Попытка бегства

POV Author:

Тишина. Это был не умиротворённый покой и не подозрительное затишье перед свирепой бурей. Это была холодная, апатичная, равнодушная тишина, беспощадно пожирающая изнутри. Страшная тишина, давившая на нервы с такой силой, что, казалось, просто надсмехалась над парнем и всеми его переживаниями в данный момент. Не было слышно ничего. Даже стук собственного сердца не отдавался эхом в голове, чего уж там говорить о большем. В каких-то случаях она успокаивает, иногда даже помогает, давая человеку возможность прийти в себя и хорошенько поразмышлять о чём-то важном. Но это были совсем другие случае, ничем не походящие на тот, который происходил сейчас. В этом же тишина была просто убивающим фактором, каждая минута которого делает не лучше, как хотелось бы, а только хуже. Она убивает человека морально снова и снова, не давая даже крохотный шанс на спасение. Нередко бывает, что в таком состоянии человек даже и слова произнести не может. Причиной тому страх, стресс, напряжение и, возможно, паника, которую он никак не может контролировать. Человек может чувствовать себя подавленным и угнетённым, даже если минуту назад с ним всё было в порядке. Иногда в жизни человека наступают такие моменты. Разрушающие моменты. Моменты, заставляющие серьёзно призадуматься не только над данной ситуацией, но и над своей жизнью в целом. В этой возникшей тишине Морган и почуял какую-то перемену. Ту самую перемену, которую он, как казалось, ждал уже очень и очень долго. Сложившаяся ситуация заставила его переосмыслить пусть и не всю свою жизнь, но последние несколько месяцев так точно. И то, что он понял, совершенно ему не понравилось. Поначалу Алекс думал, что если останется один, то будет чувствовать себя лучше, ведь его никто не будет трогать, приставать с какими-то глупыми вопросами и просто портить его и без того короткие минуты полного одиночества. Но нет, уединение не помогло, а сделало только хуже. Морган привык разговаривать, привык обсуждать, кричать и крушить всё вокруг себя, когда его что-либо не устраивает. Но молчал он впервые. И это убивало. Ему некому было высказаться, пожаловаться или попросту рассказать о том, что его тревожит. А не понравилось ему то, что с каждой секундой всё становилось лишь хуже. Минуты ожидания мучительно затягивались. Поначалу Алекс не мог найти себе места, и всего за час обошёл почти весь медицинский корпус, сгорая от нетерпения, а после же присел на стул, свесив голову и закрывшись ото всех, включая самого себя. Именно в этот момент он и начал заниматься саморазрушением, думая о самых печальных исходах. Это было всё равно что подливать масло в огонь. Поначалу он был раздражен, а потом злился всё сильнее и сильнее с каждым часом. Он злился на всех: на врачей, которые так долго ничего ему не говорят; на блондинку, которая в какой-то степени сама виновата, что оказалась здесь; и, наконец-то, на самого себя. Было страшно. Но не за себя. Морган волновался за ту самую блондинку, находившуюся где-то совсем близко, но в тот же момент и так далеко. Алекс волновался за её безопасность. А если быть точнее, то за то, что эту безопасность он ей предоставить не смог. Он уже не в первый раз втягивает Брукс в такие передряги — в это всё и дело. Морган прекрасно понимает, что подвергает жизнь голубоглазой всё большим и большим опасностям, которые были подобны смерти, так нетерпеливо поджидающей за углом. И перед каждым таким углом он хотел сдаться. Хотел убежать от всех проблем и спрятаться, накрывшись одеялом с головой, как делает большинство детей, когда им страшно. Но проблема была в том, что он уже давно не ребёнок. А вот у Брукс детство ещё не закончилось, несмотря на то что находится девушка в самой настоящей тюрьме, где обычно и начинается взрослая жизнь. Она была ещё ребёнком. И Морган, судя по всему, понял это только сейчас. Алекс не слышал даже звук шагов, так осторожно подходящих к нему. Он словно закрылся от всего мира и, что самое ужасное, закрылся от самого себя. Очнулся он только тогда, когда ему на плечо легла тяжёлая мужская рука. Почувствовав это, парень незамедлительно поднял голову, а после чего и вовсе вскочил со стула. — Ну как она? — спрашивает нетерпеливо, нервно заламывая пальцы правой руки. В руке у доктора была толстая чёрная папка и ещё кучу различных бумаг, не скреплённых меж собой. Морган тут же сжал челюсть, думая, что врач сейчас начнёт рыться в бумагах, но, к превеликому счастью, мужчина не стал этого делать, а сразу же дал ответ, не заставляя парня вновь нервничать и напрягаться. — Небольшое обморожение конечностей. — Небольшое? В такие моменты люди, как правило, выделяют из всех слов только то, что они на самом деле хотят слышать. Не сказать, что это плохо, вовсе нет, ведь именно таким способом люди себя и успокаивают. А если бы они слышали одну лишь только суровую правду, то, наверное, давно бы посходили с ума. — Не спешите радоваться, — тут же произносит мужчина, предвещая беспрерывную череду вопросов. — Не знаю, что у вас там за чертовщина происходит, но если бы ты принёс её на пару часов позже, ситуация была бы раза в два сложнее, — заметив, что после таких слов взгляд стоящего перед ним парня стал куда более подавленным, доктор принялся сообщать куда более хорошие новости: — Волдырей, к счастью, нет. Кожа не потемнела, отмирание не началось. Температура тела девушки в допустимой норме, состояние стабильно, — тараторит, стараясь заговорить зубы. Врачи тоже люди. И они как никто другие понимают, какого это — слышать плохие вести, ведь им предначертана куда более сложная миссия: говорить их. И поэтому если они видят, что ситуация не такая уж и печальная, то всеми своими силами стараются как можно сильнее подбодрить человека, убирая из его головы все отрицательные мысли, которых в такие моменты слишком уж много. — Что же тогда не так? — перебивает, давая понять, что его сейчас куда больше заботят плохие моменты, нежели хорошие. — Если бы всё было хорошо, то её здесь не было. — Небольшой отёк, — поняв, что стоящий перед ним парень не из тех, которые будут обращать внимание на одно лишь хорошее, начинает говорить то, что он хочет услышать: — Плюсом ко всему жёсткое недоедание, которое меня тоже очень сильно напрягает. Судя по всему, девушка не ела