Терабайт свободы хакера

Эпиграф: «За каждым большим состоянием кроется преступление»

Марио Пьюзо «Крестный Отец»

Колька Самойлов по кличке Король некоторое время смотрел в глаза своего врага, в которых медленно угасала жизнь, а потом резко выдернул нож, с мокрым чавканьем выскочивший из плоти, тускло блеснув залитой кровью режущей кромкой. «Горелый» с пробитой печенью без единого стона грохнулся на пол барака и замер в неестественной позе. Как и все остальные члены его банды, блатной был мёртв.. Рязанская Исправительно-трудовая колония №17 была далеко не самым безопасным местом на земле, и для того, чтобы выжить здесь, приходилось убивать, иначе сам окажешься убитым. Сегодняшняя стычка с блатными закончилась победой для Короля и его тюремной семьи, семеро продырявленных ножами и заточками трупов валялись на полу барака, заливая натёкшей из ран алой кровью выцветший, местами затёртый до дыр линолеум и наполняя помещение металлическим запахом вперемешку с тяжким смрадом обгадившихся после смерти тел. Двоих его «семейников» урки ранили в живот, остальные отделались мелкими порезами и царапинами. Сам Король пропустил укол заточенным черенком ложки в левое плечо. Не решившись оставлять в ране грязный металл, он резким движением выдернул заточку из плеча, и теперь рана сильно кровоточила, доставляя при малейшем движении нестерпимую боль. Оставшиеся в живых зэки столпились возле выхода из барака, держа под руки раненых, и забарабанили в закрытые снаружи двери, требуя выпустить их в лазарет. – Открывайте, гниды краснопёрые! У нас тут раненые! Помрут ведь! – Подыхайте, раз мирно жить невмоготу, урки проклятые! – издевались в ответ солдатики внутренней службы, которые явно подсматривали в щели за разгоревшейся минуту назад кровавой бойней между «блатарями» и строптивыми «мужиками», не желавшими выплачивать в воровской общак сверх положенной меры из своих передач. «Мужики» – каста в тюремной иерархии. Считается средней и наиболее численной. Выше – каста «блатных» (урки, бродяги), ниже – «опущенные». А кроме того, коренастый потомственный сибиряк Король – пахан мужиков, решительно отказался стучать куму о происходящем во вверенном ему бараке, что было весьма опрометчиво с его стороны. Строптивую «семью» вместе с их бригадиром заперли в бараке, куда по приказу кума запустили банду отмороженных блатных из числа личной негласной гвардии полковника Веселовского, с предельно ясным приказом – вырезать их всех. Однако капризная госпожа «Фортуна» оказалась сегодня явно не на стороне бродяг.. Наконец с грохотом отодвинули засов, подпирающий двери снаружи, и в барак вошёл начальник колонии полковник Веселовский в окружении автоматчиков, расталкивающих прикладами замерших на пути кума зэков. Протопав до середины барака, Веселовский остановился и хмуро окинул залитый кровью пол с разбросанными трупами, после чего скомандовал следовавшему за ним двухметровому верзиле с пудовыми кулаками: – Старшина! Оставшихся в живых – в «холодную» на пять суток! Убрать трупы и навести тут порядок! Ну держитесь, уголовнички! Будет вам весёлая жизнь от полковника Веселовского! Суки, м-мать вашу!! И негромко добавил: – На пятые сутки, если не передумают сотрудничать, вырезать их всех до единого! «Холодная» – жарг., ка́рцер, специальная изолированная штрафная камера в тюрьмах. Как правило, неотапливаемое помещение, где очень холодно. Современное официальное название - штрафной изолятор (сокр. ШИЗО) Николай Иванович потряс головой, отгоняя невесёлые воспоминания, и посмотрел в панорамное окно. С высоты тридцать второго этажа принадлежащего ему бизнес-центра «SumIndustries Company», где находился его личный кабинет, открывался изумительный вид на столицу. Кто бы мог подумать тогда, более десяти лет назад, что он, простой заключённый ИТК №17, сумеет добиться таких