Проект воспитания Символа Мира

— Это еще что такое? Вы что все, с ума посходили?! Воистину неистовый выкрик, сочетающий в себе целую гамму чувств, — злобу, негодование и разочарование, раздался справа от них. Он заставил нашу героиню открыть глаза, а Бакуго, цыкнув, слезть с нее. Цык этот был наполнен жгучим… сожалением? Оба студента смотрели на учителя Айзаву, этот самый выкрик и издавшего. Мало того, что его лицо было сильно искажено гневом, так еще и глаза горели красным от использования [Стирания причуд] и волосы стояли дыбом все по той же причине. Чуть позади классного руководителя 2-А, стоял Всемогущий. Он был настолько шокирован происходящим, что даже слова сказать не мог. Казалось, он вот-вот расплачется или вовсе — упадет в обморок. Надя, не задумываясь, прикоснулась к себе рукой, привела себя в «рабочее» состояние, встала, выпрямилась и нервно улыбнулась. В то же мгновение она представила, как долго им всем придется оправдываться и объясняться перед учителями. О наказании даже думать было боязно. Сколько тортов потребуется испечь, чтобы реабилитироваться после случившегося? — Мы, что, по-вашему, просто так взяли и не явились на урок?! Хоть прошло уже больше получаса с того момента, как Айзава начал отчитывать их, он до сих пор не унимался. Его неистовство только росло. За время с начала «лекции», он успел перепробовать все возможные способы выражения своего гнева: орал, поливал всех нелицеприятной бранью, закатывал глаза, размахивал руками, топал ногами и даже несколько раз ударил кулаком в стену полуразрушенного здания. Всемогущий лишь поддакивал ему, стоя рядом. Только теперь выражение его лица было не грустно-удивленным, а разочарованным. «Виновники торжества» сидели на газоне, сбившись в кучу, не осмеливаясь и глаза поднять. Студенты были так дружны в своем теперешнем повиновении, что оставалось только удивляться тому, как они вообще смогли так сильно разругаться чуть больше часа назад. Особенно впечатлительные первогодки, а именно — Пина Инганнаморте, Ребекка Миккельсен, Оля Коваль, а вместе с ними и Изуку Мидория, успели даже всплакнуть пару раз. Но все, абсолютно все, покраснели от стыда. Настолько убедительными были речи об отчислении, произнесенные громогласным голосом их черноволосого «сенсея». Ранее. Когда только встал вопрос о приведении всех жертв этой бессмысленной бойни в чувство, Надя первой занялась «специальной ученицей» класса 1-Х — израсходовать сразу практически половину дневного лимита ее причуды было бы слишком расточительным. Девушка с розово-зелеными волосами и черной маской, закрывающей половину вполне себе симпатичного лица, вдруг открыла глаза и, тяжело дыша, села, напряженно озираясь по сторонам. — Где Накамура-сан? Что случилось? Почему я здесь? — слабым голосом вопрошала Ребекка, откинув со лба спутанные волосы. — Понятно. Значит, ты хотела спасти ее от атаки Динамайта… Добрая душа. Как же я тебя в этом понимаю. — Так что с ней? Она умерла?! — преемница Исцеляющей девочки схватила одноклассницу за руку; ее глаза блестели от подступивших слез, а на лице читалось неподдельное страдание. — Пресвятая Дева Мария, я снова все испортила!.. Какая же я несмышлеха… Что же теперь будет… Целителю ведь непозволительно лежать в беспамятстве, пока погибают члены его отряда!.. — С ней все хорошо, — наконец, смогла вставить слово заместительница старосты. — Не думаю, что Эрику возможно убить в принципе. «Цветочница» несколько раз моргнула и растерянно уставилась на нее. — То есть как?.. — Кажется, сам мир вращается вокруг нее, благодаря ее причуде. И, как бы странно это не звучало, она настолько везучая, что всякий, вообще всякий урон проходит мимо нее. — В-вот оно что… — датчанка вздохнула с облегчением, а затем опять помрачнела. — Я все равно виновата в том, что все так закончилось… Мне нужно было запомнить ваши причуды, как следует. Похоже, из такой растяпы, как я, нормальный целитель никогда не получится. — Не кори себя — ты ведь еще учишься. Ошибки могут быть у каждого. — Но я должна отдавать всю себя, чтобы вы были целы и невредимы! Только тогда я смогу оправдать свое пребывание здесь… — Мы все должны стать Символами Мира, для этого и был создан этот проект. Но, как ты думаешь, действительно ли каждый наш одноклассник верит в то, что способен превзойти самого Всемогущего? Практически в каждом из нас много спеси, самоуверенности, да и наглости. Но это не значит, что мы лишены хоть какого-то здравия в оценке наших способностей. Здесь, в Академии Юэй, мы учимся тому, чтобы стать его достойными приемниками, и никто из учителей не ждет от нас того, что нам сразу это удастся, — Надя легонько погладила ее по голове. — И ты здесь, я думаю, тоже по