Первое правило

— А ведь ты, на самом деле, прекрасно понимаешь, в чем именно проблема Урана. За глянцевым столом лаборатории, уперев голову в руки, сидел Тайки Коу, над которым угрожающе склонился брат. Министр с нескрываемой злобой смотрел на своего родственника, пытаясь выдавить из него хотя бы намек на причину, по которой робот получил закрытые данные. — Сэйя, ты ведь помнишь настоящую причину всего? Брюнет неистово взорвался, в его глазах вспыхнул огонь ярости. А руки непроизвольно совершили размах по столу, с которого на пол полетели многочисленные микросхемы и малюсенькие винтики. — Ты заигрался, Тайки! — Разъяренно воскликнул министр. — Ты хочешь вернуться? Голодать? Копаться в отходниках, чтобы найти железок на твои изобретения? — Я хочу, чтобы наши дети жили уже в другом мире. — Спокойно, будто не замечая гнева брата ответил Тайки. — Дети? Твоим детям будет однозначно лучше в Хрустальном Токио, чем в состоянии новой войны. Или ты хочешь, чтобы тебя депортировали за Кольцо? Снова хочешь за Долину? Тайки поднялся со стула и встал напротив брата, глядя в его глаза сверху вниз. Все там же спокойным тоном, утвердительно и уверенно, проговорил: — Я хочу только одного, Сэйя. Чтобы Хрустальный Токио был везде. Ты не вспоминаешь малышку Оливию? Нет? Ты греешь свое тело в теплой ванне, дышишь чистым воздухом, ешь настоящую еду. — Во время этих слов лицо Сэйи не то смягчилось, не то приняло огорченный вид. — А что она? Ты уверен, что твоя Оливия все еще жива? А Ятен? Тебе всегда было на него плевать, но только представь, что один из нас, единственный, кто не испугался остаться на стороне правды, давно лежит где-нибудь в радиоактивном отходнике. — Ты… — Сквозь зубы прошипел министр. — Нет, братишка, не я. Проблема в тебе. Ты забыл, ради чего ты здесь. Я, ведь, именно этого и боялся. — Тайки говорил полушепотом, разочарованно, но в то же время твердо и с укоризной. Сэйя отмахнулся, раздраженно закатив глаза. Жестким, тяжелым шагом мужчина устремился к выходу и, еще раз озлобленно, словно готовящийся к нападению волк, взглянул на своего старшего брата прежде, чем тяжелые створки распахнулись от прикосновения его ладони. — Ничего, Уран, мы сможем. — В пустоту прошептал ученый, облегченно выдыхая из своей груди каждый звук, от чего его тело расслабилось, а голова грузно упала на грудь. *** В полумраке комнаты, обитой мягким синим покрытием, скупо обставленной малочисленными предметами мебели, находилось двое людей. На мягком кожаном диване, по-хозяйски расположившись со стаканом, наполненным алкоголем, полулежал президент. Напротив него располагался витой металлический стул, на котором сидела обнаженная привлекательная виолончелистка, которая виртуозно наигрывала мелодию, которую написал много веков назад кто-то, ныне неизвестный. Рыжие локоны девушки скрывали ее наготу, ясные зеленые глаза были прикрыты в умиротворенной неге, а каждый миллиметр тела чуть подрагивал и покачивался в такт музыке. Джиба был пьян, поэтому его движения, неуклюжие раскачивания и сумбурный бубнеж, напоминавший напев мотива, говорили о том, что он, скорее, скоро упадет без сил либо мирно заснет, вывалив из руки стакан с огненной жидкостью. Вопреки этому впечатлению, он сменил бурчание на слова, обращаясь к музыкантше, которая, к слову, профессионально продолжала свою работу, не обращая внимание на речь президента. — Он оставил меня там, сказав, чтобы я сделал все для того, чтобы выжили только сильные, понимаешь? Он не хотел, чтобы слабые, больные, глупые и необразованные животные продолжали людской род. И правильно! Эти звери должны вымереть. Как когда-то вымерли слабые цивилизации. Как когда-то вымерли динозавры. А ведь эти насекомые даже не знают, кто такие динозавры! Какой абсурд, Господи! Девушка перевела свое внимание со смычка на мужчину, одарив его печальным взглядом. — Ну, ничего, милая. Видишь? Мы живем, как подобает настоящим людям. Мы учимся музыке, изучаем книги, историю, сведущи в науке. Да, наш век будет недолог, ведь мы все родились там, за Кольцом. Мы все родились из радиоактивных утроб наших радиоактивных матерей. Но мы смогли еще детьми занять свое место в центре цивилизации. Я — самый ее центр! — Президент перешел на крик. — Я и есть цивилизация! Чуть не упав от потерянного равновесия, президент рванул к девушке, откинул от нее виолончель, оставив напуганную, готовую сию минуту разрыдаться от неожиданного маневра главы государства красавицу совершенно открытой. — Пожалуйста. — Пролепетала она. Мамору с откровенным удивлением уставился в ее залитые слезами, но храбро взиравшие