дня так три-четыре. Её организм истощён, и ему нужно срочно подкрепиться. — Сколько она здесь пробудет? — Пять-семь дней. Немного, но и немало. Вполне достаточно для того, чтобы привести себя, свои мысли и, самое главное, свой организм в норму. — Она в сознании? — задаёт самый интересующий его на данный момент вопрос, сгорая от нетерпения получить ответ. — Да, — недолго думая, добавляет: — Зайдёшь? Вместо полноценного ответа, парень удосужил доктора лишь положительным кивком. Но сейчас этого было более, чем достаточно. Палата, где в данный момент и находилась Брукс, была буквально в двух шагах. Зайдя внутрь, парень замер на месте. Увидев девушку уже второй раз в больничной койке за столь короткий промежуток времени, парень испытал некое дежавю, которое ему однозначно не нравилось. Это было то самое чувство, когда видишь родного, близкого человека совершенно не в том месте, в котором хотелось бы. Поначалу оно вводит в ступор, потом заставляет задуматься, а в конечном итоге человек просто расстраивается, углубляясь в себе. Палата, в которой они сейчас находились, была довольно-таки просторной. Медицинский корпус сам по себе достаточно большой: три этажа и отдельный блок для более тяжёлых случаев. Это если ещё не считать медпункта, находящегося в самой тюрьме. Только вот там тебе дадут максимум перекись с бинтом или какую-нибудь мазь, а здесь уже окажут настоящую помощь. Палаты тут не были переполнены, но и пустыми они тоже не были. Да и причины нахождения заключённых здесь у каждого разные разные: кто-то болеет чем-то наподобие хронической мигрени и ему необходимо являться сюда минимум раз в неделю, а кому-то просто ногу или руку сломали. Кто-то полежит здесь денёк и выйдет, а кто-то останется на несколько месяцев. Эти хрипы, которые сейчас блондинка так усердно пыталась сдерживать, были ещё страшнее тишины. Морган не мог прочувствовать или хотя бы примерно представить всю ту боль блондинки, которую она испытывает в данный момент. Он, конечно, тоже был не в идеальном состоянии, но свои проблемы он никак не мог ставить выше проблем блондинки. Да и вообще, сравнивать он не любил. Парень понимал, что если его сейчас один раз ударят куда-то в область живота, то он едва ли взвизгнет. А вот если сделать то же самое с блондинкой, то Брукс просто не выдержит такого удара и упадёт, хватаясь руками за живот. У каждого был свой порог, свои рамки. Благо, Алекс понимал это как никто другой. Поначалу Морган хотел броситься к ней, сжать в крепких объятиях и не отпускать ни на секунду. Но в итоге он просто стоял возле двери, не в состоянии сделать и шагу. Ноги были словно приклеены суперклеем к полу и никак не хотели отрываться от него. Лицо девушки было почти такое же, как и раньше, не считая шрама на щеке и рассечённой брови, которую она получила в карцере в момент своего падения. Но это вовсе не означало, что она себя хорошо чувствует. Зачастую внешний вид бывает обманчив. Особенно, если ты не знаешь, что творится на всём теле человека. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает неожиданно, всё также оставаясь стоять у порога. — Сначала всё ужасно зудело и болело, но потом резко онемело. Видимо, обезбол подействовал. Отвечает Брукс незамедлительно. Казалось, что она подготовила свой ответ заранее, ведь предполагала, что парень это спросит. Но она не ожидала, что это будет самый первый его вопрос. И уж тем более девушка не ожидала, что Морган будет стоять и вот так вот мяться, будто младшеклассница. — Врач сказал, что ты пролежишь здесь неделю максимум. У каждого свои меры. Для чего-то неделя это очень и очень много, а для чего-то чертовски мало. Всё зависит от того, что именно ты должен сделать за эту неделю. Возможно ли захватить мир за какую-то там неделю? Разумеется нет. Неделю будет продумываться одна лишь сотая часть огромного плана, который в конечном итоге всё равно будет невыполним. В данном же случае блондинка должна была просто валяться на больничной койке, не делая абсолютно ничего. С одной стороны это очень хороший момент для того, чтобы ничего не делать и отдохнуть, а вот с другой это пустая трата времени. Неделя. Только представьте, что можно сделать за этот срок. Семь дней. Сто шестьдесят восемь часов. А вот теперь этого времени было более, чем достаточно. Забавно, не так ли? В обоих случаях была дана неделя, только вот в первом её было недостаточно, а во втором слишком много. — Мне не привыкать, — неловко усмехается блондинка, пытаясь разрядить напряжённую остановку. — В том то и дело, — тяжело вздохнув, парень всё же начал, пусть и медленно, но подходить к койке, где и лежала девушка. — Ты не должна быть здесь. Он вновь винил себя. Это уже второй раз, когда девушка оказывается в больничной палате по, как он думал, его вине. Было неважно, что говорила Брукс, каким тоном и с какой интонацией. Он считал себя виноватым. И переубедить его было попросту невозможно, как бы сильно Джессика не старалась. — Ты спас меня, Алекс, — девушка вздыхает в ответ, понимая, что избежать этого разговора у неё никак не получится. — Ты не бросил меня и пришёл за мной, за что я тебе очень сильно благодарна, ведь если бы не ты, то я, наверное, превратились бы в ледышку. — Но это из-за меня ты оказалась там. Он всё также стоял на своём. Даже если Брукс приведёт тысячу и один аргумент, почему его вины в этом нет, парень всё равно будет считать себя виноватым как минимум ещё несколько месяцев, до другого такого случая, который, как кажется, будет ещё лишь хуже. — Не из-за тебя, нет, — блондинка не оставляла своих попыток достучаться до сероглазого, поэтому решила говорить прямо. — Ты же и сам прекрасно знаешь, что это из-за… Ошибка Брукс была в том, что она думала, что случившееся уже давно позади. Но она не учла одного очень важного момента: прошло всего лишь несколько дней, оправиться за которые она никак бы не смогла, даже если бы и сильно хотела. И сейчас, когда голубоглазая хотела назвать основную причину, по которой она сейчас здесь находится, она запнулась. Вот так-вот глупо, нелепо и ужасно стыдно. Джессика запнулась, давая этим самым Моргану понять, что ещё не отошла. А это было последнее, что она хотела, чтобы он знал. Брукс хотела, чтобы Алекс считал её сильной и думал, что она в порядке. Но всё вышло