Аве, Дечимо!

— Повторю еще раз, Никчемный Цуна, — Реборн чуть ли не выплевывает слова изо рта, глядя в очень спокойные глаза Савады, который не собирался принимать волю репетитора. — Я собираюсь воспитать из тебя будущего Десятого Босса мафиозной семьи Вонгола. Цуна откровенно не понимал, что сейчас происходит в его доме. Заявившийся Реборн уничтожил с помощью базуки его окно, грубо заставил убираться и расчищать тяжелые обломки оконной рамы под дулом выставленного пистолета, способный одним выстрелом уничтожить танковый снаряд. Хлипкий пластмассовый совок не выдерживал крупные остатки стекла и пыльные нагромождения обрушенной штукатурки. Реборн выжидал ответа слишком долго, потеряв счет времени на довольно неожиданный сюжетный поворот. Принципиальный, расчетливый, пунктуальный аркобалено солнца просчитывал будущие шаги наперед, практически не допускал ошибок и не терпел фиаско в планах. Полученной информации более нескольких месяцев назад явно хватило, дабы набросать на скорую руку портрет характера будущей "цели". Слабый, нерешительный, мягкотелый, глупый, имеющий букет тех качеств, которые буквально наплевали в душу тем, кто был приближен к верхушке Вонголы. "Дон Корлеоне" Реборн был из ближайших соратников мафиозной семьи. Был тем самым, кому от души наплевали в душу, показав будущего босса семьи Вонголы. А по итогу? Аркобалено был встречен высоким, подтянутым парнем, явно не попадающим под старые данные. Худший из худших, не имеющий никаких талантов ни в спорте, ни в учебе, Савада Цунаеши был заклеймен школьным обществом, как "Никчемный Цуна", не способный даже нормально убраться в классе. Реборн подготовил масштабную программу по обучению отстающего подопечного... Но к чему? Для чего? Пару месяцев назад были получены свежие сводки, однако Реборн не стал верить им, понимая, что парень не смог бы настолько быстро поменяться без его опеки... С него не спускали глаз. С Реборна не спускали глаз. Цуна приводил в порядок комнату, срывал испорченные предметы интерьера, но не терял зрительного контакта. Заряженный пистолет и крохотный палец ребенка на спусковом крючке были сравнимы с комичной сценой про отца и сына, который грозиться прикончить родителя из оружия, заряженным пластиковыми патронами. Реборн отдавал себя практике, демонстрируя нешуточные мотивы громкими выстрелами из настоящего оружия. Но Цуна не утопал в привычном страхе смерти, не пытался трусливо отступить, выиграв крупицы секунд дешевым отвлечением внимания, не желал молить о пощаде аркобалено, способным оборвать недолгую жизнь чередой выстрелов. Сквозь повисшую пыль от разрушенного окна чувствовалось ощутимое напряжение от ребенка, выпускающем из незаметной крохотной желтой пустышки на груди, которая сливалась с галстуком и была незаметна. Пустышка блеснула жарким золотистым пламенем предсмертной воли солнца, перебив своим ярким излучением яркие люминисцентные лампы. Мини-солнце жестоко жгло, обжигало кожу раскаленными лучами и осушало глаза. Энергия из пустышки перелилась по воздуху в пистолет и Реборн зарядил патроны всей доступной энергией. — Ты же знаешь, что сейчас произойдет? — задает Реборн риторический для себя вопрос. Савада сталкивался взглядом с ощутимым материальным препятствием опасности, окутанной вокруг самоназванного репетитора. Он видит обрывочными моментами, как последующий выстрел патроном на гиперзвуковой скорости раздробляет на куски его череп, а последующий "хвост" от пули обращает в прах его половину туловища, но при этом восстанавливает разрушенное окно. По телу расходиться столь привычная энергия, стимулирующая мышцы и нервную систему. Многочисленный пот на лице испаряется, а глаза адаптируются к столь яркому свету. Порезы от разбитого стекла аккуратно заживают, бережно затягиваясь под