на него глаза. — Тебе разве не разъяснили, зачем ты здесь? Заикаясь, с трудом подбирая слова, девушка заговорила: — Вы могли бы выбрать танцовщицу, профессионалку. Почему я? Президент нервно засмеялся. — Потому что это скучно и неинтересно. — Мужчина потер подбородок, по которому скользила капля напитка. — Потому что глупые профессионалки и девочки, которых с детства учили только танцевать так же ничтожны, как и уборщицы на свалках Долины. Мамору обошел сжавшуюся девушку вокруг и, приподняв ее лицо пальцами, продолжил свои высокопарные речи. — Мы вдвоем можем стать продолжением цивилизации. Я хочу оставить после себя кого-то сильного и талантливого. — Президент перешел на более язвительный тон. — Не сочтешь ли ты за честь… Закончить ему не было суждено, потому что в комнату вломилась Уран, облаченная в обычную военную форму, небрежно распахнутую до груди. В этот момент Мамору пришла в голову мысль о том, что военный комбинезон очень идет девушкам, и, что их непременно нужно призывать на службу. — Так, так, так, господин президент, — игриво, уверенно, назидательно тараторил робот, — вам пора на заслуженный отдых. Сон — это очень важно. Уран подмигнула девушке и кивнула головой, чтобы та прикрылась. Музыкантша среагировала моментально и ринулась к лежащей на полу шелковой синей простыне. — Уран! Я приказываю! — От неожиданности язык Мамору стал ватным, опьянение начало брать свое. Президент начал было сопротивляться, на что робот среагировала, обхватив мужчину руками, и заключила в стальные объятия. Против робота даже такой физически развитый человек, как Джиба, не мог сделать ровным счетом ничего. Перехватив его поудобнее, так, чтобы его руки были сложены крестом на груди, а ноги твердо стояли на полу, робот прошептала ему на ухо: — Не смейте сдавать мое кодовое имя. На кону ваша же собственная безопасность. Помните, что мое имя — Харука Тено. — Да какая безопасность? Ты сдурела? Кому эта шлюха скажет, что ты — машина? Поняв, что сам же совершил большую оплошность, Мамору выжидающе начал смотреть на испуганную девушку. Уран четким толчком отбросила Мамору на диван, грозно посмотрев. Так, что от испуга мужчина даже не думал шевелиться. Робот протянула руку вперед по направлению к девушке, после чего прогремел глухой хлопок, и девушка замертво упала на пол. Прислонив руку к уху, робот холодным, беспристрастным тоном сообщила: — Протокол «тайна». Жертва три. Особняк Президента, пятая комната левое крыло, второй этаж. Оставлен включенным свет. Ликвидатор — Уран. Безмолвно, но мягко взяв руку президента в свою, робот потянула мужчину за собой. Мирным, каким-то нежным отеческим тоном, Уран промолвила: — А теперь вам действительно пора спать, господин президент. *** Мамору, опершись всем весом на внешне стройную и хрупкую девушку-робота, шаркая, перебирал ногами по пути до своей спальни. — Ну, зачем ты вмешалась? — Пытаясь сделать голос грозным, спрашивал президент. — Вы позволили себе лишнего. — Твердо отвечала робот. — Ты убила человека! Живого, мать твою! — Мой протокол предполагает охрану данных, а наша природа является государственной тайной. — Она всего-лишь скрипачка, кому бы она побежала доносить? — Виолончелистка. А, может, это шпион? Помните, надеюсь, что на вашу жизнь покушаются не только животные из Радиоактивных городов, но и бунтующая интеллигенция Хрустального Токио? Мамору оживился. — Животные? Ты тоже считаешь этих тварей нелюдями? В тебе, определенно есть плюсы. Это программа или твой настоящий интеллект? — Мой интеллект искусственный, но это не значит, что он не склонен к анализу. — А ты мне нравишься больше. Уран натянула ухмылку. Это именно то, чего ей хотелось. Расположение и дружба президента. Тайки бы ее похвалил. Но она знала главный страх Тайки, что Уран была слишком человечна. — Спасибо, Господин Президент. Я надеюсь, общность взглядов нас немного породнит. — С сарказмом, но нескрываемым удовольствием ответила робот. — Неужели из всех умных людей единственный, кто меня понимает — это бездушный робот. — Ну что вы, — протянула Уран, — может быть, не такая я бездушная? Просто душа у меня из микросхем. Президент уже не мог заставить себя говорить, силы его покидали, а тело становилось более неуправляемым. Подведя полусонного мужчину к двери спальни, Уран приложила его ладонь к серебристой панели, от чего створка двери отъехала вбок. Устроив ватную тушу на кровати, она оглядела кругом ослепительно белое помещение, а напоследок перед тем, как выйти из покоев, сказала уже спящему монарху: — Надеюсь, больше у меня с вами проблем не будет, Мамору Джиба.