отнюдь не так, как блондинка планировала. Вместо силы она показала свою слабость. — Не продолжай, — произносит спустя секунд так двадцать полнейшего молчания. — Давай просто оставим эту тему в прошлом, идёт? — предлагает и, не дожидаясь ответа, начинает убеждать: — Я больше никогда не заставлю тебя думать и вспоминать об этом, и мне очень жаль, что сейчас ты чувствуешь себя незащищённой, несмотря на то, что я рядом. Но я понимаю тебя и не буду заставлять вспоминать то, что ты так сильно хочешь забыть. На этот раз Брукс не заставила парня ждать ответа. — Да, спасибо, — в очередной раз тяжело вздохнув, девушка нелепо усмехается. — Иногда мне кажется, что ты читаешь меня, словно открытую книгу, — видя, что парень после таких её слов пусть и чуть-чуть, но улыбнулся, блондинка понимает, что идёт по верному пути. — И нет, я не чувствую себя не защищённой. Я очень рада, что ты рядом, и я не хочу тебя отпускать, потому что рядом с тобой мне спокойнее. Я доверяю тебе, Алекс. Доверяю тебе больше, чем самой себе. — Мне было важно это слышать, спасибо. Абсолютно любому парню в принципе будет приятно слышать, что его партнёр ему доверяет. Но здесь был немного другой случай. Алекс никогда не слышал таких слов и уж тем более не произносил их. Поэтому услышать такое от Брукс было очень волнительно и тревожно. Но чертовски приятно. — Сколько я здесь вообще лежу? — блондинка понимает, что обсуждать данную тему она больше не хочет и умело переводит тему. — Чуть больше суток. Он промолчал, что все эти сутки провёл почти что под дверью палаты. Пару раз он вспомнил о Питерсоне и удивился, почему его пропажей никто не заинтересовался, ведь существовали такие замечательные вещи как отработки, присутствие на которых было обязательно, но потом тут же выкинул эти мысли из головы, остановившись на том, что и здесь ему помогла Чандлер. — Как ты вообще?.. — Мелисса. Они действительно понимали друг друга с полуслова. Неважно, с чем это было связано: с частым времяпровождением вместе или попросту печальными судьбами, но что-то общее у них точно было. — Мелисса? — блондинка даже не скрывала удивления в голосе. — Но как же… То, что Чандлер помогла ей во второй раз, удивило блондинку ещё больше, чем когда она узнала, кто именно нашёл её в той душевой. Видимо потому, что в первый раз Мелисса лишь возвращала обещанный должок, а во второй раз решила… проявить милосердие? Сжалиться? Чтобы это ни было, голубоглазая была крайне благодарна. — Наверное, она более адекватная, чем я думал. — парень неловко почёсывал затылок, не зная, что ещё здесь можно добавить. — Она спасает меня уже во второй раз! Шатенка была не самой приятной или вежливой девушкой, но и «стервой», как её назвала Эрика, она тоже не являлась. В ней было много загадок, раскрывать которые кареглазая не хотела и не собиралась. Она не была хорошим человеком, но и плохим назвать её язык не поворачивался. Она помогла девушке дважды, но так ничего и не попросила взамен. Ладно первый раз, когда она сказала, что отдала должок, но что такого произошло, что она решила помочь блондинке снова? Ещё один новый вопрос, ответ на который не знает никто, кроме самой Чандлер. Взгляд Джессики метался из стороны в сторону. Несложно было догадаться, что голубоглазая хотела что-то сказать, но, судя по всему, никак не решалась. Зачастую человек боится что-то сказать когда не знает, какая реакция будет у собеседника на то или иное слово. Он боится быть непонятым, боится что-то испортить. — Алекс… — блондинка нервно сглатывает, пытаясь сосредоточиться и начать нужный ей разговор спустя ещё пять минут молчания. — Они говорят, что горячая вода для поврежденных тканей просто губительна… Если вы когда-то обморозите себе какую-либо часть тела, то последнее, что вы можете сделать, так это запрыгнуть в ванную, полную горячей воды; смазать обмороженную кожу мазями и распивать алкоголь. Всё это действительно убивает кожу. Ванная углубит процессы разрушения поражённого участка; жир образует плёнку, которая закупорит поры и нарушит естественную терморегуляцию кожи, а алкоголь лишь расширит сосуды и даст ложное ощущение тепла. Джессика же находилась под внимательным присмотром медиков, которые уж точно не дадут девушке допустить такие глупые ошибки по отношению к своей коже. — Они правы. — тут же отвечает парень, совершенно не понимая, к чему клонит девушка перед ним. — Я знаю. — тяжело вздохнув, отвечает голубоглазая, ещё сильнее озадачивая темноволосого таким своим немногословным ответом. — Так в чём же тогда проблема? — Я не могу так, Алекс… — глаза девушки тут же начали слезиться. — Мне противно… — опускает глаза вниз. — Это просто… — никак не может найти подходящих слов. — Мне кажется, что я схожу с ума… — Можешь не объяснять, я понял. Понял он всю ситуацию почти что сразу, как девушка начала говорить. Нужно было бы быть дураком, чтобы не понять очевидного. Ей было противно своё тело. Из её головы никак не мог выйти тот самый человек, чьи руки вовсю блуждали по её телу; тот человек, чьи губы грубо всасывали нежную кожу девушки, оставляя на ней красные кровоподтёки; тот, кто слышал все её мольбы прекратить, но так и не остановился. В её голове намертво застыла картинка охранника, с служебным номером 121 на спине. Решение в голову к парню пришло за долю секунды, но окончательно принял он его не сразу. Сначала он его тщательно обдумал, и только потом начал приводить в действие. Подойдя к койке чуть ли не вплотную, парень сдёрнул простыню, которой была накрыта блондинка. После чего, под её удивлённый взгляд, просунул руки под саму девушку. Уже через долю секунды голубоглазая была у него на руках. Руки Джессики неожиданно для неё самой обвили шею парня, дабы перестраховаться и не упасть. Хотя в глубине души блондинка знала, что последнее, что ей позволит сделать Морган — так это выбраться из его крепкой хватки и упасть. Брукс молчала ровно до тех пор, пока парень не сделал первый шаг. — Куда ты меня несёшь? — тут же интересуется, вцепляясь в парня ещё сильнее. На этот вопрос Алекс не ответил. Сейчас же девушка ему доверяла как никому другому, так что решила не переспрашивать, а просто подождать. Теперь был черед Алекса косячить. Сделав три шага в сторону двери, он чуть согнулся, переводя дыхание и издавая какие-то странные