Порно про Фэйюя и Юньси

Было страшно смотреть на свои ладони, лежавшие на талии Юньси, потому что при малейшем усилии можно было обхватить её в кольцо, настолько она была тонкой. Фэйюй старался смотреть именно на руки, потому что от вида остального всё становилось слишком сложно. Закрывать глаза было нельзя — тогда ощущения усиливались в разы, и продержаться так хоть минуту было бы невозможно. Руки. Фэйюй смотрел только на то, как едва-едва не смыкаются его пальцы в кольцо на талии Юньси. Он весь был как фарфоровая статуэтка с этими его невообразимыми тонкими руками, худыми бёдрами, сжимавшими бёдра Фэйюя, как в стальном капкане. Талия, как две ладони в обхвате, была настолько тонкой, что казалось, будто Юньси можно переломить, лишь неосторожно надавив. Изящный. Изящный — именно то слово, которое подходило ему идеально, но вот слова, что лились из него неостановимым потоком, едва перемежавшимся жадными стонами, были совершенно не изящны. — Сильнее! — Требовал Юньси. — Сильнее! Фэйюй давал сильнее, обхватывая его так крепко, как мог, чтобы не сломать. Он упирался пятками в матрас, сбившаяся простыня норовила попасть под ступню и разрушить зыбкое равновесие, и Фэйюй старался собраться, скоординировать толчки бёдер вверх и всю свою ужасающе неудобную позу. Юньси вскинул руки, на миг заставив заворожённо проводить это движение взглядом, сцепил в замок на затылке, вытянувшись перед Фэйюем — и на нём — во весь свой невеликий рост, Закинул голову чуть назад и зажмурился. Его задница сжалась на члене, и это заставило Фэйюя притормозить, потому что он и без того балансировал на самом краю, а так стало нестерпимо туго и жарко. — Двигайся! Громкий крик обжёг, как плетью, Фэйюй трижды глубоко выдохнул, возвращая контроль, снова упёрся пятками, чтобы бёдра двигались чуть свободнее — и дал. Он вбивался в Юньси всё быстрее, длиннее, так, что член полностью погружался между растянувшихся мышц, вколачивался со всей силы, уже зная, чего от него ждут. Оставалось совсем немного, и Фэйюю хотелось, чтобы Юньси сегодня забыл о своей дурной привычке, которая так пугала, но… — Ударь меня! Нет. Не забыл. Стоило ли надеяться? Юньси контролировал всегда и всё. Даже то, как его глаза закатывались в экстазе, то, как глухо и хрипло звучали стоны, не давало поблажки. Фэйюй притворился, что не слышит — хотя бы раз хотелось сделать это без опасения причинить вред, справиться только членом, но Юньси упёрся руками ему в грудь, впился ужасающе сильными пальцами под рёбра и повторил: — Ударь меня! Фэйюй беззвучно застонал. Юньси на нём остановился и смотрел, не мигая, почти минуту, пока Фэйюй не сдался. При общей изящности (чтобы не сказать “худобе”), у Юньси была сочная задница, упругая, тренированная — и весьма извращённая. Фэйюю пришлось расцепить пальцы с его талии, и Юньси улыбался, как голодный монстр, не отводя глаз. Только когда два тщательно проконтролированных по силе шлепка обожгли его ягодицы, Юньси вздрогнул и застонал так сладко, что в яйцах зазвенело. — Ещё, — уже не требовал, а просил он. — Ещё! Фэйюю пришлось одновременно поддавать бёдрами, продолжая таранить замершего на нём Юньси членом, и истязать его ягодицы звонкими протяжными шлепками. Юньси дрожал всем телом, встречая сладкую боль, смотрел на Фэйюя с таким обожанием, что за него ничего было не жалко — под таким взглядом Фэйюй пошёл бы ради него в огонь, в битву, за луной с неба. Юньси, точно красуясь, прикусил нижнюю губу, посмотрел на Фэйюя из-под полуприкрытых ресниц и сжался, дожидаясь последних ударов. Фэйюй, сдаваясь, вбился в него членом так, что уже подтянувшаяся мошонка упёрлась между раздвинутых ягодиц, а потом хлёсткими шлепками — левой, правой, — вытянул из Юньси последний протяжный стон, оборвавшийся на пике. Юньси снова ни разу не дотронулся до себя, кончая только от того, как яростно Фэйюй долбил его — и распускал руки. Даже после оргазма длинные пальцы Юньси не теряли силы. Фэйюй жалобно скулил, наблюдая за его оргазмом на своём члене и чувствуя себя брошенным. Юньси так торопился, так понукал его, что, кажется, забыл о том, что было нужно самому Фэйюю. Требовать тот не умел, лишь смотрел с завистью и болью, как Юньси выламывает на нём, как очерчиваются сухие мышцы, превращавшие его тело в произведение искусства. Юньси сжимался в оргазме, мышцы обтягивали член так плотно, будто кулаком, но этого так отчаянно не хватало. Сжалившись, уже чуть обмякший Юньси наклонился и перехватил шею Фэйюя, накрыв кадык ровно центром ладони. — Спасибо, — успел прошептать тот до того, как Юньси, дёрнув бёдрами, снова скользнул по члену вверх-вниз, ещё раз, ещё, пока асфиксия и оргазм не накрыли Фэйюя одновременно. Он задыхался, бился в хватке Юньси, всё ещё стреножившего его бёдрами, хватался за длинные пальцы, пытаясь отжать от своего горла, — и кончал, спуская во влажную тёплую тесноту, упираясь взглядом в хищные глаза, которые Юньси не отводил до самого конца. Оргазм был невыносимым по своей силе, перекручивал внутренности, раздирал гвоздями лёгкие. Тело отказывало на пике, и Фэйюй беззвучно выл, покоряясь сотрясавшей всё тело дрожи. Это было страшно, но так притягательно, что он не понимал, как раньше мог жить без этого. У Юньси сильные цепкие пальцы и коварный характер, и он переполнен разными ужасными хитростями в постели, применял их без стеснения и утаскивал за собой на самое дно. Фэйюй шёл за ним, как привязанный, соглашался на любую пугающую идею, ни разу об этом не пожалев. Он пасовал перед превосходящим опытом и жаждой удовольствий, получая их с лихвой, и отгонял страх, накатывавший каждый раз, когда он сдавался Юньси. Он был слишком молод, а Юньси — слишком красив, но за то, с какой благодарностью он смотрел на Фэйюя, распластанного под ним, Фэйюй был готов продолжать сдаваться. В этой битве не было проигравших.