Доверие Харрис

      Александр со вздохом закрывает офисную папку с деталями гражданского дела и, чуть отодвинув ее от себя, словно открестившись от нее, опускается на спинку мягкого кресла, устало прикрывая глаза. Сегодня только середина рабочей недели, среда постепенно движется к своему лаконичному завершению, а он уже хочет схватить Агату под бок и укатить на выходные в тихий Бишоп-Мэнсон, где его не будут беспокоить временами раздражающий к концу дня шум города, трель звонящих отовсюду телефонов и назойливые клаксоны мельтешащих из стороны в сторону автомобилей.       Он, несомненно, полюбил Лондон и его какую-то особенную атмосферу, приукрашенную дождями, темными тренчами с черными зонтами и туманом. Но все же он прожил большую часть своей жизни вне города, и теперь прятавшаяся где-то в глубине его сознания любовь к тишине и зелени за окном иногда брала верх. Из-за чего порой Александр залетал в пятницу вечером в квартиру и, бросив в небольшую сумку самые, по его мнению, необходимые вещи, отправлялся встречать Агату к ее офису, вызывая на лице возлюбленной неоднозначные поначалу чувства.       Теперь же, прожив под одной крышей с неугомонным Нильсеном два года, она поняла, что подобные выходки уже перестали приобретать статус «внезапно». Со временем привыкнув к подобным выпадам мужчины, Агата лишь весело усмехалась на его действия и, залезая в салон автомобиля, предвкушала спокойные выходные в родных стенах. Не забыв отправить своему личному помощнику сообщение о том, чтоб даже и думать не помышляли беспокоить ее без веских на то причин, она со спокойной душой отправляла свой сотовый гаджет на дно сумки, ощущая спадающую с ее плеч гору забот и работы.       — В конце концов, в крайнем случае они могут позвонить Фредерику, — легко говорила Агата, расслабленно поглядывая в сторону лобового стекла и проплывающих мимо видов, наслаждаясь прикосновением любимого мужчины на своем бедре.       Почему Фредерику? Да потому что спустя месяц уговоров и разъяснения весьма годных для сложившейся ситуации аргументов, Ларсен все же сдался и согласился занять соседнее с некровной племянницей кресло генерального директора компании, разделяя с ней высокую должность на двоих. Как никак, ведь Агата была полностью права в своих словах о том, что без опытного наставника она и за год не разберется во всех делах, при том, что процесс поступления новых задач так же никто не отменял.       Приподняв руку на уровне лица, Александр приоткрывает глаза и смотрит на циферблат, понимая, что стрелки часов уже как несколько минут назад перевалили за отметку шести часов вечера. Не раздумывая, он отправляет некоторые личные вещи в свой портфель и, еще раз пробежавшись взглядом по аккуратному кабинету, закрывает стеклянную дверь, запирая ее на замок.       — Эй, Нильсен!       Практически подойдя к лифту, Александр слышит позади себя знакомый голос. Он останавливается возле широкой стойки администратора, на лицевой стороне которой располагался логотип юридической фирмы, разворачиваясь в сторону окликнувшего его Брэндона.       — Все продолжаешь жить по скандинавским законам? — Коллега подходит ближе, держа в руке какую-то тоненькую папку, что прижимал к своему боку.       — Lagom, Форд, — ухмыляясь, отвечает Александр, наблюдая, как молодой человек напротив показательно закатывает глаза. — Я же в отличие от тебя ценю свое свободное время.       — Да что ты? — Брэндон весело усмехается, поглядывая на девушку-администратора, что неторопливо складывала свои вещи в сумочку. — И чем же Ваше Превосходительство собирается заняться в этот вечер?       — Поразмышляю о насущном за бокалом виски или содовой. — Нильсен наигранно пожимает плечами. — Со скуки разберу электронную почту или побешу Агату. Дел невпроворот, знаешь ли.       Форд смеется, обнажая ровный ряд зубов.       — Бедная девушка. — Он весело качает головой, вспоминая спутницу своего друга, что в один из вечеров пожаловала вместе с ним на официальный праздничный вечер по поводу юбилея юридической фирмы, в которой работали. — И как она тебя еще не прибила?       — Ох, поверь, она не оставляет попыток свести мою смышленую физиономию в могилу. — Радость в душе Нильсена разбредается по уголкам его груди от воспоминания рассерженного лица возлюбленной. — Вчера, например, она пыталась закидать меня подушками, пока я бегал от нее вокруг дивана, а неделю назад метнула в ногу зубочистку, представляешь? Зубочистку!       Брэндон смеется, отдавая папку в руку личному помощнику, что проходил мимо них в коридоре.       — Да тебя даже люстрой, наверное, не убьешь, не говоря уже о зубочистке.       — На твоем месте, я бы не рисковал и был более осмотрительным в словах, приятель. — Александр делает несколько шагов в сторону лифта, нажимая на кнопку вызова. — Она умеет стрелять из лука, представляешь?       Искреннее удивление на несколько секунд застывает на лице Форда, после чего он прячет свои ладони в карманах брюк, мысленно представляя хрупкую Агату с мощным луком в руке, натягивающей острую стрелу на крепкую тетиву.       — Вот и выступаешь в роли ее мишени.       — Мне хватило одной ее стрелы, — многозначительно, чуть пониженным тоном, говорит Александр, замечая, как Брэндон в ответ на сказанное вопросительно хмурит брови и кивает. — В сердце, друг.       Нильсен наигранно прикладывает ладонь к груди, вызывая порцию смеха из уст своего коллеги, и, услышав раскрывающиеся в стороны железные створки лифта, делает несколько шагов вперед.       — Не переусердствуй с работой, Брэнди-Дэнди, — легко бросает он, прежде чем скрыться в металлической кабине, которая спустя мгновение стремительно тянется по прочным тросам вниз.       Удивительно даже предположить, но каждый день Александра проходил по-разному: то он вытащит пятую точку своего личного клиента из очередной каверзной ситуации, после слушая бесконечные благодарности, то утрет нос в зале суда знакомым прокурорам, наблюдая за тем, как лица тех будут стараться не лопнуть от гнева и раздражения в момент оглашения положительного для Александра и его подзащитного приговора, то проведет весь день, роясь в бумагах с книгами в поисках нужной лазейки. Наверное, именно поэтому он и выбрал эту профессию – каждый день не похож на предыдущий.       Легко управляя автомобилем, Нильсен витает в своих размышлениях, мысленно выстраивая цепочку своих действий и планов на завтрашний день. Александр, конечно, фанат своей работы, но и назвать его трудоголиком язык уж точно не повернется. С тех пор, как они с Агатой съехались, он начал трезво разделять работу и личную жизнь, чувствуя и ощущая момент, когда работа должна перейти в режим паузы, предоставляя Нильсену оставшийся сгусток свободного времени. Пусть он и до этого в Швеции жил по принципу lagom, но в окружении буквально живущих в офисных креслах своих кабинетов коллег было довольно трудно не прильнуть к их истязающему образу жизни.       Осторожно повернув ключ в замочной скважине, Александр открывает дверь и уверенно заходит в квартиру, прислушиваясь к звукам. Он бросает почту на ближайшую тумбочку и, скинув оксфорды и отбросив портфель в сторону, осторожно следует на кухню, по мере приближения все четче ощущая какой-то сладковатый запах с примесью чего-то кислого.       — Чтоб меня… встречали так каждый день.       Нильсен застывает на месте, едва перейдя порог проема. На губах появляется шаловливая улыбка, а в глазах начинают прыгать необузданные чертята. Ведь перед его взором Агата. Она, склонившись над открытой дверью духового шкафа, заинтересованно высматривает что-то в окутанной жаром металлической коробочке. Ее хлопчатые домашние короткие шорты заманчиво задрались, открывая вид на чуть обнаженный участок ягодиц и стройные бедра.       — И желательно сразу в постели, — парирует Агата, закрывая дверцу плиты и разворачиваясь корпусом к вошедшему мужчине.       Тихонько посмеявшись, Александр подходит к наблюдающей за ним девушке. Он опускает ладони на ее щеки, прижимаясь своими губами к ее и наконец ощущает тот опьяняющий его разум вкус душистых ягод на своем языке. Чувствует, как девушка плотнее прижимается к нему и внутренне радуется, что их приветствия все еще таят в себе то тепло и любовь, с которым они встречали друг друга в первые месяцы совместного проживания.       — Ты сегодня рано, — негромко говорит Александр, поглаживая подушечкой пальца щеку Агаты.       — Не рад? — с усмешкой спрашивает она, забавно выгибая бровь. В ответ на это Нильсен лишь закатывает глаза, словно показывая всю абсурдность ее явно издевательских слов в своем действии. — У Фредерика сегодня было отчего-то слишком хорошее настроение, что он в мгновение ока разрешил все запланированные на день дела, оставляя мне лишь подписание пары документов.       Агата наигранно дует пухлые губы, выражая свое шутливое негодование. Кажется, Фред говорил о том, что познакомился с какой-то интересной дамой. Может, у него свидание?..       — И поэтому ты решила приготовить… — Александр заглядывает за плечо возлюбленной, стараясь углядеть содержимое небольшого железного противня на металлической решетке. — Кстати, что там?       — Увидишь, — с нотками тайны в голосе тянет слова Агата, играя бровями и прикусывая уголок нижней губы. — А теперь живо переодеваться и мыть руки.       