хрипы. — Я же могу и сама пойти! — блондинка тут же попыталась высвободиться из рук парня, но они держали её слишком крепко, не давая даже на сантиметр сдвинуться. — У меня есть ноги, в конце-то концов! Не нужно так надрываться! — Ты не весишь и двух мешков с цементом, так что успокойся. У меня просто спина затекла, не более. — оправдывается сам не понимая зачем. — И перестань ёрзать, — усмехается, вгоняя этими словами девушку в краску. До нужного парню места он, вместе с блондинкой на руках, дошёл минут за пять. На них обратили внимание парочку врачей, но сказать ничего не сказали. В любом случае, просто так сбежать отсюда им никто не даст, если есть хоть малейшая угроза жизни пациента. А побег в планы Моргана уж точно не входил. — Что мы делаем в… — блондинка начала внимательно смотреть по сторонам, когда её, наконец-то, поставили на пол. — В душевой?.. Душевой это помещение было сложно назвать, скорее, комнатушка метр на метр с настенным душем, небольшой полочкой с моющими средствами, крючком для одежды и маленьким настенным зеркалом. Недолго думая, Морган повернул замок дважды, закрывая входную дверь. — У тебя же нет клаустрофобии? — спрашивает, повернувшись к девушке. — Не думаешь, что это нужно было спросить до того, как ты привёл меня сюда и закрыл дверь? — нисколько язвит, сколько просто пытается указать парню на его ошибку. — Нет, клаустрофобии у меня, слава богу, нет. Что ты вообще собираешься здесь делать? — Помыть тебя, очевидно же. — он говорит эту фразу с таким спокойствием, будто собирается сделать что-то привычное, что-то обыденное, что-то такое, что делает чуть ли не каждый день. И, как ни странно, такое его спокойствие начало действовать на блондинку, успокаивая и её тоже. — Но врач сказал… — Вода будет не горячая, а еле тёплая, — темноволосый резко перебивает девушку, не давая ей сказать ни слова больше. — Тем более, мы не будем стоять под ней, а включим только тогда, когда она понадобится. Он так сильно хотел сделать для неё хоть что-то приятное, что, казалось, был готов на всё. Но на ситуацию он всё также смотрел вполне себе объективно, не давая каким-либо чувствам и эмоциям брать вверх над чистым разумом. Прежде чем сказать такое, в своей голове он взвесил все «за» и «против». И «за» оказалась куда больше. — Подожди, подожди, — засуетилась. — Ты будешь меня мыть? — изумляется девушка, думая, что не так расслышала сероглазого. — Только если ты позволишь, очевидно же. Ты почти не можешь сама стоять, не говоря уже о том, чтобы поднять руку вместе с губкой в ней и начать тереть. А тереть нужно сильно, ведь иначе никакого облегчения ты не почувствуешь. — говорит быстро, стараясь объяснить всё до того, как девушка сделает какой-то поспешный вывод. — Что думаешь? Алекс боялся, что блондинка может как-то не так его понять. Он боялся, что в этих его словах она найдёт какое-то извращение или даже оскорбление. Ничего из этого там не было, но темноволосый понимал, как странно это предложение может прозвучать для голубоглазой. А он совсем не хотел, чтобы девушка о нём плохо думала, поэтому и старался как можно точнее донести до неё свою эту «идею», без какого либо скрытого подтекста. — Думаю, что сама я не смогу даже эту ночнушку с себя снять. — Джессика усмехается, разводя руками. — Это значит «да»? — уточняет, беспокоясь о том, что понял не так. Он ожидал, что девушка будет думать минут пять минимум. Но вместо этого Брукс ответила спустя секунд пять, словно её совсем не смутило и не удивило такое «любезное предложение». — Это значит, что я хочу, чтобы ты тёр как можно сильнее. — отвечает ещё быстрее, после чего, на секунду задумавшись, добавляет. — И про ночнушку я не пошутила, поэтому, если тебе не сложно… — Да, конечно. Обойдя девушку сзади, Морган принялся расстёгивать пуговицы на задней части ночнушки. Их было немного, но они были слишком высоко, поэтому блондинка сама никак не смогла бы их расстегнуть, в таком-то состоянии. Когда три пуговицы были расстёгнуты, ночнушка сама по себе сползла вниз, демонстрируя парню голую спину блондинки. Но обратил он внимание немного на другое. На вертикальный шрам в области позвоночника. Он был не большой, сантиметров пять в длину. Алекс не успел даже и подумать, прежде чем его рука поднялась и начала нежно, аккуратно, никуда не спеша, поглаживать его. Почувствовав небольшой, но напор, в области шрама, девушка вздрогнула. — Я не замечал его раньше. — зачем-то информирует блондинку об этом, после чего тихо спрашивает: — Откуда он у тебя? — Он ещё с детства. — коротко отвечает Брукс, после чего начинает рассказ, понимая, что столь краткий ответ парня уж точно не устроит. — Когда мне было лет десять, родители отдали меня в горнолыжный спорт. — голубоглазая улыбается, вспоминая те самые времена. — Но на самом первом занятии я напоролась на наконечник, из-за которого и появился этот шрам. Всё было бы в разы хуже, не будь на мне толстой куртки, которая и спасла меня, если так, конечно, можно сказать. — закончив историю, девушка, усмехнувшись, бросила на последок: — Лыжи я, кстати говоря, бросила. После этого короткого рассказа, Морган понял, что девушку он не знает от слова совсем. Он знает о её родителях, о Харди, о том, что в убийстве она не виновата, но не знает такой мелочи. Парень в очередной раз убедился, что ему ещё очень многие вещи предстоит узнать о блондинке. Эта мысль взбудоражила парня и он убрал руку с её спины, вспомнив, зачем они сюда пришли. Без каких-либо слов Морган отвернулся, после чего принялся стягивать с себя свитер. Это действие парня не осталось без внимания Брукс. — Ты тоже раздеваешься? — недоумевает голубоглазая. — Зачем? — спрашивает напрямую, не желая гадать. — На данный момент это моя единственная одежда. И последнее, что я хотел бы сделать, так это намочить её или запачкать пеной. — отвечает не задумываясь и не поворачиваясь. — Или тебя это смущает? — после чего тут же опоминается. — Если смущает, то я могу остаться в ней, никаких проблем. — Нет, всё хорошо. Как ни странно, Джессику это действительно не смущало. Удивило — да, но не смущало. Её щеки не покраснели, глаза не начали метаться из стороны в сторону. По её реакции можно было подумать, что она даже не против такого расклада событий. Но, в любом случае, это было не