Некоторые недооценивают важность ментального здоровья. Пренебрегают им, отдавая предпочтение показателям физического состояния тела, забывая, что внутренние эмоции часто имеют более сильный вес, когда дело касается общего и целостного анализа расположения человека.
Это утро значительно отличалось от других. Не только тем, что Агата наконец-то выспалась и ощущала себя полной энергией и сил на новые свершения. Не тем, что легкий ветерок, который просачивался в светлую комнату сквозь небольшую приоткрытую щелку и колыхал полупрозрачный тюль своим дуновением, приятно освежал сжатый воздух и наполнял комнату запахом растений из сада. А тем, что впервые за долгое время после пробуждения, когда она открыла глаза, спустя минуту не начала предаваться тяжелым размышлениям о своем шатком положении. Не начала перемалывать самой себе кости, коря за какие-то необдуманные поступки.
Она чувствовала себя абсолютно счастливой, отбрасывая подальше мысли о зале судебного заседания и своих некогда окровавленных руках. Ведь сейчас, именно в эту минуту, Агата нежилась в недрах своей родной постели, вдыхая запах мужчины, в которого бесповоротно была влюблена. Соседняя половина постели уже не была теплой, но продолжала таить в волокнах сплетенных ниток остатки его вчерашнего одеколона вкупе с естественным запахом тела.
Агата не помнила, в какой именно момент неожиданно появившаяся смелость начала оттеснять собой привычные стеснение и скромность. Но зато четко помнила мгновение, когда на перепутье коридоров она мягко потянула руку Александра на себя, подталкивая его подтянутую фигуру за собой. Тот огонек, что вспыхнул в его глазах, не был соизмерим с чем-либо: ни с искрами пламени, ни с взрывом разгоряченной лавы — ни с чем. Все, что ему осталось — это покорно следовать за дамой своего сердца, наблюдая за тем, как она постепенно раскрывается для него.
Они целовались так долго, словно в их распоряжении была целая вечность. Будто самолет, который должен был отправиться в свой рейс спустя два часа после полудня, подождет своего последнего пассажира и не тронется с взлетной полосы до тех пор, пока тот не переступит порог механической птицы. Агата мягко касается подушечками пальцев своих губ, мысленно возвращаясь в события этой ночи. Кажется, она все еще ощущала терпкие прикосновения Александра на своей коже. То, как он крепко держал ее талию в своих ладонях, оставляя горячие поцелуи на губах, щеках, шее, ключицах… Как он мягко оттягивал ее нижнюю губу, а после прижимался всем своим существом, вжимая ее хрупкое тело в поверхность матраца.
Отбросив теплое одеяло в сторону, Агата опускает ноги на мягкий ковер с высоким ворсом. Она слегка качает головой в стороны, нехотя отгоняя от себя мысли о теплой коже Нильсена, по которой бесстеснительно водила ладонями. Чувствует, как внизу живота начинает сладко потягивать, а при малейшем движении бедер ее тело пробивает поток слабого электрического тока. Словно кто-то специально выжидал момента и нажимал кнопку активации электросети, пуская по нервным окончаниям волну возбуждения.
Агата никогда не закалялась, но мысли о прохладном душе с утра как никогда были сейчас кстати. Может, хотя бы так она сможет утихомирить бушующий молодой организм, который не на шутку в такие ранние часы разыгрался с воображением? Немного теплые капли воды торопливо стекали вниз вдоль стройного тела, остужая разгоряченную кожу (и мысли). Девушка старается игнорировать очевидное возбуждение, лишний раз обходя требующие внимания точки удовольствия.
Желание переступить ту грань призрачного приличия этой ночью было сравнимо с желанием отделаться от всех проблем по щелчку пальцев. Агата чувствовала четкие очертания возбужденного члена Александра, что прижимался к ее центру удовольствия так неистово и требовательно. И если бы он в какой-то момент не начал ее абсолютно безжалостно щекотать, срывая с уст девушки поток смеха и мольбы остановится, то вполне возможно, что они бы дошли до петтинга. Чертового петтинга.
Это совершенно не было похоже на Агату. Она никогда не делила постель с мужчиной на такой ранней ступени отношений, но ей казалось, что с Александром будет иначе. С ним все было по-другому: ночи вместе тогда, когда между ними еще было все не так однозначно, завтрак ранним-ранним утром, когда до момента срабатывания будильников домочадцев было как минимум четыре часа, а кофе вечером. Она хотела удивлять его и раскрываться, обнажая скрываемые от всех грани собственного сознания.
