***
— Кем ты себя возомнил, Никчемный Цуна?! Тебе сложно было прибраться в спортзале после волейбола?! — резко заявил один из новых одноклассников в старшей школе. Высокий, с довольно нетипичной развитой мускулистой фигурой вкупе с очень смазливым лицом и каштановыми шелковистыми густыми волосами, одноклассник Цуны был обожаемым среди большинства девушек. — Ты же там оставался последним! Цуна равнодушно посмотрел в сторону Аобы Ишаямы, стоявшим ближе всех к Саваде. Позади высокого старшеклассника находилась довольно внушительная толпа из зевак — все ученики старшей школы, кто сейчас не занимался делами, собирались посмотреть в узком коридоре на стычку довольно популярного Аобы и инертного Цуны, который прямо сейчас без страха или сомнений посматривал на лицо Ишаямы. Но не надо было бы быть проницательным человеком, чтобы заметить отсутствие какого-либо интереса в глазах Савады. — Что за шум, Хана? Кто-то дерется? — сквозь толпу учеников пробирается стройная рыжеволосая девушка с очень большими каштановыми глазами. — Это же Аоба-кун и... как его звали, Хана-чан? Напомнишь? — Савада... вроде бы Цунаеши, Киоко, — следом за Киоко выползает более высокая девушка с недовольным бледным лицом. По сравнению с Киоко, у Ханы были более длинные темные волосы и наиболее женственная фигура, отличающаяся тонкой талией, большой грудью и широкими бедрами. — Зачем они решили собраться прямо здесь? Опять тот "психованный маньяк" выйдет на этот шум и все закончится тем... Да тем же, как и всегда... — Разве я набирался уборщиком? Я просто в это время хочу поспать на скамейке запасных, Аоба, — невозмутимо отвечает Савада и к его словам Ишаяма не может найти какое-нибудь хоть мельчайшую антитезу, которая была бы уместна в качестве следующего аргумента. Цуна выводит всех из себя следующим действием — он демонстративно зевает во весь рот, а позже отправляется на самый ближайший подоконник, аккуратно залезает на него и собирается поспать. Все широко раскрывают рты, а Аоба отбрасывает свою сумку в руки ближайшей Киоко, которая чуть-чуть перепуганно не отбрасывает вещь Ишаямы на пол. Аоба шумно разбегается по коридору, взмывает в воздух и обрушивает на спящего Цуну мощный удар ногой сверху вниз. Подобный удар бы с легкостью перебил бы грудную клетку пареньку, но нежданно Савада отталкивается ногой от окна, приподнимает руками корпус тела и падает на пол. Мощный удар Ишаямы разносит в пух и прах пластмассовый подоконник и его огромная часть сокрушительно падает на лицо Цуны. — Вот это силища... разломать подоконник одним ударом! — заорал кто-то из толпы зевак. — Савада! Поднимайся! Живо! Я кому это сказал?! — взревел Аоба и ударил ногой по Цуне, а позже яростно надавил ногой на подоконник. — Я хочу с тобой нормально поговорить! Не хочешь вставать, ублюдок?! Неожиданно все притихли, а непонимающий такой ситуации Ишаяма гневно посмотрел в сторону толпы, а позже небрежно повернул голову в обратную сторону и выпучил глаза. Перед ним стоял высокий, с вечным спокойствием на бледном ледяном лице, Глава Дисциплинарного Комитета Старшей Школы Намимори. Даже те, кто не был лично знаком с ним, всегда смогли опознать его по довольно "кричащей надписи" на его темном плаще-накидке. Жестокий, мстительный, не знающий пощады, но придерживающийся странных принципов справедливости, Хибари Кея заставлял кучу учеников отходить на шаг назад при каждым сделанным вздохе. Хищные глаза Кеи пронеслись с разрушенного подоконника, на мгновение застыли на придавленном Цуне и остановились на Аобе. Только сейчас Ишаяма понял в каком незавидном положении он оказался. Урон имуществу школы, конфликт, который перерос до шумной драки и неприметный новичок Цуна, который распластался по полу, придавленный грузным подоконником и ногой популярного парня в школе. — Хибари-сан... Все не так было! Я не собирался его трогать! — Аоба тут же стал оправдываться и убрал ногу с Цуны. Неожиданно Савада отбросил разрушенный подоконник и