самое первое, что её сейчас волновало. Тем более, парень же догола раздеваться не собирается, так что всё вполне себе прилично. — Боже, Алекс… Парень-то и забыл о том, что происходило на его теле. Он был так озадачен блондинкой и её состоянием, что совершенно забыл про своё, которое явно оставляло желать лучшего. К врачу парень, судя по всему, даже и не думал идти. В первые годы его пребывания здесь он к нему ходил, но после перестал. Быть может это из-за вечно недовольной медсестры, к которой с такими «проблемами» ходят по сто раз за день, а может из-за него самого. Видимо, Морган переосмыслил и усомнился в том, нужны ли ему вообще эти бесконечные походы в медпункт? Со временем он и сам научился ощупывать свои рёбра, проверяя, не сломаны ли они. А то, что болело — плевать. Пройдёт. И это, кстати говоря, работало. Врачи дают только мазь или делают компрессы, дабы травма прошла как можно скорее, только вот от боли это, как правило, никогда и никак не помогало. А за болеутоляющем нужно было идти в основной медкорпус, что было ещё проблемнее, ведь находился он не близко, а идя так далеко тело начинало ныть лишь сильнее. Большая часть гематом была на спине, но и на животе была парочка, которых блондинка без внимания не оставила. В первые часы травма окрашивается в багрово-красный из-за оксигемоглобина свежей крови, на первые сутки гематома приобретает сине-фиолетовый оттенок, так как гемоглобин крови начинает восстанавливаться, а вот уже на вторые синяк цвет синяка варьируется от синего к зелёному. Синяки вообще, как правило, бывают довольно разные. Но вот те, которые сейчас на теле у Моргана, уйдут минимум через две недели, но никак не раньше. — Забей. — отмахивается, не желая продолжать этот разговор. — В этом же я виновата… — блондинка ахает, прижимая ладонь ко рту. — Если бы ты не ударил его, то тебя бы не отправили в карцер и этого всего бы не произошло! — говорит то, в чём, как казалось, голубоглазая была уверена на все сто. — Боже, прости, мне так жаль… Всё-таки, в чём-то они были похожи. Каждый из них видел себя виноватым в той ситуации, когда он был действительно ни при чём. — Ты не виновата ни в чём, слышишь? — развернувшись, парень резко хватает девушку за плечи, чуть сжимая их. — Ты. Не. Виновата. — произносит почти что по слогам, пытаясь донести мысль. — Так вот почему ты согнулся пополам, когда нёс меня! — в очередной раз ахает, поняв причину такого поведения парня. — Мне так жаль, Алекс, я… — Перестань. — обрывает на полуслове. — Давай забудем. — недолго думая, добавляет: — Пожалуйста. Блондинка просто не могла с ним спорить, особенно после этого жалостливого «пожалуйста». Поэтому она решила действовать по-другому. Джессика начала ощупывать грудь и живот парня, а он же в свой очередь только отвернул голову в сторону и вновь сжал челюсть. — Больно? Больно. Блондинка даже и не понимает, либо попросту не замечает, как сильно давит рукой на гематому. Ощущение были такие, будто тебе сломали ребро, а потом начали со всей силы давить на него. Больно. Очень больно. Но сказать об этом Алекс просто не мог — не хотел, чтобы Джессика в очередной раз подумала, что это всё из-за неё. Поэтому, вздохнув полной грудью, невзирая на жуткую боль, ответил: — Терпимо. Давай вернёмся к делу. — переводит тему также умело, как её перевела Брукс несколько минут назад. Возражать девушка даже и не думала. Уже через какую-то минуту они стояли в душевой кабине, которая, кстати говоря, была ужасно тесная. Даже одному человеку здесь не очень-то и комфортно находится, чего уж там говорить о двоих. Благо, телосложение блондинки было крайне худощавое, из-за чего они не стояли друг к другу впритык. Уже хоть что-то. Сначала Морган просто ополоснул блондинку тёплой водой и только потом уже начал нежно тереть кожу девушку мочалкой, взятой с всё той же полки. Мочалки здесь лежали небольшие, одноразовые. У каждого пациента здесь свои болячки, и обтираться всем одной мочалкой было бы крайне негигиенично. А за гигиеной здесь следили уж очень жёстко. — Три сильнее. — ни сколько просит голубоглазая, сколько настойчиво требует. Ей было важно быть чистой. Морган даже и наполовину представить себе не мог, насколько сильно её это заботит. Джессика уже принимала душ, сразу после случившегося, но этого было мало. В идеале было принять баню, но какая баня в тюрьме? Здесь душ — несказанная радость, которой нужно быть благодарным. В некоторых тюрьмах заключённых просто поливают водой с ведра, и то раз в месяц. Здесь же вода была доступна всем и в любых количествах. — Уверена? — уточняет, колеблясь. — Мочалка жёсткая, может быть больно… Он переживал. Переживал, что может сделать ей больно. Тем более, мочалка была уж слишком шершавая и твёрдая. Даже лёгкое скольжение заставляло девушку неловко поёжиться, дёргая плечами. Но жаловаться и просить остановиться блондинка не спешила. Терпела. — Уверена. — тут же отвечает девушка, нисколько не сомневаясь. Он послушал Брукс. Конечно, парень не стал давить со всей силой, но нажим стал заметно сильнее. Было видно, что блондинке не очень приятно, а если говорить ещё точнее, то больно. Но тем не менее, просить парня остановиться она уж точно не собиралась, а Морган же в свою очередь не влезал, давая голубоглазой полный контроль над ситуацией. Мыл он её, кстати говоря, гелем для душа. Изначально парень рассчитывал на обычное хозяйственное мыло, которое было бы и так сюрпризом и подарком судьбы. Но всё оказалось куда лучше, ведь на пусть уже и заржавевшей, на полочке, стоял пусть и на две трети пустой, но бутылёк. — Тебе не холодно? Я могу сделать воду чуть теплее. — интересуется, с небольшой долей сочувствия, ведь прекрасно понимает, что когда ты стоишь полуголым в неотапливаемой комнате и на тебя льётся холодная вода, становится только в разы хуже. — Нет, всё отлично. — отмахивается, выдавливая из себя улыбку. Не так давно он понял одну очень важную вещь, которую не понимал всё это время: Джессика из другого мира. Образно, конечно же. Она не знает тюремных законов и понятий. Она не девушка лёгкого поведения, чьими услугами он может воспользоваться когда только захочет. И поступать с ней так, как он поступал с той же самой Мэдисон он никак не может. Да и не хочется ему. Человек, который не знал в своей жизни