Девушка резко хлопает в ладоши перед собой и тоном командира призывает Александра к действию, на что тот, словно отдавая честь перед генералом, приставляет ладонь к виску и, приподняв подбородок, отвечает:       — Есть, миссис Нильсен! — он старается не смеяться с выражения лица девушки, но уголки губ все равно предательски дергаются вверх.       — Вольно, солдат.       Агата качает головой, не скрывая широкой улыбки на своих устах. Она издает тихий смешок вперемешку со стоном, когда расслабившийся Александр оставляет поцелуй на ее щеке, после чего стремительно пропадает за стеной длинного коридора, направляюсь в спальню.       Миссис Нильсен… Это до сих пор звучит так странно и приятно в ее ушах, так до прекрасного непривычно, что каждый раз, когда Агата слышит это новое для себя обращение, в ее груди начинает что-то трепетать, заливая душу и грудь опьяняющим теплом. Удивительно, они поженились с Александром всего полтора месяца назад, но она до сих пор ощущает себя невестой, будучи окрыленной силой той любви и ласки, которой была окутана.       Но Агате однозначно нравилась роль жены. Пусть небольшая свадьба в горах Швеции и свеженький штамп в паспорте со свидетельством о заключении брака и появились в их жизни, что, несомненно, являлось лишь второстепенным, но отношения их как пары точно вышли на новый уровень. Со стороны этого и не скажешь, но ощущения были какие-то… другие. Ведь, вот, это твой муж. Муж, черт возьми! Парень, о котором девятнадцатилетняя Харрис когда-то воздыхала и лишь в мечтах позволяла представить себя рядом с ним – забавным крестным сыном жениха своей тетушки – теперь был ее мужем!       Останавливая свой взгляд на висящих на стенах рамках со свадебными фотографиями, Агаты рефлекторно начинают теребить пальцами помолвочное и обручальное кольца на ее безымянном пальце левой руки, что в изысканном дизайне соединялись в одно. Это действие стало настолько обыденным в ее жизни, до такого привычным, но таким значащим. Всякий раз, когда она ощущала тревогу или напряжение, стоило ей дотронуться до сплетения колец на руке, как в грудь закрадывались несвойственные ситуации спокойствие и расслабление. Будто бы сам Александр стоял за ее спиной и осторожно поглаживал плечи, даря нужные именно в этот момент ощущения. И то ли это была, как бы сладко это не звучало, магия крепкой любви, то ли обыкновенное самовнушение, но факт оставался таковым – он словно был рядом со своей новоиспеченной женой, подбадривая и успокаивая ее, находясь на другом конце города или вообще страны.       Понимание того, что теперь они семья, а не просто пара, дарило ощущение восхищения и всепоглощающего счастья. Это волшебство, что окутывало ее тело и сознание, было невозможно описать словами. Зато это можно было прочитать в действиях, прикосновениях, взглядах. Этот трепет… Они будто заново влюбились друг в друга, ценя каждое разделенное наедине мгновение.       Эта самая квартира, в которую Александр привез Агату два года назад, стала их личным пристанищем. Местом, в которое ты хочешь и стремишься вернуться не только потому, что это твой дом. Первое время, задерживаясь на работе допоздна, девушка стала замечать, что ей приносило особое удовольствие выходить из офиса и замечать около тротуара знакомую иномарку, за рулем которой с уставшим взглядом сидел до боли любимый силуэт. Или когда она едва переступала порог входной двери, в мгновение погружаясь в прекрасные и гармоничные ароматы, что тянулись шлейфом из кухни в прихожую. Любовь ее мужчины к готовке точно играла паре на руку.       Поглядывая в сторону брусничного соуса, который Агата буквально заставила Александра привезти ей из Стокгольма, она неторопливо сервирует стол к ужину. Томящееся в духовке мясо с картофелем, во вкус которого она буквально влюбилась во время первой своей поездки в Швецию (и дело здесь было вовсе не в том, что это был рецепт Оливии, которая позже поделилась им с будущей невесткой), своим ароматом побуждало вырабатываться слюну в большем, чем обычно, количестве. Все это смешение вкусов и специй буквально дурманили мозг и мимолетно возвращали мечтательную Агату в зимние шведские горы, по которым она рассекала на лыжах.       — Там, кстати, я принес почту, — говорит Александр, расслаблено двигаясь в сторону островной столешницы.       Обтянутые в домашние спортивные штаны крепкие ягодицы супруга порождают в голове Агаты затею ущипнуть его за филейную часть, ожидая после содеянного игру в догонялки по территории широкой квартиры. И это как минимум. Как максимум – закует наручниками запястья к постели и будет долго не позволять ей кончить, сокрушаясь сначала в нетерпении и истоме, а после – в удовольствии.       