Доверие Харрис

      Влюбиться в парня в девятнадцать лет — проще простого. На протяжении трех недель кидать на него неловкие быстрые взгляды, боясь, что он заметит — конечно. Стараться держать ровную интонацию в голосе во время небольших почтительных бесед — с радостью. Проснуться в одно ясное утро и узнать, что парень, о котором ты грезила вот уже почти месяц, уехал в аэропорт полчаса назад — почему бы и нет?       Но тебе уже не девятнадцать!       Агата, словно ошпаренная, влетает в свою комнату, громко захлопывая за собой дверь. Где-то в конце коридора от слишком громкого хлопка проснулась на пару секунд тетя Мей, ворчливо что-то шепча про невоспитанную молодежь. И даже если бы Харрис была в курсе этого, то в данный момент совершенно не стала бы задумываться о том, что такое поведение молодой девушки абсолютно неприемлемо в ночное время в доме семьи аристократов. В конце концов, это ее дом. Уже.       Алкоголь и смущение — огненная смесь. Агата чувствовала, насколько сильно горели ее щеки. Казалось, что ее сердце уже готово выпрыгнуть из груди, отбивая внутри нее зацикленную чечетку. Ей хочется раскрыть все окна в комнате, заполняя пространство холодом апрельской ночи.       Температура? Нет. Александр.       Девушка осторожно присаживается на край постели, подбирая под себя ноги. Что произошло на этой чертовой кухне? В голове проносится мысль, что во всем повинно бурное воображение и пару бокалов вина, но нет! Это была, самая что ни придумаешь, реальность. Агата неосознанно прошлась кончиками пальцев по костяшкам, на которых осел тонкий слой сладкого яблочного сока, после нарочито легкого и, в то же время, страстного поцелуя. Дьявол, три года назад англичанка только могла грезить о подобном интимном моменте, который она десятки раз представляла у себя голове: как гость из Швеции подходит, берет ее небольшую ладошку в свою руку и, наградив девушку фирменной ухмылкой, оставляет мягкий поцелуй на ее пальцах.       А сейчас, это было той действительностью, в которой она теперь старалась утихомирить свое взбалмошное состояние, не переставая смаковать раз за разом пережитый несколькими минутами ранее момент. Нильсен, сукин сын! Ты вновь ворвался в мою жизнь также молниеносно, как и свалил из нее!       Агата с громким вздохом падает на мягкие одеяла, ясно осознавая лишь одно: это больше не была игра в невинные переглядывания на людях, как было несколькими годами ранее. Теперь это было что-то совсем иное. Влюбленность? Нет. Сильная симпатия? Возможно. Неотъемлемый интерес? Скорее всего.       Или все-таки?..

***

      Кто надоумил аристократов просыпаться рано?       Вежливый стук и призыв к подъему из уст белокурой кузины в 9:02 заставил Агату Харрис сонно едва раскрыть один глаз, а после снова провалиться в сладкое небытие на следующие несколько часов. Ночные истязания самой себя крепко сдались на желании девушки подольше понежиться этим серым утром в постели, ненавязчиво напоминая ей о том, что уснуть она смогла лишь в четвертом часу ночи.       Человеком с ясным умом и твердой памятью шатенка смогла почувствовать себя лишь в полдень, резво спускаясь по каменной лестнице, придерживаясь за блестящие перила. Удивительная тишина дома приятно умиротворяла, несмотря на тарабанящий по подоконникам и крыше дождь. Скорее всего, все сидят по своим комнатам. И это устраивало хозяйку дома как никогда.       Лучшим вариантом начать этот ленивый день была затея об обычной чашке кофе. Агата осторожно заглядывает на кухню, прежде чем уверенной походкой направляется к небольшой кофе-машине. Потрескивание и аромат кофейных зерен ласкал обоняние девушки, заставляя ее сладко прикрывать глаза от наслаждения.       — Добрый день, Агата.       Харрис резко напрягается, разворачиваясь вполоборота в сторону, откуда пришел звук.       — Здравствуй, дядя.       На губы шатенки ложится теплая приветственная улыбка, когда она мягкими нотками голоса приветствует Винсента Харриса. Он ведь поверил?       — Хочешь кофе? — Агата тянется к навесному шкафчику, стараясь проявить максимум уважения к мужчине, отбрасывая снова и снова мысли о случайно услышанных днями ранее словах в коридоре из его уст.       — Не отказался бы.       Девушка чувствует внимательный взгляд родственника по другую сторону столешницы все время, пока занимается приготовлением горячего напитка.       Агата аккуратно разливает кофе по белоснежным чашам, осторожно присаживаясь на стул рядом с дядей. Она надеется, что между ними так и будет висеть это неловкое напряженное молчание. Какая ирония, ведь раньше этих двоих было трудно заставить замолчать, оказываясь они в компании друг друга.       — Как твои дела?       Грубый голос разрезает тишину кухонного помещения, заставляя наследницу мысленно закатить глаза. Чем она сегодня напакостила Дьяволу, что он теперь разрушает ее скромные мольбы, отправляя их в самое пекло?       — Могло быть и лучше, — Агата неловко кивает, бросая на Винсента быстрый взгляд. — Твои дела как?       — Пока что сносно. — Пока что?       Харрис старается сосредоточиться на чертовой чашке кофе, которое нервно помешивает ложкой. Почему именно сейчас, в этот самый момент, в кухню не влетает вечно голодный Данте? Или неуемная Марта, которая была бы только рада ненавязчиво подслушать чужой разговор? Да, черт, Чарльз, который постоянно ворует овсяное печенье с кухни! Боже, Сэм, услышь меня и помоги.       — Агата, я… — Винсент аккуратно едва касается предплечья племянницы, заставляя ту чуть подпрыгнуть от неожиданного прикосновения, но все же обратить на него внимание, — я верю в то, что это сделала не ты.       Слова родственника заставляют девушку выпустить из себя громкий нервный выдох. Серьезно?       Англичанка хочет съязвить, выпалить ему в ответ что-то саркастичное, как это часто делал Александр. Не о том думаешь, Агата! Но слова будто не хотят выходить из нее, оставаясь где-то между грудью и горлом тогда, когда она вглядывается в светлые глаза Винсента. В его взгляде сожаление?.. Хотя, нет, оно там тоже есть. Но с примесью скорби и грусти.       Кажется, на его лице стало больше морщин. Сколько они не виделись? Больше года. Мужчина ободряюще проводит ладонью по плечу девушки, не отводя взора от ее фигуры, и только сейчас Харрис замечает темные круги под усталыми глазами дяди. Он вообще спит?       Агата не понимает ровным счетом ничего. Ей кажется, что она стучится в нужные двери, но за ними никого нет, так и оставляя ее без ответов на постоянно всплывающие новые вопросы. Сердце девушки пропускает удар, когда она осознает то, что может доверять сейчас в этом доме такому мизерному количеству людей. Их настолько мало, что она с легкостью может пересчитать их на пальцах рук.       Шатенка поджимает губы, выдавливая из себя подобие улыбки. Она замечает, как черты лица Винсента немного расслабляются и надеется, очень хочет верить, что он действительно так думает. И что ты, дядя, здесь не при чем.       Они находятся в компании друг друга еще какое-то время, ведя разговор о совершенно отдаленных вещах. Например, дядя интересуется о том, как прошла ее сдача диплома и, боже, как у нее обстоят дела в личной жизни. Агата смеется, весело замечая, что дядя ведет себя как тетушка.       Прежде чем покинуть кухню, Винсент мягким взглядом одаривает племянницу и теплым голосом выдает фразу, заставляя Агату впасть в невольный ступор, ощущая с увеличенной скоростью заработавшие шестеренки в голове:       «Помнишь, как тебе нравилось рассматривать картины в кабинете Аннет? Их малость отреставрировали, не замечала?»

