***
Жить с гипсом на ноге и неполной дееспособностью уже стало не так мучительно, как в первые дни. Уже неделя прошла с того ужасного дня, и я по-тихоньку вливаюсь в колею. Нога все так же жутко ноет. Я мужественно плачу по ночам, скрывая боль в подушке. За время так называемой болезни я больше сдружилась с Дашей. Подруга неоднократно ломала ноги, так что кому, как не ей, знать мои чувства в эти дни. — Лена, я тебе говорю, положи подушки в стопку и на них ногу, это уменьшит боль. Я уже опытная, можешь мне верить, — мы болтали с Дашей по видеозвонку, что немного скрашивало время в одиночестве. Девушка сейчас тоже на больничном — грипп не щадит никого. — Ты же знаешь, как я передвигаюсь на костылях. Это ужасно. А подушки в другой комнате, но если мне станет хуже или не поможет вовсе, то я… — Прибежишь и накостыляешь мне, да? Чувствуешь скрытый смысл в слове «накостыляешь»? — Даша начала так звонко смеяться, что будь в доме хоть кто-то явно бы зашёл и попросил сделать смех этой полоумной потише. — Вот снимут мне гипс, и я тебе реально накостыляю! — У меня в квартире тоже есть пара! Да будет битва! — дурочки. Две дурочки, что неугомонно шутили, и не могли перестать смеяться. Наша дружба с Дашей кардинально отличается от нашей с Варей. С Дарьей мы всегда на волне веселья, нет времени на душевные разговоры и раздумья, мы словно живем одним моментом, в котором только смех и дурацкие проишествия. С Варварой все по-другому, но не менее круто. Мы любим побеседовать на светские темы и покопаться в сознании. Но и повеселиться не прочь. Варя знает меня очень долгое время, может успокоить и направить мысли в правильное русло, за что я ей очень благодарна. С Дашей просто легко. Нет, она не даст дельный совет, девушка просто заставит меня забыть про проблемы и чувства, которые гложут изнутри. Две девушки даже одеваются совершенно по-другому. Даша — вызывающие, в некотором смысле вульгарно даже: юбки мини, блузки и кофты только с глубоким вырезом, алая помада, которая уже сроднилась с губами девушки, а то, как она живет с такими длинными ногтями — для меня загадка. Честно, я бы даже не подумала, что у неё мозги есть, не будь она на олимпиаде, совсем уж не такое мнение вызывает девушка у окружающих. Однако, только посмотрев в глаза Дарьи, можно увидеть огонь, который не даст подступить близко; манеры, поведение, все словно говорит о внутренней силе, что бурлит и очаровывает. Варя совсем другая. Она обожает гольфы и не разлучается с ними, начиная с минимальных похолоданий, заканчивая последними не особо тёплыми деньками. Нет, её нельзя назвать монашкой, ведь летом юбки —страсть Варьки, но опять же только по колени Она скорей целомудренная и рассудительная. Но тем не менее имеет свой шарм. Я бы сказала шарм непорочной красоты: от Варвары веет истинно лёгкой женственной натурой, что словно комнатный цветок — нежная и хрупкая. Как я могу дружить с такими противоположными людьми одновременно? — Так ты идёшь за подушками? — Даша вернула меня в реальный мир. — Да, сейчас поковыляю, — Вернувшись с парой подушек я положила их стопкой и кое-как сумела примоститься на кровати. Пролежав так пять минут я поняла, что девушка была права, и так намного легче. — Даша, Бог ты мой, это просто блаженство, так лежать. — А я говорила! — прокричала девушка в трубку. Ничего не предвещало беды, и я думала ещё разговаривать с подругой часа два, но на моем экране высветился телефонный звонок. И от абонента, который трезвонил, сердце начало ускоряться, попутно делая сальто, не одно. — Даш, я перезвоню. Прости, — я даже не дала подруге слова сказать, как судорожно сбросила звонок, принимая другой. — Алло, Еленушка, здравствуй, — я даже не думала, что так соскучусь по этому хриплому голосу и… — Добрый день, Ян Владимирович, — сердце, как всегда, отзывается на голос этого мужчины тахикардией. — Как ты там? — Нормально, с гипсом скучно не бывает. — Серьезно? Что даже не скучаешь… по классу? — я отчетливо слышала, что