Порно про Фэйюя и Юньси

Не очень-то и хотелось! Если так интересно смотреть на этого кривляющегося клоуна, то кто ему может помешать? Точно не Фэйюй. Противно стало на второй же секунде, когда Юньси одобрительно смеялся, пока этот дебил размахивал руками, корча из себя непонятно что. О, как Фэйюй его понимал! Если бы на него Юньси смотрел с такой тихой иронией и почти нежностью, Фэйюй бы в лепёшку разбился, но, как назло, его опередили. Не очень-то и хотелось! Устав стоять там, как дурак, Фэйюй гордо развернулся и ушёл, потому что у него были дела. И ни разу даже не посмотрел на Юньси. Только один раз, но никто не заметил. Конечно, веселее было смотреть на этого клоуна. Много чести. В трейлере вовсю работал кондиционер, и блаженная прохлада накидывалась с порога, накрывая собой. Вымокший на спине костюм неприятно студил кожу, но Фэйюй ни на что бы не стал жаловаться сейчас, наконец-то обретя спокойствие. В его трейлер идиотам входить было нельзя. И кондиционер работал только для него. И стаканы с холодным чаем были любовно приготовлены только ему. Очень хотелось льда, но рисковать голосом в середине съёмок было опасно. Вздохнув и даже не открыв морозилку, Фэйюй проткнул трубочкой крышку стакана и сел в кресло, готовясь отдохнуть хотя бы несколько выстраданных минут. Он заслужил. Для полного счастья не хватало только одного: задрав подолы многослойного костюма и стянув высокие сапоги, Фэйюй раскинул ноги, взмокшие под блескучей синтетикой. Холодок прошёл от ступней вверх, кожа даже покрылась мурашками, и в кипевшее на пятидесятиградусной жаре тело снизошла благодать. И немного едва-едва сладкого, только намёком, зелёного ароматного чая. Фэйюй сделал первые жадные глотки, закашлялся от того, как холод ободрал горло, и начал пить спокойнее, дольше держа чай во рту, чтобы немного согреть. Наконец-то стало хорошо, только гудевший кондиционер разгонял тишину, да звучавшие за стенами трейлера крики разошедшегося в припадке клоунизма Ци. Интересно, Юньси всё ещё смотрит? Неужели его развлекает такая глупость? Фэйюй зло хлюпнул чаем, и хлипкая крышка как назло соскочила с края стакана. Он едва успел наклониться, чтобы ничего не пролилось на костюм, а потом горестно подумал, что и продолжение у такого отвратительного дня должно быть соответствующим. И снова — как назло! — всё пошло не так. Пока Фэйюй оттирал чай с коленок, в дверь трейлера сначала вежливо постучали, а потом невежливо ворвались. И кто бы мог подумать — словно королева Елизавета в лучшие годы, поддерживая подолы бесконечных ханьфу, в трейлер Фэйюя ступил сам Ло Юньси. Фэйюй хлопнул крышкой по стакану, зафиксировав максимально надёжно, откинулся в кресле и снова очень злобно хлюпнул, стараясь не смотреть на обеспокоенного Юньси. — Что случилось? Противно было смотреть. Не в смысле, всегда противно — тут Фэйюй не мог соврать, потому что Юньси был красивый, — а противно именно сейчас, когда на этом красивом лице так явственно проступала насмешка и понимание. — Ты так странно ушёл. Юньси подошёл ближе, увидел раскинутые голые ноги, и тихо откашлялся. Не то, чтобы Фэйюй смотрел — очень нужно! — но странное выражение лица, на секунду мелькнувшее у Юньси, успел заметить. Словно подчиняясь злому капризу, Фэйюй сел глубже, раздвинув ноги шире, и снова хлюпнул чаем. И тут же чуть не выплюнул обратно, услышав, как Юньси тихо рассмеялся. — Ничего смешного нет. Фэйюй одновременно говорил и про дурака Ци, и про то, что сейчас не над чем было смеяться. Ушёл и ушёл, будто это кто-то заметил. Зачем сразу бежать следом? Поиздеваться? — Есть. Юньси