***

      Агата несется вдоль тусклого коридора, не замечая никого и ничего вокруг себя. Она поворачивает и, видя нужную дверь, ускоряет скорость передвижения, желая как можно скорее поделиться с помощником детектива услышанным чуть ранее. С ума сойти! Девушка оставляет несколько торопливых стуков на деревянной поверхности и, не дожидаясь ответа, раскрывает дверь.       — Сэм, мы должны верн… — Харрис замолкает на середине фразы, когда ее взгляд падает на замеревшую фигуру Макото посреди комнаты.       Девушка застывает на долгие несколько секунд, неосознанно впиваясь взглядом в открывшейся вид: оголенный по пояс Сэм, как раз застегивающий ширинку на своих джинсовых скинни. Его мышцы на предплечьях немного напряжены, а на торсе явно выделяется несколько кубиков пресса. Парень поднимает удивленные карие глаза на подругу, явно оторопев от столь неожиданного и резкого визита. Агату настигает понимание, что она рассматривает его слишком долго, поэтому спешно разворачивается, устремляя свой взгляд куда-то в пол. Как неловко… Она, конечно, знала, что не обладает должным количеством терпения, но…       — Извини! — выдавливает Агата, ощущая полыхающие от доли стыда щеки.       Тихий смешок прилетает шатенке прямо в спину, когда Сэм мягко произносит:       — Было бы что скрывать. — Макото быстро натягивает толстовку на оголенное тело. — Можешь смотреть.       Харрис сконфуженно разворачивается, одаривая друга стеснительным взглядом.       — Не скромничай, Сэм. — Агата сцепляет пальцы в крепкий замочек, стараясь скрыть последствия своего нервозного состояния. — Ты в отличной форме.       — Ну, спасибо. — Парень запускает пальцы в свои волосы, чуть взлохмачивая их, и только сейчас Харрис видит, что на его голове нет привычной укладки. Видимо, японец все же замечает ее заинтересованный взгляд на своих волосах, добавляя: — У меня закончился гель для волос…       — Нет-нет! — перебивает девушка. Она расслаблено улыбается, отчасти умиляясь такой скромности со стороны полицейского. — Тебе идет, правда.       Агата проводит взглядом по силуэту парня. А ведь она впервые видит его без привычных белоснежной рубашки и брюк, без затянутого вокруг шеи галстука и идеально уложенных волос. Сейчас Сэм был так далек от классического образа помощника детектива, представая перед ней совершенно… обычным? И девушка будет самой большой лгуньей, если скажет, что такой внешний вид парня ей не нравился.       — Ты хотела что-то сказать мне, кажется? — Макото разрезает внезапную тишину своим мягким голосом, вытаскивая сознание шатенки напротив из размышлений.       — Да! Мы должны вернуться в кабинет Аннет.. — Агата выдерживает вынужденную паузу, наблюдая за сменой эмоционального фона на лице Сэма. Парень чуть хмурит брови, с непониманием в глазах склоняя голову в бок. — «Помнишь, как тебе нравилось рассматривать картины в кабинете Аннет? Их малость отреставрировали, не замечала?» — это сказал мне только что Винсент. Дословно!       — Ты уверена, что ему можно доверять?       — Я не знаю… — Агата обессиленно опускает руки, растеряно водя глазами по интерьеру комнаты. — Просто если… Вдруг там что-то есть? Вдруг что-то упустили? — Ее взгляд останавливается на заинтересованном взоре японца. — Нам нужно вернуться туда, Сэм. Я не прощу себе, если… — голос становится слишком тихим, переходя в умоляющий жалобный шепот.       — Эй, послушай. — Парень стремительно подходит ближе к фигуре взволнованной англичанки. Он кладет на ее худые плечи ладони, ободряюще чуть сжимая их. — Мы вернемся туда сразу, как появится возможность, ладно?       Агата едва кивает головой, чувствуя волну захлестывающего успокоения. Она заметно расслабляется, ощущая на себе заботливый взгляд японца и ничего не может сделать, когда он без слов ласково прижимает ее стройное тело к своему, увлекая в такие нужные сейчас объятия.