схватился руками за разбитый до крови нос. Аоба стиснул зубы, чувствуя смертоносную ауру от Хибари. Никто не смог среагировать на то, как Кея мгновенно подобрался к Ишаяме и ударом металлической тонфы в печень отправил крепкого парня в нокаут, а после чего быстро перехватил его рукой, присел и забросил здоровяка на широкое плечо. — Травоядные, живо по пастбищам... Одной леденящий душу фразы Хибари хватило, чтобы заставить всех бежать, да позабыть обо всем. Позабыли также и о Цуне, который продолжал лежать посреди школьного коридора. Никто не смог лицезреть тот момент, когда Савада еле заметно усмехнулся.***
— Последний раз... Уважаемый Хаято-сан... Как вы провезли через государственную границу запрещенный груз? — опять задает один и тот же вопрос сотрудник госбезопаности, ударяя грузным кулаком по хлипкому столу. Гокудера потерял счет времени в душном сером помещении для допросов. Не давило на парня разве что фотография с рентгеном багажа. Пара пистолетов, пистолет-пулемет, небольшая снайперская винтовка, взрывчатка, тяжелый бронежилет скрытого ношения, несколько любимых ножей, боеприпасы и прототип гаусс-пушки, созданной на базе пистолета Кольта. Весь арсенал Гокудеры был как на ладони. Хаято даже и не пытался как-то замаскировать оружие и боеприпасы, зная, что нужные люди уже ждут его в Намимори, но ублюдский Шамал допустил ошибку, договорившись явно не с теми людьми и не в том месте. Гокудера оглядывается по сторонам. Небольшое помещение без видимых окон, но Хаято понимает, что за огромным зеркалом на стене скрывается тайное окно, где за ним внимательно наблюдают другие спецагенты. Неожиданно дверь открывается и в помещение входит другой сотрудник госбезопасности, который что-то шепчет на ухо другому товарищу. Тот спецагент, который безрезультатно допрашивал Гокудеру, гневно поджимает губы и со всей силы сдавливает шариковую ручку, лежащую поверх результатов рентгена багажа из аэропорта. Хаято нагло громко усмехнулся и даже позволил себе закинуть ноги на стол и вальяжно откинуться в кресле. — Забирай свое барахло за дверью и выходи на улицу. Мы довезем тебя до отеля, — сквозь стиснутые зубы проговаривает спецагент. Если бы Гокудера смог бы заглянуть сквозь непроницаемые черные очки, то он столкнулся бы с гневом в темных глазах. Гнев, направленный не к нему самому, а к коррупционному произволу, который пожирал государственные структуры, как голодный удав дохлых мышей. Хаято знал на какие рычаги ему пришлось бы надавать и решил подстраховаться — простой преждевременный звонок одному знакомому якудзе, который ждал посылки с Италии и дело было в шляпе. Простой бизнес и попросту ничего личного. Гокудера прекрасно понимал тот факт, что если бы у него отсутствовал столь важный груз для "Онигири", якудзы, то сейчас сидел бы за решеткой, ожидая либо депортации, либо судебных интриг, где маячило тюремное заключение. — Из какой ты семьи? — тот самый следователь задает Хаято новый вопрос. — Из итальянской, — грубо сострил Гокудера и поднялся со стула.***
Приходя в себя, Цуна аккуратно и шустро смывает в школьном туалете засохшую кровь с носа и рук. — Всего-то... — ухмыляться парень, соскаблив ногтем остатки засохшей крови. Савада понимал то, что в ближнем бою шансов против Аобы, призера чемпионатов по каратэ-шотокану, было бы ничтожно мало. Но пресекать подобное негативное отношение к себе Цуна собирался довольно сложным образом — путем стравления самого сильного человека в районе старшей школы Намимори. Чувство твердой уверенности с небольшими уколами совести вызывало на лице Савады широкую ухмылку. Подпиленный подоконник, специально выбранное место и время, откуда Хибари смог бы легко добраться, немного актерского мастерства, сноровки и Ишаяма на прицеле. Повторная встреча с главой дисциплинарного комитета гарантирует либо сорок часов исправительных работ, либо отчисление. Хибари держал строгую дисциплину как в школе, так и за ее пределами. — Простак не всегда простак, — пожал плечами Цуна. — А ведь я уже принял эту личность и постепенно меняю ее. Хоть бы больше ничего и никогда не менялось...***