похожей причине. Если бы они хотели, чтобы с нами всегда был практически никогда не ошибающийся целитель, то они приставили бы к нам какого-нибудь квалифицированного специалиста. Поэтому, я уверена, их цель была иной — воспитать не только будущих Символов Мира, но и того, кто станет для них верной опорой. — Спасибо, Агниева-сан… — произнесла, вытирая слезы, девушка с «синтетическим» голосом. — Это все было так очевидно, но мне даже в голову не пришло… — Тем более, мы ведь обе можем лечить союзников, так что… так что и моя вина в том, что мы проиграли, тоже есть. Поэтому, Ребекка, обещаю, что в следующий раз я обязательно тебя прикрою! Дочь золотого героя улыбнулась тепло и ласково, бодро встала, выпрямилась во весь рост, помогла ей подняться и дружески похлопала девушку по плечу. — Ты… предлагаешь мне… помощь? — подняла на нее круглые от удивления глаза датчанка — ее одноклассница качнула головой. — Еще никто и никогда не предлагал мне ничего подобного! — Ну вот и попробуешь! Таймлапс осмотрелась по сторонам, выражение ее лица снова стало серьезным и сосредоточенным. Она глубоко вдохнула, как перед прыжком в холодную воду, и произнесла на выдохе: — А теперь нам нужно излечить остальных. После этих слов совместно с Ребеккой Надя вылечила всех тех, кого так или иначе не пощадил этот бой. Помощница исцеляющей девочки взялась за менее «летальные» случаи, наша героиня, что логично, — за более. Александр Аманатидис, замороженный в начале битвы подсеканием Шото Тодороки, выбравшись изо льда, стал жертвой одного из бесчисленных взрывов Кацуки Бакуго. В тот момент на своей мохнатой волчьей спине он пытался вытащить из эпицентра побоища Олю Коваль и Ребекку Миккельсен. В то время как ученица легендарной медсестры Академии Юэй уже была в бессознательном состоянии, украинка, получив множественные переломы и ушибы, отчаянно боролась за свою жизнь — даже после того, как ее великодушный одноклассник был оглушен, она пыталась хотя бы на руках убежать в безопасное место. Однако когда заряд адреналина схлынул, звон в ее ушах сменился тишиной, и она провалилась в забытье. Родриго Гонсалес, Пина Инганнаморте и Ноэль Вьен оказались там еще в самом начале сражения — первый удар Динамайта стал для них фатальным. Не пережил начало боя и Лукас Брайт — он так и не смог выкарабкаться из ледяного плена. Вацлав Новак же смог сделать это, но спустя некоторое время он снова был заморожен сыном Старателя. Все его усилия были тщетными. Ровно, как и Вивеки Лундберг, Стояна Тодорова и Шина Ю. Несмотря на то, что они стали для него серьезной помехой, «псевдогероям» не хватило сноровки, чтобы противостоять «рекомендованному» второгодке. К удивлению, единственным, кто сумел противостоять ему, стал Либор Горак. Парень плавил его лед, абсолютно не напрягаясь. Но его «ахиллесовой пятой» стал, опять же, Бог смертоносных взрывов. Айла Ильес, Юудай Маэбара и Ся Мэйли потерпели поражение, защищая нашу героиню. Не пострадали только Леон Диас, Хелфрид Вагнер и Эрика Накамура. — Сильно нам досталось, ага? — сидевший рядом с Надей Юудай тихонечко хихикнул и потер запястья. — Ничего не помню с того момента, как вышла из подъезда… — Айла, также расположившаяся неподалеку от нее, приобняла себя за плечи. — Твоя причуда, и правда, пугает… — Пугает? А, по-моему, она просто потрясающая! — проворковала Мэйли, бодро прильнув к своей славянской подруге и приобняв ее руку. Надя искоса посмотрела на них. Девушка прижимала к носу побагровевший платок и выглядела донельзя уставшей. Ей явно не терпелось поскорее добраться до своей комнаты и хорошенько выспаться. — Не, ну, после такого мы однозначно должны будем снова затусить, — сказала, все еще дрожа всем телом, африканка. — Иначе мне психологически не восстановиться после всего этого. — У нас ведь как раз завтра выходной, так что можем хоть весь день развлекаться!.. — промурлыкал Маэбара, после чего, по-котячьи улыбнувшись, взглянул на заместительницу старосты. — Агни, ты ведь тоже с нами? Щеки девушки порозовели, и, наконец, слегка расслабившись, она кивнула. «Кажется, у меня действительно появились друзья… Шах и мат, Дерек Томсон! — сжав кулак, Надя почувствовала прилив сил. — Погодите-ка… и чего это я вообще сейчас о нем думаю?! А-агх, как же он меня бесит!.. Даже в такой момент покоя не дает!» — И я! И я тоже вместе с вами хочу! — заявила китаянка, состроив умиляющую гримасу. — Мо-о-ожно?! Глаза юноши жизнерадостно загорелись, и он даже ахнул от счастья. — Конечно! Чем больше народу, тем веселее! — Ага. Если только нас сегодня не отчислят и завтра же домой не отправят… — опасливо поглядывая на до сих пор разъяренного классного руководителя их старших товарищей, невесело