стоял перед ним весь в белом, с этой своей заколкой в высоком хвосте, с этими своими невозможными глазами — и хихикал, глядя на Фэйюя, будто не понимал, что от этого ещё обиднее. Ну и пусть. Фэйюй покрепче перехватил стакан и снова присосался к трубочке. Смейся. Потом посмотрим, кто последним посмеётся. Юньси продолжал смотреть, к счастью, уже не насмехаясь, просто очень внимательно — и, кажется, даже не моргал. Фэйюй скосил на него глаза раз, другой, не понимая, что происходит, а Юньси смотрел. Становилось не по себе. Последний глоток встал поперёк горла, и стакан пришлось убрать. — Что? Юньси почему-то не ответил, зато подплыл весь такой возвышенный — и в белом! — встал напротив и посмотрел сверху вниз. Это было непривычно. Обычно так смотрел только Фэйюй, но никак не другие люди на него. — Что? Юньси вдруг улыбнулся, но уже не обидно, даже нежно, сложил руки, спрятав в рукавах, и покачал головой. Склонил чуть набок, продолжая пялиться, а потом протянул требовательно руку, и Фэйюй, подчиняясь его взгляду, отдал стакан. Бесконечные “Что?” вертелись на языке, но Фэйюй так заворожённо смотрел в глаза Юньси, что не издал ни звука. Юньси же аккуратно поставил стакан и подступил так близко, что становилось страшно. Фэйюй сидел перед ним, боясь шевельнуться, и не понимал, что происходит, и откуда взялась такая странная торжественность. Даже когда Юньси наклонился к нему, пошевелиться, отпрянуть было невозможно. Фэйюй лишь краем глаза отметил, как приблизились к лицу длинные пальцы, а потом всё произошло слишком быстро. Юньси схватил его за щёки, сдавил их, заставив губы по-детски выпятиться, наклонился, мельком взглянул Фэйюю в глаза… А потом медленно лизнул по губам, задирая языком верхнюю. Остывшую после зноя кожу снова пробрало жаром даже в прохладной атмосфере трейлера. Будто кто-то вдруг запалил рядом костёр. Да что рядом. Заполыхало в самом Фэйюе. Он застыл, не дыша, и смотрел на Юньси, не понимая, что произошло и что делать дальше. Волна паники пробрала морозом от ног до затылка, а обратно хлынула удушающим жаром. Фэйюя тряхнуло. Почувствовав это, ещё не разжавший пальцы Юньси ослабил хватку и вдруг широко улыбнулся. — Радует, что ты не дерёшься. — Что? Из-за того, как были сжаты губы, Фэйюй не смог толком произнести даже короткий вопрос, а потом стало и вовсе не до слов, потому что Юньси снова наклонился к нему и так же мучительно медленно, проскальзывая языком от центра подбородка до нижней губы, по кромке зубов — и задирая верхнюю губу, — лизнул снова. Только в этот раз чуть задержался, словно оставляя поцелуй, а костёр в трейлере заполыхал сильнее, будто щедро подлили в огонь бензина, а по углям долили ещё пару вёдер, чтобы точно всё — дотла. — Хороший мальчик, — похвалил Юньси, подошёл вплотную, хотя так было уже неудобно наклоняться, ослабил хватку и напоследок погладил Фэйюя по щеке. — Хороший мальчик. Хотелось грубо ответить, потому что такое говорят только собакам, но Фэйюй не мог. Губы словно свело, а под кожей зачесалось, и только одним можно было унять этот зуд. Недолго думая, Фэйюй вскинулся, сам тыкаясь в губы Юньси, а тот не сопротивлялся. Наоборот, успокоив Фэйюя тем, с какой неожиданной силой прижал его плечи обратно к спинке кресла, снова поцеловал, будто смаковал и пробовал. — Вкусно, — похвалил Юньси, наблюдая за тем, как менялось выражение лица Фэйюя, а тот никак не мог с этим справиться. — Это чай, — честное признание заслужило только усмешку. — Вкусно. Юньси поцеловал снова — и уже по-настоящему, с языком, настойчиво и сильно, и Фэйюю вдруг стало нечем