dangerous flowers

Паршивое утро. Мерзкие солнечные лучи невесомо касались лапками солнечных зайчиков лица, обнаженных исхудавших плеч, сильно выпирающих от изнеможения ребер, линии десен и торчащих скул. Скулы не были острыми, но кость их виднелась достаточно хорошо - опять же следы того, что цветы в легких высасывали последние силы, били глубоко изнутри прямо по сердцу, которое болезненно сжималось при воспоминании о том, чьи цветы распускаются в легких. У Старка не было сил даже спуститься вниз, чтобы поесть с Питером вместе, да и до лифта дойти у него тоже не получилось бы. Старку казалось, что, стоит ему встать с постели, как его тело развалится на множество маленьких квадратиков, треугольничков, кружочков и других геометрических фигурок. Конечно, мужчина понимал, что Паучок будет переживать, он ведь постоянно переживает, но сил спуститься к Паркеру не было. Тони утешал себя тем, что ночью они с мальчиком уже виделись, когда Старк в очередном приступе кашля попытался дойти до графина с водой, но не смог устоять на ногах, чуть пошатнулся и свалился на пол, с грохотом сбив с тумбочки прикроватную лампу при падении. Мальчишка, обостренный слух которого быстро дал о себе знать, через пару минут уже был в спальне Тони, он помог мужчине присесть, налил из графина воды и, коленом вжимая грудь Старка в гредушку кровати, на которую тот оперся, одной рукой придерживал голову натавника, вливая ему воду в приоткрытый рот и тихо шепча, что все будет нормально, что он поможет, все получится. Старк, конечно, отшутился, что с таким протеже ему никакой Роджерс не нужен - а зачем, если уже есть тот, кто может в старости стакан воды принести. Мальчик усмехнулся и, убедившись, что Старку уже не нужна его помощь, ушел назад в свою спальню, а Тони, вспомнив их первое с Капитаном свидание, с тяжелым сердцем открыв каталог еды в приложении доставки и, заказав коробочку с пончиками, оплатил их картой, сразу же отправив Питеру смс с адресом и просьбой съездить утром к Роджерсу и отвезти эти злосчастные пончики. Конечно, все мстители были уверены, что у местного миллиардера вселенского масштаба первое свидание прошло - ни больше, ни меньше - на вершине статуи свободы, и скатерть, определенно, как все думали, была в цветах флага Америки. Стив всегда поддерживал его в этой маленькой лжи, задорно улыбаясь, а их секрет о первом свидании покоился маленькими искорками в голубых глазах Роджерса и небольшими ямочками от улыбки на щеках. Правда была в том, что Тони опоздал на их свидание почти на полтора часа из-за переговоров в СтаркИн, а Роджерс, пытаясь скоротать время и уже умирая от голода, решил попробовать пончики в местном парке. Мужчину ужасно разочаровало, что в них не было начинки, хотя ему обещали внутри клубничный джем, и он очень хотел джем, поэтому, когда Старк со свойственным ему филантропским максимализмом выслушал жалобы объекта симпатии о том, что ему не положили джем в пончик, предложил прокатиться по городу, и это затянулось на всю ночь. Мужчины проехали добрую половину Нью-Йорка, в каждом месте купив по пончику, а после, приехав к башне, занялись дегустацией, до утра пробуя сладости и совсем как дети надкусывая пончики и отбрасывая в сторону, если они были невкусными. Утром, проснувшись от слишком большого количества солнца в комнате (последний раз так было больше года назад, когда Стив, каждый день уходя на пробежку, раскрывал шторы), Тони вывел на экран себе запись с внутренней камеры наблюдения, наблюдая за тем, как мальчик покинул дом с коробкой пончиков и без школьного рюкзака. А после у Старка даже получилось немножечко поспать, солнечные лучи его не раздражали, окутывали мягким коконом-одеялом, прямо как в том мультике про фей по телевизору. Правда, через час мужчина все же проснулся от громкого звука уведомления. Он ни с чем не мог перепутать этот звук - во-первых, только с Питером они переписывались в мессенджере с самыми громкими уведомлениями, а во-вторых, ему все равно кроме Питера никто сейчас и не пишет. Никто вообще не пишет последний год. «Добрался. Кэп на пробежке. Мы с Баки съели один пончик, простите, я не мог этого контролировать, я был в обмороке. Но остальные мы оставим Кэпу! Р.