жизненных высот, основать многомиллионный бизнес, путешествовать по всему миру и жить в своё удовольствие, а не просыпаться под хриплый лай лагерных собак и окрики злобных вертухаев на вышках? Когда твоё состояние исчисляется миллионами, ты можешь позволить себе очень многое, в том числе и переписать некоторые моменты своей биографии, которые не стóит знать даже самым близким людям. После отсидки Николай подался в Москву, где стал предпринимать первые шаги в бизнесе, и вскоре дела пошли на лад. Уже считаясь впоследствии весьма состоятельным человеком, он встретил в столице свою будущую жену Ирину, вчерашнюю выпускницу Рязанского медицинского техникума, которая приехала в Москву на стажировку. Николай представился ей коренным москвичом, не желая ворошить грязное прошлое, и с тех пор так и не поведал ей правду о себе. Иногда ему казалось, что всё случившееся происходило не с ним, а с совершенно другим человеком. А после того, как у них родился сын, Николай лишь утвердился в том, что прошлую жизнь следует стереть из памяти, словно кошмарный сон, и жить без оглядки на прошлое ради светлого будущего для своей семьи. – Король! Хоть ты и не блатной, но твоё Слово Чести потвёрже клятвы иного бродяги будет! – стоявший на пороге ШИЗО вор в законе Весло пристально смотрел на бледного пахана мужиков, держащегося за окровавленное плечо. Истекали пятые сутки пребывания Короля и его людей в «холодной». Мужики снова отказались принять предложение о сотрудничестве, и с минуты на минуту должны были прибыть очередные «торпеды» кума для исполнения смертельного приговора. И вор в законе Весло, используя свою власть и авторитет, фактически спас еле живого Короля и его «семью» от верной смерти. Тем не менее, коренастый сибиряк уверенно смотрел в глаза вора, и во взгляде его не было ни тени страха и заискивания. Час назад всех «семейников» Короля выпустили из карцера, куда их по приказу кума затолкали после бойни в бараке, и даже определили в больничку всех, кто нуждался в медицинской помощи. Сам пахан мужиков, продырявленный заточкой в плечо, решил сначала переговорить с законником, а уже после посетить тюремного «лепилу». То, что изложил ему вор в законе, казалось невероятным. Весло завещал Королю воровской «общак», пока он не вернётся и не потребует возврата. А до тех пор никто не должен знать, что вся казна будет находиться под контролем у бригадира мужиков. Казначей обмолвился, что в скором будущем его не окажется среди заключённых колонии номер семнадцать, а потому Король должен поклясться в двух вещах: во-первых, сохранить в тайне их разговор и факт владения казной, и во-вторых, поберечь сам «общак». Весло также обозначил, что если на протяжении года он не объявится, то вся казна переходит во владение Королю. И тогда суровый сибиряк станет не просто хранителем доверенных ему средств, но и сможет распоряжаться ими по своему усмотрению. С одним лишь условием – если однажды Весло всё-таки вернётся за казной, Николай безоговорочно вернёт ему всё до копейки.. Колька Самойлов, слегка пошатываясь от кровопотери, с минуту обдумывал предложение вора в законе, после чего молча протянул ему открытую ладонь. В воровском «общаке» в общей сложности находилась баснословная по тем временам сумма – более миллиона долларов США. Естественно, всё это было не только в «гринах» – в большинстве своём это были советские рубли, золотые слитки и украшения, а также драгоценные камни. Ну и главное – на территории колонии находилась едва ли сотая часть средств, всё остальное было спрятано за её пределами, что-то в надежных схронах, что-то на счетах в банках, и Весло сообщил Королю о местонахождении каждой из частей общака. Зачем вору нужно было посвящать в это пахана мужиков, который даже не был блатным, Николай не знал и по сей день, но видимо, у того были на это