дышать. Он послушно размыкал губы, подчинялся языку Юньси, вздыхал взахлёб и тянулся обратно за влажными касаниями губ, а потом опять стекал в кресло, когда становилось вдруг очень трудно. Когда так стоит, вообще всё становится трудно. Широкие шорты, которые он надел под костюм, совершенно ничему не могли помешать. В них было так удобно весь день слоняться под палящим солнцем, а сейчас, когда стоило бы потрудиться, они туго натянулись на вставшем члене, будто специально концентрируя внимание на нём. Юньси, оставив в покое губы Фэйюя, посмотрел вниз и тихо хмыкнул. — Какая, кхм, одарённость. Фэйюй смотрел туда же и понимал, что лучше бы сейчас сгореть вместе со всем трейлером, чем потом всё объяснять. Он смотрел и смотрел, не понимая, как так вышло, пока не увидел, как Юньси тянется рукой к вызывающей натянутости в паху, и окончательно пропал. Юньси мягко положил на член ладонь, чуть сжал, снова заглядывая Фэйюю в глаза, а тому померещилось, будто в этом взгляде отчётливо светился демонический алый. Показалось, наверно. Юньси томно облизнулся, продолжая удерживать его взгляд, а рукой творил что-то невообразимое, и члену под шортами приходилось тяжело. Он то сильнее креп, то дёргался навстречу ласкавшей руке, а Фэйюй не знал, что делать и как это прекратить. Даже после освежающего чая в горле было сухо и терпко, а Юньси так смотрел, что хотелось… Чего-то. — Небеса могут быть щедры, — вдруг расплылся в широкой улыбке Юньси, а Фэйюй в ней увидел свою погибель. Юньси, едва касаясь, пробежался кончиками пальцев по всей длине члена, чуть задержавшись на головке. Фэйюй вздрогнул в ответ. Тогда Юньси чуть потёр её, не нажимая сильно, но и этого хватило, чтобы на шортах появилось небольшое влажное пятно. Фэйюй вздрогнул снова. Юньси, привычно расправив подолы ханьфу и рукава, изящно опустился на колени, широко провёл ладонями по бёдрам Фэйюя вверх до края шорт и кончиками пальцев скользнул под края. Фэйюй смотрел на это, раскрыв рот, и не знал, что дальше делать. Никто и никогда не готовил его к тому, что в один непрекрасный момент коллега по съёмкам завалится в его трейлер, поцелует и схватит за член. Ни на одних курсах такому не учили. Юньси же стоял на коленях в этом своём белом ханьфу, склонял голову набок и с улыбкой наблюдал за сменой выражений на лице Фэйюя. Только руки не убрал — наоборот, просунул чуть дальше, почти касаясь кончиками пальцев чуть подтянувшейся мошонки. Фэйюй напрягся, дрожа, когда кончиками ногтей Юньси царапал влажную кожу на внутренних сторонах бёдер, а на самом деле, наверно, от того, как он заглядывал в глаза снизу вверх и прикусывал нижнюю губу. Одновременно такой невинный и коварный, как у него получалось — Фэйюй совсем не понимал. Не понимал даже того, почему никак не протестует, ведь это неправильно, и вообще… На “вообще” всё и закончилось, потому что Юньси, с силой проведя ладонями по бёдрам Фэйюя, отпустил его, но лишь затем, чтобы потянуть врезавшуюся в живот резинку шорт. Юньси тянул медленно, сначала немного на себя, а потом вниз, постепенно открывая прохладному воздуху ровно торчавший вверх член. Фэйюй очень пытался не стонать, но не получалось, и из-за этого издавал позорный скулёж и дышал всё чаще, не в силах отвести глаз от лица Юньси. Фэйюй знал, что Юньси смотрит на него, но при этом же чувствовал, что видит он гораздо больше. Если присмотреться, то становилось заметно, как шире становились зрачки, пока Юньси мучительно неспешно стягивал шорты и обнажал член по всей длине. Взгляд Юньси подёрнулся влажной пеленой, а глаза казались за ней топким