ничего, кроме одной лишь грубости, сейчас захотел быть нежным. Человек, который любил «лёгкую добычу» сейчас не прочь того, чтобы добиться. Человек, в чьём сердце была лишь одна злоба и ненависть, начало таять. Медленно, неспешно, кропотливо, но начало. То, что его глаза смотрят только в глаза Брукс и не спускаются ни на сантиметр ниже, девушка заметила только сейчас. А когда её руки блуждали по его телу, ощупывая синяки, он и вовсе отвернулся. — Почему ты не смотришь на меня? — этот вопрос буквально вырвался из рта блондинки. — Тебе тоже противно моё тело? Кажется, что девушка вообще не контролировала то, что говорила. События, произошедшие с ней в последние несколько дней безусловно оставили отпечаток. Отпечаток, который сейчас брал вверх над Джессикой и её эмоциями. — Какая же ты дурочка, Брукс, — усмехается парень, чуть замедляя темп скользящей по плечу губки. — Мне нравится твоё тело. — шепчет, всё также смотря голубоглазой в одни только глаза. — Очень нравится. — Так почему же ты не смотришь? — никак не успокаивается блондинка и задаёт вопрос снова. — Потому что боюсь, — неожиданно говорит он, прекращая намыливать хрупкое тело голубоглазой. — Боюсь, что посмотрю, и мне снесёт крышу. Я боюсь напугать тебя, малышка Брукс, боюсь сделать что-то не то. Только сейчас, в сотый раз посмотрев ему в глаза, Джессика увидела всю ту силу, с которой он сдерживался и сдерживается до сих пор. Она удивилась. Сильно удивилась. И задалась вопросом: «И как я только не заметила раньше?». — Спасибо. Никто не знал, о чём в эту секунду подумала блондинка, но в следующее мгновение она, совсем не задумываясь, без какого-либо стеснения или заминки, произнесла: — Поцелуй меня. Блондинка сказала эти слова крайне неожиданно, чем ввела в ступор парня напротив. По его реакции можно было понять, что он крайне удивлён такой просьбой девушки. Его глаза начали прожигать глаза девушки ещё с большим напором. Он искренне не понимал, с чего вдруг она решилась на такое. — Что? — мотает головой из стороны в сторону, пытаясь освежиться и собраться с мыслями. — Поцелуй. Она не шутила. Её лицо было слишком расслабленно, брови опущены. Она смотрела на него как обычно, давая всем своим видом понять, что не шутит. Но парень этого словно не понимал. Он продолжал сомневаться, не понимая, как ему стоит поступить. — Я не думаю, что… Неожиданно, резко и попросту внезапно, губы девушки соприкоснулись с губами парня, прерывая его речь. Она начала целовать его ненасытно, жадно, в то время как Морган просто стоял, не отвечая на поцелуй и думал, что же ему делать дальше. Оттолкнуть или ответить? Один какой-то полушаг и парень уже оказывается прижат столь хрупким тельцем девушки к холодной и мокрой стене. Из-за того, что блондинка сместилась вперёд, душ теперь поливал на них обоих. Темноволосого окатило холодной водой, из-за которой он словно опомнился и сразу же ответил на поцелуй, не желая больше тянуть. Температура его тела вмиг повысилась, всё стало таким жарким, а в животе словно начали порхать бабочки. Странное сравнение, совершенно нехарактерное для Моргана, но, тем не менее, по другому он выразиться никак не мог. Вершиной всего этого стали руки блондинки, начавшие активно блуждать по телу парня. Сначала они прошлись по шее и плечам, а после спустились на грудь, медленно переходя к животу. Они были очень близко друг к другу. Слишком близко. Но Алекс по прежнему не знал, что делать. Они были слишком близки, чтобы остановиться, но и в то же время слишком чужды, чтобы продолжить. Обстановка накалялась и Алекс это, в отличии от Джессики, прекрасно понимал. Брукс же словно снесло крышу и она не видела ничего и никого, кроме Моргана. Рассудок блондинки был затуманен, но головой она понимала, что всё это зашло слишком далеко. Но, как ни странно, именно в этот самый момент, Брукс поняла, что она действительно не хочет останавливаться. Только не сейчас. Случайно посмотрев глазами вбок, Джессика увидела их отражение в зеркале. Словно оно специально висело здесь, для таких случаев. Брукс увидела, как они смотрятся со стороны. В зеркале, как на какой-то картине, были изображены два человека, которые по уши повязли в разврате, распутстве, страсти и похоти. Их рассудки были затуманены и сосредоточены только друг на друге. Все мысли, которые были до этого, испарились, давая насладиться моментом на полную. Их сердца начали биться в унисон. Руки парня тоже постепенно спускались всё ниже и ниже, вплоть до самой талии. Дойдя до неё, парень остановился и чуть отстранился. — Если так продолжиться и дальше то я, боюсь, буду не в силах остановиться. — тихо шепчет, тяжело дыша. Он говорил прямо, так, как есть. В любой другой такой ситуации он бы, скорее всего, остановился без каких-либо проблем, но не в этой. Не тогда, когда рядом Брукс, от одного взгляда которой у него просто сносит крышу. Тем более, он слишком долго был рядом с ней, чтобы сдержаться. Поэтому он и предупредил, в надежде, что блондинка одумается и сама остановится, не вынуждая его делать это самому, ведь если для неё происходящее — слишком, то Морган, очевидно, даже и не подумает зайти куда-то дальше обычных поцелуев. — Так не останавливайся. — отвечает ему таким же шёпотом и целует снова. Останавливаться ему не хотелось. Не здесь, не сейчас, не с ней. Хотелось опустить руки ещё ниже, прижать блондинку ещё ближе и целовать ещё настырнее. Но голова у него ещё работала. Именно поэтому сероглазый, долго думая и сомневаясь, но всё же оттолкнул голубоглазую, тут же выставив между ними «препятствие» в виде ладони. — Прости, — Морган отрицательно мотает головой из стороны в сторону. — Я так не могу. Ни сказав больше ни слова, он продолжил тереть тело девушки мочалкой, только теперь его глаза были отведены в бок, на холодную стену. Увидев, что «препятствие» пропало, девушка вновь попыталась прижаться к нему, но тут же была отвергнута. Это было тяжело. Отталкивать человека, к которому ты испытываешь не одну только дружбу, да и с которым ты, вдобавок ко всему, секунду назад страстно целовался, прижатый к стене. Но тем не менее, он это сделал. И считал это правильным. — Алекс, я не понимаю… Она действительно не понимала, почему парень, стоящий напротив неё, отстранился и продолжает её отталкивать, когда ещё каких-то