Believer

— Это я во всем виноват, — Адам присел на широкую скамью в скверике перед клиникой. Ему все еще тяжело было находиться на ногах длительное время. — Я сам во всем виноват. — Снова какие-то самобичевания, — проворчал Спенсер, усаживаясь рядом и делая первый глоток кофе из картонного стакана Старбакса. Его горячее дыхание вырвалось маленьким облачком пара и тут же растворилось в подмерзшем воздухе январского Нью-Йорка. — Я уже устал уговаривать тебя успокоиться. — Ну какое же тут к чертям собачьим, успокоение! — незамедлительно вскипел Ламберт, резко переходя от полного уныния и безразличия к кипучему негодованию. Словно тигр на поводке. — Две недели бездействия! Все я виноват, говорил же вам с Томми, надо отложить эту чертову операцию! — Да чем бы ты помог? — Не важно, чем! — Логика у Ламберта всегда была слабым местом хода мыслей. — Я сам, лично, обшарил бы весь Вашингтон! — Да, а обнаружился Томми в Нью-Йорке! — поддел Терри. — А ты бы там в Вашингтоне шарил! — Все равно, — упрямился Адам. — Две недели Томми был невидимкой: никаких следов, как ластиком стерли, и, пожалуйста, и возник он сейчас снова как по мановению волшебной палочки — ни следов, ни отпечатков, ни камер, ничего! Какая-то магия! — И потом, — помолчав, продолжил Адам, вытягивая правую ногу вперед и разгибая ее в колене. — Мне кажется, что и сам Томми сможет мало что прояснить нам, придя в себя. — Только бы пришел! — совсем тихо закончил свои слова Ламберт. — Только бы все обошлось… Полное обследование Томми проходил в частной клинике, принадлежащей другу-коллеге все того же Шейна, врача-хранителя Адама. В первые сутки, как его перевезли в нее из муниципального госпиталя Кони-Айленд, Шейн взял всю организацию терапии на себя: договорился с главным врачом клиники о консилиуме, на котором присутствовал и сам. — Очень странная реакция, — рассказал он после всех врачебных действий Адаму. — Несомненно, наркотики, их следы можно заметить в течении нескольких дней, или часов, если это были синтетики. — Наркотики? — испуганно переспросил Адам. — Что же такое с ним?.. — Нет, — тут же среагировал Шейн. — Следов физического насилия мы не обнаружили, ни единой царапины или гематомы. Но вот скополамин… — Психотроп, значит, — Ламберт поморщился. — Я слышал, он входит в состав так называемой «сыворотки правды»? Следователи, конечно, продолжают работать по томминому исчезновению, но Рэтлифф никакой не шпион, не разведчик, не член тайной организации, чтобы выстраивать вокруг него такие загадки. — Да, — согласно кивнул Шейн. — Этот психотроп применяется и спецслужбами в том числе. Но, как ты уже заметил, это дело полиции. Я же скажу тебе как врач. Консилиум склоняется к тому, что Томми был все это время буквально напичкан коктейлем из разных наркотиков. Обезвоживание, постоянное наркотическое опьянение, все это и дало подобный результат: заторможенные реакции, помутнение сознания, тремор. Врачи клиники склоняются к тому, чтобы и устранять симптомы как при обычном передозе. — Тебя что-то смущает? — уловил неуверенность в тоне Шейна Ламберт. — Ты же тоже сталкивался с подобными случаями. Шейн потер ладонью лоб. — Когда я приступал к снятию подобной зависимости, я всегда точно знал, какие препараты ее вызвали. В случае с Томми врачи действуют наугад, потому что в его организме кроме скополамина есть еще что-то неопределяемое. — Может быть непредсказуемая реакция? — догадался Адам. — На то, что вроде бы есть, но то ли не определено, то ли выветрилось не до конца? — Да, можно и так сформулировать, — Шейн похлопал танцовщика по плечу. — В любом случае, в клинике опытные врачи, и Томми постоянно под наблюдением. — Две недели было потеряно, а просто сидел себе спокойно! — никак не мог успокоиться Адам, прокручивая и прокручивая в голове слова Шейна о состоянии Томми. — А он там… Неизвестно где и с кем! — Вот как раз о неизвестно с кем, — Терри выбросил в урну пустой стакан и помог подняться Адаму. Они медленно направились к