Агата выпархивает из своей комнаты и едва ли не вприпрыжку следует вдоль коридора.
Алекс уже уехал? Преодолев расстояние нескольких поворотов, она осторожно нажимает на ручку двери и аккуратно толкает ее вперед, заглядывая вовнутрь. Но известная гостевая комната встречает хозяйку поместья лишь уютной тишиной и парой деликатно сложенных футболок на комоде.
Педант.
Толика разочарования тенью ложится на хорошее настроение Агаты, когда она бесшумно закрывает дверь комнаты и теперь менее энергично следует вдоль коридора.
Не успела. Грубой ошибкой было не спросить Александра время, в которое он планирует отбыть из поместья в аэропорт. Желание взглянуть напоследок на возлюбленного было крайне сильным, но вот техника выполнения своего стремления, очевидно, порядком хромала.
Со стороны гостиной слышен приглушенный диалог между Данте и Элизой, но Агата не прислушивается к разговорам, думая о том, что она и без того знает много об отношениях этих двоих. А стать незваным свидетелем еще одной горячей подробности ей не представляется счастливой возможностью.
Зато желание опрокинуть в себя чашку черного кофе было вполне реализуемым. Харрис тихонько заглядывает за арку, отделяющую пространство просторного холла от широкой кухни, и мысленно выдыхает, находя там только хлопочущую горничную.
— Доброе утро, Гвиннит, — говорит Агата, улыбаясь в затылок женщине.
Она практически мгновенно реагирует, обращая внимание на молодую девушку.
— Доброе утро, Агата, — в тон сказанному приветствию отвечает она, вытирая влажные ладони о сухое полотенце. — Выспалась?
— О, да, — Харрис согласно кивает, в поджатых губах пряча смущенную улыбку.
Я же никого не разбудила ночью своим смехом?.. — Как у вас тут дела? Обустроились? — Она подходит к кофе-машине и, достав чашку из навесного шкафчика, наполняет ее темным чарующим напитком.
— Этот дом — целый музей! — воодушевленно отвечает Гвиннит, помешивая в кастрюле что-то наподобие томатного супа. — Эстебан показал мне поместье, а Эдгар помог сориентироваться в саду. Он такой красивый…
— Кто? Эдгар? — Агата подносит чашку к губам, пряча за ней растущую улыбку.
Женщина подхватывает задор своей непосредственной начальницы, и кухня заполняется мелодичным женским смехом. Девушка выслушивает восторг новой сотрудницы дома касаемо красоты обширной территории, согласно кивая на каждую произнесенную похвалу. Как бы Агата ни скромничала, но Бишоп-Мэнсон действительно хранил в себе ту истинную красоту природы, которую хотелось только исключительно поддерживать и развивать.
— Агата!
Резкий голос Элизы заставляет Харрис встрепенуться. Обхватив чашку ладонями, она оборачивается в сторону выхода, оглядывая с ног до головы взволнованную кузину.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает она, ловя во взгляде девушки нотки отрешенности.
— Ты не видела мою сережку? — Ее рука взмывает к мочке уха, потирая мягкую кожу так, будто она ненавязчиво теребила украшение меж своих пальцев.
Слегка нахмурившись, Агата медленно отрицательно качает головой в стороны. У нее, конечно, хорошее зрение, но вероятность заметить маленькую сережку на украшенном росчерками полу была крайне малой.
— Лиз, я же говорил, может, ты ее потеряла на поляне, где мы играли? — голос Данте становится с каждой секундой все четче и громче. Он появляется рядом с фигуркой своей сестры, ненароком обращая внимание на наблюдающих за ними Агату и Гвиннит. Последняя из них уже потеряла какой-либо интерес к дискуссии молодых людей и опустилась с головой в свои кухонные хлопоты. — Привет.
Девушка лишь молча кивает ему и одаривает дружелюбной улыбкой, делая глоток кофе.
— Черт! — Элиза, словно маленькая девочка, несильно топает ногой по полу, негромко скуля себе под нос. Эта картина заставляет Агату мысленно ухмыльнуться, поражаясь такой очаровательной непосредственности своей близкой родственницы. — И где папа, когда он так нужен?
Воспоминания о Чарльзе и его пока что неподтвержденных поступках как снег падают на голову резко ставшей главе семьи Харрис. В ней все еще теплится надежда, что изображение на камерах слежения исказилось или Сэм попросту ошибся в силуэтах. Но она понимает, как это все глупо и наивно звучит со стороны. Камеры не врали, а Макото не придумывал ложные обвинения. Радовало лишь то, что Чарльза вот уже больше половины недели не было видно на территории поместья.