несколько секунд назад он же напористо целовал её, блуждая руками по обнажённым участкам её тела. — Пожалуйста, помолчи. После всего только что произошедшего парень начал тереть быстрее если и не в три, то в два раза точно. Его озадачивала эта ситуация, сбивала с толку и даже напрягала. Он не знал, как ему поступить, ведь рядом была не какая-то легкодоступная девка. Рядом была малышка Брукс, с которой он поклялся себя так больше не вести. В последний раз включив душ и сполоснув под ним девушку, парень вышел из душевой кабины, ничего не сказав. Голубоглазая же начала переминаться с ноги на ногу, ведь было холодно. Она уж было успела подумать, что парень её кинул и убежал, но не тут то было. Морган вернулся буквально через две минуты, протягивая девушке стопку с вещами. — Сможешь сама одеться? Парень очень надеялся на положительный ответ, ведь если бы девушка сказала «нет», то он бы и не знал, что делать. Но, к счастью, его молитвы были услышаны. Видимо, сознание девушки начало медленно возвращаться. — Да. Было слышно какое-то кряхтение, цоканье и даже ругательства. Но тем не менее, Джессика помощи не попросила. Наверное, понимала, что одевать её парню будет крайне неловко, учитывая то, что сейчас только что произошло. — Я готова. Услышав эту фразу, парень обернулся. За то время, когда она одевалась, парень успел натянуть вещи и на себя, так что теперь они стояли друг перед другом в довольно приличном виде. Не суетясь, темноволосый вновь поднял её на руки и вынес из душевой. До палаты они дошли в полнейшем молчании и, как показалось, ещё быстрее, чем когда они шли в душевую. Морган аккуратно положил блондинку на кровать, после чего сел на рядом стоящий стул, запрокидывая голову назад. Сейчас тишина напрягала Алекса ещё сильнее, чем когда он сидел в коридоре. Он не знал, как начать разговор и что вообще говорить. Он надеялся всей душой на девушку, а точнее на то, что первой говорить начнёт она. Но у Джессики была точно такая же проблема. До неё постепенно начало доходить случившееся, и она начала понимать, что она вообще только что натворила. Несмотря на ужасную неловкость, блондинка заговорила первой. — Боже, какая же я дура… — тяжелый вздох и рука, закрывающая глаза. — Спасибо, что не… — Закроем тему. Эти слова вырвались сами по себе. С одной стороны Алекс как никто другой хотел обсудить эту ситуацию и узнать, что сподвигло девушку на такие чересчур решительные действия. Но с другой же стороны он всё также не знал, что говорить. Кажется, это был самый настоящий что есть тупик, ведь ни одна из сторон не знала и никак не могла объяснить, что только что произошло. — Нет, правда, — голубоглазая словно понимала, что парень хочет услышать ответа, поэтому решила продолжить. — Я просто не контролировала себя и свои действия, и поэтому… — Не контролировала? — из рта парня вырвалась обидная насмешка. — Значит, случившееся — это лишь временное помутнение твоего рассудка? — Нет, Алекс, нет, — поняв, что она сказала глупость, Джессика тут же начала оправдываться. — Это было не временное помутнение рассудка. — неловко сглотнув, девушка продолжила. — Но к тому, что я предложила тебе минут десять назад, я не готова. Да, я знаю, что идея была моя, но… — Тебе не обязательно это говорить, мы договорились закрыть тему и… — Я знаю. — беспрестанно перебивает. — Но я хочу, чтобы ты знал и не склонял меня к сексу, пожалуйста. Дело не в тебе, и я надеюсь, что ты это понимаешь. Я просто… — вздыхает, думая, что сказать, чтобы не выглядеть глупой. — Не могу, не сейчас. Давай подождём? Пожалуйста. Парень усмехнулся во второй раз. — Тебе не нужно меня об этом даже и просить. Он пытался разрядить столь напряжённую обстановку, но Джессика, судя по всему, разряжать ничего не собиралась. Пока Морган не до конца улавливал всю серьёзность ситуации для Брукс, она же просто с ума сходила, думая, какие слова подобрать и что именно сказать, чтобы не показаться грубой и бесчувственной. Чего-чего, а вот этого блондинка не хотела от слова совсем. — То есть ты?.. — Я не трону тебя, пока ты не будешь готова, как и обещал несколько месяцев назад. Однажды Алекс действительно такое пообещал и, как ни странно, обещание до этой самой секунды он не нарушил. Он вообще зачастую сдерживает свои обещания и не любит бросаться пустыми словами, особенно в адрес столь красивых девушек. Он не мог не сдержать слово. Тем более, Брукс вела себя всё это время вполне образцово. Не хамила, не огрызалась, драться не пыталась. — А если я не буду очень долго готова? — спрашивает с каким-то подтекстом, известным только ей одной. — Плевать. — сероглазый отвечает быстро, без каких либо размышлений. Он понимает, что должен убедить девушку в своих словах на все сто процентов, чтобы у неё не осталось каких-либо сомнений. — Но Алекс… — Если ты думаешь что секс — единственное, что мне от тебя нужно, то ты очень сильно ошибаешься. Вся эта ситуация его не на шутку разозлила. Последнее, чего он хотел — чтобы девушка думала, что он хочет ей воспользоваться. Если бы он действительно этого хотел, но не говорил бы того, что говорил в душевой несколько минут назад. — Я так не думаю! — тут же протестует, размахивая руками. — Я просто боюсь, что стану тебе не так интересна, когда ты… Девушка не договорила, замялась. Но услышанного парню вполне хватило. Осознание пришло довольно резко и неожиданно. — Чёрт, так вот оно что… — сероглазый тут же опомнился, понимая, что сейчас так сильно смутило блондинку. — Мои слова. То, что я сказал тебе… — лихорадочно вспоминает всё то, что он когда-то наговорил. — Чёрт! Я никогда не хотел переспать с тобой. — оправдывается, после чего понимает, что несёт полную чушь. — В смысле, хотел, — тяжело вздыхает, представляя, как глупо он сейчас звучит со стороны. — Но не просто переспать и бросить. Я никогда не хотел воспользоваться тобой, Джессика. Он уж было и забыл о том, что когда-то сказал такое. В последнее время было слишком много не менее ярких событий, на фоне который предыдущие становились не такими уж и интересными. По-крайней мере, он так думал. Для Брукс же было всё в разы иначе. Всё это время она никак не могла выбросить из головы те его слова о том, что она для него лишь временное увлечение, не более. Пока парень думал, что это уже давно забыто, девушка