Р.» Сначала Тони не придал значения смс, выделив из него главную информацию о том, что Питер доехал, и заблокировав экран, чтоб электрический свет не раздражал усталых глаз, однако интуиция мужчины не успокаивалась, его охватывала какая-то тревога, сердце как-то странно сжималось, и Старк чувствовал физически, что внутри у него все не на месте. Мужчина легко снял блокировку , еще раз перечитав смс, чтоб убедиться, что там нет ничего, вызывающего подозрения и дающего повод для переживания. Тони еще никогда так не ошибался. "Я был в обмороке". Вот что напрягло Старка. Что мальчик делал в обмороке и почему он вообще там оказался? Ответ тоже нашелся в том же сообщении: Баки. Во всем виноват Баки! Сначала родители, теперь названный сын! Все проблемы от Баки! Для Тони, по крайней мере, это было очевидно - если в мире происходит что-то плохое, например, мировой экономический кризис, великая депрессия в 1930х, ядерные войны, бездомные кошечки-собачки, дети в детских домах, статистика абортов (и еще много всего, на что уж точно не мог повлиять Барнс), определенно вина этого дружка национального символа! И вторая мировая из-за него! И первая мировая из-за него! И все беды в жизни семи миллиардов людей только из-за него! И чем только Тони думал, когда отпускал мальчика домой к серийному убийце! Конечно, мысли Старка метались где-то на грани картин из фильмов ужасов, где у мужчин есть комната, от пола до потолка по периметру увешанная оружием, и сцен из "50 отенков серого" в красной комнате. Определенно, у Барнса есть такая красная комната, как же иначе-то, у него же все есть! И красная комната, и оружие, и Роджерс даже! Ума только нет! Нужно срочно оттуда вытаскивать Питера, пусть бежит оттуда, и к черту этого Капитана! Пусть сидит в своем дурацком Бруклине, со своим серийным извращенцем, Тони и без него нормально живется! Вон, на уходовых умывалках сэкономил целое состояние, ведь зачем они ему, если и слезами можно умыться. Старк быстро встал с постели, да так резво, будто он никогда и не задыхался, будто у него не было проблем со здоровьем, да даже спина не хрустнула, перед глазами не потемнело! "Возвращайся домой. T.S." "Засунь ему эти пончики в задницу и быстро домой. Нечего торчать с убийцей. T.S." " Хотя нет. T.S." "Просто возвращайся домой. Оставь Роджерсу записку, чтоб сам себе засунул эти пончики в задницу! T.S." Тони беспорядочно колотил пальцами по клавиатуре, набирал смс-сообщения, не особо вкладывая в них смысл и пытаясь просто привлечь внимание Питера. После пятого неотвеченного сообщения Тони начал играть в шарады онлайн, присылая Питеру вместо текста смайлики, которыми было ясно показано, что он сделает с Барнсом, а лучше сначала с Роджерсом, это же Кэп принес это животное! Это как котенок, который, не успев попасть домой, начал гадить в тапки! Около двадцати неотвеченных сообщений уже начинали нервировать Старка. Паук даже их не читает, невиданная наглость! Хотя как он их прочитает, если сейчас он либо примотан скотчем к стулу, либо находится в компрометирующей позе со связанными руками и ногами! Ужасно, мерзко! Старк чувствует, как его рвотный рефлекс дает о себе знать, как только появляется мысль о том, что этот старый извращенец из сороковых может домогаться до невинного ребенка. Питер ведь и правда невинен на миллионов десять по пятибалльной шкале - недавно, когда они со Старком смотрели кино, мальчик, увидев постельную сцену, смущенно закрыл лицо подушкой, что-то невнятно бормоча, и не открывал его, пока не услышал, что все закончилось. Старк начал звонить. Он набирал номер по памяти, удивляясь тому, что вообще знает номер Питера наизусть, ждал, но, когда после восьми гудков связь прерывалась, звонил снова. Он раз десять набрал номер паучка, надеясь хотя бы получить смс, но и этого не было. После нескольких звонков Тони начал ждать, когда Паркер удосужится почтить старого человека своим вниманием, но, не дождавшись за пять минут ни единого знака внимания, перешел на крайние меры. Выбора у него не было. Сам он не может ехать - если там его снова застанет врасплох приступ удушья, и Тони начнет задыхаться, он еще и сам подохнет раньше времени, его-то Барнс точно спасать не будет! А за Питером отправить больше некого, Мстители