болотом, едва прикрытым обманчивой ряской. Фэйюю стало страшно. Он моргнул, прогоняя дурман, но сказать ничего не мог, словно его заколдовали. Наваждение не спало и тогда, когда Юньси стянул шорты и зацепил резинкой под яйцами. Теперь он уже по-настоящему смотрел только туда, а взгляд Фэйюя упёрся в высокую заколку. Юньси склонился над членом, изогнулся, чтобы оказаться совсем вровень с бёдрами, а потом взял член в ладонь и прижался к нему щекой. Юньси тёрся о член, изредка и мельком глядя на Фэйюя, а тот не знал, что делать, и покрепче вцепился в подлокотники кресла. Юньси облизывался, смотрел на член, легко гладил его и снова и снова, и снова тёрся, пока не замер так, подняв голову. Фэйюй никогда в жизни не видел такого сокровенного бесстыдства. Взгляд Юньси горел жадностью и голодом, член, прижатый к щеке от линии челюсти почти до брови, истекал каплями смазки. Юньси коснулся носом головки, шумно вдохнул, отчего по Фэйюю снова прошла волна дрожи, а потом плавно стёк вниз, продолжая… Нюхать. В этот момент Фэйюй ожидал всего — ждал всего!, — но не такого. Юньси щекотно провёл носом полукруг у основания члена, обвёл мошонку, упёрся в складку между бедром и пахом. Фэйюй не видел его лица, только чувствовал лёгкую дрожь и то, как вдохи остужали кожу. Член в ладони Юньси упруго тянулся вверх, так и норовя прижаться к животу, а с головки стекла пара капель смазки. Юньси всё не трезвел. С трудом подняв глаза, он невидяще смотрел вверх, и оттого, в какой омут они превратились, голова закружилась уже у Фэйюя. Поверх грима на висках Юньси выступил пот, чуть взмокло над верхней губой. Фэйюй дотянулся и стёр мелкие капли, а Юньси потянулся за пальцами, едва ловя их языком. Фэйюй хотел было воспользоваться этим, обхватив член и направив ко рту Юньси, но тот увернулся. Снова склонившись, он прижался губами к уже подтянувшейся мошонке, коснулся её совсем незаметно, только едва чувствовалось дыхание на взмокшей коже. Подлокотники не помогали, и Фэйюй втиснул ладони под бёдра, чтобы ненароком не запустить их в причёску Юньси, разрушая часовые старания гримёров и парикмахера. Юньси же, не обращая внимания на то, как возился под ним Фэйюй, продолжал облизывать и мелко касаться губами сверхчувствительной кожи. Фэйюй закусил губу, завыл внутрь себя, чтобы не привлечь к трейлеру внимание, и дышал часто-часто, с хрипами выпуская из себя воздух. Было так тяжело, как никогда в жизни. Член дёргался к лицу Юньси, креп до боли, с головки тянулись вязкие капли. Юньси же не реагировал, продолжая томить мучительными прикосновениями губ не там, где было нужно. Фэйюй глубоко вдохнул и застыл, заставляя себя не двигаться. Говорить не получалось, требовать от Юньси чего-то — тоже. Он сидел в дурацком неудобном кресле, прижимая ладони задницей к сиденью, и хрипло дышал, ожидая, что будет дальше. Юньси же, словно не наигрался, открыл рот и втянул туда яичко, тут же прижав языком. Он сосал и облизывал его во рту, доводя Фэйюя до исступления, потом взял другое. Фэйюй зажмурился, запрокинул голову и застонал. Ещё никогда ему не было так невыносимо. Лучше бы продолжал смотреть на клоунаду Ци, чем… Нет. Осознание холодной волной прошило от затылка до копчика. Фэйюй неожиданно успокоился, медленно выдохнул и посмотрел вниз. Как назло, Юньси в этот момент поднял глаза. Это всё решило. Фэйюй аккуратно освободил правую руку, перехватил член у основания и направил вниз, дразня взгляд Юньси потемневшей мокрой головкой. — Возьми её, — предложил он и с восторгом услышал томный стон. Глаза Юньси чуть закатились, он чуть заметно