свои причины. Как бы то ни было, но после того, как на следующий день в колонии не досчитались одного заключённого, которым оказался тот самый вор Весло, Король понял, что разговор с авторитетом не привиделся ему, едва держащемуся тогда на ногах после ранения и карцера, а действительно происходил наяву. Весло сдержал своё слово – Короля и его арестантскую «семью» не побеспокоили более ни урки, ни краснопёрые, несмотря на то, что последние и были обозлены на беглого вора, который во время побега порешил двоих тюремных надзирателей. Тех самых, которые сопровождали законника в ШИЗО, где томились приговорённые к смерти мужики.. И тем не менее, перед исчезновением авторитету удалось каким-то чудом повлиять на вертухаев, и они будто бы не замечали Короля вместе с его кодлой. Даже сам полковник Веселовский никак не реагировал на тот факт, что приговорённые им лично зэки до сих пор топчут зону, а не примерили на себя «деревянные бушлаты». Прибрать к рукам и перепрятать находящееся на территории зоны добро не составило Королю большого труда. ..Смотрящий за колонией рвал и метал от злобы – ещё бы, потеря «общака» являлась сильнейшим ударом по его репутации «законного». Это могло повлечь за собой серьёзные последствия, вплоть до «развенчания» с последующим низвержением в касту мужиков, а то и похуже. И обратно дороги не будет. Лютый понимал это, а потому тряс каждый барак, лично допрашивал каждого бродягу, который хоть словечком перекидывался со сбежавшим вором или краем уха мог слышать о пропавшей казне. Увы, никаких результатов. Не помогли даже кумовские архаровцы, которые под видом внеплановых шмонов врывались в арестантские «хаты» и «промки», где трудились зэки, в надежде отыскать исчезнувший «общак». «Промка» – промышленная зона в колонии, где работают заключённые. Во всей этой кутерьме досталось и мужикам, и даже петушиному племени – и Лютый, и Веселовский, словно через мелкое сито, прогнали через допрос чуть ли не каждого сидельца колонии №17, задавая практически одни и те же вопросы. Однако никто ничего не знал. Король строго-настрого запретил своим «семейникам» где-либо упоминать о появлении вора Весло в штрафном изоляторе, а о состоявшемся между ними разговоре не ведал вообще никто. Николай из соображений безопасности счёл необходимым сохранить это в строжайшей тайне, даже от своих близких, тем более, что законник именно об этом и настаивал. В итоге через неделю безрезультатных поисков в колонию с новым этапом прибыли двое воров в законе, каждый со своей свитой, и после Мáлого Схода было решено сменить непутёвого смотрящего на одного из новоприбывших авторитетов. Лютый, как ни пытался на сходняке свалить всю вину на подавшегося в бега вора Весло, всё же ожидаемо получил увесистую оплеуху и был развенчан в мужики, и то лишь за былые заслуги перед воровским сообществом. Ведь смотрящий – и только смотрящий в ответе за вверенные ему средства правильных людей. А также за человека, которого сам же и назначил на столь важную должность казначея общака. За потерянную казну могли бы и вовсе загнать пинками под шконку и определить в петушиный барак. Однако и этого было достаточно, чтобы власть Лютого в Рязанской колонии №17 закончилась. Он бы закономерно опустился и ниже по тюремной иерархии, поскольку среди мужиков не нашлось бы ни единого арестанта, готового принять бывшего смотрящего в «семью», да и желающих поквитаться с ним за былые обиды было превеликое множество. Однако в судьбу Лютого вмешался кум, спасая своего лучшего стукача и отрядив его досиживать срок куда-то в Заполярье, где про его зашквар никто слыхом не слыхивал. Прошло два года с момента исчезновения вора в законе Весло, и до сих пор никто достоверно не знал, где он и что с ним. Конечно, за «колючку» с воли доходили неясные слухи, будто бы казначей «сдёрнул» раньше