Эхо террора

— Тебе там мозги случайно не отбило? Видел сколько ты потерял крови? Ты раньше времени хочешь сдохнуть? — Фарлан сидел на водительском месте, наблюдая за "уборкой ". — И даже не хочешь узнать почему они так резко бросились бежать? — Теперь он с поднятой бровью смотрел на бледного Аккермана. — Мне абсолютно поебать, — глаза сузились, предупреждая, показывая, что нужно заткнуться, но не был бы Фарлан его "братом" если бы этот взгляд на его действовал. — Останься хоть чтобы тебя подлатали, а заодно послушаешь... — он не успел договориться, как его перебил холодный голос мужчины: — Мне по-е-бать, — с трудом удерживаясь в сознании, по складам прохрипел он. Потом слышал, как хлопнула дверца машины, а затем перелез на водительское место, вдавливая педаль газа до упора и выворачивая руль чуть ли не до треска. Удивительно, что дорога свободна, сбавив скорость, он потянулся к левому карману, доставая оттуда прозрачный пакетик с таблетками разной формы и цвета. Ухмылка коснулась его губ, когда две звездочки отправились на язык. Колющая боль отступила почти сразу, а на ее место пришло успокоение и даже какая-то радость. *** Голова опять раскалывалась, но уже не так сильно, как после первого ее пробуждения. Наверное организм начинает привыкать. В комнате царил мрак из-за плотных штор, свет стал противен и открывать их совсем не хотелось. Сил чтобы встать с кровати не было, поэтому она продолжала лежать с прикрытыми глазами. Сколько она валялась в кровати? Неделю? Две? И всё это время ее постоянно кололи наркотой. Взгляд ее переместился на руку, то место, что не было скрыто серой тканью футболки, даже в темноте комнаты там отчетливо виднелись уродливые синяки в изгибе локтя. Дверь открылась. Микаса повернула голову, думая, что в темноте комнаты опять увидит служанку, что каким-то чудом появлялась именно в то время когда она "просыпалась". На этот раз ее сердце пропустило уда, ведь служанки там не оказалось, а мужчина закрывал дверь на ключ, а затем повернулся, направляясь к кровати. — Я скучал, — он сел возле кровати, откидывая голову на кровать, — надеюсь ты тоже, —хриплый голос казался уж очень измотанным. Расширенные зрачки уставились в темный потолок и он шумно выдохнул. Экстази почти перестал действовать, появилась сильная усталость, а биение сердца набатом долбилось в ушах и в районе глотки. Неприятное чувство. Хотелось выблевать, чтобы не чувствовать. Руки принялись убирать ошметки футболки с пояса, обнажая рану. Тихое шипение сквозь сжатые зубы и прилипшая местами ткань оторвалась вместе с засохшей кровью, может и с кусочками кожи. Алая жидкость опять начала проступать с ранения. — Отродье, поднимайся, я знаю, что ты очнулась, — он даже не посмотрел в ее сторону, но кожей чувствовал, как она напряглась. Девка всё же поднялась с кровати. Она в темноте нащупала светильник где-то возле кровати и мягкий свет заполнил угол комнаты, давая возможность нормально видеть. Ее глаза метнулись к мужчине. Вскрик застрял где-то в глотке. Измазаными руками он прикрывал живот, ноги широко расставлены, а голова все так же откинута на кровать с застывшей на губах полу ухмылкой. — Крови никогда не видела? В шкафу есть аптечка, тащи сюда, — приказывающие нотки в его голосе заставили подойти ее к нужным дверцам. Достав небольшую серую коробку, азиатка застыла на месте, не зная, что делать в этом случае. Он враг. Убийца. Предатель. Список можно продолжать, но он тоже человек и он сейчас истекает кровью, ему нужна помощь. Разве это не она недавно твердила захлебываясь собственной слюной, что убьёт его при первой же возможности, а сейчас идет к его ногам. Точно поехавшая. Намного проще было списать всё на наркотики. Он молчаливо наблюдал за точными движениями азиатки, что уже перематывала белоснежным бинтом его тело. — Почему ты не оставила меня и приползла к ногам залечивать мои раны? — Даже в состоянии граничащем с потерей сознания он продолжал подливать масла в огонь. Азиатка быстро закрепила бинт и поднялась на ноги, отходя от Аккермана. — Ты же недавно клялась, что прикончишь меня, — на губах мужчины появилась горькая улыбка, — руки замерли на самой ране, надавливая. Заставляя чувствовать боль. Наконец-то. Его немного затуманенные глаза впились тяжелым взглядом в лицо напротив, выискивая ответы, но там была лишь одна непробиваемая маска. Непробиваемая, но благодаря ему там уже появилось несколько мелких трещин. Это доставляло какое-то извращенное удовольствие, видеть, как она ломается. — Я не собираюсь добивать тебя за кем-то, — аптечка с ее рук полетела на комод под стеной. — Надеюсь ты скоро исполнишь своё обещание, — за девкой закрылась дверь и он остался один. Кое-как забрался на кровать, наконец прикрывая тяжелые веки, проваливаясь в темноту, что уже очень долго протягивает к нему свои лапы.