немое, но ощутимое шипение. Ноги вдавливаются до громкого, но приятного до глубин души, хруста ступней и пола... Громкий выстрел уносится в разрушенное окно, восстановив его в первое состояние. Савада успевает переместиться в пространстве и подобраться к Реборну на дистанцию ближнего боя. Аркобалено встречает напор Цуны мощнейшим для своих габаритов апперкотом. Макушка парня вбивается в натяжной потолок и застревает в старой потолочной штукатурке. Но Реборн чувствует подвох. Савада крепкими пальцами пробирается сквозь полотно натяжного потолка, грубо разрывает его и быстро создает из него нечто подобие ловушки, перед этим успевает наскрести горсть твердой побелки, которая использовалась в качестве отвлекающей завесы. Реборн выстреливает чередой быстрых пуль, превративших полотно в решето, но Цуна оказывается распластанным на незаправленной кровати, стремительно выпрямляется и переходит вновь в ближний бой. — Бесполезно, Цуна, — твердо говорит Реборн. — "Его способность... Без сомнения, это была гиперинтуиция Вонголы..." Реборн наносит мощный удар ногой по лицу парня, с грохотом откидывая его тело к двери. Цуна скользит по грязному полу и врезается затылком к дверному косяку. Реборн не желает давать фору, оказавшись на груди парня грациозным прыжком, перебившим дыхание Саваде. Выставленное дуло пистолета перед лицом не смущало измотанного Цуну, однако нежданная стойкость кандидата на кресло босса выбешивала хладнокровного Реборна. Он должен был стать именно тем, кто вонзит в юное тело тонкий стержень, который со временем обрастает наростом стальной воли. Утомленные глаза, сравнимые с глазами дохлой рыбы, не выражающие страха смерти, отчаяния или гнева. Репетитор не находил подхода к такому подоопечному. Внезапный шорох со стороны и Реборн тут же отпрыгивает вверх, переводит пистолет в сторону пустого пространства под кроватью и обнаруживает круглого робота-пылесоса, который нагло показался из темной части комнаты. Твердый набитый кулак впечатывается в голову аркобалено, сбив с него шляпу. Реборн успевает перегруппироваться в воздухе, ловко зацепиться рукой за позолоченный карниз и взять на прицел... — Куда он... Взорванная дымовая шашка не была препятствием для Реборна, который безжалостно открыл огонь патронами из чистейшего пламени солнца. При должной концентрации они могли нанести катастрофический урон, но при малой концентрации это было сравнимым с выстрелами резиновыми патронами. Аркобалено понимал механизмы работы гиперинтуиции и поменял тактику в выгодную сторону. Это не было сражение насмерть, это была показательная порка. Череда выстрелов золотистыми сгустками, резкий выпад Реборна в сторону предполагаемого укрытия Цуны и он замечает острым взором рыжеватую макушку. Аркобалено предается приятному вкусу эйфории, отдающая нотами чувства превосходства. — Ты наивен, Цуна. Не никчемен, а наивен. Реборн целится ниже грудной клетки и нажимает на спусковой крючок. Громкий выстрел и тонкий золотистый луч пробирается сквозь густой серый дым и неожиданно отражается обратно в Реборна, отбрасывая его к полу. Не очень сильный, но ощутимый удар слабоконцентрированной энергии пламени солнца был сравним с резко вылившейся на голову холодной водой. Аркобалено привычно встает на ноги и его лицо искажается в гримасе ярости, неестественной для пятилетнего малыша. Цуна поднимает двумя руками компактное прямоугольное зеркало, что всегда висело в углу и разгоняет им дымовую завесу. Савада бросает зеркало на кровать, встает в боевую стойку, сжимая парные кастеты с лезвиями и готовясь к новому этапу битвы. Именно сейчас парень становится ужасно серьезным. — "Он понял, что пламя солнца можно будет отразить с помощью зеркальной поверхности... Я не думал, что он будет настолько внимателен к этому..." — Реборн