Но известия о пришедшей корреспонденции заставляют Агату сорваться с места и в ускоренном темпе двинуться в сторону прихожей, попутно слыша, как таймер духовки срабатывает в самый ответственный момент.       — Милый, вытащи мясо и разложи по тарелкам! — кричит вслед самой себе девушка, мчась на всех парах к сложенным конвертам на небольшом столике в углу.       Предвкушая вкус сочного мяса, из волокон которого обязательно будет сочиться сок, Александр берет прихватки и достает противень, опуская его на специальную заранее подготовленную подставку. Ему страшно импонировало то, что Агате пришлась по душе кухня его родной страны. Как бы он не кичился тем, что ест все, что выглядит и пахнет вкусно, но он все же скучал по излюбленным ароматам и вкусам, что в далеком детстве просачивались в каждый уголок их уютного дома.       С предельной аккуратностью, чтоб не нарушить созданную картинку из овощей и мяса, Александр ставит противень и замечает, как в кухню возвращается Агата. Она внимательно вчитывается в строчки каждого принесенного конверта, словно ищет что-то определенное. Но мужчина не рискует вклиниваться и отвлекать жену от действий, ведь спустя десять секунд молчания и шуршания бумаги…       — Пришло!       Агата радостно подпрыгивает на месте и, отложив в сторону лишнюю корреспонденцию, аккуратно разрывает белый продолговатый конверт.       — Что это? — Александр опускает в раковину испачканную лопатку и берет в ладони наполненные едой тарелки, с интересом поглядывая в сторону девушки, которая, явно удовлетворенная прочитанным, блаженно прикрывает глаза.       Она прикладывает ладонь, в которой находился уже пустой конверт, к груди и облегченно вздыхает, счастливо смотря на заинтересованное лицо мужа, после чего, преодолев расстояние за считанные мгновения, опускает доставленный белый плотный лист, обрамленный вдоль граней серебряным узором.

«Дорогие Александр и Агата, мы были бы невероятно счастливы, если бы 13 августа 2022 года вы присоединись к церемонии нашего бракосочетания! Искренне ваши, Макс Фолл и Рейчел Линд.»

      Александр усмехается, чуть выгибая бровь.       — Предлагаю подарить им белый холст, — ненавязчиво говорит он, вставая с сидения и направляясь в сторону холодильника.       — Зачем это? — Агата хмурится, медленно оседая в выдвинутый ранее стул, стараясь уловить ход мыслей Нильсена.       — Ну, как. — Александр хватает излюбленный брусничный соус и стремительно возвращается к столу, усаживаясь рядом с призадумавшейся женой. — Ты же видела их дом? Сплошной абстракционизм с кучей красок и непонятных форм. И белый холст точно выделится на фоне всего того… безумия.       Агата прыскает со смеху, качая головой.       — Я думала, что ты скажешь что-то про то, что они сами будут разрисовывать тот холст… — Смотря на увлеченного выдавливанием соуса на тарелку Александра, она невольно поджимает губы. — Ну да, а я и забыла, что замужем за сценаристом лучших шуток.       — Спасибо, что не клоун, — с улыбкой отвечает мужчина, отставляя в сторону терроризируемый до этого предмет. — Там было что-нибудь еще?       Покрутив в руке приглашение-открытку, Агата указывает мужу на выбранную гамму цветов, в которой было бы желательно явиться на церемонию.       — О, нет, только не бледно-фиолетовый и не коралловый, — мгновенно протестует Александр, усаживаясь удобнее на стуле. — И то, я бы с призрачной возможностью надел костюм одного из этих цветов только при условии, если малыш Сэмми будет со мной в одной цветовой гамме.       — Да почему же? — вспыхивает девушка, не заостряя внимание на прозвучавшую колкость в сторону своего лучшего друга. — Тут еще есть бежевый и бирюзовый…       — Согласен только на бордовый или черный.       — Но, Алекс!..       Попутно уничтожая любовно приготовленный ужин, они еще весь вечер будут спорить о том, как нелепо будет выглядеть их пара, если один из них оденется в черный, а вторая — в коралловый. Мы ведь будем выглядеть как шуты на ярмарке раздора! И слова Нильсена о том, что это будет весело совсем не вдохновляют раздосадованную Агату. Но спустя некоторое время оживленного обсуждения Александр, как истинный джентльмен и любящий муж, встанет первым из-за стола. Прихватив две пустые грязные тарелки в руки, он оставит легкий поцелуй на щеке своей возлюбленной и, всматриваясь в ее изумрудные наполненные усталостью и любовью глаза, скажет:       — Я делаю это только потому, что люблю тебя.       Ведь лазурно-бирюзовый действительно будет хорошо смотреться с его голубыми глазами.