POV Alex Morgan:
Раньше я и подумать не мог, что когда-то настанет момент, когда я взгляну в то самое крохотное настенное зеркало и просто не узнаю себя. Возможно ли вообще такое? Судя по всему, да, ведь именно сейчас я стою напротив этого самого зеркала, в которое смотрюсь уже далеко не первый год и понимаю, что в нём я вижу не себя. Это кто-то другой. Кто-то более спокойный, более сдержанный и смиренный. Кто-то более владеющий собой, кто-то более рассудительный. Это не я. Это другой человек. Человек, чья жизнь была значительно лучше моей. Этот человек не думал о том, как ему всё надоело, как он устал и где бы ему найти силы прожить хотя бы этот день. Этот человек в восторге от своей жизни, он наслаждается ею и не жалеет, как кажется, вообще ни о чём. Это не я. Бросив в зеркало ещё один короткий взгляд, я задался очень неожиданным для себя вопросом: «Или всё-таки я?». Быть может, я просто не понимаю, что это я и есть? Я, а не кто-то другой? По-видимости, я действительно забыл, какого это — быть счастливым и беззаботным. Забыл и, кажется, уже совсем отвык от такого себя. Моя жизнь и правда кардинально изменилась за последние месяца. И причина этих перемен никто иная, как сама Брукс. Она, как бы это банально и глупо не прозвучало, делает меня лучше. Она, я не постесняюсь этих слов, меняет меня. Но вся моя проблема заключается в том, что я не знаю, готов ли я к этим переменам. Я хочу, чтобы эти изменения стали полноценной частью меня, хочу принять их. Но смогу ли? Смогу ли я принять их и внедрить в свою обыденную жизнь? Смогу ли я стать тем, кого прямо сейчас вижу в отражении напротив? Смогу ли я стать тем, кого, вероятно, и полюбила Брукс? Смогу ли я изменить себя ради неё? Это может показаться лёгким, но на самом деле это чертовски сложно: принять ту самую сторону себя, которую ты вечно ото всех прятал. Все мы в какой-то момент разделяем себя, а если быть точнее, то свою личность на две других. Одну мы показываем на людях, а другую мы проявляем только наедине с самим собой и, иногда, с кем-то ещё. В моём случае я не проявлял эту личность даже наедине, но она так неожиданно проявилась при виде Брукс. С каждой нашей встречей эта моя личность, которую я так старался упрятать куда-то в самую глубь себя, всё сильнее и сильнее рвалась наружу. И в какой-то момент я понял, что больше не могу сдерживать её внутри себя. Но вместо того, чтобы показать её Брукс, я оттолкнул её от себя, дабы не показывать ей свою слабую сторону. Я думал, что она тут же убежит, увидев её, или же попросту рассмеётся надо мной. Но я ошибся. Ничего такого она не то что не сделала, у неё даже в мыслях подобного не было. И доверившись ей бы раньше, я, а точнее мы, не потеряли бы столько времени, сколько потеряли в конечном итоге. И сейчас, когда я понял, что не боюсь показать ей самого себя, я осознал и кучу других вещей. Благодаря ей. Всё благодаря ей. И тогда я понял, что этот человек занимает в моей жизни куда более важную роль, чем я думал. Как только я выхожу из ванной, где, как казалось, провёл целую вечность, то тут же громко чертыхаюсь. — Ник, чёрт тебя подери! — устремляю свой взгляд на парня, который тем временем спокойно доставал папиросу из моей пачки, после чего подкуривал её моей зажигалкой, что мне однозначно не понравилось: — Не наглей, — подхожу и выхватываю у него из рук сигару, засовывая её обратно в пачку. — Ещё раз так ворвёшься ко мне или возьмёшь то, что тебе никак не принадлежит, я тебя прибью, честное слово. Я не любил, когда кто-то трогал мои вещи. Так как Ник был моим достаточно-таки хорошим знакомым, а не каким-нибудь там неизвестным мне торчком, которых здесь, в тюрьме, пруд пруди, я просто обошёлся предупреждением и несильным подзатыльником. — Я уж подумал, что ты там утонул. — облокачивается на стену, никак не