— Агата?.. — из череды раздумий ее вытаскивает бодрый голос Элизы. Она вопросительно смотрит на кузину, стараясь отбросить куда подальше мысли о дяде-убийце, что так нещадно отнял у нее самого близкого в жизни человека. — Поможешь искать?
Александр только уехал, а ей уже заняться нечем. Как назло, и Сэм будто сквозь землю провалился. Вчера ей так и не удалось пересечься с другом, когда она надеялась узнать от него подробности поисков. На телефон он не отвечал, а сообщения будто игнорировал.
Поэтому, больше от безысходности, нежели от желания втягивать себя в незапланированную поисковую операцию, Агата согласно кивает, сжимая чашку в ладонях. Она тихонько следует вслед за кузенами, краем уха слушая о том, как же Элизе надоело терять эти чертовы сережки. Хоть клеем заклеивай ненадежные замочки украшений.
Солнечные лучи утреннего солнца приятно греют кожу. Харрис обожала середину мая за то, что в это время в Бишоп-Мэнсен по утрам в воздухе стояла бодрящая свежесть с таким приятным теплом, которые заряжали тело энергией. Вот-вот через пару недель на смену весне придет лето, а там и не за горами подоспеет знойная жара с засухой. Подобная погода в этой местности была делом привычным, но каждый год в сердцах горожан теплилась и лелеялась надежда о том, что вот в этом году точно погода смилуется над ними (никогда эти надежды не оправдывались).
Три молодых наследника рода Харрис останавливаются неподалеку от парковки, когда Элиза начинает неистово всматриваться в блестящую на солнце траву с надеждой отыскать потерянную безделушку.
— Во что вы играли? — спрашивает Агата, скептично осматривая выстриженную поляну.
— В бадминтон, — сдавленно отвечает кузина, вставая с корточек. Она забавно пыхтит себе под нос, раздраженным взглядом всматриваясь в почву. Данте, что неловко плелся чуть поодаль от них, незаинтересованно поглядывал на лужайку, пиная короткую растительность носком кроссовок.
— Здесь ты была? — Агата указывает на небольшой участок поляны, где трава была немного притоптанной.
В ответ Элиза безмолвно кивает несколько раз, и, присаживаясь на колени, Агата всматривается в поверхность земли, стараясь отыскать среди зеленых росточков блестящий металл. Сжимая в одной руке чашку кофе (
и зачем я его с собой взяла?), она начинает второй ладонью неторопливо водить по усыпанной зеленью равнине. Она не может похвастаться достаточным количеством терпения, но, когда спустя немного времени внутреннюю часть ее кисти что-то мягко царапает, Агата приподнимает руку и — подайте кто-нибудь ей охотничью шляпу Шерлока Холмса — видит поблескивающую сережку. Резко хватает потерянное украшение и, поднявшись с колен, обращает свой взгляд на кузенов:
— С тебя шоколадка, Элиза.
Глаза блондинки загораются, а ее милое лицо начинает озарять широкая улыбка.
— Хоть пять! — Она летит в сторону девушки, на ходу раскрывая свои руки для скорых объятий.
Агата тихонько посмеивается от такой очаровательной реакции Элизы на находку и, отдав ей потерянную до этого вещицу, с чувством выполненного долга делает смачный глоток подостывшего кофе из чашки. Идея с покупкой клея теперь не кажется ей такой бессмысленной и абсурдной.
— Нет, это не обсуждается.
Едва скрывшись за стеной дома, Агата резко останавливается, слыша, как шаги кузенов, что шли чуть впереди нее, с каждой секундой становятся все тише и тише. Либо это сбой работы мозга, либо ее разум собрал вещи и благородно покинул свою хозяйку вместе с тем, кто безвозвратно забрал ее сердце.
— Но… — Рейчел хочет что-то сказать, возразить, но ее толком не начавшуюся фразу рубят на корню.
— Я тебе уже все объяснил.
Либо это галлюцинации на фоне влюбленности, либо Агата попросту перебрала с кофе за последние сутки. Но ведь ей не кажется! Это не ветерок играет с ее слухом, а сознание не подкидывает выдуманные звуки. Она узнает этот тембр голоса из сотни и тысяч без боязни того, что посмеет что-либо спутать.
— Слишком самонадеянно, — в интонации Рейчел четко проскальзывают оттенки сомнения и обеспокоенности.
— Возможно.
Агата слышит знакомый звук разблокировки сигнализации и, набравшись смелости, делает неуверенный шаг вперед, осторожно выглядывая из-за стены. Воображение не играет с ней злую шутку, а разум пока все же остается отсиживаться на своем законном месте, пока глаза втихую радуются тому, что им посчастливилось лицезреть.