кивнул и с влажным причмокиванием выпустил вылизанные яйца изо рта. Фэйюй осторожно направил член в приоткрытые округлённые губы, а Юньси высунул язык, встречая его на полпути и облегчая вторжение. Едва головка проехалась по нёбу, как Юньси застонал, выгнул шею и расслабился так, что член вошёл почти целиком. Юньси сглотнул, облегая горлом, снова застонал, посылая по нему вибрации, отдавшиеся у Фэйюя сразу в груди, и продолжил упорно ласкать. Фэйюй тёк ему в рот, смазка мешалась со слюной, между упругих тренированных связок было горячо и туго так, что это чувствовалось каждой вздувшейся венкой. Юньси сжимал головку между языком и нёбом, облизывал щёлку на вершине, водил под натянувшейся кожей, чуть задирая её. Когда Фэйюй был на полпути в небеса, Юньси выгнул язык, плотно прижав его под головкой, и надавил, заставляя беззвучно вскрикивать. Держать руки при себе было невозможно. Фэйюй сжал свободную правую в кулак, левой схватил за край шорт, чтобы только не вцепиться в затылок Юньси, не надавить, полностью надевая ртом на член. Снова стало невыносимо, но уже иначе — он чувствовал, как подтягивается мошонка, как переполненные тугие яички пульсируют, а в затылке колко распускаются первые искры оргазма. Юньси уловил его дрожь, его движения, чуть робко вскинул вверх свои невозможные глаза и сам толкнулся вперёд, полностью замыкая член во рту и горле. Он сглотнул, ещё раз, ещё, пока Фэйюй не издал испуганный, но замерший в груди вскрик. Оргазм оглушил, перед глазами потемнело, а из груди рвалось сбитое дыхание. Фэйюй согнулся, навис над Юньси, который уже успел наполовину освободить из хватки член. Сперма густо выстреливала струйками ему в рот, но Юньси не глотал, и уже несколько белых капель потекли из уголка губ вместе со слюной. Юньси держал член во рту только головкой, продолжая поглаживать языком и снимая последние вытекавшие капли, а потом, едва Фэйюя отпустило, и он растёкся в кресле, излишне церемонно поднялся и направился к раковине на мини-кухне трейлера. Фэйюй проводил его взглядом и с необъяснимым чувством смотрел, как Юньси сплёвывает сперму, моет руки и аккуратно протирает лицо. Когда Юньси обернулся, в его лице не осталось ничего из того безумия, что царило на нём, пока он ползал перед Фэйюем на коленях. Провожаемый внимательным взглядом, Юньси вернулся к креслу, поднял стоявший неподалёку стакан с уже тёплым чаем и сделал глоток. Чуть покатал жидкость во рту, вымывая из него вкус Фэйюя, а потом проглотил. — Тебе следует привести себя в порядок, — абсолютно севшим, сорванным голосом произнёс он и тут же замолк, прислушиваясь к тому, как говорил. — Попей ещё, — предложил Фэйюй, неловко заправляя ещё крепкий член обратно в шорты. Юньси смотрел на его суету свысока, не выдавая то, о чём думал, но Фэйюй видел, знал, что он оценивал. Хмыкнув, Юньси допил чай, оставил стакан по дороге на столике и вышел, впуская в прохладный, но пропахший потом и семенем трейлер жару. Фэйюй с трудом поднялся, ноги слушались так плохо, словно он их отсидел, колени дрожали. Расправив подолы и обувшись, он привёл себя в относительный порядок и ещё минуту постоял в тишине и непонимании того, что только что случилось. Зеркало на двери трейлера отразило отвратительно довольную рожу с улыбкой, растянувшейся от уха до уха, и Фэйюй ступил за порог со странной надеждой в груди. Если Юньси его и оценивал, то явно благосклонно. За такое восхищение можно было ещё тысячу раз вытерпеть идиота-Ци. Фэйюй вышел к людям неожиданно спокойным и довольным, и готовым покорить весь мир. Ну, или Юньси. Разницы не было.