с ним не разговаривают уже год из-за того, что один Тони не может простить Капитана, хотя он их всех из тюрьмы вытащил. О том, что, собственно, из-за Кэпа все туда и попали, команда даже не хотела слушать, это ему почему-то легко простили. Руки мужчины подрагивали, когда он откладывал в сторону телефон. Мужчина легко открыл ящик прикроватной тумбы, вытащив оттуда небольшой кнопочный телефон. Старк покрутил его в руках и, совершенно не думая о своих действиях, он набирает единственный номер телефона в списке контактов. Пока раздаются гудки, Старк молча пожевывает внутреннюю сторону щеки, материт мысленно Баки и старается отогнать мысли о том, что Паркер сейчас явно лежит где-нибудь в подворотне или на дне реки с простреленной головой. О том, что мальчик может просто беседовать с Барнсом, смеяться над шутками и улыбаться мужчине, железный человек даже не думает. Слова "улыбаться" и "Баки" в принципе в одном предложении стоять не могут! Если же говорить о Стиве, то такая мелочь, как удушье, давно перестала его смущать - еще тогда, когда Говард обесточил половину Нью-Йорка ради саркофага и создания суперсолдата. Единственное, что портило жизнь Стива Роджерса, так это то, что в легких всегда появлялись те цветы, которые любит твой соулмейт, и, в принципе, Роджерс жил бы вполне счастливо, если бы чертов Тони Старк не любил розы. Шипы сильно ранили, разрывали плоть изнутри, и Стив понимал, что со дня на день эти ненавистные цветки проткнут ему легкое. И почему Старк не мог, как все нормальные люди, любить что-нибудь безобидное? Лютики, например, ромашки, лилии, самого Кэпа, в конце-то концов, но нет же, его выбор пал на мерзкие колючие розы! Стив ненавидел розы уже целый год, с тех пор, как впервые ощутил покалывание в легких. С тех пор, как при кашле впервые на ладони он обнаружил кровь. Снова ощутив резкую боль где-то под ребрами, да такую, что потемнело в глазах, Роджерс, едва удержавшись на ногах, медленно опустился на скамейку в парке. Находиться дома в таком состоянии он не мог, потому что не хотел снова видеть в глазах Баки жалость и беспомощность - это то, что они оставили в далеком сорок первом. То, что было в сорок первом, навсегда для них останется в сорок первом, в настоящем места этому нет. Ежедневные прогулки под предлогом несуществующей в силу неспособности Капитана пробежки не то чтоб помогали отвлечься от навязчивого запаха роз, но хотя бы спасали от давящих стен, которые, несмотря на яркие обои, без Старка казались удивительно тусклыми. В попытках откашляться и восстановить дыхание Капитан пропустил все звонки Баки, и, увидев, сколько их было, уже собирался перезвонить, это же, кажется, что-то важное, предыдущий год Баки вообще не звонил, он телефон-то в руки в последний раз брал, только когда пытался расколоть им грецкий орех! Раз он сам позвонил, там, кажется, серьезные проблемы. Ну, или у него еда закончилась. Роджерс уже собрался набрать номер друга, но звонок с неизвестного номера его остановил. "Отвечу быстро, и сразу перезвоню Баки" - твердо решил Капитан, нажав пальцем на зеленую трубку, принимая входящий вызов с неизвестного номера. Длинные гудки прерываются, и Тони, слыша тяжелое дыхание мужчины на другом конце трубки, наконец понимает, что же он натворил. Роджерс дышит так, как обычно дышал после бурной ночи, и Тони сейчас абсолютно точно, как он сам решил, не кстати. В глубине души Старка это ранит, он очень не хочет верить, что Стив заменил его, ведь, если б это было так, цветы в легких у него давно бы уже увяли. В душе бьется желание сбросить, выбросить телефон, а с ним и Роджерса из своей жизни, но Тони почему-то не может. Наверное, потому, что Питер для него важнее, чем своя гордость, и он всеми силами заставит Роджерса бросить свою шмару или с кем он там и приехать домой, чтобы спасти парнишку от мерзких рук гидровского педофила. - Какого дьявола ты не дома, Роджерс! - с места в карьер начал Старк, да так, будто они и не расставались, а Стив просто не ночевал дома. - Где ты шляешься! Почему тебя нормальные люди должны ждать по часу! Стив не понимал. Он бы, честно, очень хотел понимать, но явно был не в состоянии. Тони, скорее всего, опять витал в облаках и говорил о том, что