МГА. Сборник драбблов от Y_k_i_o.

— Какого хрена ты делаешь посреди учебного дня, Мидория?! Судя по реакции Изуку, резкий вопрос классного руководителя не произвёл на него впечатления от слова «совсем». Он лишь с видимым раздражением повернул голову в сторону взбешённого про-героя, который раз использующего против молокососов беспроигрышную тактику с отменой причуд. В его безразличных глазах немой усмешкой отражался образ Айзавы, деструктурированный его представлением о нём. — Убери эти свои дешманские игрушки и не порть мне настроение, — скривился тот. — Развлекаюсь, как видишь. Принимаю кровавые ванны. Весьма неплохое занятие, знаешь. Куда продуктивнее твоих лекций будет. А то, чувствую, скоро до инфузории туфельки по умственному развитию с тобой опущусь. Полуживой злодей, до этой секунды не подающий признаков жизни, вдруг начал откашливаться кровью, в тщетной попытке стиснув переломанными пальцами шею, словно хотел привлечь к себе внимание. Но панику и животный ужас, создавалось впечатление, скоро уже можно будет потрогать руками. Это неповторимое ощущение чужой беспомощности на секунду накрыло Мидорию с головой: по телу прошла приятная дрожь, покалыванием отдаваясь в кончиках пальцев. В этот момент Изуку напомнил себе наркомана, получившего очередную дозу героина — а почему бы, собственно, и нет? Это ощущение невероятно сильно походило на наркотическую зависимость. Мысль о том, насколько на самом деле хрупко человеческое сознание, заставила его усмехнуться. Его сумасшедшая усмешка тенью легла на лицо, отражаясь в глазах злодея, что с видом «лежачего не бьют» корчился сейчас перед ним в агонии. Но больше всего Мидорию позабавила реакция на это театральное представление будущих героев, что готовы были уже на стены лезть и с низкого старта нестись в туалет. Но некоторым, всё-таки, стало настолько плохо, что вывернуло их прямо здесь: их лица в тот момент чем-то напоминали выражение морды (что сейчас уже больше похожа была на кусок мяса) злодея, их перекашивало и выворачивало наизнанку, что являло свету их недавний обед, и потому к едкому запаху мочи примешался яд желудочного сока, смешанного с чем-то отвратным. — У-у, как всё запущено… — с неким пренебрежением в голосе протянул Изуку, наступив на локоть попытавшемуся было сбежать злодею, выворачивая его в обратную сторону с характерным протяжным хрустом, мелодией звучавшем в ушах парня. — М-да, вы, видимо, нихера ещё в жизни не видели, если такому удивляетесь, герои наши распрекрасные. С видом, прямо противоположным жертве «лежачего не бьют» — «его добивают» — Изуку, не жалея сил, въехал ему носком сапога со стальной набойкой по лицу. Удар получился, на редкость, точным: с противным хлюпаньем лопнуло глазное яблоко, выливаясь на пол и смешиваясь с кровавой лужей, успевшей вытечь из распоротого живота. Смрад стоял просто сногсшибательный, а воплям и крикам метавшегося в агонии злодея не было конца — казалось, от них уже звенело в ушах. Нетрудно догадаться, что все подобные эмоции легко читались на подростковых лицах, меняясь одна за другой, так что нужно было лишь смотреть, как рушится их идеалистические мечты о геройской жизни. Ухмылка на лице Изуку становилась шире с каждой секундой, когда он уже практически слышал, как трещат по швам и рассыпаются у второгодок на глазах их красивые розовые мечты и подростковые идеалы, которые, словно из хрусталя, день за днём выстраивали внутри себя «будущие герои». — Оу, Кацуки! Точно, как я мог о тебе забыть! — вдруг встрепенулся Мидория. Настроение его с каждой секундой взлетало как минимум на десять пунктов. — Ты мне там че-то про поединок мямлил, не так ли? Вот попробуй изловить с десяток таких, вот тогда и подумаю. Только не забывай, эти изворотливые уебки бегают по всему городу, поди потом понасайся по центру, поищи сволочей. А то мне, такое чувство, заняться больше нечем, кроме как этих выродков по помойкам собирать целыми днями. Отчего-то на несколько секунд Шота пропал из поля зрения Мидории, чтобы напомнить о себе его взбешённым криком. М-да, одних воплей тут ему недостаточно было, нужно вынести все мозги целиком: — Немедленно прекращай этот цирк и возвращайся на место! — Это куда ещё? В Юэй? Мне что, делать больше нечего? — он вскинул вверх бровь. — Слушай, придумай что-нибудь поинтереснее, а?