Александр. Не картонный или голографический, а живой, здесь и сейчас. Уголки губ Агаты так и норовят взмыть вверх от осознания того, что он еще не уехал, а она стыдливо не проспала момент его отъезда. Специально ведь, видимо, не разбудил ее.
Негромкий шорох чуть в стороне заставляет мужчину отвлечься от напряженной моськи старой (
только не говорите об этом Рейчел) подруги и обернуться на звук (
любопытство, не иначе). Серьезность на его лице сразу же отступает, уступая место привычной ухмылке, когда он видит неловко выглядывающую Агату, что на уровне груди в пальцах сжимала светлую чашку.
— Я наберу как доберусь, Рей. — Он обнимает подругу, забавно кивая в ответ на ее просьбы не забывать держать ее в курсе дел. Проследив за тем, как Линд, бросившая в сторону Агаты дружелюбный взгляд, отходит в сторону главного входа в дом, его голова оборачивается на силуэт держащей молчание девушки, что вот уже столько времени терзала его мысли. — Подслушиваешь,
katten?
Издевательские нотки в голосе Александра заставляют зеленые глаза Харрис закатиться.
— Вообще-то я помогала Элизе. — Она деловито чуть вздергивает носик, наблюдая за тем, как Нильсен осторожно и медленно, словно хищник, охотящийся на свою добычу, подходит к ней, минуя небольшую полянку, разделяющую гравийную дорожку и территорию парковки.
— Да что ты? — Он склоняет голову вбок, скользя взглядом по идеальным чертам лица девушки. — И как, успешно?
Их лица в критической близости, что не может не будоражить мозг и тело Агаты. Она неосознанно подается чуть вперед, после чего чувствует опускающуюся на ее талию ладонь мужчины.
— Конечно.
Видя то, как она старается держать планку девушки-аристократки, Александру невольно хочется ухмыльнуться. Забавно, как темное время суток и каменные стены меняют человека. Еще ночью она тихонько постанывала от его нежных прикосновений, лаская слух и раздраконивая неистовое желание до критических пределов. Осторожно терлась своей промежностью об его возбужденную плоть, едва не срывая всевозможные предохранители, что, по правде говоря, в последнее время держались лишь на честном слове собственника.
— Я заходил, но тебя уже не было в комнате. — Он трепетно водит подушечкой большого пальца по ткани футболки, неотрывно смотря в горящие глаза Агаты.
— Я заходила к тебе, но тебя уже не было в комнате. — Со стороны могло показаться, что она насмешливо передразнивает его, но нет! Она ведь и вправду заходила, надеялась застать, а по итогу, обнаружила лишь парочку футболок и пустоту.
— Не хотел тебя будить. — Александр опускает взгляд на болтающееся в руке Агаты кофе, после чего, легким движением перехватив чашку из ее ладоней, делает несколько неторопливых глотков любимого напитка. — Ты так забавно причмокиваешь губами во сне. — Он проводит кончиком языка по губам и ухмыляется, наблюдая за сменой эмоций на лице возлюбленной.
Сначала глаза Агаты расширяются.
Каков наглец! Затем на смену удивлению приходит толика раздраженности.
Мне что, не спать всю ночь и ждать момента, когда он пустит слюну на подушку? А после она обреченно качает головой, понимая, что не сможет соперничать с ним в этом подобии состязания, ведь он еще тот упертый индюк, который на зло и раздражение ей будет делать все, чтоб она осталась в проигравших. Не со зла, само собой.
Дух соперничества и все такое.
Прежде чем Агата успевает что-то возразить, Александр накрывает ее губы своими, увлекая все ее существо лишь в этот момент. Он не давит на нее, не сжимает желанное тело в тисках (
хотя очень хочется). Лишь следует медленному ритму, нежно смакуя ее пухлые губы в ласковом поцелуе, и чувствует на кончике своего языка сладкий привкус винограда. Старается прижать хрупкий силуэт ближе, словно между ними расстояние в несколько метров, а не полное его отсутствие.
— Алекс, время.
Голос неожиданно появившегося Фредерика заставляет Агату нервно вздрогнуть, что не уходит от внимания Александра. Он мягко разрывает поцелуй и с довольством смотрит на слегка зардевшие щечки девушки, которые она старается спрятать посредством слегка вьющихся волос.