одному ему известно, потому что Роджерсу пока не было ясно, как так получилось, что он, спустя год бойкота после расставания и двадцать восемь его попыток извинений, должен быть дома. С чего бы ему быть у Старка дома? Его туда никто не звал, более того, ему закрыли доступ ко всем файлам, с позором выгнали, как собаку, на улицу. И он был бы готов наплевать на гордость, если б Тони ради него сделал то же самое. - Тони, я не понимаю... - начал Кэп, устало вздохнув и покачав головой, будто пытаясь поймать нужную волну, чтоб понять своего бывшего жениха. - Я уже год как не живу у тебя дома. Или ты только что вышел из мастерской и снова это заметил? - Прекрати язвить! - повысил голос Старк, и его собеседник удивленно приподнял брови, пытаясь понять, куда еще сильнее можно поднять голос, разве ж можно так орать... Он и не знал о скрытых способностях голосовых связок Тони. - Ты немедленно бросаешь все свои блядские дела! Бросаешь своих шмар, из-за которых так тяжело дышишь! Собираешь свои столетние кости в кучу и идешь домой! В свою холупу! И, если через двадцать минут я не получу звонок с твоего номера, и ты не скажешь мне, что с пацаном все хорошо, вся работа моего отца над твоим телом будет засунута мной в!... Дальше Капитан не слушал. За годы отношений со Старком он научился самому главному - вовремя отодвигать от уха телефон, чтобы не оглохнуть, потому что орать Старк любил, делал он это виртуозно, чаще всего нецензурно, и Роджерс, собственно, мало что понимал в его словах в такие моменты. - Послушай, Тони, - начал Капитан, совершенно не слушавший в предыдущую минуту крики Старка. - Можешь спокойно мне пояснить, почему я резко должен оставить все свои дела и приехать домой? О каком пацане речь? Просто обычно у меня дома только Баки, и он под эту категорию перестал подходить лет так девяносто назад. - Я хотел... - начал Старк, глубоко вдохнув ртом перед явно тяжелой для него фразой, которую он не собирался говорить, но был однозначно вынужден. - Извиниться, Стив. Но не хватило смелости, и я отправил к тебе Питера. Помнишь, тот, что у тебя во время битвы отобрал щит, мальчишка из Квинса. Так вот! Твой отмороженный любовничек довел ребенка до обморока! Более того! Он сожрал мой тебе подарок! И я настаиваю, Стив, ты слышишь, Я нас-та-и-ваю! - завопил по слогам Старк, надеясь, что так его Стив лучше услышит и поймет, хотя кроме Кэпа крики миллиардера слышала как минимум треть парка. - Ты сейчас же едешь домой, Стив! - Тони, пожалуйста, прекрати орать, - предпринял попытку осадить мужчину и чуть охладить его запал Роджерс. - Во-первых, я тысячи раз тебе говорил, мы не любовники и никогда ими не были. Во-вторых, я услышал тебя. Я приеду домой, все проверю и тебе отзвонюсь. Капитан все еще боялся затронуть тему того, что Тони извинился, боялся так, словно сейчас, если он об этом заговорит, Старк начнет отнекиваться, как ребенок, и, если бы он был рядом, Роджерс точно прижал бы этого ребенка к себе поплотнее, чтобы он успокоился и смог говорить нормально. Однако через телефон такое пока не работало, и все, что оставалось делать Капитану - соглашаться на любые предложения Старка. Потому что, если он пошлет его, он больше не услышит его голос. Потому что, если он сейчас откажет, последняя связывающая их нить порвется, а снова они уже не смогут ее создать. - Ага! Поедет он! Отзвонится! - продолжал причитать, как курица-наседка, Тони, ворча недовольно так, будто это он сотню лет землю топчет, а не Роджерс. - Опять будешь прикрывать своего ненаглядного! А когда Паркера из пруда с пулей во лбу выловят, что, скажешь, что оно само! Конечно! Разумеется! - Ладно, я понял. Давай я поймаю такси, приеду, и мы вместе доедем до моего дома, ты убедишься, что с твоим ребенком все хорошо, а потом поедешь домой и прекратишь на меня орать. По рукам? - предлагает Стивен, медленно поднимаясь со скамьи и слабо усмехаясь тому, насколько забавно все же звучит Тони, когда он абсолютно бессильно злится. - По рукам. Через двадцать минут я жду тебя и твое такси. - недовольно проворчал Тони, поджимая губы и хмурясь, хотя его сердце практически выпрыгивало из груди от счастья и осознания того, что, возможно, эта встреча станет для них новым началом.