реагируя на мои угрозы. — Мог бы и зайти. — пожимаю плечами, садясь на кровать. — Мало ли, что ты там делаешь… — парень хмыкает, после чего начинает негромко посмеиваться. — Вот когда я в душе, я… — Мне не интересно знать, что ты делаешь, когда моешься. — прерываю его столь интересную речь, не желая слушать такие подробности его личной жизни. — Давай к делу. — У нас почти всё готово, осталось только лишь твоё согласие. То, что парень решил не противиться и перейти к самому главному я, разумеется, ценю. Но вот слова, только что сказанные им, меня тут же разозлили, чего я, в принципе, и не собирался скрывать. — Серьёзно? — повышаю тон в несколько раз, показывая этим своё недовольство, — Вы ждали от меня какого-то согласия, когда уже давно могли разобраться с ним? — возмущённо развожу руками в стороны, наворачивая по комнате круги. — У тебя могли измениться планы… — пожимает плечами, чем злит меня лишь сильнее. — Такие планы не меняются. — говорю нервно, протягивая руку за пачкой сигарет. Мне нужно было срочно покурить, иначе я сейчас просто взорвусь. — Значит, нам… — Да. — отвечаю резко, не желая выслушивать всё по сто раз, — Действуйте. — даю зелёный свет на все его дальнейшие действия, какими бы они не были, — И не дай бог кто-то подумает на меня, я самолично вам бошки поотрываю. — затем, не приукрашивая, говорю о всех последствиях, ждущих его и всех остальных в случае неудачи. — На тебя то уж точно никто не подумает… — говорит громко, пытаясь то ли действительно убедить меня, то ли попросту успокоить, — Только я вот чего не понимаю… — на последних словах парень замялся, сомневаясь в том, стоит ли договаривать. — Спрашивай. Я ненавидел, когда люди начинали о чём-то говорить, а потом резко замолкали. Это действительно раздражало. И Ник это как никто другой знал. — Почему ты не мог сам с ним разобраться, как всегда и делал в подобных случаях? После того, как он спросил, я понял, почему он замялся. Эта была та самая тема, которую мы до сих пор не обсудили, и не удивительно, что она его терзает, ведь прошло уже очень много времени. — Это другой случай. — отвечаю кратко, но вижу непонимающее лицо парнишки и добавляю: — Раньше мне было всё равно, мне было нечего терять. — А теперь?.. — аккуратно задаёт вопрос, пытаясь не казаться наглым и чересчур любопытным. — А теперь я могу потерять Брукс. — наконец-то подкуриваю сигарету, которую я уже минуты так две держал в руках. Вот с кем с кем, а с Ником я мог быть откровенным в подобных вещах. Он, наверное, единственный во всей тюрьме, кто не будет осуждать меня хоть за малейшее проявление чувств, не говоря уже о таком моём заявлении, которое он только что услышал. — У вас всё так серьёзно?.. — вновь спрашивает, пытаясь сопоставить какие-то факты для себя. — Думаю, да. — затягиваюсь, после чего довольно улыбаюсь, чувствуя, как дым начал проникать в лёгкие, расслабляя меня. — Поздравляю, что ли, — глупо улыбается, чем вызывает у меня еле слышную усмешку. — От кого-кого, а от тебя не ждал. — Я тоже. — Ну, вы отлично смотритесь вместе… — Ник почёсывает затылок, бросая на меня непонятные взгляды. — Вали уже, а. — кидаю в него уже пустую пачку, которая прилетает ему в плечо. — Валю. — поднимает руки вверх, после чего выходит из камеры, несильно хлопая дверью. В первую нашу с ним встречу, тогда, в том самом зале, я повёл себя как полный дурак. Мной двигали эмоции, но никак не разум. Вернувшись бы сейчас в тот момент, я бы никогда не сделал того, что сделал. Я бы не занёс свой кулак над его лицом. Я бы не позволил Брукс попасть в карцер из-за своей импульсивности. Я чувствовал себя в какой-то степени виноватым. Но времени на саморазрушение не было. Прошлое изменить нельзя. Но можно попытаться изменить настоящее, что я сейчас, в принципе, и делаю. Как же всё-таки приятно вернуться к старым-добрым методам решения проблем.ДВА ДНЯ СПУСТЯ:
Если честно, то я никогда не думал, что буду кого-то так долго ждать. В любой другой момент я бы просто психанул и ушёл, но не сейчас. Сейчас я… хочу ждать? — Привет… — смотря в пол, блондинка неловко переминается с ноги на ногу, убирая мешающие пряди волос за уши. — Не ожидала тебя здесь увидеть. — затем всё-таки поднимает свои глаза на меня, стараясь, судя по всему, скрасить эту неловкость, возникшую между нами буквально из неоткуда. — Я тоже. — усмехаюсь, наблюдая за всей неловкостью голубоглазой, которую она сейчас так старательно пытается скрыть. — Ты за мной? — Брукс наконец-то перестаёт шататься из стороны в стороны, наверное осознав, насколько это странно и глупо выглядит со стороны. По крайней мере, это она так думает. Я же считаю, что это наоборот невероятно мило. — Конечно за тобой, — ни сколько злюсь, сколько просто удивляюсь такому вопросу с её стороны, после чего говорю, не подумав: — Не тупи. На секунду я забыл, кто стоит передо мной. Я тут же извинился, сказав довольно громкое, и, самое главное, искреннее: «Прости». — Ничего, — отмахивается, после чего кивает головой в сторону выхода. — Тогда пошли? — Пошли. Уже через какие-то две минуты мы оказались на улице, направляясь в саму тюрьму. Шли мы довольно медленно, в целом, из-за меня. Я не торопился начинать разговор, который уже раз сто отрепетировал перед всё тем же зеркалом. Или просто не знал, как его начать. — Я встречался с Уолкером. — наконец-то нахожу в себе силы или даже смелость для того, чтобы сказать то, что так долго вертелось у меня на языке. — Что?! — Брукс резко останавливается, чем вынуждает остановиться и меня, — Когда? — чуть ли не отрывает мне руку, желая, чтобы я посмотрел на неё. — Пару дней назад. — И ты молчал?! — Джессика возмущённо разводит руками в стороны, явно недовольная моим, как она скорее всего думает, сокрытием такой важной информации. — Просто не хотел тебя отрывать от восстановления. — говорю предельно спокойно и, самое главное, честно. — В следующий раз, пожалуйста, говори такие вещи сразу, хорошо? — Брукс нежно дотрагивается до моего плеча, несильно сжимая его, — И вообще, — неловко улыбается, после чего предлагает вариант, услышав который я буквально замер, как вкопанный: — Давай стараться ничего друг от друга не скрывать? Я видел и даже знал, что Джессике это действительно было нужно. На протяжении всей её жизни люди то и делали, что скрывали от неё что-либо или попросту недоговаривали. Я знал, что она хочет он меня совершенно иного. Отсутствие лжи — одно из главных правил в отношениях. Всё-таки, отношения это не так просто, как я думал. Нужно что-то жертвовать. Иначе никак. В данном случае я должен был кардинально пожертвовать самим собой, меняя свои собственные правила и принципы, которых я придерживался уже далеко не первый год. — Хорошо. — перехватываю руку девушки, некрепко сжимая её. — Так о чём вы говорили?.. — возобновляет шаг, но всё так же кидает на меня настороженные, как мне показалось, взгляды. — О многом. — И каков его конечный ответ? — Джессика прячет свои дрожащие руки в карманы робы, стараясь скрыть волнение, что я, конечно же, заметил. Останавливаюсь, понимая, что не ответить я просто не могу: она ждёт. Тем более, это касается её напрямую. Я обхватываю её трясущиеся плечи, стараясь успокоить девушку. — Он согласился помочь. — выпаливаю на одном дыхании, радуясь, что наконец-то смог сказать девушке это. — Боже… — вновь останавливается, прижимая ладони ко рту. — Но у него есть условие. — неосознанно сжимаю плечи голубоглазой ещё сильнее, отчего она тут же морщится, как бы говоря мне о том, чтобы я ослабил хватку, что я и сделал в следующую же секунду. — Какое? — нервно закусывает губу и бегает глазами из стороны в сторону. — Он хочет встретиться с тобой. — вздыхаю, понимая, что это явно не то условие, которое ждала блондинка. — Я не заставляю тебя, и если ты не хочешь, мы можем найти другой вариант… Я понимал, что другого выхода нет и не будет. Это было единственное решение. Но я не мог заставить её делать то, чего она делать не хочет. — Всё в порядке, — тут же успокаивает меня этими словами, после чего решительно добавляет: — Я встречусь с ним. — Спасибо.***
