{Uma2rman - Ты ушла}
Первое, что пришло на ум Юнги, когда он только проснулся, было: "Я больше никогда в жизни не буду пить". Голова болела так, словно кто-то изнутри настойчиво долбил по черепушке молотком. Ведь он обещал Чимину, что будет осторожен с алкоголем. А в итоге напился так, что даже дорогу до дома вспомнить не представлялось возможным. "Чёрт, Чимин! Если он видел меня в таком состоянии... мне крышка". Не успел он это подумать, как дверь с тихим скрипом открылась. В комнату, на ходу просовывая руку в рукав оранжевого плаща, зашёл Пак. От его выражения лица у Юнги неприятно кольнуло в груди. Вместо привычной солнечной улыбки, от которой глаза парня превращались в узенькие щёлочки, на лице Чимина застыла безысходная усталость. Он присел на край кровати, вертя в руках непонятно откуда взявшуюся жёлтую розу. - Чимин, я... извини меня, - начал было Юн, но тот предупреждающе вскинул руку. - Не стоит, Юнги. Знаешь, я сыт по горло. Я устал постоянно волноваться за тебя. Устал искать тебя по всем барам. Устал таскать через полгорода на себе, выслушивать твой пьяный бред, - тихий голос раскалывал ночную тишину, оставляя ожоги на сердце. - Прости, но у меня нет больше сил. Мин неверяще смотрел на парня, боясь дышать. Чимин тяжело вздохнул, положил розу на кровать возле руки старшего, встал и вышел. Юнги вскочил, непонятно зачем взяв цветок, и бросился за своим любимым, но того уже не было ни в квартире, ни на лестничной клетке. - Чимин, не уходи! - последняя отчаянная попытка разбилась о едва донёсшийся с первого этажа звук захлопывающейся двери. Ушёл. Вернувшись к себе, Юнги потерянно уставился на цветок. Словно в трансе поднёс его к лицу, вдыхая едва слышный аромат, так похожий на запах Чимина. Не справившись с собой, Юн сломал розу, отшвырнул её, закричал и... Проснулся.***
Юнги сидел в тёмной комнате и растерянно пялился в окно. - Как вообще такое могло случиться? - спросил он сам у себя вслух. Где-то далеко просигналила одинокая машина. Пятый час утра. Дома тихо и пусто. Совсем. "Чимин ушёл" Юнги прокручивал эту мысль в голове уже больше часа, как раз с того момента, как проснулся в холодном поту в своей кровати один. Надежды на то, что всё произошедшее ему приснилось, исчезли после того, как он оббежал весь дом, но никого не нашёл. Собственно, нужен-то ему только один человек. Но его не было. Значит, терпение у Чимина наконец лопнуло, и он действительно ушёл. Ушёл, бросив все свои вещи. И Юнги. Ушёл в своём оранжевом плаще... Нестерпимо захотелось курить. Оглядевшись в поисках сигарет, Юн зацепил взглядом гитару, стоявшую в углу, и грустно усмехнулся. Он любил играть младшему. Любил слушать его чистый голос и смех, шутливое ворчанье, когда ошибался и задевал не ту струну. Чим всегда умело играл на струнах его души. А теперь Юнги никак не мог понять, что с ним происходит. Будто всё внутри завязалось узлом. Обнаружив сигареты буквально под рукой и закурив, парень, не выпуская сигареты из зубов, взял инструмент. Каждая песня напоминала о Чимине, поэтому Юнги не придумал ничего лучше, чем просто бездумно перебирать пальцами, извлекая незамысловатую мелодию. Мозг услужливо подсовывал картинки того, что они когда-то делали вместе. В какой-то момент в сердце разгорелось отчаянье, и парень выплеснул его в старую испанскую мелодию, которую учил ещё очень давно на спор. Мелодия была зажигательной и такой быстрой, что к концу Юнги даже запыхался. Немного отдышавшись, он надолго задумался, хмыкнул собственным мыслям и снова положил руку на струны. - Попробую, чего уж там... Прикрыв глаза, парень стал на ходу подбирать мелодию под слова, которые рождались сами собой. Помню, помню я, Как мы встретились с тобою. Был конец дня, И спросил ты у меня Сигареточку. (Да, ты-то смог бросить... а я вот - нет. Ты вообще, кажется, бросаешь легче, чем я.) Я подумал: что за фигня, Сигаретка осталась всего одна, Ну ладно, на... Мы прожили пятнадцать лет (Почти...) Но вот теперь ты ушёл, Тебя нет. (Но ты ушёл...) И ты ушёл в своем оранжевом плаще, Ну ты даешь вообще, Ну ты даешь вообще, блин! (Но ты ушёл...) И ты ушёл и не сказал: "Я скоро вернусь". Что же ты делаешь, Чим, как же я буду один? (Плохо). Помню, помню я, Как по улице весенней Я с тобой гулял. Мы купили