***

      Александр раздраженно откидывает голову назад, устало прикрывая глаза. Он, скрестив ноги, облокачивается на самый краешек письменного стола, наблюдая со стороны за всем этим цирком под названием «Испытание присяжных», где он сам и городской прокурор выступают в качестве главных артистов. Вся эта нудная процедура могла бы давно завершиться, если бы не вечные препирательства мисс Эмилии Хилл. Она отправила на скамейку запасных порядка тридцати присяжных, постоянно находя совершенно нелепые причины для отстранения каждого к прослушиванию дела.       Нильсен не часто прибегал к праву смены присяжного слушателя. Психология, подход и правильно составленная речь с упором на нужные приоритеты, которые нельзя было оспорить законом, — это можно было назвать одним из главных правил шведского адвоката. Его умение разбираться в психологическом портрете человека всегда помогало выяснить, какие именно рычаги ментального давления стоило бы использовать на том или ином человеке. Законы ему были известны, а уж красиво и правильно изъясниться запудрить мозг для него не составляло труда. Ведь цель оправдывает средства? Агата заочно оправдывает все старания и средства.       Парень бросил быстрый взгляд на свои наручные часы. 4:21 после полудня. В последние несколько дней он не возвращался в Бишоп-Мэнсон раньше восьми вечера. Александр был не против единоличной трапезы, погружая свои мысли в думы о деле или несносных обитателях того роскошного особняка, но… Все эти поздние приезды лишали его сладкой возможности понаблюдать за истязающей его мысли и сознание маленькой мисс Харрис во время общего ужина, например. Он хотел ловить ее мимолетный взгляд, а потом созерцать заливающиеся краской веснушчатые щеки, когда бы она заметила его внимание на себе. После этого она обязательно уткнулась бы своим небольшим носиком в тарелку, чувствуя горящие ушки и съедающее ее смущение. Слишком очаровательно.       Сначала работа, потом удовольствие.       — Я думаю, что мы закончили, — слова пролетели мимо ушей Александра. Прокурор перевела довольный взгляд с отобранных присяжных на подозрительно молчащего задумчивого адвоката стороны защиты. — Мистер Нильсен? — Она сделала несколько шагов в сторону мужчины, отчеканивая каждое движение стуком каблуков.       Александр резко моргнул несколько раз и, бесстрастно глянув на дюжину людей, которые будут решать судьбу его миловидной подзащитной, утвердительно кивнул.       — Мы закончили.       Швед деликатно складывает документы в портфель, почтительно, даже слишком тепло, прощаясь с покидающими небольшой зал присяжными. Женская половина этой шайки точно наша. За Харрис остальная половина. Александр хватает ручки портфеля, оставляя висеть пиджак на согнутом предплечье свободной руки. В его походке читается расслабленность, когда, медленно двигаясь вдоль блестящего коридора, парень уже предвкушает довольно интригующий его мысли вечер.       — Мистер Нильсен!       Юрист не без раздражения закатывает глаза и после оборачивается, натягивая на лицо приветливую и учтивую маску. Недалеко от него останавливается стройная фигура мисс прокурора, которая быстро оглядывает его с ног до головы.       — Чем обязан такой честью? — Александр делает явный акцент на последнем слове, произнося его с издевательской ухмылкой на губах, которая точно взбесит эту русоволосую даму.       — Можете ли вы уделить мне минутку? — Эмилия складывает руки в крепкий замок на уровне груди, останавливаясь прямо напротив мужчины.       — Вам я готов уделить даже полторы минуты.       Губ прокурора касается смешок, когда она чуть опускает голову, подавляя улыбку.       — Не подумали на счет того предложения, что я озвучила вам в нашу первую встречу? — Девушка заинтересованно, с томительным ожиданием, смотрит на мужчину перед собой.       «— Мистер Нильсен, давайте поступим как взрослые образованные люди, потому что я не думаю, что мы оба горим желанием разбираться в этом деле. — Прокурор крутит в своих пальцах изысканную ручку, неотрывно смотря на него через стол.       — Я во внимании, мисс.       — Прокуратура предлагает вам и вашей подзащитной довольно выгодную сделку, — особа перед Александром сдержанно опускает взгляд карих глаз на лист перед собой, продолжая: — Мисс Харрис должна пожаловать в здание прокуратуры с явкой с повинной, взамен мы готовы уменьшить срок отсидки до, скажем, трех или четырех лет.       Эмилия Хилл ожидает любую реакцию, но она приходит в небольшое смятение и изумление, наблюдая за заливистым смехом адвоката защиты.       — Мисс, вы настолько же умны, — Александр встает с кресла, беря в руку ремешки своего нетронутого портфеля, — насколько и глупы. Об этом и речи не может быть.»       — Ох, вы про то предложение, где пытались сделать меня идиотом? — Швед чуть склоняет голову набок, заинтересованно приподнимая бровь.       — Предложение решить этот процесс более мирным путем — прерогатива не для идиота, — прокурор старается произнести эти слова максимально бесстрастно, но Нильсен видит, как ее пальцы, сцепленные в замок, усиливают хватку, выдавая с потрохами ее волнение.       — Не признавать, что ты идиот, когда ты идиот — идиотский поступок. — Александр выпрямляется, смеряя девушку самодовольным, даже циничным взглядом. Видит черт, я давал тебе шанс остановиться, девочка. — И сейчас вся прокуратура во главе с вами, мисс Хилл, являетесь членами парада полных идиотов, если считаете, что я клюну на эту ересь.       Нильсен раздражен, зол и рассержен. Чертова прокуратура пыталась надуть его? Уже дважды! Он выпускает громкий смешок с примесью гнева прямо в лицо девушке-прокурору, замечая на ее лице подобие шока от услышанного.       — Хороших выходных, мисс Хилл. Увидимся в зале суда!       Голос Александра звучит довольно громко, отскакивая эхом от блестящих высоких стен. Мужчина рвано оттягивает узел галстука вокруг шеи, ощущая недостаток воздуха в легких от нахлынувшего гнева. Он бесцеремонно оставляет русую девушку в оцепенении, уверенной походкой двигаясь к широким дверям, за которыми его обволакивает такая приятная сейчас прохлада после душного зала. Нильсен взбешен, где-то даже разочарован в правовой системе Великобритании.       Хотела обвести меня вокруг пальца, мисс Выскочка? Посмотрим, как ты завоешь, когда присяжные объявят Харрис невиновной. А Агата… Одна только ее манера краснеть стоит того, чтобы этим заняться.