клинике, Ламберт, коря себя за двухнедельное бездействие, почти поселился в ней, поджидая того момента, когда Томми придет в себя. — О чем ты? — повернул голову к идущему рядом другу Адам. — Что ты хочешь этим сказать? — Мой частный детектив, которого я нанимал сразу же после исчезновения Томми, звонил мне сегодня вот по какому следу. — Терри запахнул пальто. — Я пока не знаю, как это может нам пригодиться, но… — Опять тянешь, Спенсер! — Адам нетерпеливо сжал его локоть. — Ты выкладывай, а уж потом разберемся, что там пригодиться, а что нет. — Ты помнишь, где расположен тот госпиталь, возле которого нашли Томми? — Кони-Айленд, — ответил Адам. — И что? — Огромный полуостров, с утра до вечера и ночи напролет гудящий туристами, парками аттракционов и частными территориями пляжей. Мой детектив просмотрел строения в том маленьком пятачке, который не относится к пляжу или паркам на побережье. И вот интересное совпадение… Госпиталь стоит в середине обычного городского квартала, довольно далеко от океана. А через переулок там есть старинный отельчик, маленький такой… — Звучит как начало сценария фильма Хичкока, — они подошли к ступеням крыльца клиники. — Мне, честно, не по себе стало, когда детектив мой мне информацию всю выдал. Отель этот принадлежит частному лицу, и, одновременно, является частью исторической застройки города. И одним из владельцев этого отеля является Рудольф Крейтон — папа Дэнни Крейтона, чья Саломея отправила его и всю его шайку в тюрьму. И не без вашей помощи, собственно говоря. Надеюсь ты понимаешь, что Дэнни или его папуля никак не могут благодарить вас за подобный шаг? — Но ведь отец Дэнни умер? — потрясенный Ламберт застыл на крыльце. — Давно, мы же знаем про наследство, которое он получил от папы-фармаколога! Постой-ка… Фармаколога? — Не будем пока передавать это дело полиции, — наконец отошел от своего потрясения Ламберт. — Это все можно расследовать и самим. Палата Томми совершенно не напоминала ту палату в клинике Шейна, которую недавно покинул Адам. Она была безликая и наводила на ненавидящего весь этот больничный антураж Ламберта, невыносимую тоску и тревогу. Томми лежал, весь опутанный прозрачными проводками и трубочками, в окружении нескольких внушительного вида аппаратов и безучастно смотрел в потолок. — Какие странные подробности выясняются, Томми, — Адам стоял в дверях палаты, привалившись плечом к косяку стеклянной двери. — Я-то думал, все, Крейтон уже пройденный этап, можно забыть об этом кошмаре… А сейчас оказалось, что он как-то причастен к твоему исчезновению. Никогда бы не подумал. Но, по крайней мере, это хоть какая-то зацепка. Детектив Терри, и сам Терри нароют все, что там есть по этому отелю, а я… — Мне стоило больших усилий, устроить вам сюда пропуск на свидание. Дело расследуется, и все встречи обвиняемого строго контролируются, вы же понимаете? — сопровождавший Ламберта коп, завернул за угол. Длинный тюремный коридор оканчивался тупиком с решеткой. — Полагаю, сумма на вашем счете несколько утешит вас? И потом, я не собираюсь выведывать у обвиняемого детали его преступления. Мне нужно поговорить с ним о его семье. Адам поежился. То больница, то тюрьма — не самая веселая жизненная полоса. — Хорошо, — коп открыл дверь в комнату для свиданий с заключенными. — Наш подопечный моментально согласился на встречу с вами, а до этого он молчал, словно глухонемой. Посмотрим, что из этого выйдет. Дэнни Крейтон выглядел на удивление хорошо. Немного бледноват, как отметил Адам, да прическа другая — вместо блондинистого каре, хвостик мышино-неопределенного цвета. — Вижу, что местная униформа тебе к лицу! — не удержался Ламберт. — Прекрасно освежает! По тонким губам Крейтона зазмеилась усмешка. — А как ты поживаешь, Адам? — он положил руки, скованные наручниками на металлическую столешницу. — Все хорошо? — Твоими молитвами, — попытался пошутить Ламберт, ощущая позвоночником неприятный холод от этого человека. — Скорее, проклятиями, — невозмутимо поправил его Крейтон.