— Веди себя хорошо,
katten. — Агата без стеснения поднимает глаза к лицу Нильсена и тут же их прикрывает, когда чувствует мягкое прикосновение его губ на своем лбу. Он задерживает их на пару секунд на ее коже, после чего нехотя отстраняется, возвращая в небольшую девичью ладонь ранее позаимствованную чашку с остатками кофе на дне.
Харрис видит этот смышленый взгляд Фредерика, когда он открывает дверь пассажирского сидения автомобиля. Она уже предчувствует несколько интересующих его мышление вопросов, но искренне надеется, что участь отвечать на них выпадет именно Александру, а не ей. Она же умрет от смущения, ей-боже.
— Я напишу, как доеду. — Александр игриво подмигивает в сторону провожающей девушки и, последний раз скользнув взглядом голубых глаз по ее тонкой фигуре, садится за руль машины, и спустя пару мгновений заводит двигатель. Если он задержится здесь еще хотя бы на пару минут, то все его планы имеют огромную вероятность полететь в тартарары, а этого он не хотел.
Агата, сложив руки на груди, наблюдает, как блестящий на солнце автомобиль стремительно покидает территорию поместья, чувствуя в груди какую-то саднящую тоску, смешанную с ощущением тотального счастья и гребаной влюбленности.
***
Винсент сканирующим взглядом осматривает карту города и ближайшей местности. Он скрупулезно роется в отрывках жизни, обрывках воспоминаний и тех немногочисленных моментах, которые провел в этих окрестностях со своими родственниками. Надрывает каждую извилину своего сознания, надеясь найти тот самый недостающий паззл, который помог бы составить полную картину и дополнить имеющиеся неполные ответы на поставленные пред ним вопросы.
Он не удивился, когда в один из последних вечеров к нему обратился совсем еще молодой помощник детектива Сэмюэль. Его усталый взгляд и опущенные плечи настолько впечатлили Винсента, что на тихую просьбу о помощи следствию тот, не раздумывая, ответил согласием. Слишком уж его волновала судьба Агаты и ее отрешенный и напуганный взгляд в зале суда, когда она втихую наблюдала за тем, как ее дядя дает показания суду. Она не виновата, но если они так и не найдут настоящего убийцу, то велика вероятность того, что железные кольца наручников все-таки несправедливо сомкнутся на ее запястьях. Конечно, они незамедлительно подадут апелляцию и будут надеяться на лучшее, но надежда на лучший и максимально безболезненный исход все еще теплилась в его душе.
Мужчина рваным движением делает глоток холодного виски, в котором лениво плавала пара квадратных льдинок. Он задумчиво постучал ими о грани стеклянного стакана, возвращая свой взгляд на выложенную на широком столе карту. Тихонько работающий в углу кондиционер приятно холодил кожу и словно бы сдувал пылинки с давно забытых деталей его воспоминаний. Это помещение библиотеки было слишком закрыто от попадания в него свежего воздуха. Скопившаяся в труднодоступных местах пыль и темнота комнаты словно шептали слова о скором расслаблении в компании какой-нибудь незаурядной книжки, но он был здесь не для этой цели.
Тихонько мерящий комнату шагами Макото нисколько не отвлекал его. Тот выжидающе молчал и со всей искренностью надеялся, что Винсенту все-таки удастся ухватиться за нужный обрывок, который к чему-нибудь, но приведет их. Сэм устал от пустоты и ничегонеделания. Он поступил на работу в полицию не для того, чтоб с пустым взглядом со стороны наблюдать за шуточными перебранками своих коллег в отделе местного полицейского участка, а работать, раскрывать дела. Делать то, к чему он питал ярый интерес с тех пор, как первый раз посмотрел с родителями «Полицейскую академию».
— Он может быть здесь.
Сэм резво подлетает к столу, смотря на указанную точку на карте. Он хмурит брови, стараясь вспомнить примерную местность с окружением, на которое указал ему Харрис, но ничего, кроме полей и парочки ферм местных заводчиков, вспомнить не может.
— Вы уверены? — Макото надеется, что Винсенту нет смысла врать ему. Он видел то, как его взгляд теплеет при виде Агаты и как трепетно он подбирал правильные слова в зале суда. Мысли о том, что ему нет выгоды запутывать следствие, с каждым днем все крепчали в голове молодого помощника детектива.
— Я не уверен в его нахождении там, но вполне возможно, что он может отсиживаться там.
— Почему?
— Чарльз продал всю недвижимость для оплаты долгов, но… — Винсент помедлил, стуча прозрачными льдинками в янтарной жидкости, — там стоит небольшой дом, который раньше принадлежал его родителям. Мы проводили там много времени в школьные годы. Позже он перешел во владение моей сестры, а теперь является собственностью…
— Агаты, — хмуро завершил предложение Сэм, стараясь запомнить и отложить в подкорке каждое произносимое собеседником слово.
