— Капитан! — голос Эша вырвал Дина из ловушки собственного сознания.
Обернувшись, он увидел, что вся команда из тринадцати человек остановилась. Отложив бутылку воды, с которой он так и не выпил, упав в раздумья, парень направился к ожидающим ребятам.
— Я не понял, девчонки, чего стоим, кого ждем? — он раздраженно отвесил Эшу подзатыльник. — Быстро в квадрат. Так… Бенни — ты на биту, говнюк. Эш ловит, Брэди на шорт-стоп, Вимс, Дикон и Раф — в аутфилд, работаем.
Дин был агрессивнее обычного. Он много ругался, бросался мячами, едва не прибил Брэди битой. Ребята перешептывались, что это из-за Лизы он такой нестабильный — мол, девушка ему отказала. Не пытаясь развеять слухи, Дин лишь зло качал головой, рысью бегая из базы в базу, делая замечания и не давая возможности передохнуть.
— Спэнглер, — спокойно сказал Дин. — Иди сюда, родной.
Схватив Гарри за шею, Винчестер наклонил его так, что красное испуганное лицо было перпендикулярно выкрашенному треугольнику на обозначение первой базы.
— Ты знаешь, что это такое? — спросил Дин спокойно.
— Э-это… — Гарри сглотнул так, что Дин ощутил движение кадыка. — Это база.
— Правильно, — сказал Винчестер. — А что мы делаем с первой базой?
— М-мы занимаем её, если отбили мяч, — тихо ответил отбивающий.
— Так почему ты стоишь, мать твою, когда мяч уже отбит, кретин?! — Дин отпихнул игрока в сторону, чувствуя неутолимое желание кого-то убить.
Голова у него болела, глотать было тяжело, и по тому, как слезились глаза, Дин мог предположить, что у него повышенная температура. Тем не менее тренировка закончилась ровно два часа спустя, когда все парни, потные и уставшие, пошли в раздевалку. Они тихо переговаривались, стараясь не попадаться капитану на глаза. Дин тяжело оперся на шкафчик, делая вид, что ищет что-то, тем временем пытаясь успокоить ужасную мигрень.
— Эй, капитан, — тихо позвал его Бенни. — Что это с тобой?
Дин сделал строгое «отвали-или-ударю» лицо, надеясь отпугнуть Бенни от дальнейших расспросов. Но этот парень был не из пугливых. Подойдя ближе, он уселся на скамью возле шкафчика Дина, обеспокоенно вглядываясь в го лицо.
— Ты случайно не заболел, кэп? Выглядишь хреново.
Он потянулся к лбу Винчестера, но тот отпрянул, возмущенно фыркая.
— Отвянь, доктор Хаус, — огрызнулся он.
Пока Бенни пытался определить, что не так с Дином, тот успел натянуть кофту, кожанку, обуться и даже закинул форму в стиральную машинку. Он оценил заботу Бенни, но по природе своей не мог прямо сказать ему об этом. Он и вправду заболел; это, должно быть, сказался их двадцатиминутный разговор с Касом под дождем, при нулевой температуре. Словно в подтверждение своих подозрений, Дин громко чихнул; неслаженный гул голосов ответил ему: «Будь здоров». Заметив, что опаздывает на работу, Дин громко чертыхнулся, и ушел, не забыв попрощаться с Бенни кивком.
Он не хотел думать о том, что у Кастиэля есть кто-то другой, что он его бросил. Вот так вот банально бросил. Наверняка из-за какого-то милого бариста с кофейни возле его дома, или горячего библиотекаря, или забавного друга детства — не важно. Это не иначе как кто-то добрый, проникновенный и душевный, потому что другого Кастиэль бы не выбрал. Он сам такой. И как бы не злился, Дин понимал, что так будет лучше для них обоих. Кастиэль хороший человек. Он заслуживает быть счастливым.
А Дину не стоит даже пытаться. Он проклят. И вокруг него все автоматически становятся несчастными.