быстро понимает, что показательная порка прошлась по нему самому. — Когда я был в углу, ты специально вел стрельбу так, чтобы не попасть в зеркало... при твоей-то фантастической точности... Желал не допустить такой детали? — высказывается Цуна. — Ты явно не ребенок, но почему же ты попросту не покинешь мой дом? Взамен я сделаю вид, что сегодняшняя шумиха — это плод моей бурной подростковой фантазии. — Ты уже выбран кандидатом на пост будущего десятого босса мафиозной семьи Вонгола... — вновь говорит Реборн и превращает свой пистолет в миниатюрного зеленого хамелеона с усталым видом. Аркобалено ласково прошелся по хвосту ручного питомца. — Отличная работа, Леон. Цуна устало вздохнул, поникло рухнул подборок к груди и уселся на край кровати. Однако Савада тут же изменился в лице, сопоставив странные факты. — Слушай... Реборн... — начинает речь Савада и аркобалено тут же догадывается, что это не будет явный отказ. — Эта... Вонгола... Если я сейчас кандидат, то я могу же сейчас использовать ее ресурсы? Реборн забавно чешет маленькой рукой узкий подборок. Это не тот ответ, который он хотел бы получить, но и не тот ответ, который бы заставил его подключать все таланты переговорщика. Ситуация с каждым разом все больше и больше напоминала сценарий какого-то кинофильма с элементами сортирного юмора, где Реборну пришлось сыграть главную роль. — Да, можешь... Но тогда тебе придется принять мое предложение быть твоим репетитором... — Реборн не теряет момента и выставляет встречное предложение. Он пришел сюда с одной целью и должен добиться лояльности со стороны Савады. Считай, что дело было в шляпе. — По рукам, — пожал плечами Цуна и протянул руку загадочному малышу. Это была взаимовыгодная сделка. Чистый бизнес. Та цель, почему Савада принял довольно резкое предложение — это загадочные сверхъестественные способности, не говоря даже о том, что пятилетний малыш был физически сильнее любого взрослого. Цуна мыслил довольно просто, но в то же время считал, что довольно рационально. У Вонголы должны быть ответы на все загадочные вопросы. Как понял Савада, этот мир так же не прост, как и его прошлый. Такой же жестокий, не прощающий слабости и ошибок. Мир, в котором порядки диктуют только те, кто находится на вершине пищевой цепочки. — Кстати, твоя мама уже в курсе, что я стал твоим репетитором... — внезапно произносит Реборн и Цуна нахмуренно ложится на кровать. Самоуверенность репетитора выбила почву из-под ног. — Я вышибу всю твою лень, Ленивый Цуна.

***

— Какой красавчик... Он из Италии? — сладкий голосочек одной из одноклассниц не вызывает никакого интереса у дремлющего Савады. — Какой стиляга... пришел к нам в таком красивом костюме... — промурлыкала Киоко. — Этот коровий галстук... Полнейшее убожество, — скривилась Хана. Занятия по физике проходили в привычном темпе нагрузки. Если же Цуна успевал наперед изучить материал, то он позволял себе отдыхать, развалившись по всей маленькой площади одиночной парты. Ситуация с Реборном неделю назад выбила почву из-под ног. Аркобалено, естественно, решил оправдать профессию репетитора и нагрузил Саваду усиленной программой, отчего парень параллельно раскрывал все тайные замыслы подкидыша-репетитора. Размышления Цуны не отошли от истины, когда возникал естественный вопрос — для чего изучать учебную программу наперед, если успеваемость была выше среднего балла? Дрянная гордость Реборна, подкрепленная чувством веры в то, что амплуа репетитора должна принести практическую пользу, приводило Цуну в незаметное бешенство. Для Савады было слишком очевидно то, что намного раньше для окружающих он был неприятен и противен. Но даже для иностранца Реборна дошла такая информация... Цуна поперхнулся йогуртом, представив о том, что весь мир считал его