***

      Снова ужин. Снова эти косые взгляды. Снова Агата чувствует себя неловко, но старается прятать это ощущение за огромной стеной. Она украдкой кидает взгляды на беседующих Сэма и Данте. Первый из них пытался максимально завлечь второго беседой, в следствии уводя куда-нибудь подальше от его комнаты, когда Харрис смогла бы без проблем пробраться в комнату кузена. Некрасиво так поступать? Да. Опасно ли было проворачивать этот фокус сейчас, когда вся жизнь особняка таилась по личным комнатам? Еще как.       Шатенка старается, крайне сдержанно пытается, не поддаваться искушению посмотреть на обладателя голубых глаз, взгляд которых так и прожигал ее нутро откуда-то с другой половины обеденного стола. С одной стороны, в ней поселяется какое-то спокойствие от того, что впервые за несколько дней она чувствует его присутствие здесь, в этой набитой осуждением, сочувствием и неприятием комнате. Будто Нильсен стоит за ее спиной, бережно защищая от негатива, который так и сочился из всевозможных щелей. С другой… Мне нужно сосредоточиться на Данте и Сэме! Сначала дело, потом… Александр.       — Агата, милая, — мягкий голос Фредерика вырывает девушку из потока мыслей, — с тобой все в порядке?       — Я неважно себя чувствую, — Харрис устало кивает. Ларсен заботливо кладет ладонь на ее руку и, Боже, я надеюсь, Фредерик, ты простишь меня за эту нелепую ложь. — Наверное, я лучше пойду к себе.       Агата выдавливает сдержанную улыбку, когда покидает обеденный зал, ощущая на себе с десяток любопытных пар глаз в спину. Дайте мне просто пакет на голову! И девушка старается сохранять концентрацию в поведении и действиях, краем глаза замечая заинтересованный взгляд Александра, со сдвинутыми бровями к переносице. Пялиться — некрасиво, Нильсен!       Харрис прекрасно знает, что сейчас внимание прислуги и жителей сосредоточено на действиях первого этажа особняка, но она все равно опасливо оглядывается буквально каждую секунду времени, пока бесшумно следует к комнате кузена. Благослови Сэма и его умение отвлекать людей! Агата выуживает из кармана обтягивающих брюк небольшой ключик, который она стащила из ключницы в помещении уборочного инвентаря для обслуги, когда, опять же, Макото мастерски вешал лапшу на уши Марте, говоря что-то о просьбе ответить на дополнительные вопросы, относящиеся к делу.       Тихо закрыв за собой дверь, Агата не церемонится с осматриванием помещения, поэтому сразу бросается к белоснежному ангелу, неизменно восседающему на книжных полках. Деревянная стенка отъезжает в сторону, открывая проход перед шатенкой, заставляя ее напряженно сглотнуть. Это ведь не должно быть страшно сейчас, когда она уже побывала в кабинете Аннет? Да, гений, только тогда ты была с Алексом и его раздутым эго.       Девушка осторожно переступает высокий порожек, разделяющий уютную комнату и темные проходы. Она старается дышать глубже, ровнее, более спокойно, буквально заставляя себя не поддаваться наступающей на пятки панике. Агата с глухим скрипом запирает дверь на рычаг, разворачиваясь лицом к продолговатым тоннелям.       Ради тетушки Аннет.       Наследница включает встроенный в телефон фонарик и, освещая путь перед собой, начинает осторожно ступать по холодному каменному полу. Она помнит дорогу, но все равно ощущает тот мандраж, который чувствовала, оказавшись тут впервые. Стены все такие же влажные и холодные, а воздух сперт и затхлый.       Оказавшись перед той самой дверью, Агата робеет. Гораздо проще было наблюдать со стороны за сильными руками Александра, уверенно дергающими рычаг в сторону. Но его здесь нет сейчас. Поэтому, засунув телефон в первый попавшийся карман, девушка дрожащими руками тянется к железной рукоятке, обхватывая ее тонкими пальцами. Времени слишком мало.       Сердце Агаты Харрис застывает на несколько секунд, когда она, прикладывая силы физические и моральные, сдвигает вбок рычаг, приводя механизм прохода в действие. Панель, обрамленная камнем, нарочито медленно отъезжает в сторону, наконец, открывая проход перед шатенкой. Она, подобно Нильсену несколько дней назад, прислушивается к звукам и осматривает помещение, прежде чем с осторожностью ступает на мягкий ковер.       «Не включай свет. Пользуйся фонариком и старайся светить им в пол, чтоб не привлечь внимание с внешней стороны дома из окон.»       Голос Сэма так ясно звучит в голове Агаты. Она вновь вытаскивает гаджет из кармана и, прорезая мрачную темноту светом, медленно ступает вглубь кабинета. Ладно, здесь всего три картины. Нужно снять, посмотреть и повесить обратно. В этом не должно быть ничего сложного. Харрис натягивает на покрывшиеся тонкой сеткой пота ладони медицинские перчатки, взволнованно подходя к одной из картин, уютно висевшей между широкими окнами. Сначала лучше разобраться с самым рисковым вариантом обнаружения.       Подрагивающими от волнения руками, Агата осторожно вытягивается над диваном, аккуратно снимая привлекательный элемент декора со стены. Позолоченная рамка с изображением пары на фоне густого леса. Эта картина висела здесь столько, сколько девушка себя помнила. Харрис старается отогнать врывающиеся в память приятные воспоминания, которые она разделила с тетей в этой комнате, думая лишь о том, что момент ностальгии лучше оставить на более позднее время. Только не сейчас.       Агата переворачивает картину, с ювелирной осторожностью снимая ее заднюю стенку. Она делает глубокий вдох, прежде чем полностью поднимает крышку, обнаруживая под ней… только полотно. Харрис отставляет картон в сторону, внимательно осматривая каждый угол и сантиметр рисунка. Может, надеется обнаружить скрытый загнутый уголок или… флэшку? Не смеши саму себя. С толикой разочарования девушка поджимает губы, собирая картину в первозданный вид. Она возвращает ее обратно на стену и надеется, что глазомер не подводит шатенку, ведь, кажется, все висит ровно.       Вторая картина располагается ровно над виниловой установкой, и, не забывая светить фонариком вниз, Агата осторожно подходит к ней, попутно прислушиваясь к звукам за дверью. Тихо. Без какой-либо задней мысли, Харрис уверенно тянется ко второму полотну, в сердцах хваля себя саму за то, что, наконец, смогла обуздать неумолимое волнение в груди. Почти. Приятное тепло заполняет все нутро шатенки, когда она, опустив картину на пол, освещает небольшой картинный пейзаж перед собой. Это мой подарок… На рисунке изображена тесная французская улочка, когда основной акцент сделан на такой уютной небольшой семейной кондитерской ФамЭль. Вокруг окошек свисают листья виноградной лозы, откуда виднеются силуэты трудящихся членов семьи. Агата сглатывает подступающий к горлу ком и чуть запрокидывает голову назад, надеясь спрятать обратно подступающие к глазам слезы. Возьми себя в руки и сделай это ради тети!       Медленно и неторопливо Харрис ведет счет в голове до десяти и только потом опускает тяжелый взгляд на полотно. Она старается отбросить всю боль и горечь на задворки сознания, теперь уже попросту желая поскорее разобраться со всем этим делом и убраться отсюда как можно скорее. Поэтому, девушка не ощущает какого-то трепета, снимая заднюю крышку картины. А зря…       Агата резко застывает, чуть щуря глаза, словно не верит собственному взору. Это?.. Дрожащей рукой она осторожно протягивает ладонь к сложенному в несколько раз прозрачному целлофановому файлу. Из-за потрескавшегося материала — видимо, его разворачивали слишком часто — она видит лишь очертания каких-то цифр и букв. Потом с этим разберемся. Харрис засовывает находку в карман брюк и, не церемонясь, собирает картину в прежний вид, возвращая ту на место. И вновь молится на правильную работоспособность своего глазомера.       Третья картина совсем небольшая, уютно расположенная над небольшим домашним баром в виде глобуса на ножках, в противоположном, от виниловой установки, углу кабинета. Славный натюрморт, но Агата будто чувствует, что ничего за рисунком не найдет, так как уже, видимо, сорвала вечерний куш. И мысленные предсказания девушки сбываются, поселяя в ее голове море вопросов, к которым она вернется. Только теперь уже завтра. На сегодня с меня достаточно приключений.       