Родители погибли, брат не хочет приезжать домой, все друзья — так или иначе туманные личности. Он сам — убийца. Довольно весомый критерий.
Так будет лучше. Кастиэлю не стоит быть впутанным в липкие сети его существования. Иначе он не выберется. А если они оба будут тонуть — как им спастись?
Переодевшись в рабочую одежду, Дин принялся чинить «Тойоту» Каса, несмотря на то, что говорил ему о передачи ремонта другому мастеру. Нет, он не смог бы доверить эту работу никому другому. Оглянувшись по сторонам, Винчестер убедился, что на него никто не смотрит, и залез внутрь автомобиля. Старое обшарпанное сидение было холодным, но удобным. Висел ароматизатор с ароматом цитрусов, на панели лежал пустой стакан из-под кофе и мелочь. В зажигание вставлен ключ с брелком в форме сотов. Дин слегка улыбнулся, вынул ключ и рассмотрел его поближе. Возле коробки зажигания лежал жетон, который неожиданно обратил на себя внимание Винчестера, ведь тот знал, что это такое. Нахмурившись, он взял золотую медаль с надписью «Честность перед собой» и с большой римской единицей в центре. Жетон за трезвость. Дин не ожидал увидеть это в машине Кастиэля, но никаких негативных эмоций у него не возникло. Дин постоянно находился в борьбе со своими зависимостями, поэтому естественно, что не ему судить. Откинувшись в кресле, Дин тяжело выдохнул, отложил жетон в сторону и сбросил с себя эту потерянность. Ему предстояло сделать много работы — а именно, начать рихтовать бампер «Тойоты» и доделать машину бизнесмена с поехавшими колодками.
Громко чихнув, он оперся на капот «Тойоты» и стер пот с лица согнутой в локте рукой. Прошло около четырех часов, почти все работники ушли по домам, просторный гараж казался чересчур темным и холодным. Снова чихнув, Винчестер вернулся к колодкам, мечтая о мягкой постели и покое. Тем не менее ему предстояло ещё немного попотеть.
— Ты чихнул уже тринадцать раз, — послышался голос Бобби сбоку.
Вздрогнув, Дин возмущенно посмотрел на него.
— Какого… — одернув себя, он перефразировал едва не сорвавшийся мат: — зачем ты считаешь, сколько я чихаю?
— Я не считаю сколько ты чихаешь.
Дин скептически глянул на Бобби, притаившегося на лестнице с пакетом в руках.
— Вали домой, — раздраженно выдал он. — Нечего тут сопли разводить. И завтра можешь не приходить.
Глядя на возникающее возмущение в глазах Дина, он добавил:
— Только завтра. Отогрейся, отдохни, — он недовольно нахмурился, когда Винчестер прокашлялся. — Толку мне от тебя больного не будет. Вот, здесь лазанья и таблетки.
— О, Бобби, как это мило, — насмешливо протянул Дин, но принял пакет. — Спасибо.
— Чтоб глаза мои тебя не видели, понял, балбес? — покачав головой, он ушел, ворча себе что-то под нос.
Дина дважды просить не надо было. Переодевшись, он дописал кое-какие заметки к ремонту, сел в машину и поехал домой.
Трэвор сидел на подоконнике в кухне, а завидев Дина, беззвучно мяукнул и потерся об окно. Улыбнувшись, Дин открыл дверь, разделся, и подался навстречу коту, многообещающе шурша пакетом. Недовольно мяукая, голодный кот сразу же набросился на пакет, обнюхивая содержимое и сминая лапами таблетки.
— Идём, идём есть, рыжая ты шкура… — проворчал Дин.
Первым делом он подогрел ещё слегка теплую лазанью в микроволновке, открыл холодное пиво и принялся ужинать, кормя кота кусочками фарша и тянущейся моцареллой. Кот жадно чавкал и не покидал попытки взобраться на стол, но Дин лишь спихивал его, мучаясь от ужасной головной боли. Отправив посуду в уже и так полную мойку, Винчестер улегся на диван, не включая телевизор и не проверяя телефон. То ли от повышенной температуры, то ли от нежного массажа от кота на груди, но Дин очень быстро уснул, с удовольствием и неким предвкушением отправляясь в желанный покой.