ничтожеством. В тот самый глупый момент, когда новенький одноклассник выждал секундную паузу, чтобы представиться: — Ламбо Бовино. Теперь я буду вашим одноклассником, — на слащавом светлом лице появилась белоснежная улыбка. Говоривший мягким тембром голоса Ламбо был нагло перебит бесцеремонным Цуной, который выплевывал остатки клубничного питьевого йогурта. Придя в себя, Савада заметил, что привлек к себе через чур много внимания, чем к новому однокласснику. Цуна метнулся глазами по сторонам и пожал плечами. Он же ничего не натворил, однако одноклассники чуть ли не были готовы распять его на шведской стенке на следующем занятии по физкультуре. Ламбо задирает голову и в развалочной походкой подбирается к Цуне, звонко цокая твердым каблуком туфлей из крокодиловой кожи. Расправив плечи в роскошном темно-синем пиджаке, вытянув шею настолько, что кучерявая темная макушка закрыла тусклый холодный свет и на унылое лицо Савады легла смазанная тень высокого итальянца. Бовино дерзко задрал ногу и выставил идеально отполированную туфлю совсем рядом с разбросанными по парте руками Цуны. Ламбо опирался на ногу, забросил левую руку на колено, с усилием напряг брови, но из смазливых черт лица не получилось слепить гримассу грозного темпераментного итальянца. Бовино затрясывает парту и питьевой йогурт с клубничным вкусом глухо падает плашмя и заливает липкой консистенцией разбросанные тетради и учебники. — Тебе не понравилось что-то во мне, Гинтоки¹? — с минимальным акцентом проговаривает Ламбо, сурово смотря на расслабленные глаза Цуны. — Что? — растерянно спросил Савада. — Ничего не понял. Кто ты вообще такой? — Для таких как ты, я начеркал имя на доске, — Ламбо кивнул головой в сторону доски, где ужасным подчерком было написано его имя и фамилия, однако Цуне было лень поднять и повернуть голову. — Что здесь происходит, травоядные? Ледянящий души тихий голос вогнал в состояние естественно страха. Десяток старшеклассников и взрослый преподаватель будто бы влезли в шкуры овец на пастбище, чьи границы заканчивались у темного зловещего леса, из которого пробирался мрачный силуэт. Хибари Кея бесцеремонно входит в кабинет и заставляет ближайших учеников попятиться назад, потянув за собой грузную парту и стул, расступившись на его пути до тех пор, пока глава дисциплинарного комитета не остановился перед Ламбо и Цуной. Бовино краем глаза бросил взгляд в сторону Кеи, насмешливо поджал губы, не понимая ажиотажа "овец". Савада замечает то, как роскошное стальное кольцо с крупным изумрудом выбрасывает долю зеленых искр, пара из которых попало в лицо и покололо кожу. — Что здесь происходит? — более грубо повторяет Хибари, блеснув тонфами из скрытой кобуры на поясе. — Я должен навести порядок на заброшенном парке аттракционов, а не пасти травоядных. Ламбо сбрасывает ногу, сильно расслабляется и высокомерно сталкивается глазами с разозленным Хибари, хотя для сидевшей впереди всех Киоко глава дисциплинарного комитета был такой же, как и обычно — опасный, беспощадный, всегда бросающий в липкий страх и понимание безопасной дистанции. Его опасались, сторонились и избегали, обходя кабинет дисциплинарного комитета обходным путем через лестницу, чтобы лишний раз не столкнуться в коридоре с Хибари. За полгода обучения в старшей школе, Цуна мог различать незаметные эмоции, еле заметную мимику и настроение, которое не часто, но подвергалось изменениям. — Он в гневе, — прошептал Цуна и покачал головой. — Это хлопотно, но мне лень вставать. Бовино отводит за пазуху руку и кольцо на указательном пальце левой руки выбрасывает сгустки плотного пламени грозы, ощутимо наэлектризовывая воздух. Савада проводит схожую параллель между такой же энергией, как и у Реборна. Однако узнать поболее о загадочных способностях Цуна не изволил