Ян ухмыляется. У кого-то хорошее настроение. — Я думала Вы спросите о себе… — Ох, я и так знаю, что ты соскучилась по мне, Еленушка… — томным голосом отвечает Ян. Играет… Он ведь хочет, чтобы я признала сама, то что и так является правдой, чтобы в руки принесла победу мужчине в странной, но такой сладкой игре… — Разве не Вы позвонили, Ян Владимирович? Вероятней, Вы больше… — я бы никогда не сказала эти слова вживую, не посмела бы, глядя в зелень его глаз, созерцая надменную ухмылку. Но сейчас по-другому, он далеко и не увидит моих краснеющих щёк, смущения на лице. И это раскрепощает, даёт больше воли словам и чувствам… — Мне просто хватило смелости набрать тебя, а у тебя нет. Я уверен, что ты хотела мне написать, что повредила ногу, ещё в первый день, но струсила, верно? И все из-за тех секундных объятий? — в трубке слышалась только тишина, которая давила на уши. А я не могла ничего ответить. Потому что это было правдой, неоспоримым фактом. Я часто созерцала фото Яна в телеграмме, часто набирала номер, но сразу сбрасывала, ибо боялась реакции… Только, откуда мужчина узнал? Неужели он так знает меня? Блефует? Или же я действительно настолько открытая книга в его глазах?! — Молчишь, потому-что я прав? — с вызовом… И только тихое: — Да. — Ты, кажется, впервые не съязвила, Еленушка, я поражён. Теперь перейдём к главному, — в смысле? Он позвонил не просто так? —Смотри, мне тут звонил твой отец с утра, — что папа сделал?! — Он спрашивал про твои шансы в медицинском. Не переживай, выставил тебя в лучшем свете. Так вот, я рассказал про область, дополнительные баллы, и Дмитрий Романович предложил возобновить наши занятия, чтобы ты смогла пройти дальше. Но я хотел сперва узнать твоё мнение про это все, — я краем уха слушала, что там говорил Ян, и возмущалась. Какого черта я узнаю обо всем последняя?! — Но я же не смогу приходить в школу, — старалась сохранять спокойствия я. — Но я смогу приходить к тебе… Твой отец сам предложил, я тут ни при чём, — Ян хохотнул в конце, но мне было не смешно. Плевать на олимпиаду, я буду дома с Яном, ОДНА… У меня уже мурашки по коже от одного представления этого. — А когда? — да, как будто для меня это ничего не значит, и я не хочу плясать. С гипсом это будет трудновато, но ради такого случая я рискну. — В пятницу у меня нет первых двух уроков. Могу тогда, чтобы не тревожить на выходных. — Договорились.***
Утро пятницы застало меня мандражем и переживаем по поводу того, что в моей квартире будет Ян. И мы будем наедине. Казалось, бы что такого, мы много раз были только вдвоём в классе, даже в машине Яна, но дом это другое. Сегодня я была не в растянутой футболке Пети, а приоделась в трикотажный сиреневый костюм. Он выглядел прилично и по-домашнему. И с каждой минутой, что приближала приход Яна, я ещё больше накручивала себя, как оно будет. Кроме того, нога решила сегодня поболеть вдвойне, а ко всему голова тоже отдавала больными пульсациями в висках. Ко всему прочему, я проверяла чистая ли моя комната. Я даже никогда особо не задумывалась над тем, красиво ли она выглядит. Пудрового цвета стены, односпальная кровать у окна, укрытая белым пледом с сердечками (иронично), с кучей разных подушек. Рабочий стол, и фотографии с друзьями повешенные на стене. Ничего необычного, но тем не менее аккуратно и так по-девчачьи. Раздался звонок в дверь. Я вздрогнула и, подорвавшись так быстро, как мне позволила нога, «побежала» открывать дверь, что отдалось секундным помутнением перед глазами. — Привет, Еленушка, — улыбался Ян, а я все никак не могла справится с сильной болью и странным холодом, что пробирался к самым костям. Мужчина, как всегда с иголочки: в серых джинсах и чёрной водолазке и таком же пальто — он совсем не смахивал на учителя, но был до безумия красив, а запах его бергамотового одеколона заполонил всю площадь квартиры. — Здравствуйте… — я указала мужчине на вешалку, куда поместить верхнюю одежду, не в силах больше ничего сказать. Откуда-то взялась