не переставала об этом помнить. Она забыла об этом только на миг, когда Алекс пришёл к ней в камеру, после того, как её жестоко изнасиловали. Ей было плевать на всё то, что он когда-то говорил. Она прижималась к нему так, как не прижималась ни к кому другому. Но потом, спустя время, в голове вновь всплыла эта его фраза: — Все те, кто скажут тебе, что ты интересна им не только для секса, полные идиоты и лжецы, собирающиеся развести тебя на то самое, и бросить сразу после того, как ты им это дашь. — Но ты сказал так… — неловко мнётся, закусывая губу. Она пыталась донести до него, что для неё ещё ничего не забыто. И он это понял. — Да, сказал. — понимает, что отрицать будет глупо. — Я просто дурак, и совершенно не хотел говорить этого. — усмехается, понимая, что это совершенно не то, чего блондинка сейчас хочет услышать. — Прости меня. Впредь я подумаю сто раз, прежде чем что-то сказать. Вот оно. Извинение. Признание ошибки. И обещание её исправить. То, что так сильно сейчас нужно было услышать Брукс. — Спасибо. Ей было важно услышать это. Важно было понять, что Морган понял свою ошибку. — К чему ты вообще завела этот разговор? Этот вопрос он задал резко. Очень резко. Он даже не ожидал, что спросит. Он хотел знать. Ему нужно было знать. Пусть у него и были какие-то свои догадки и предположения, парень хотел чёткого ответа, дать который ему могла только блондинка, и никто больше. — Не знаю. — отвечает прямо. — Думаю, случившееся довольно сильно повлияло на меня и я просто перестала понимать смысл своих же действий. — Не хочешь сходить к психологу? Для кого-то эти слова могли показаться грубыми, чёрствыми и холодными. Но Джессика понимала, что парень хотел донести другое. Она видела, как нежно, как неловко он их говорил. Он боялся. Боялся сказать что-то не то, боялся напугать её таким неожиданным предложением. — Думаю, да. — тяжело вздыхает, неловко улыбаясь. — Как бы я не хотела забыть, я не могу. Не сейчас. На этот раз Алекс прекрасно понимал, как тяжело для Брукс было произнести эти слова. И он оценил их по достоинству. — Ты очень сильная. — встаёт со стула, подходя к больничной койке. — Ты самая сильная девушка, которую я знаю. — крепко сжимает её ладонь. — Но я переживаю за тебя. — смотрит ей прямо в глаза. — Я понимаю, что со мной ты случившееся обсуждать не будешь, с остальными тоже навряд ли. Но я хочу, чтобы ты выговорилась. Хочу, чтобы тебе стало легче. Хочу, чтобы ты не зацикливалась на этом и смогла отпустить. — после чего уверенно, без доли сарказма в голосе, произносит: — Я хочу помочь. — Я знаю. — отвечает сразу же, как только сероглазый заканчивает говорить. — И я очень это ценю, но… — затем неожиданно для самой себя заминается. — Я хочу, чтобы ты был со мной предельно честен. — отводит взгляд, понимая, что продолжать, глядя ему в глаза, она не может. — Что у тебя на душе, Алекс? — спрашивает неуверенно, сомневаясь, что парень правильно её поймёт. — Что ты испытываешь? Что между нами происходит? — задаёт, наконец-то, самый главный вопрос. — Мне очень важно это знать. Уходить от ответа смысла не было. Блондинка ждёт ответа, и сейчас парень просто обязан дать ей его. Они знакомы уже достаточно долго, но, несмотря на это, Брукс понимает, что она запуталась. И единственное, что поможет ей распутаться — ответ самого Алекса по поводу происходящего между ними. — Я боюсь, — нервно сглатывает, после чего начинает говорить на одном дыхании: — Боюсь привязаться к тебе. Боюсь, что ты уйдёшь. Боюсь, что останусь один. Ему было сложно разговаривать с девушкой на такую тему. Как минимум потому, что он никогда до этого не обсуждал такие вещи ни с кем другим. Для него это было в новинку. — Почему? — недоумевает. — Привязанность — это не плохо. — Плохо. — отвечает резко. — В том случае, если наш союз обречён на неудачу. В глубине своей души он прекрасно понимал, что спустя какое-то время девушка выйдёт отсюда, а он останется. Один. В который раз. — Алекс, я… — вздыхает, понимая, что парень не до конца улавливает суть их разговора. — Даже не говори о том, что я не прав, и что это не так. — Я и не собиралась. — отрицательно мотает головой, чуть приподнимая плечи. — Да, ты прав, но… — в очередной раз прерывается, подбирая слова. — Не легче просто забыть? Забыть обо всех проблемах, нюансах. Не пытаться смотреть в будущее, а жить настоящим? Сейчас мы вместе, рядом с друг другом, так почему бы нам не наслаждаться этим? — после чего поправляет саму себя, произнося чуть тише: — Не наслаждаться друг другом? Она никогда раньше никому не предлагала такоеи боялась, что её и её это предложение отвергнут. — Ты же сама знаешь, что это чертовски сложно… — пытается уклониться от разговора, чем вызывает у девушки небольшое возмущение. — А кто сказал, что будет легко? — смотрит в его глаза, ища ответ. — Я готова попробовать, я хочу попробовать. — говорит напрямую, ничуть не стесняясь своих слов. — Но хочешь ли этого ты? — Я тебе говорил, что ты чертовски умная девушка? — сероглазый безобидно усмехается, убирая с глаз мешающие пряди. — Теперь сказал, — блондинка улыбается, давая понять, что слышать такое ей было крайне приятно. — Ну так что? — затем тут же возвращается к теме, давая понять, что ответ она хочет услышать прямо сейчас. В этой её фразе Морган узнал себя. Он также не любит ждать, не любит откладывать на потом или пытаться уклониться от ответа. Но ответ, который Алекс сейчас должен ей сказать, поменяет очень многое. Буквально всё. Он поменяет отношения между ними, поменяет рамки и их самих. Вроде здесь даже думать было не о чем, но Морган всё равно задумался. Он должен был взвесить в своей голове все «за» и «против». Он не хотел торопиться, но понимал, что откладывать также нельзя. Он должен хорошо подумать и принять решение, о котором потом не пожалеет. — Давай попробуем. — Попробуем что? — переспрашивает свой же вопрос девушка, дабы удостовериться в том, что парень её правильно понял. — Попробуем послать всё и всех к черту и просто быть вместе. — отвечает, даже не задумываясь. — Плевать на то, что будет дальше. Сейчас я здесь, рядом с тобой. И меня это более чем устраивает. — Я рада. — неловко улыбается, прикусывая нижнюю губу. — Теперь я буду рядом, Джессика. — шепчет, сжимая её руку ещё сильнее прежнего. — Всегда.