То, что как только мы вышли в какое-то скопление людей и Брукс тут же начала отстраняться от меня, я без внимания не оставил. Мне понадобилась какая-то секунда, чтобы подойти к ней ближе и спросить: — В чём дело? Я видел, что ответ блондинка давать не спешила. Скорее всего, искала правильные слова, которыми можно было бы хотя бы постараться объяснить такую свою выходку, которая мне однозначно не понравилась. — Тут столько людей: заключённые, охранники, и… — начинает перечислять, оглядываясь вокруг. — Ты меня стесняешься? — тут же убираю свою руку с её плеча, стараясь лишний раз не давить. — Нет, что ты! — отрицательно вертит головой, но руку мою не возвращает… — Ты не хочешь идти рядом со мной? — докапываюсь, стараясь выяснить причину её такой резкой смены эмоций, — Тебе комфортнее держаться подальше от меня? — не стесняюсь таких громких и, возможно, обидных выражений. Я должен знать правду, даже если она будет не очень приятная. — Нет же… — вздыхает, явно не спеша говорить мне ответы на мои же вопросы. — А что тогда? Джессика, — приподнимаю её подбородок, вынуждая смотреть на меня. — Стараться ничего не скрывать, помнишь? Мне нужна отдача. Я хочу видеть, что не мне одному всё это нужно. Я доверился и хочу, чтобы мне доверились на равных. Я тоже хочу, чтобы от меня ничего не скрывали. Иначе какой смысл отношений, где вкладывается только один партнёр? Правильно, никакой. — Помню. — вздыхает, всё так же неловко оглядываясь вокруг. — Тогда будь, пожалуйста, так добра, ответить мне, почему я до сих стою здесь и вытаскиваю из тебя по одному слову. — стараюсь не давить, дабы не спугнуть девушку. — Я боюсь узнать реакцию других людей на то, что мы вместе, — выпаливает на одном дыхании, смотря мне прямо в глаза, — Боюсь, что они буду осуждать нас, — блондинка неловко улыбается, стараясь скрасить всю эту ситуацию и её слова. — Боюсь, что им это не понравится. — Я думал, что тебе плевать на мнение других. Она сама говорила об этом, когда предлагала всё это, так в чём же дело? Неужели её мнение на этот счёт изменилось? Так быстро? Но даже если и так, то почему? Мне нужен был чёткий и ясный ответ, который она сейчас почему-то так старательно пыталась от меня скрыть. — Так и есть, просто… — Что происходит, Джессика? — перебиваю, понимая, что девушка замялась и, судя по всему, договаривать не собиралась. Вместо слов она просто посмотрела мне в глаза и я всё понял. Боже, какой же я дурак. И как я только раньше до этого не додумался? — Ты боишься не этого, верно? — дожидаюсь от неё положительного кивка и продолжаю: — Ты боишься, что у тебя будут неприятности из-за наших отношений? Это было вполне себе очевидно, учитывая всё то, что произошло с ней по одной лишь причине того, что мы были вместе. И пусть даже не как пара. А сейчас всё изменилось и, следовательно, она могла испугаться, но не сказать. Она вновь пыталась в одиночку бороться со своими страхами и проблемами, что меня абсолютно не устраивало. — Не у меня, у нас. — отвечает, вновь стыдливо пряча от меня свои глаза. — Я понимаю, что ты боишься, и я совершенно не стыжу тебя из-за этого, — перехватываю её ладонь, — Все мы чего-то боимся — это нормально, — несильно сжимаю, улыбаясь, — Но со страхами, малышка Брукс, нужно уметь бороться, — перехожу к главному: — И не просто бороться в одиночку, убивая себя изнутри, нет, — тяжело выдыхаю, собираясь с