тошнота впридачу. Весь мир будто плыл перед глазами. Мужчина говорил что-то, но я не слышала. Потом только чувство, что почва уходит из-под ног, и слова, вымолвлены с трудом: — Ян… Помоги… — я начала понемногу терять нить с реальностью и была готова породнится с паркетом, но следующее, что я почувствовала, это сильные руки на пояснице и дурманящий аромат. Пульсация в висках не проходила, но было ощущение странного спокойствия, как абсурдно бы это не звучало. — Елена, ты меня слышишь? — издали я слышала чей-то голос, мне было до жути холодно, а кто-то словно поливал меня ледяной водой, от чего неприятно щипало щеки и шею. А, может, это было реальностью... С трудом придя в сознание, когда пелена спала, я увидела лицо Яна, что было напряжено и выражало беспокойство, а ещё его сильные руки на моем теле. Мужчина нес меня на руках. Ян сразу нашёл мою комнату, и только когда бережно положил меня на кровать, я смогла полностью придти в норму. — Ты меня напугала, Елена… Тебе лучше? — Да, я… Простите меня, Ян Владимирович, я не специально, — я старалась не смотреть на мужчину, а это было ой как сложно, потому-то сидел он на той самой кровати, предельно близко ко мне… — А что уже не Ян и не на «ты»? — ухмылялся он. Как же стыдно… — Я… Я не знаю, что на меня нашло. — Брось, Еленушка, мне так даже больше нравится. — Ну я так не могу… — Ян не дал мне договорить, перебивая: — Ладно, Елена Дмитриевна, рассказывайте, что это с Вами, — Ян хитро улыбнулся, выделяя слово «вами». От чего я искренне рассмеялась. Сейчас он такой домашний… Я поднялась немного на подушках, садясь полулёжа. — Это смешно. — Что смешного, Еленушка Дмитриевна? — Ян опять заставил меня глупо смеяться вместе с ним, из-за чего боли усилились, но и морозить не перестало. Ян заметил то, как я поморщилась, и нахмурился. Он взял в ладонь мое запястье, словно измерял пульс, и я не ошиблась, мужчина глядел на часы, вероятно высчитывая время. А у меня пошли мурашки от такого детского, но такого желанного прикосновения. — Пульс ускорен. Да ты горишь и трясешься вся. Скорей всего у тебя температура из-за перелома, — серьезно заключил Ян. — Такое бывает? — Да, Елена, кому как не тебе знать связь между всем в организме. Но сейчас не про это. Где у вас градусник? — не опуская моей руки, говорил мужчина, смотря мне в глаза, и тело опять пробрало дрожью: то ли от томного взгляда и близости Яна, то ли от температуры, не знаю. Но мне очень хочется верить, что от Яна. — У нас нет градусника… Летом он разбился, а новый купить как-то не было потребности, — я говорила тихо, неотрывно смотря на мужчину, то переводя взгляд на манящие губы, то опять на зелень глаз. — Тогда воспользуемся бабушкиными методами… — хрипло проговорил мужчина. Я уже хотела спросить о чем он, но не успела: Ян коснулся устами моего виска, от чего я утратила дар речи и вообще понимания происходящего. Сердце забилось быстро-быстро от этого невинного прикосновения Яна ко мне… Ян отстранился, заглядывая в мои глаза, словно хотел прочитать, тогда, когда его глаза вспыхивали и завораживали ещё больше, чем когда-либо. Наши лица были предельно близко, а дыхание рваное и тяжелое, словно не хватает кислорода на двоих. Все ещё держа одной ладонью мое запястье, Ян убрал непослушный локон с лица, а потом его губы накрыли мои. Он целовал нежно, медленно сплетая наши губы в едином танце, целовал так, будто мои губы — единственная сладость в маленьком мире, где существуем только мы. Я ощущала, как зарождается ураган внутри, как сердце бьется в неистовом ритме, когда губы Яна начали более настойчиво терзать мои, даря неописуемое ощущения. Ощущения запретной любви и безумных чувств. И через жалкие мгновения Ян отстранился, но все мои переживания развеялись, когда я увидела тёплую улыбку мужчины, чувствуя поглаживания по щеке. — У тебя действительно температура, Еленушка, — хрипло сказал Ян перед тем как увлёк меня в новый, такой же крышесносящий поцелуй, поцелуй таких желанных губ…