— Верно. — Харрис кивнул и, тихонько хмыкнув, продолжил: — Некоторые из нас посещали его от силы два раза за год и то, больше для того, чтоб удостовериться в том, что дом, в целом, на месте и не разрушен.
Сэм задумчиво смаковал информацию, продумывая варианты. Он не может неожиданно появиться на пороге этого домика и заявить Чарльзу о неподтвержденных обвинениях. Ему нужны неоспоримые подтверждения и слова Марты, которую вот-вот должны уже начать выводить из состояния комы. А пока все, что он может, — это втихомолку наблюдать издалека, надеясь, что глупый Чарльз не заметит за собой слежки.
— Покажите мне, где это находится?
***
Возвращаться в привычную рутину всегда тяжко. Особенно после отпуска. Особенно, если ты всеми фибрами души не хотел окончания тех, пусть и проведенных в заботах и делах, дней. За три недели Александр порядком отвык от безостановочного трафика и большого мегаполиса. Шум города первый час раздражал, а желание заиметь силы Бога, если таковой существует, походило на самую отчаянную просьбу в спасении утопающего. Но он, к сожалению, не Брюс всемогущий и не может одним движением пальцев расставить выстроенные в пробку машины в стороны, открывая себе вид на пустую трассу. А очень бы хотелось.
Иметь собственный транспорт и работать в центре Стокгольма чревато несколькими моментами. Во-первых, дьявол забери это чертово Балтийское море, из-за которого стройка подземных парковок в некоторых частях города равняется с возможностью увидеть свой оставленный автомобиль в виде плавающей субмарины. Как раз и ближайший водоем находится в паре кварталов — плыть недалеко. Во-вторых, частое отсутствие, в целом, парковочных мест на улицах города. Улочки меж домами и без того были узкими, а прибавить к общей площади еще и припаркованные автомобили — и налететь на чье-нибудь боковое зеркало не составляло труда.
Александр, конечно же, мог бы приезжать на работу и на велосипеде, но как бы это выглядело? Его бы точно не смущало то, что он в довольно неудобной для велоезды классической одежде крутил бы педали, но вдруг вспотеет? Неприятный запах пота возможно пережить, но возить за собой целый ворох запасной одежды и отмачивать сальные шуточки в сторону самого себя Нильсен точно не станет. Лучше он сделает это в сторону какого-нибудь своего коллеги, который не успел заказать вовремя такси. И все это сопровождается всегда без злобы: чистый юмор над грязным человеком. Какая ирония.
Александр отправляет Агате сообщение с пожеланием доброго утра и, попрощавшись с таксистом, спешно покидает салон автомобиля, вдыхая полной грудью прохладный северный воздух. Пусть солнце и старалось своими лучами чуть согреть шведское население, но выходило у него это сегодня не особо. Пора вспомнить, что Нильсен не в теплой Англии с ее безграничными зелеными полями и свежим теплым воздухом где-то в пригороде Йоркшира, а в Стокгольме, где всегда было порядком холоднее и ветренее.
Он оттягивает лацканы пиджака, накинутого сверху легкого синего джемпера, и, зачесав выбившиеся пряди волос из прически лаконичным движением пальцев, заходит в знакомое здание. В холле стоит приятное умиротворение. Словно бы сейчас не разгар утра, а конец рабочего дня, когда весь персонал медленно собирается покидать свои рабочие места, оставляя лежать недоделанные дела до следующего утра. Парочка очаровательных глаз поднимает свой взор на входные двери, тихонько выглядывая из-за стойки информации и распределения клиентов.
— Мистер Нильсен! — приветливый голос Фрей отдает нотками радости, что не может не вызвать на лице Александра улыбку. Ее внешняя схожесть с главной героиней мультфильма «Холодное сердце» с первых минут знакомства заставляет его усомниться в том, что она не является живым прототипом известной поющей снежной королевы.
— Доброе утро, дамы. — Он подходит к белоснежной стойке и, опустив руку на гладкую высокую поверхность, с высоты своего роста расслабленно смотрит на улыбающихся девушек. — Как у вас тут дела?
— Вы вернулись, и все стало еще лучше, — старание Хельги флиртовать с ним всегда веселило Александра. То конфетку ему предложит, то пригласит на обед, то и вовсе позовет его таскать привезенные канцелярские принадлежности, не забывая отметить его прекрасный внешний вид. Будто бы в штате сотрудников нет грузчиков, ну, или хотя бы тех, кто должен этим заниматься. Так и сейчас: она игриво наматывает локон рыжеватых волос на тоненький пальчик, не забывая по-кошачьи хлопать своими серыми глазками.