мыслями, — Страхами нужно делиться, — говорю сбивчиво, — Есть страхи, с которыми просто невозможно справиться в одиночку, как бы сильно ты этого не хотела, — всё так же сжимаю её ладонь, вынуждая блондинку наконец-таки посмотреть на меня, — И чем быстрее ты поймёшь это и поделишься им с кем-нибудь, тем лучше, — гарантирую, затем вновь улыбаюсь, видя, что голубоглазая начала понимать меня, мои слова и мысли, которые я так старательно пытаюсь до неё донести, — А если ты будешь вечно молчать и пытаться разобрать со всем самостоятельно, то ты просто повязнешь в этом болоте, — понимаю, насколько резко мои слова могут звучать для неё, поэтому кладу свою вторую ладонь ей на плечо, — А рядом не будет никого, кто смог бы тебе помочь, понимаешь? — дожидаюсь положительного кивка, после чего продолжаю: — Я боюсь, что я не успею вытащить тебя из этого болота, ведь ты не скажешь мне, где оно находится и насколько оно глубокое. — Скажу, — тут же прерывает мою речь, сжимая мою ладонь в ответ, — Теперь скажу, — улыбается своей, наверное, самой искренней улыбкой, — Ведь знаю, что ты поможешь, — она не ждала от меня подтверждения этих своих слов, ведь знала, что так оно и есть, — Я и в правду устала вечно бороться в одиночку, устала что-то пытаться делать одна, — откровенничает, чем ещё сильнее радует меня, — Я поняла, что нуждаюсь в тебе. Я поняла, что ты нужен мне, Алекс, — говорит те слова, от которых моё сердце замирает, — Нужен не для того, чтобы выбраться из тюрьмы, понимаешь? — вздыхает, после чего собирается с мыслями и продолжает: — Ты просто нужен мне. Я нуждаюсь в тебе, нуждаюсь в том, чтобы ты был рядом. Мне было плевать на то, что мы обсуждали такие вещи, находясь в коридоре, в окружении с десятка заключённых. Я слишком долго ждал этого разговора, чтобы вот так вот его прервать, ссылаясь на посторонние уши. — Я не боюсь показывать свои чувства по отношению к тебе на публике, и очень хочу, чтобы и ты не боялась. — Я стараюсь, Алекс, — голубоглазая измученно улыбается, чем заставляет меня поднапрячься, — Я стараюсь и буду стараться, только, пожалуйста… — замолкает, затем произносит тихо, так, чтобы слышал только я: — Не требуй от меня слишком многого сразу, хорошо? — К примеру? Я действительно не понимал, к чему вела девушка. И это мне не нравилось. — Я ещё не готова целоваться у всех на виду, не готова знакомиться с твоими друзьями, не готова сидеть с тобой за одним столом в столовой, не готова… — выпаливает всё это на одном дыхании, глядя в пол. — Эй, притормози, — посмеиваюсь, прерывая речь девушки, — Я не собираюсь принуждать тебя к чему-либо, к чему ты ещё не готова, — в который раз за сегодня улыбаюсь, — И вообще, если ты не хочешь со мной целоваться, то нам вовсе не обязательно это делать, — говорю предельное серьёзно, намереваясь убедить блондинку в своих же словах, — Насколько я помню, мы целовались только единожды: в душе, — напоминаю, почёсывая затылок, — Но это вовсе не значит, что теперь мы должны целоваться почти всегда, каждый день и каждую минуту. Я, конечно, не против такого расклада событий, — посмеиваюсь, после чего вновь принимаю серьёзное выражение лица, — Но я никогда, слышишь? Никогда не буду заставлять тебя делать то, чего ты делать не хочешь, — вновь беру её ладонь и кладу прямо на своё сердце, отчего голубоглазая вздрагивает, явно не ожидая от меня такого, — Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда приму твой отказ, — перехожу на шёпот, — Ты не должна что-то делать, лишь бы угодить мне, понятно? — возвращаюсь к привычному тону, — А со своими друзья я тебя, если честно, знакомить и вовсе не собирался. Тебе это не надо, — стараюсь говорить не грубо, дабы не задеть и не обидеть Брукс, — Ничем хорошим это не кончится, — чувствую, как рука девушки на моём сердце начинает подрагивать, — А