Another night to say goodbye

Планета над ними сжалилась. Клауд часто делал невозможные вещи, но его окончательная победа над Сефиротом была невозможной даже в планах самого мироздания. Один человек не мог переписать всю историю будущего, одна песчинка не могла изменить течение времени. Однако Клауд сделал это. Сделал так, как учил его Зак — защищая свою честь и оберегая мечты. Мечты о том, чтобы память о любимых людях навсегда оставалось светлой, чтобы они могли спать спокойно. Планета была в безопасности, как и друзья; Сефирот остался лишь воспоминанием и историей, их историей. Клауд исполнил то, ради чего жил, но... К бывшему СОЛДАТу так и не пришло долгожданное чувство умиротворения и покоя. Ветер бил в лицо во время езды на мотоцикле, кровь и пыль на лице неприятно стягивали кожу. Город умирал у них за спиной, но мир продолжал жить. Мир, которого Зак не увидит. В котором Зак не будет жить. Клауд выжимал из мотоцикла максимальную скорость, оставив остальных далеко позади. Едва ли кому-то было до этого дело — кто из друзей не привык к тому, что он вечно сбегал? Но сейчас Страйфу просто нужно было время подумать. Вспомнить, оживить эту боль и подумать, ради чего ему жить в этом новом мире. Зачем Зак так поступил с ним? Зачем взял это ненавистное обещание, не позволив уйти следом? Почему бросил в этом мире совсем одного? Жить за них двоих. Быть живым наследием. Клауд слишком любил, чтобы нарушить обещание и предать. *** Закатное солнце играет бликами в глазах цвета неба, а ветер треплет пшеничного цвета волосы. Бывший СОЛДАТ сидит на краю скалы, там, где теперь растут ароматные солнечные лилии, и смотрит на руины пылающего города. Он не был его домом, но... Когда-то должен был стать. И отчего-то Клауду больно прощаться. В его видениях был сам Сефирот, а энергия мако едва его не убила — потому Страйф сперва думает, что этот тихий вкрадчивый шёпот за спиной всего лишь мерещится ему. Но этот голос, такой до боли знакомый и родной, он зовёт его по имени, и Клауд не может не обернуться. Он ненавидит себя за то, что верит в то, чего нет, поворачивается слишком резко, ожидая увидеть позади лишь пустоту, но... Страйф едва не падает с обрыва, когда, обернувшись, сталкивается взглядом с такими же зелёно-голубыми глазами, как у него. Улыбающимися глазами. Глазами опирающегося на давно оставленный здесь меч Зака. — Клауд. Он сжимает голову руками и опускает взгляд в землю. Он в ужасе смотрит на свои руки в перчатках и не понимает, почему всё плывёт перед глазами — от слёз или от того, что он сходит с ума. Клауд напуган. Бывший СОЛДАТ Шинра дрожит от страха, не решаясь поднять голову, готовый спрыгнуть со скалы, лишь бы не свихнуться вот так . — Клауд. Зак зовёт его так мягко и ласково, что Страйфа охватывает ужас. Он хватается за меч и не может сдержать слёз, которые мокрыми дорожками катятся по щекам. — Ты умер! Его крик эхом разносится по пустыне. Во взгляде Зака скользит удивление, обида, а затем и печаль. Его улыбка как всегда широкая, но на этот раз почти измученная. — Я знаю, Клауд. Я просто... — Фэйр разводит руками и хмыкает, — В лайфстрим попало слишком много энергии, её хватило, чтобы... Чтобы ненадолго оказаться здесь. Это я, Клауд. Твой деревенский парень. Клауду хочется поверить, но всё это звучит, как сказочная фантазия и не более. Зак протягивает к нему руку, а Страйф только отшатывается назад и крепче вцепляется в рукоять меча. Он смотрит в родные глаза и чувствует, как к горлу подступает тошнота. Его руки впервые в жизни начинают дрожать; тело подводит его, колени подкашиваются, и он всё же опускает меч, шумно сглатывая. — Зак... — Клауд. Это он. Его улыбка, его взгляд, его интонации. Его манера опираться на меч и произносить