положенного срока для того, чтобы отомстить за гибель младшего брата, зверски убитого воспитанниками Рязанского Военного училища ВДВ. И более того – якобы Весло самолично повесил на собственных кишках одного из курсантов, лишившего жизни его родственничка. Однако никто не мог подтвердить или опровергнуть эти новости, а потому через время о произошедшем успешно забыли. На момент убийства курсантов в городской тюремной больничке «отдыхали» заключённые ИТК №17 Гиря и Кирсан, которые могли пролить свет на эту тёмную историю, однако во время транспортировки выздоровевших зэков обратно в колонию они почему-то «предприняли попытку к бегству», за что и были хладнокровно расстреляны конвоирами.. Николай Самойлов по кличке Король стоял за периметром колонии и радостно жмурился, подставляя лицо лучам яркого весеннего солнца. Наступил долгожданный день окончания его отсидки. За всё это время никто не побеспокоил его, не передал привет от вора Весло и не поинтересовался судьбой пропавшего «общака». После того, как Лютого спешно перевели из колонии куда-то на север, «блаткомитет» объявил его «кумовским дятлом», повесив на бывшего смотрящего пропажу общаковских сбережений, и во все зоны полетели «малявы» с указанием разобраться с «крысой». По прибытию новых авторитетов в колонию и после перевода Лютого хлопот у полковника Веселовского значительно прибавилось, а потому про пахана мужиков никто особо не вспоминал. Король спокойно досиживал свой срок, и вот теперь, отмотав положенное и наконец покинув территорию с тремя рядами колючей проволоки, он не мог поверить в свою удачу. Находящиеся в колонии бабки и ценности Николай постепенно полностью переправил на волю, и теперь оставалось найти оставшиеся остальные части воровской казны, которую ему завещал авторитет по кличке Весло. Пора начинать новую жизнь.. ..Николай Иванович открыл глаза, выныривая из снова накативших на него воспоминаний прошлого, после чего вскочил с кожаного кресла, прохаживаясь по кабинету и размышляя над тщательно подготовленным планом действий. Планом, который он кропотливо составлял ради светлого будущего своего единственного сына, наследника его бизнес-империи. За последние несколько месяцев он всё продумал, предусмотрел каждую мелочь. Оставалось лишь воплотить задуманное в реальность.. Полгода назад в офис «SumIndustries Group» заявился один человек, который, к несказанному удивлению Николая, был посвящён во все подробности его самой сокровенной тайны. Посетитель потребовал от Самойлова переписать на него всё своё состояние, иначе прошлая жизнь бизнесмена, как и происхождение его богатства, станет достоянием общественности, а также правоохранительных органов. И, что самое неприятное – его семьи в лице любимой жены Ирины. Учитывая гигантские размеры состояния империи Самойлова, покоящегося на счетах множества банков, вложенного в обороты его бизнеса, а также инвестированного в многочисленную недвижимость, Николаю для передачи всего, чем он владел, новому хозяину, было предоставлено шесть месяцев. Самойлов обладал достаточной властью и силой, чтобы уничтожить сидящего напротив человека, посмевшего вот так заявиться и нагло требовать всё его имущество, но.. всё было не так просто.. Николай Иванович вглядывался в лицо сидящего перед ним человека и не узнавал его. Однако осведомлённость гостя в мельчайшие детали происходящих десятилетие назад событий, а также его взгляд, жесты и голос не оставляли сомнений в его личности. Пропавший более десятилетия казначей общака, вор в законе по кличке Весло.. Тот самый авторитет, когда-то спасший его, пахана мужиков и его людей от неминуемой смерти в ШИЗО по приказу начальника колонии подонка Веселовского. И тот самый вор, которому он, арестант по прозвищу Король, дал своё Слово Чести, и теперь предстояло его сдержать.. или умереть..