Вечернее солнце аккуратно уходило за горизонт, а Цуна вальяжно глядел на алые облака, медленно плывущие от заката к подбирающимся сумеркам. Только сейчас ему приходило то осознание покоя, которого не хватало до сего момента. Мир, в котором не было шиноби. Не было чакры и состояния полноценного готовности к обороне селения от врагов. Но Шикамару временами скучал по семье... друзьям... тем самым родным облакам, которое он мог бесконечно пересчитывать во время коротких перерывов на работе. Воздух в груди как будто потяжелел и сделать вдох стало невыполнимой задачей. Мысли о старой жизни носились по разуму, превращая в хаос прежнюю рутину ученика старшей школы. Ноги, наученные каждый день ходить от школы до дома, сами привели своего хозяина к его жилищу ближе к ночи.***
Гокудера прошелся по довольно шумному коридору. Рядом с его номером громко выясняла отношения пара супругов. Видимо, кто-то из них попался на измене, однако Хаято на это было глубоко наплевать. Дерзко пройдя мимо них, Гокудера открыл нужный ему номер ключ-картой и вошел в заранее заказанный для него номер люкс-класса. После того, как Хаято закрыл за собой тяжелую дверь, то его мгновенно поглотила абсолютная тишина. Семейная пара продолжала громко кричать прямо у номера, но Гокудера похвалил владельцев отеля за шикарную шумоизоляцию. Оглядев высокий белый потолок, скользнув глазами по шикарной обстановке в стиле хайтека, парень пнул ногой чемодан и прыгнул на широкую двухспальную кровать, распластавшись в форме морской звезды. — Пока у меня есть время, надо бы перебрать чемодан и перекинуть вещи в рюкзак. Лишняя мобильность мне помешает. Гокудера снял с себя куртку, бросив ее на кровать, оставшись в серой толстовке и джинсах. Разбирая багаж, парень вытащил первым делом тяжелый бронежилет скрытого ношения, пару ножей, разобранную мобильную снайперскую винтовку Макмиллиана-CS5 и пару сменных магазинов и прочий арсенал. Дойдя до любимых динамитов, Гокудера внимательно оглядел их немного погрустил, почувствовав сырость. — Надо бы где-нибудь проверить... Но мне не хочется выходить за пределы отеля. Гокудера прошелся по мягкому белому ковру и подошел к окну, скрытым тяжелыми белыми шторами. Парня тут же встретило хмурое небо и широкая улица, по которой двигался бесконечный поток автомобилей. Не было слышно даже барабанящего по стеклам номера дождя. — На улице взорвать не получится. Да и надо бы искупаться. Я почти сутки провел в том гадюшнике и хочу горячую ванну с пеной. Какое же было разочарование для Гокудеры, когда по пути в ванную он не обнаружил ни полотенец, ни халата, ни даже мягких тапочек, которые выдавали даже в дешевом отеле. — Сервис здесь явно ублюдский... или... Неужели... Гокудера потянулся к динамиту и стал шустро искать по карманам зажигалку. Недоверие будто бы огнем выжигало все его внутренности, оставляя после себя опустошение и зарождающийся гнев.***
Поедая пасту с морепродуктами, Цуна поперхнулся лапшой, вспомнив произошедшее сегодня днем. Безупречно сработанный план и тайно отброшенный нежелательный противник без открытого противостояния. Убрать Ишаяму было не так просто, как троицу хулиганов из средней школы. Трио злоупотребляло вредной привычкой раскуривать каннабис в любое время и в любом месте. Один важный звонок в полицию и маргиналов закрыли на долгий срок с последующим отчислением. Цуна сам удивлялся, почему до этого еще никто не догадывался раньше. Но теперь это не была его проблема. — Цу-кун? Ты поперхнулся? Выпей сока. — заботливо говорит Нана. — Кстати. Сегодня звонил Коро-сенсей. Он сказал, что если ты продолжишь так же хорошо учиться, то они смогут помочь тебе с государственной стипендией для обучения в вузах США и Европы! Ты сможешь получить любую профессию! А ты уже желаешь кем хочешь стать в будущем? Врачом? Инженером? Юристом? Цуна равнодушно выпил сока и прикрыл глаза, откинувшись в стуле. — Мне как-то все равно. Я хочу быть обычным офисным работником, который тихо работает в офисе и под конец дня спокойно добирается домой на машине, — честно высказался Цуна. Подобный ответ почему-то устроил Нану, которая наложила щедрой добавки. — Папа собирается приехать через три месяца. Они сейчас занимаются строительством нефтяной платформы в южно-китайском море. Он собирается привести тебе какой-то подарок. Но я тебе этого не говорила!***