имя Клауда. Это он. Клауд бросается к нему, роняя меч на землю, но замирает буквально в шаге. А Зак как всегда понимает — не торопит, но снова делает первый шаг, касаясь ладонью тёплой, нагретой солнцем и испачканной в пыли щеки. Клауд смотрит на него своими огромными глазами и не моргает, не веря, что действительно чувствует это прикосновение. Он сам не замечает, как оказывается в крепких объятиях, как широкая ладонь мягко ложится на затылок, а губы прижимаются к макушке. Клауд кричит. Сгибается пополам, до судороги сжимает пальцы и истошно вопит, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. А призрачная, полупрозрачная ладонь Зака скользит где-то в воздухе совсем рядом, ловит солёные капли. Он смотрит с тоской и печалью, но всё также не перестаёт улыбаться. Никогда. Клауд чувствует эту улыбку, даже зажмурив глаза. — Всё такой же мальчишка, — усмешка Зака и его тёплое дыхание колышут волосы, а руки сжимают крепче, — А ты подрос. Теперь мы почти одного роста. Страйф слышит эти слова, и все те чувства, вся та боль, которую он копил годами, выливаются со слезами. Фэйр держит крепко, не даёт упасть, но при этом обнимает так бережно, что у Клауда разрывается сердце. Он думал, оно зачерствело и навсегда перестало о чём-то болеть, но теперь оно снова разлетается в пыль. — Не плачь. *** Свет от костра играет бликами на их лицах. Они лежат на траве, лицом к лицу, едва не соприкасаясь носами. Клауд водит кончиками пальцев по кресту из тонких шрамов на чужом лице, в то время как Зак в который раз удивляется мягкости и нежности его кожи. Он не похож на СОЛДАТа, Страйф... Совсем другой. Всё тот же деревенский мальчишка. — Ты справился, — тихо шепчет Зак, убирая непослушные волосы от лица Клауда. — С чем? — Со своим будущим. — О чём ты? — Ты исполнил мечту стать СОЛДАТом. Нет, не спорь, ты сделал это. Ты больше СОЛДАТ, чем многие из тех, кого я знал. Ты изменил мир, спас его. Ты нашёл тех, кто тебе дорог. Ты жил, Клауд. — Я... Клауд краснеет и едва заметно улыбается. Только Зак может заметить эту маленькую улыбку, почувствовать под пальцами нежный румянец, и снова прижаться к губам Страйфа своими. Кажется, он непростительно редко делал это раньше. *** — Когда ты в последний раз нормально спал? — Зак пытается выглядеть строгим, пытается хмуриться, но улыбка всё равно не покидает его взгляд, — Поспи, пока я рядом. Клауд хмурится и зло смотрит на Фэйра, крепче сжимая объятия. — Сколько? — Сколько что? — Сколько нам осталось? Ты ведь просто не хочешь, чтобы мне пришлось прощаться? — Умник, — Зак печально усмехается и щёлкает Клауда по лбу. Он прав, чертовски прав. Потому что душа Фэйра умирает каждый раз, стоит увидеть слёзы и боль в любимых глазах. *** — Не плачь обо мне, — тихо, вкрадчивым шёпотом просит Фэйр, с ужасом глядя на светлеющее небо и крепче прижимая Клауда к груди; им осталась лишь пара мгновений, — Я тоже скучаю. Не бойся. Я дождусь тебя там, только ты... Живи, пока можешь. За нас двоих. А я буду ждать и встречу тебя, когда придёт время. Мы все попадём в лайфстрим, помнишь? Я буду тебя ждать, а до тех пор... Буду всегда оберегать. Губы Зака прижимаются к светлой макушке, а ладонь бережно гладит затылок. Пальцы Клауда стискивают форму на его спине — ещё немного, в последний раз почувствовать его рядом, почувствовать, как с ним всё осмысленно и светло. — Я люблю тебя, — хрипло, с трудом бормочет Страйф, задыхаясь, — Я люблю тебя, люблю... Солнце освещает всё ещё примятую траву. Клауд обнимает себя за плечи и смотрит на рассыпающиеся перед ним зеленоватые искры. Ночь прошла так быстро, а жизнь будет течь так медленно. И единственное, что его утешит в этой вечности — тихое эхо, которое он запомнит навсегда. «И я тебя, Клауд.»