Харрис обводит взглядом зеленых глаз комнату и, удостоверившись, что все осталось на своих местах, осторожно следует к приоткрытому проходу, старательно игнорируя багровое темное пятно на ковре, которое даже в таком тусклом свете словно специально привлекало ее внимание. Дверь с тихим хлопком закрывается, наконец, лишая ее возможности вдыхать не до конца еще выветрившийся аромат сладкого парфюма тетушки. Ты, тетушка Аннет, всегда использовала такие стойкие духи.       Агата хлопает себя по бедру, слыша в кармане хруст целлофана. Она глубоко вздыхает и, сжимая в руке телефон, следует к двери, которая выпустит ее из этих чертовых катакомб. Помимо желания поскорее покинуть эти холодные проходы, Харрис ощущает явную потребность прямо сейчас, без разговоров с Александром или Сэмом, необдуманно заявиться на порог дяди Винсента, задавая ему всего лишь один вопрос.       Шатенка едва ли не бегом добирается до нужного выхода, и, когда ее ладонь уверенно обхватывает железную рукоятку, готовясь обрушить на нее достаточное количество силы, до ее слуха долетает… мягкий женский смех? Девушка застывает на месте, прислоняясь ухом к железной двери.       — Иди сюда… — приглушенный голос Данте врезается в слух Агаты. Она сконфуженно хмурит брови, перебирая в голове десятки вариантов того, с кем таким мягким и приглушенным голосом может говорить ее кузен.       — Данте… Я хочу, чтобы ты скорее оказался во мне…       Черт.       Нет. Нет.       Этого не может быть… Точнее…       Харрис хочет ошибаться. Надеется, что собственный слух подводит ее. Вдруг, это какое-то помутнение? Или из-за плотности стен звук искажается? Но очередное доказательство влетает в голову девушки, когда она улавливает нотки такого знакомого с детства… игривого смеха Элизы...       Кажется, с Агаты достаточно одного только звука приглушенных стонов кузенов за стеной, сливающихся в унисон, когда она ошарашенно откидывается спиной на влажный камень. Она понимает, черт возьми, осознает, что сейчас ей нужно взять свою панику за ремешки, сдерживая собственный порыв нервозности. Но, дьявол, как я отсюда выберусь?       Ремни, за которые Харрис так и не успела ухватиться, исчезают в темноте коридора, заставляя ее слышать только набирающий громкость шум в ушах. Перед глазами начинают плыть камни, когда девушка, отдаваясь в объятия паники, ошарашенно следует невесть куда. Агата не различает поворотов, не видит небольшие камешки под ногами, которые ударяются об стены и пол, когда она их случайно задевает подошвой. Очередной поворот — и шатенка едва успевает ухватиться за выступающий булыжник в стене, предотвращая больное падение.       Фонарик резко отключается, оставляя девушку один на один с катакомбами. Трясущимися руками Агата тянется к стене, следуя вперед на ощупь. Она не знает, даже не представляет, что ожидает увидеть в конце пути, но продолжает медленно следовать, осторожно перебирая ногами по полу. Глаза привыкают со временем к темноте, но это отнюдь не помогает ей избежать возможности наткнуться на какой-то грубый затвор. Харрис слышит, как ткань атласной блузки рвется где-то на рукаве и, Господи, чувствует, как теряет равновесие.       Агата резко выставляет перед собой ладони, надеясь почувствовать под кожей влажные камни. Но единственное, что она ощущает, — падение своего тела куда-то вперед. Яркий свет неприятно бьет в глаза своей резкостью, а тело пронзает тупая боль, когда до девушки доходит понимание, что она все же упала.       Зрение не хочет возвращаться в полном объеме, оставляя перед глазами девушки прыгающие желтые пятна, мешающие ей сконцентрировать свое внимание на чем-либо. Что это за комната? Агата старается встать, опираясь на ушибленные конечности: ноги ноют, руки зудят, голова раскалывается. Шум, заполняющий все мысли девушки, резко пропадает, уступая место приятной тишине, за которой она уже успела соскучиться.       — Агата?       Этот голос она не перепутает никогда. Я все-таки умерла?       — Харрис, ты слышишь меня?       Англичанка с трудом поднимает голову, всеми силами стараясь игнорировать раздражающие блики в глазах и боль, пульсирующую волнами вдоль всего тела. Но, даже сквозь эти желтоватые отблески, девушке удается разглядеть перед собой пропитанные волнением голубые бездонные глаза полуголого Александра, чтоб его, Нильсена.