Гокудера терпеливо ожидал встречи в своем номере. Онигири должен был прибыть с минуты на минуту за своим заказом. Прочитывая новостную ленту с телефона, парень не выдержал и лег на широкую кровать, однако настойчивый и глухой стук вынудил вновь подняться и распахнуть дверь. На пороге номера стоял низкорослый коренастый мужчина средних лет. За то время пока Гокудера ехал в служебном автомобиле, он не встречал схожих людей. Онигири производил впечатление делого человека, который не сильно предпочитал дипломатию, судя по суровому взгляду узких глаз и по свежим шрамам на морщинистой щеке. Короткая стрижка и этническая татуировка якудзы на бычьей шее выдавала в нем члена опасного мафиозного клана в Японии. Онигири поднял воротник белой рубашки с золотистыми запонками и тем самым скрыл элементы тату. — Ты заставил меня волноваться, С4. И чем это у тебя несет паленным? — произносит мужчина и входит в номер, при этом сморщив нос. — Почему тебя схватили легавые? Разве тебя не должны были сопроводить твои люди? — Они меня и подвели... Гокудера отдал скрытую запечатанную картонную коробку. Хаято не имел малейшего права даже трогать эту посылку. Как бы не пытался парень скрыть интерес за дешевой маской равнодушия, Гокудера был готов отдать крупную сумму евро, чтобы Онигири прямо сейчас начал бы распаковывать посылку. Что это был за груз, отчего якудзе пришлось бы пойти на нарушение собственной "омерты" и пойти на контакты с властями? Тем более Гокудере за эту посылку заплатили авансом довольно крупную сумму в размере 300 000 евро и за успешную доставку Хаято мог бы надеется на полноценный гонорар в размере до миллиона. — Отличная работа, С4. Наличных с собой нет, но скажи адрес твоего биткоин-кошелька. Я перечислю нужную сумму... — Ага, конечно, — с закатившимся глазами ответил парень. Гокудера потянулся к телефону, лежащему на кровати и позволил себе повернуться спиной к Онигири. В этот момент Хаято услышал щелчок курка и спешно нажал кнопку детонатора в кармане. Прогремел громкий взрыв и Онигири с свинячим визгом от боли выронил коробку, в которой была спрятана взрывчатка. Якудза с бешенным криком всадил всю обойму в грудь Гокудеры, а после чего схватился за окровавленную руку, бросив пустой пистолет на пол. Не теряя времени, Хаято шустро поднимается с кровати, берет оружие в руку и нацеливает его в лицо Онигири. — А-х-а-х... — сквозь боль посмеялся якудза. — Это у вас такой тупой итальянский юмор? Но улыбка мужчины пропала в тот момент, когда черный ствол Глока запылал ярким красным пламенем. Узкие глаза якудзы стали во мгновение ока широкими. — Ты... это же пламя посмертной воли! — Говори, что это была за посылка или я вышибу тебе мозги первым же выстрелом! — жестко выговорил Гокудера, громко щелкнув курком. — Кто за тобой стоит?! Вдруг в номер ворвался через окна вооруженный отряд спецназа якудза, растоптав белые бархатные занавески. Гокудера быстро переместился за спину раненому якудза, схватил его горло согнутым локтем и приставил к виску жаркое дуло пистолета. Но спецназ все равно открыл огонь и превратили своего товарища в кровавое решето. Выбив дверь ногой, Хаято выбросил труп в сторону якудза, схватил заранее заготовленный рюкзак и бросился в бегство. — "Тупой ублюдок! Я так и знал! Ты допустил множество тупых ошибок, чтобы поймать меня врасплох! Действительно, зачем будущему покойнику полотенце и тапочки? А слишком идеальная шумоизоляция послужила бы идеальным местом убийства!"