бутылку соджу И двух лещей. (Отвратительная рыба была, такой только гвозди заколачивать. Чуть зубы не обломал. А ты так упорно грыз...) Ты был молод, красив ты был, И похож был на апельсин В своем новом плаще. (Если б мне дали апельсин ТАКОГО цвета, я бы его есть не стал.) Я любил тебя и люблю, Вот и теперь о тебе я пою. Помню, помню, как Я дарил тебе, что попросишь. Но какой же дурак я был. Если б знал, что ты меня бросишь, Сэкономил бы. Я любил тебя, обожал, Ну, а ты мне в спину кинжал... Ох, не сладко мне, Я пригрел на груди змею, (Не змею. Апельсин.) Вот и теперь о тебе я пою. Парень доиграл и отставил гитару. В груди копилось отчаянье. - Хён, у тебя с головой всё нормально? Юнги вздрогнул и перевёл взгляд на дверной проём, в котором, распахнув полы того самого оранжевого плаща, стоял Чимин. - Ты зачем вернулся? - В смысле? - опешил Чим. - Ты ушёл от меня. Так зачем вернулся? Чтоб добить? Всё вокруг погрузилось в тишину, которую прервал громкий вздох. Чимин зашёл в комнату как был, в плаще, и, присев на край кровати, крепко обнял Юнги. Отстранился и дал подзатыльник. - Ай! - такого Юн не ожидал. - За что? - За отсутствие мозга, - спокойно пояснил Чимин. - И за полное отсутствие тормозов. Напился - не буянь! Пять утра, а он на гитаре бренчит, песни распевает, понимаешь. Мне соседи жалуются на тебя. - Ничего я не напился! - Да? - Чимин всё же повысил голос. - То есть та бутыль Джина не в счёт, и ты всерьёз хочешь жениться на камне и родить ему сына, которого вы бы назвали Намджун? Юнги непонимающе уставился на Чима. - А что ты смотришь? - уже тише спросил тот. - Это именно то, что ты кричал, когда я забирал тебя из клуба. Я вообще тебя никогда пускать туда не буду, раз ты меры не знаешь. Юнги, не слушая больше ворчание Чимина, облегчённо выдохнул и прижался к его груди, дыша в шею. - Я испугался, - тихо пробормотал он. Пак обнял своего парня и тихонько принялся поглаживать по спине. - Знаешь, какой бы занозой в заднице ты ни был, я бы не оставил тебя. Я в магазин ходил. И в аптеку, потому что ты, дорогой мой алкоголик, так часто пользуешься таблетками от головной боли и активированным углём, что их запас иссяк. Признаюсь, не думал, что ты проснёшься настолько рано. Тихое бурчание потихоньку усыпляло Юнги, но не тут-то было... - Чими-и-ин... - натужно протянул Юн. Тот среагировал мгновенно: - Только попробуй! В ванную! Живо! Едва сдерживая рвотные порывы, Юнги ломанулся в ванную. Благо та была недалеко. Спустя пару минут после того, как Юн попрощался со всем, что он съел ранее, Чимин принёс ему стакан воды. - Если ты всё, то идём. Чим довёл пошатывающегося Юнги до комнаты, уложил обратно на кровать и поставил рядом тазик. На всякий случай. Заметив виноватый взгляд, Чимин хмыкнул и сообщил: - Разбор полётов и современного творчества отложим до утра. И не надейся, что я забуду, пьянь ты синерожая. На это Юнги только тихо фыркнул. - Ты - моё апельсиновое чудо. - А ты - моё наказание. Засыпай. Чимин встал и вышел из комнаты, а Юн прикрыл глаза, быстро исправляя про себя текст недавно придуманной песни. А ты пришёл в своём оранжевом плаще И не уйдёшь уже...***
Несмотря на то, что с утра Юнги основательно попало от Чимина, он был счастлив. Счастлив, что тот кошмар ему только приснился. Он не готов был остаться без своего апельсина. Чимин же, отчитав старшего, велел ему убраться в квартире, а сам убежал по внезапно образовавшимся делам. На душе у Юнги было легко и спокойно. Он распахнул окна, быстро протёр поверхности от пыли и принялся пылесосить, радостно мурлыча под нос какую-то песенку. Зазвонил телефон, и Юн, не прекращая уборки, принял вызов от любимого. В трубке защебетал родной голос. Парень даже прикрыл глаза, наслаждаясь им и в который раз за это утро обещая себе никогда больше не пить. - ...так что я уже на пути домой! Слушай, я тут заскочил в магазин, нам какие-то приправы нужны? Ты что готовить собираешься? Юнги задумался на пару мгновений и уже было открыл рот, когда его отвлёк пылесос, который вдруг странно взвизгнул. Парень перевёл на него взгляд и похолодел, никак не реагируя на сначала весёлое, а потом взволнованное: "Юнги? Ты тут?", - доносящееся из телефона. Из трубы, зацепившись стеблем за края шланга, торчала помятая жёлтая роза.