расспросить репитора, понимая, что тот получит еще один рычаг давления. Для этого Савада заготавливал альтернативный вариант поиска информации. — Мы просто разговоривали, знакомлюсь с одноклассниками, — нагло дерзит Ламбо. — А ты еще кто? Самый главный здесь? Смотришь за порядком? — Да, — спокойно ответил Кея, вызвав недопонимание у старшеклассников. Хибари никогда не позиционировал себя, как лидера порядка. Или попросту не передавал этому общую огласку. — Я глава дисциплинарного комитета старшей школы Намимори. — А я Ламбо Бовино, звезда мафии²... — пожал плечами Ламбо, приняв серьезный тон Хибари за дешевый пафос. — Такие туфли на высоком каблуке для учеников мужского пола запрещены, — сурово произнес Хибари. Ламбо отбросил голову назад и звонко рассмеялся. Это было роковое фиаско. Бовино не до конца понимал, что это не устное предупреждение, а оглашение приговора. Размашистый удар и Ламбо в последний момент попятился назад, успел схватиться рукой за локоть Хибари и одарил его бодрым разрядом электричества из кольца. Он расслабил цепкую хватку только тогда, когда рукав рубашки Кеи превратился в пепел, а на бледной коже выступили покраснения. Ламбо через чур переоценил себя и расплата не заставила должно ждать — Бовино вздрогнул телом, подскосился в ногах, заметив яростное лицо Кеи. Цуна первым понимает инициативу вмешаться. — Я забью тебя до смерти, теленок... Размашистый удар, способный раздробить твердые каменные породы, сталкивается с глухим звоном. Конец тонфы впечатался в бейсбольную биту и по всей ее поверхности показались свежие разломы, как на старой древесине. Хибари продолжает усиливать напор и бита почти разрывается на кусочки у наконечника. — Это же капитан бейсбольного клуба, Ямамото Такеши! — громко прокричала Киоко. Кея не думал расслабляться или снисходительно относиться к высокому пареньку с серьезно настроенными карими глазами. Хибари дергается глазами, бросив мимолетный взгляд в сторону выхода, намекая Ямамото отойти в сторону. Используя вторую тонфу, Кея наносит боковой удар, но отличная реакция Такеши спасает его, однако конец оружия Хибари прочесывает по коротким черным волосам на макушке. Корпус тела главы дисциплинарного комитета разворачивается на 180 градусов, однако Ямамото сгибается, выронив биту из рук, от неожиданного удара ногой в солнечное сплетение, который порвал белую рубашку. Следующий другой удар каблуком лоферов в подборок добивает Такеши и его тело обрушивается вниз. — Хибари! Ты заходишь слишком далеко! Реохей не наносит удар в спину, а приставным бегом обходит Кею, чтобы нанести удар в лицо. Быстрая подсечка и правая нога Сасагавы задевают левую, однако боксер не теряет координацию и тут же пригибается, закрывает лицо руками, но Хибари не нападает, а позволяет Реохею рухнуть на пол. Внезапно Цуна прогибается и хватает испуганного Ламбо за плечи, потянув того к полу. Раздается выстрел и на сверхзвуковой скорости пуля пробивает окно кабинета и впечатывается в белоснежную стену, вызвав паутину трещин. Вспотевший Цуна прижимает Ламбо к полу лицом вниз. По иронии судьбы, лоб Бовино уперся в разлитый ранее йогурт. — А-а-а-а! — под общий девичий визг огромная толпа одноклассников во главе с преподавателем покидает кабинет, грубо проходясь по нокаутированным спортсменам-чемпионам. Хибари тут же вглядывается в окно и острым зрением замечает смазанный силуэт на крыше одного невысокого офисного здания. Кея тут же выбрасывается из окна, выбив ногой дверцу. — "Я точно видел, как пуля пробивает мою руку... Кто-то хотел убить меня или новенького?" — подумал Савада. — Меня экстремально сравняли с плинтусом! — заорал поникший Реохей. — Никто не хочет поесть лапши в лапшичной, ребята? — неожиданно спрашивает Ямамото с перекошенной теплой улыбкой на лице.