Проснулся Дин от того, что его жутко знобило. Дневной свет заливал комнату; не присматриваясь, можно было бы заметить слой пыли на полках и столе, но Винчестера это мало заботило. Сжавшись от холода, он потер ладонью лицо, пытаясь прийти в себя. Телефон был разряжён, поэтому Дин включил телевизор и прищурился, пытаясь разглядеть время на канале с новостями. Было ещё относительно рано — всего лишь одиннадцать часов утра.
Первым делом Дин отправился искать жаропонижающее, потому что безо всяких термометров мог определить, что горит как адское пламя. Поэтому, сначала развел на холодной воде желтую жижу видом, да и чего скрывать, вкусом напоминающую ему мочу, затем сварил немного кофе, замотался в толстовку и улегся обратно на диван, чтобы ещё несколько часов поспать. К сожалению, услышав движение на кухне, со второго этажа прибежал кот, громко урча. Раздраженно чертыхнувшись, Дин опять встал, бросил коту кусочек ветчины, а затем выкинул рыжего на улицу через окно. Закрыв шторы и выключив телевизор, он лёг спать, укутавшись с головой под одеяло.
В следующий раз его разбудил громкий стук в дверь, который очень смутно проникал в воспаленное сознание спящего Дина. Тем не менее он потер глаза, пытаясь настроить фокус, и вышел в прохожую, чтобы посмотреть в глазок на прибывшего. Это был Бенни. Открыв дверь, Дин недовольно примружился от резкого дневного света и пронзительно холодного ветра, щекочущего босые стопы.
— Ты чего? — спросил Бенни.
— Это ты чего, — парировал Дин и поплелся назад под одеяло. — Закрой дверь.
Бенни последовал за ним.
— У тебя телефон отключен, я решил заехать, — Бенни устроился в кресле. — Пиво принес.
Дин издал благодарный стон и принял банку холодного пива, с удовольствием принимаясь пить. И тут же поморщился от режущей боли в горле, о которой успел забыть. Бенни остался у него на час; они смотрели телевизор, Дин сказал, что заболел и завтра, скорее всего, тоже не придет. Бенни, как вице-капитан, пообещал провести следующую тренировку с бейсбола.
Уже стоя в двери, Бенни вдруг спросил, как Дин.
— Чувствую себя дерьмово, но в принципе ничего нового, — Винчестер беззаботно ухмыльнулся.
— Выглядишь разбитым, — сказал Бенни.
— О чувствах говорить будем? — раздраженно ответил Дин. — Дружище, я в порядке. Смотри, чтобы девчонки хорошо побегали завтра, ты за главного.
— Я заскочу после трени, так что жди! — Бенни ушёл, оставляя Дина с ещё большей пустотой в груди.
Он поставил телефон на зарядку, включил телевизор и попытался абстрагироваться от пожирающего чувства одиночества. В своих переживаниях он томился слишком долго, чтобы уметь делится ими. Такова его особенность, или же, скорее, недостаток: даже в компании близких людей он упрямо избегал чужую заботу, видел слабость в том, чтобы делиться волнениями. Ему казалось, будто лишь он один способен переносить весь груз собственной боли. Что другие, увидев насколько сильно он раним, начнут жалеть или презирать за эту ранимость. Для друзей Дин всегда «капитан», сильный и безразличный, иногда поверхностный, грубый, излишне прямолинейный. И когда столько времени у всех складывался именно такой образ, довольно сложно вдруг перестать таковым являться, или же начать делится чувствами, о которых раньше никогда не говорил. Даже если хотелось бы.
Даже если это необходимо.