про стол… — вспоминаю свои слова, сказанные так давно, отчего даже вздрагиваю. — Сиди там, где тебе будет удобно. Я вовсе не против. — Это всё, конечно, просто прекрасно, но ведь я говорю не только об этом, — голубоглазая неловко закусывает губу, после чего в который раз за сегодня озадачивает меня своими словами: — Есть ещё куча вещей, которые меня волнуют, но я не знаю, как мне тебе о них сказать. — Хорошо, давай так: если я в какой-то момент зайду слишком далеко, то ты просто скажи мне об этом и я остановлюсь, идёт? В данный момент это, как я думал, было единственным решением этой проблемы, так сильно терзающей блондинку. — Остановишься? — наклоняет голову вбок, как бы стараясь понять, правду ли я говорю. — Что бы это ни было? — Что бы это ни было. Думаю, она сейчас тоже вспомнила ту самую ситуацию, которая недавно произошла между нами в душе. Нас поглотила страсть, но я смог остановиться, несмотря даже на то, что меня останавливаться никто по сути-то и не просил. Я просто не хотел торопить события, ведь, несмотря на своё бешеное в тот момент желание, я знал, что Джессика к этому попросту не готова. И сейчас я понимаю, что я не трогал её раньше не потому, что она хорошо себя вела, что кстати говоря звучит не очень правдиво, а потому, что я просто не мог. Внутри себя я отчётливо понимал, что даже если Брукс выкинет какую-то фигню, последнее, что я сделаю: пойду и займусь с ней сексом. Она младше меня на чёртовы восемь лет! И я только сейчас осознал, какую роль играют эти цифры. Я не буду говорить что-то по типу того, она мне как дочь или сестра. Она для меня как девушка. Как крайне неопытная девушка. И я не могу вот так вот просто испортить её жизнь только потому, что мне так захотелось. Но вся суть в том, что я, как бы оно там не звучало, всё это время ошибался. Она не маленькая девочка. То, через что она прошла и проходит по сей день — заслуживает уважения, ведь далеко не каждый человек смог бы справиться с тем, с чем она справляется каждый божий день. Я понял, что не могу её вечно оберегать. Я могу научить её чему-то, рассказать ей, поделиться знаниями и опытом в том или ином деле, но я не могу научить её полагаться на других, а в особенности на себя, хотя бы потому, что она всю свою сознательную жизнь полагалась на одну лишь себя. И это, в каком-то роде, правильное решение. Так что переубеждать её в этом я уж точно не собирался. — Ну ладно… — мнётся минуты так две, после чего наконец-то возвращается в реальность. — Спасибо, что ты понимаешь меня и не воспринимаешь мои слова в штыки. — Всё будет хорошо, и на этот раз я тебе это обещаю. Ты веришь мне? — Верю. Это было то, что я так сильно ожидал услышать. Мне никогда никто прежде не говорил с такой уверенностью и серьёзностью о том, что доверяет мне. Для меня это очень большой прогресс, которому я несказанно рад. Я смог добиться её доверия, следовательно, не такой я, наверное, и мудак, как думал раньше. На пути до камеры девушки, куда я её сейчас и провожал, мы столкнулись с десятками непонимающих взглядов остальных заключённых. Они не стеснялись смотреть на нас, не стеснялись шептаться. В любой другой такой момент я бы разозлился, но не сейчас. Сейчас, когда рядом со мной была Брукс, мне было плевать. Плевать на всё и на всех, кроме неё самой. Как только мы оказались внутри самой камеры, я тяжело вздохнул, после чего сразу же начал говорить, боясь, что если не скажу сейчас, то в следующую секунду передумаю. — Я хотел попросить у тебя прощение. — За что? — непонимающе наклоняет голову вбок, внимательно смотря мне в глаза. То, что я хотел сказать, я не раз репетировал, стоя возле зеркала в ванной. Но именно сейчас, как по закону подлости, все те подготовленные мною речи просто вылетели из моей головы, оставляя меня ни с чем. Но отступать уже было