— А вы же вроде в отпуске? — Фрей на секунду отводит взгляд в сторону календаря, сверяясь с числами.
— Неотложные дела.
Александр тратит еще несколько минут на мимолетный разговор с девушками-администраторами, после чего неспешно направляется к лестнице и поднимается на четвертый этаж невысокого здания фирмы. Этаж встречает его привычными тихими диалогами, отголоски которых он слышит из-за приоткрытых стеклянных дверей, и звуком работающих телефонных станций на столах секретарей. Он расслабленно следует по коридору, учтиво улыбаясь попадающимся на пути коллегам. В воздухе витает запах приготовленного кофе-машиной горячего напитка, будоража и пробуждая пока еще не проснувшийся пустой желудок адвоката.
— Криста. — Александр присаживается на корточки перед столом девушки-брюнетки. Она медленно переводит взгляд от монитора компьютера к снизошедшего к поверхности ее стола его лицу.
— Я уже все слышала про тебя, Нильсен, — ее голос не звучит раздраженно или злобно, скорее, больше в чуть насмешливой форме, даже где-то по-товарищески издевательски. Такое общение больше чем устраивало Александра, потому что подтрунивать над секретарем генерального директора филиала ему никогда не наскучит. Как и ей не надоест в форме сарказма не уступать своего насмешливому оппоненту в словесной шуточной перепалке.
— И что же ты обо мне слышала? — Александр поочередно достает из стойки для канцелярских пишущих принадлежностей на столе Кристы квадратные ластики различных цветов, сооружая их них подобие небольшой башенки.
— Все, что мне нужно было знать, я узнала. — Она закрывает бежевую папку с документами и улыбается приторно-лучезарной улыбкой, чем заставляет Нильсена уподобиться ее жесту и растянуть уголки губ в подобной эмоции.
— Не поделишься? — Он играючи приподнимает одну бровь, опуская последний имеющийся ластик на выставленную импровизированную постройку. — А то вдруг обо мне ходят нехорошие слухи, пятнающие мою ангельскую репутацию?
— Я их и разношу, малыш. — Криста складывает руки на столе. Она порывается убрать обратно вытащенные из стойки ластики, но тогда Александр обязательно отпустит какую-нибудь фразу о том, как она педантична к чистоте на своем рабочем столе.
— Прискорбно, ведь я считал тебя другом. — Он наигранно вздыхает, после чего мимолетно кидает взгляд за спину девушки. — Как у него сегодня с настроением? Или Линдхольм уже с утра вынесла ему мозг?
— Пока еще не приходила, так что можешь быть первым, кто испортит ему сегодня настроение. У него совещание через десять минут.
— Первое: я не отниму у него много времени. Второе: как? Я его любимчик!
Александр задорно подмигивает девушке и, встав на ноги и поправив чуть задравшиеся брюки, медленно направляется в кабинет генерального директора фирмы. Перед этим он успевает схватить парочку яблочных леденцов из небольшой вазы, что не остается без внимания секретаря и ее доброго ехидного взгляда.
— Тобиас? — Нильсен чуть приоткрывает дверь после того, как оставил несколько негромких стуков на стеклянной поверхности двери.
Он выжидающе смотрит на мужчину с шоколадными волосами, расположившегося за экраном ноутбука за своим рабочим столом.
— Алекс? — Директор поднимает взгляд своих насыщенных зеленых глаз на дверь. — Проходи, у меня не так много времени.
— Да, Криста предупредила. — Александр надежно закрывает за собой дверь, чтоб лишние уши не смогли подслушать их приватный разговор.
Тобиас прикрывает крышку ноутбука и встает со своего стула, стремительно направляясь в сторону одного из своих самых ценных сотрудников. Он с толикой гордости пожимает ладонь Нильсена, после чего приглашает его присесть на одно из кресел напротив своего рабочего стола.
— Я еще раз обдумал то, о чем ты попросил. — Сердце Александра неосознанно начинает биться быстрее. Он нервозно потирает подушечки пальцев друг о друга, ожидая продолжения фразы человека, от которого, в буквальном смысле, зависит его ближайшее будущее. — Ты один из наших ключевых партнеров и должен понимать, что будешь обязан выполнить ряд процедур.
— Я готов к этому. — Он понятливо кивает.