***
Он проснулся довольно рано; из-за густого туманна и дождя на улице, было едва видно, что происходит в радиусе метра. Голова Дина раскалывалась от температуры, нос был заложен, и всё тело неприятно потягивало, будто бы от длительного сидения. Умывшись, он тут же сжался от холода, по рукам пробежали мурашки. Глаза покраснели, под ними виднелись широкие тени. Чувствуя себя смертельно уставшим, несмотря на то, что только проснулся, Дин заварил кофе. Пока тот готовился, он подогрел ещё лазаньи и пригласил тут же возникшего рядом кота к завтраку.
Возле десяти позвонил Сэм.
— Дин? — брат звучал взволнованно.
— Да, малой, ты чего, прогуливаешь? — сам Винчестер удивился тому, насколько хрипло прозвучал его голос.
— Почему тебе невозможно дозвонится? — недовольно спросил он, на фоне слышались голоса. — Бобби сказал, что ты выглядел хреново на днях, заболел?
— Да, типа того, ничего серьезного, — отвлеченно ответил Дин, пытаясь отвоевать в Трэвора лазанью.
— Я приеду в пятницу, — сказал Сэм.
— Как хочешь, — ответил Дин.
Они поговорили ни о чем ещё четыре минуты. Брат рассказал, что его девушка Джессика пригласила его на ужин с родителями, всё прошло замечательно, и на следующие выходные они хотят все вместе полететь в Стэнфорд на встречу абитуриентов. Сэм понял, насколько брату плохо по тому, что он никак не прокомментировал тему ненавистного ему университета и постарался как можно быстрее попрощаться. Сэм пошел на урок, беспокоясь о брате, в то время как сам Дин вновь укрылся одеялом и включил телевизор. Пересматривая очередную серию «Доктора Секси», он вспомнил о Кастиэле, который всё удивлялся его любви к этому бессмысленному шоу, не впечатляющему ни сюжетом ни качеством съемки. На секунду в его голове промелькнула мысль написать другу по переписке, но гордость Дина такую ошибку ему совершить никогда бы не позволила.
***
Кастиэль задумчиво переставлял молоко на полке, когда услышал, что в магазин вошёл третий за долгое утро покупатель. Закончив с наведением порядков, он повернулся к клиенту, который выбирал газету на полке с корреспонденцией, но увидел лишь потертую бейсболку. Присев за стойку кассира, Новак немного прибрался и посчитал деньги в кассе, скучающе ожидая на покупателя. Положив перед ним два журнала, газету, ящик пива и какие-то продукты, мужчина поздоровался. Кастиэль пробивал товары.
— Здравствуйте, сэр, у вас есть дисконтная карта? — спросил он машинально.
Мужчина ответил отрицательно.
— Хотите оформить, сэр?
Снова отрицательно.
— Нужен пакет?
Положительно.
— Двадцать четыре доллара и пятьдесят центов, сэр, — озвучил Кастиэль, и наконец поднял глаза на покупателя.
От внезапности он несколько секунд игнорировал протянутую руку с купюрами. Перед ним стоял Бобби Сингер — мужчина, который воспитал Дина, и сейчас спокойно смотрел на Катсиэля из-под густых бровей. Гадая, стоит ли ему поздороваться, Кастиэль попытался спокойно дать ему сдачу, но в процессе уронил несколько центов на пол. Хмыкнув, Бобби вдруг заговорил первым.
— Ты тот малый, что сбил человека, да?
Кастиэль растеряно оглянулся, словно сомневаясь, что именно его могут заподозрить в чем-то столь ужасном.
— Я… нет, сэр, это было дерево, — торопливо ответил, не поднимая глаз.
— Ну да, конечно… — Бобби хмыкнул так, словно вообще ему не поверил. — Дин не успеет доделать машину к концу этой, но возможно на следующей неделе она будет готова.
Кастиэль задумчиво поднял глаза.
— Дин делает мою машину? — спросил он слегка отрешенно, прокручивая в голове их последний диалог.