поздно. — Я слишком долго скрывал свои чувства, — я и сам не заметил, как перешёл на такой жалкий шёпот, — Скрывал в первую очередь от самого себя, — мне было очень непривычно так откровенничать, но я понимал, что это никакая не причина, чтобы взять и, допустим, просто перевести тему, — И это привело не к очень хорошим последствиям, — у меня складывалось такое ощущение, что все эти слова и вовсе не я говорил. Наверное, та самая моя вторая личность сейчас взяла надо мною вверх. И как ни странно, сейчас я этого совсем не боялся, — И я сделал для себя некий урок и вывод, — на секунду замолкаю, собираясь с мыслями и силами. — После всего, через что мы прошли вместе, я понял, что если ты любишь человека, то нужно говорить ему об этом сразу, несмотря ни на что, ведь потом может быть уже слишком поздно. — Алекс… — блондинка кладёт свою ладонь мне на плечо, явно намереваясь что-то сказать. — Не перебивай, пожалуйста, — всё так же шепчу. — Я хочу договорить. Дождавшись от девушки кивка, я продолжил: — Я хочу, чтобы ты знала, что ты дорога мне, — начинаю трястись, будто младшеклассница, — Люди будут пытаться навредить тебе, ведь они знают, что ты моя слабость, Брукс, — усмехаюсь, понимая, как глупо и банально могут звучать мои эти слова, — Моя единственная слабость, — добавляю, пытаясь донести до блондинки всю серьёзность, — Они будут пытаться надавить на это, — говорю так, как есть, даже не намереваясь как-то завуалировать. — Они могут говорить тебе ужасные вещи, но я хочу, чтобы ты знала, что все их слова не имеют никакого значения и смысла, пока мы вместе. Понимаешь? — Понимаю. — тут же отвечает голубоглазая, осознавая, насколько серьёзны мои слова. Я не успел даже подумать, как сделал шаг вперёд, заключая девушку в свои объятия. — Просто знай, что ради тебя и ради твоей защиты я готов на всё, — шепчу прямо в ухо, после чего вновь повторяю свои только что сказанные слова: — Ты слишком дорога мне, Брукс. — Я знаю. — тоже шепчет, прижимаясь ко мне сильнее прежнего. Следующие минут так пять мы просто молчали. Молчали и обнимались. Я сказал всё, что хотел, и больше мне сказать было нечего. Пусть и нехотя, но отстранившись от девушки, я вновь взглянул в её иссиня голубые глаза, понимая, что откровений на сегодня достаточно. — До завтра, малышка Брукс. Чмокнув её в щеку, я вышел из камеры.POV Jessica Brooks:
В камере, за период моего отсутствия, ничего толком и не поменялось, но несмотря на это, находилась я там как будто в первые. После почти что недели в окружении четырёх белых стен, вам, знаете ли, любое место начнёт казаться Раем, лишь бы только не находиться там, откуда вы так сильно старались сбежать. Морально, естественно. Физически меня никто оттуда не выпустил бы. Вернуться в камеру спустя столько времени было для меня действительно радостным событием. Не знаю почему, но я сама хотела что-то делать, а не днями напролёт валять на больничной койке, отдыхая. Я знаю, что такой расклад устроил бы процентов восемьдесят заключённых, если даже и не больше. Но не меня. И морально, и даже физически, я уже была готова играть в карты с Лиз и Кэт, болтать с Кристофером, ругаться с Эрикой, пытаться наладить отношения с Мелиссой, идти на отработки и заполнять такие дотошные отчёты, вплоть до самой потери пульса! Казалось, я была готова свернуть весь мир. Была готова ровно до того момента, когда села на кровать и повернула голову в сторону тумбочки. Там лежал листок, а если быть точнее, то письмо, к которому у меня тут же потянулись руки. Руки, которые тут же начала пробивать ужаснейшая дрожь. Развернув листок, я нервно сглотнула. Опять эти смайлики, о которых я уже, честно говоря, успела давным-давно забыть. И видимо зря. Но самым устрашающим пазлом этой головоломки были не они, а подпись, находящаяся в самом внизу: «игра началась».