Оберг откидывается на спинку удобного стула и чуть вздергивает подбородок, неотрывно наблюдая за молодым человеком перед собой. Он взял его на работу по рекомендации одного своего друга-профессора из местного Стокгольмского университета и не прогадал. Незаурядный ум некогда только окончившего высшее образовательное учреждение юноши впечатлил его с первого дня работы Нильсена, сначала в качестве помощника адвоката, а потом и как полноправного юриста. Он точил процессы как семечки, чем только укреплял свои позиции достойного занимаемой должности.
— Тогда не смею тебе препятствовать, Александр.
***
Составление расписаний и встреч никогда не было сильной стороной Александра. С этими задачами всегда донельзя филигранно справлялась Рейчел: обсуждение времени и места, подготовка нужного пакета документов. И как она во всем этом разбирается и не теряется?
Сумасшедшая женщина. Но Линд далеко в Англии имеет более важную и первостепенную задачу: присматривать за несносной мисс Харрис, чтобы та не нашла еще один грузовик проблем на свою аппетитную филейную часть. Губы мужчины дрожат в легкой улыбке, когда в его голове перед ним предстает утонченный образ возлюбленной, по которой за сутки разлуки он уже успел соскучиться.
Слишком соскучиться.
Нильсен чуть трясет головой, нехотя отодвигая в сторону мысли об ожидающей его возвращения девушки в другой стране, бросая все имеющиеся и скопленные силы на активные цели. Ему предстоит целое турне по офисам и изысканным вычурным кабинетам, расписание к которым у него никак не клеится! Он бы мог попросить у Кадогана помощи его секретарши в этой нерадивой задаче, но после рождественского подарка, что он оставил на столе юной девушки в декабре, скорее всего, Анна окинет его лишь безразличным взглядом, за которым скрывается лютая ненависть.
Договариваясь о деталях встречи с одним из клиентов фирмы, Александр задумчиво буравил одну единственную точку на перекрестии створок на окне. Он еще даже не начал бегать по городу, а уже ощущал себя подобно заведенной кукле на нескончаемых батарейках. Чувствовал, но не слышал ничего вокруг себя, кроме голоса из динамика телефона. А зря.
С чувством выполненного долга Александр нажимает на красный ярлык на своем смартфоне и откидывается на спинку удобного светлого стула, растягивая губы в довольной улыбке. Одна победа в сражении — это часть выигранной войны. Пусть ему и предстоит одолеть еще порядка двадцати таких сложных соперников, но начало-то положено! К тому же, он уверен в себе, а уверенность — залог победы. Несколько козырей уже есть у него в рукаве.
Слишком много задач в одночасье упало на его плечи, но это было более чем ожидаемо. В конце концов, он уверен, что конечный результат будет стоить всех произведенных телодвижений, обдуманных и тысяча раз передуманных мыслей и напряжения, что еще предстоит только пережить.
Устало прикрыв глаза, Александр старался поймать свой личный, несуществующий в реалиях этого мира, дзен. Все спокойствие в голове и мыслях. Там же еще и сарказм с обожанием доводить людей до нервной точки кипения, но это так, на потеху собственному чувству юмора и изысканной публике. А еще там любовь и волнение за близких ему людей, которые сейчас выступали в роли главных двигателей в голове молодого юриста. Удивительно, насколько желание счастья и спокойствия определенной, важной для него, горстке людей, служило жирным мотиватором к действию и преодолению некоторых некогда непреодолимых преград.
Тихонько подпевая песне, что плавным звучанием разносилась по широкому кабинету из динамиков ноутбука, Александр размышлял о своем скором, как он надеется, возвращении в Англию. Чересчур много дел было в списке ожидания перед ним, без которых все его возвращение не будет иметь никакого смысла.
Он не сразу почувствовал запах знакомого женского парфюма недалеко от себя. А когда почувствовал, то было уже критически поздно куда-либо убегать или спасаться бегством. И как Нильсен мог забыть о ней? Она бы обязательно узнала о его возвращении в стены родной фирмы, и не удостоить обожаемого приятеля своей компанией? Не в ее стиле.
Изящная наманикюренная ладонь опускается на плечо Александра, заставляя его едва заметно вздрогнуть от неожиданности. Она могла сделать все, что угодно: развалиться на его удобном диване, сесть на краешек стола или окна, да в конце концов, бесстыдно опуститься на его колени. Но она просто медленно ведет ладонью по его плечу, постепенно перемещая кисть на уровень груди. Аромат ее духов ставится слишком очевидным, а губы, что неожиданно оказались близ мужских ушей, тихо прошептали:
— Скучал по мне, дорогой?