Бобби нахмурился, явно не понимая, когда именно он начал говорить на непонятном для Новака языке, отчего тот вдруг так оторопел. Складывая продукты в пакет, он продолжил, как ни в чем не бывало:
— Конечно, взялся за неё с таким рвением… — Бобби покачал головой, будто отгоняя от себя какие-то мысли. — Заболел вот.
— Заболел?! — Кастиэль как пытался, но не сумел скрыть беспокойства.
Сингер, не переставая задумчиво складывать покупки, ответил:
— Да, простыл, балбес. Второй день уже дома отлеживается, я вот к нему хотел заскочить, но всё никак не получается. Наверняка ни поесть не может, ничего… — Бобби почесал затылок. — Совсем он там один, в общем.
Кастиэль молча смотрел, как Бобби вышел из магазина, бросив торопливое «пока» напоследок, и дверь за ним издала тихий звук звенящих колокольчиков. Повинуясь непонятному внутреннему порыву, Новак сорвался с места, дрожащими руками пытаясь закрыть кассу и успеть за мужчиной. Бобби же как раз положил пиво на заднее сидение и взбирался за руль старого потертого «мустанга». Выбежав наружу, Кастиэль громко озвал Сингера, выставив вверх ладони в попытке его остановить. Удивленно развернувшись, Бобби замер, наблюдая за Новаком, который быстро пересекал парковку, не забыв внимательно глянуть вправо и влево на наличие машин. Достигнув мужчину, он еще несколько секунд пытался отдышаться.
— Я… — нервно облизнул губы. — Я подумал, ч… что, может, я мог бы заехать к нему? Мы неплохо знакомы, и я немного чувствую вину, ведь это из-за меня Дин долго стоял на холоде… мы говорили, я имею в виду, и было очень…
— Мокро? — насмешливо спросил Бобби.
Кастиэль смущенно кивнул.
— Что же, я не против, — Сингер внезапно блеснул глазами из-под пышных бровей. — Но не упаси Бог ты натворишь что-то, парень… я тебя найду. И намотаю твою кишку на то дерево, в которое ты врезался. Идиот.
Пока Кастиэль пытался собраться с мыслями, Бобби уже продиктовал адрес Дина и всучил Касу ящик пива, попросив передать от него привет. Слегка нахмурившись, Кастиэль вернулся в магазин, внезапно задумавшись, а правильным ли это было решением вообще. Неужто он действительно готов появиться на пороге дома человека, так сильно его презирающего. Но внутренним беспокойствам не было предела, оставаться в стороне казалось невозможным: не важно, что чувствует Дин и как больно от этого Касу, но он должен хотя бы попытаться. Они ведь были друзьями, или, точнее, просто близкими людьми. Не всё требует статуса.
К концу смены Кастиэль уже совсем не находил себе места. Он провёл инвентаризацию, убрался на складе, принял новые продукты, поменял товары на акции и даже успел заполнить график на следующий месяц вместо Кевина. Около семи вечера, прежде чем сдать кассу своему коллеге, который заступал на вечернюю смену, Кастиэль решил купить Дину продукты на ужин. Он взял овощи, пасту, свиной фарш, хлеб и немного фруктов.
Ровно в пол восьмого вечера, расплатившись с таксистом, Кас подошел к небольшому ухоженному дому, на крыльце которого стояла деревянная качеля с пледом, на котором, свернувшись калачиком, сидел рыжий кот. Кастиэль улыбнулся, поставил пакеты на пол и мягко погладил пушистого. Почувствовав теплые касания, кот настороженно вынул голову из-под задних лап и понюхал протянутые пальцы. Что-то было в Кастиэле такое, что понравилось рыжему и он начал усердно о него тереться. Внезапно в прохожей зажегся свет, из-под двери на землю легла полоска света и дверь внезапно отворилась.
На пороге появился удивленный Дин в пижамных штанах и халате, поедая из пачки «Лаки Чармс». Увидев Новака, он остолбенел, так и не дотянув вторую руку с вкусностями ко рту.
— Здравствуй, Дин.
— Привет, Кас.