произнесла наша героиня и поежилась. — Конечно, Шота Айзава славится тем, что по своей воле способен исключить хоть целый класс, но на нас наложено вето, — Айла, наконец, пришла в себя и ехидно ухмыльнулась. — За нас ведь, за наше обучение и проживание, платят наши страны, а потому не в его юрисдикции выгонять нас из академии. — Эй, вы там — имейте совесть! Набедокурили так хоть сидите и помалкивайте! — не выдержав их нахальства, угрюмо окрикнул «фантастическую четверку» Сотриголова, и затем вновь обратился к своим подопечным. — Это же надо было додуматься — до полусмерти избить первогодок! Вы кто — шпана местная или без пяти минут герои?.. У вас ведь и лицензии уже есть, а все туда же!.. Мидория с неприязнью посмотрел сначала на Бакуго, а затем и на Тодороки. — А я говорил им, что так поступать не сл… Айзава не дал ему договорить: — Так если знал, почему не остановил их?! Почему нас хотя бы не позвал?! Этот аргумент оказался достаточно весомым для того, чтобы паренек своего рта больше и не открывал. Нервно сглотнув, он виновато потупил взгляд, как бы принимая на себя всю вину. — Вы трое ОЧЕНЬ меня разочаровали. Я вынужден отправить вас в карцер на последующие пять дней. Айзава перестал смотреть на них — настолько тошно ему сейчас было видеть их лица. Деку на вдохе издал какой-то грустный нечленораздельный звук, Тодороки слегка нахмурился, а Бакуго не прекращал гадливо посматривать на «первашей». Он вообще не сожалел о содеянном. — А почему же тогда вы не пришли на урок?.. — осторожно спросила Оля, желая сменить тему разговора. Айзава безмолвно, но от того не менее пугающе вытаращился на девочку, из-за чего она даже вздрогнула и громко пискнула. Побелев от страха, она соединила указательные пальцы обеих рук и тихо протараторила: — Ну… Вы сказали, что неспроста не пришли на урок… я и подумала, что… вы хотели бы, чтобы мы знали… в-вот. — Помнишь, недавно мы вспоминали о системе наставничества?.. — Всемогущий почувствовал, что девочка не переживет обрушившегося на нее гнева своего коллеги, а потому заговорил сам. — Директор Незу согласился вернуть ее. И мы вместе с другими учителями подготавливали все для проведения жеребьевки. Мидории стало еще более тошно от того, что он не приложил все усилия, чтобы остановить своих одноклассников — сам Всемогущий своими руками готовил для них что-то интересное, и по их вине все так печально закончилось, по их вине старания его кумира пропадут теперь даром. От осознания этого парня окатила такая ненависть к самому себе, что он стиснул зубы и усилием воли подавил желание заплакать. Ничего этого не произошло бы, если бы он не стоял в стороне, делая вид, что происходящий беспредел его не касается, а, например, сам вступился бы за первокурсников. — ТАК СОВСЕМ НЕ ПОЙДЕТ!..... Какие же мы все идиоты… Какой же я идиот! — выкрикнул, внезапно вскочив с места, Леон, его прежде уверенный голос вдруг задрожал, сделался мучительным и хриплым, а выражение лица было настолько суровым, что даже Айзава не решился хоть как-то воспрепятствовать ему. — Разве настоящие герои не должны сообща сражаться за общую благую цель? Разве не должны работать в команде?! Всего этого не произошло бы, если бы мы объединились!.. Как ваш староста я обязан был быть рядом с вами, сплотить всех вас, защитить всех слабых и поверженных. Но что сделал я?.. Позволил самоуверенности и злобе, отравившим мой разум, превратить всех нас в сборище безумных идиотов, в самое настоящее посмешище! Позволил нам, лучшим из лучших, проиграть вчистую из-за того, что мозги наши забиты одной лишь грязью! Оставил вас на произвол судьбы, развлекался битвой… Разве Всемогущий поступил бы так на моем месте? На нашем месте? Нет! Уверен, что нет!.. И как после этого я вообще могу претендовать на звание Символа мира? Как все мы, все, абсолютно все мы можем претендовать на это звание, если практически каждый сегодня заботился только о своей шкуре?!.. Канадец замолчал. Сжав кулаки, он смотрел в пол. На его острых скулах заходили желваки, а в глазах заблестели слезы. Его слова произвели на учеников «превосходного» класса такое же впечатление, какое произвел бы неожиданный удар под дых. Ребята, наконец, поняли, насколько неправы они были все это время. Их захлестнула стыдливая волна осознания собственной никчемности. Кто-то всхлипнул. Другой от стыда закрыл лицо руками. От их былой заносчивости не осталось и следа. — Я согласна с Леоном. Мы действительно поступили как последние дураки, — неожиданно заговорила Надя, — Давайте же, по крайней мере, в будущем больше, не будем повторять подобных ошибок! Поднявшись и подойдя к своему коллеге, девушка развернулась к своим одноклассникам. Она бесстрашно поглядела в глаза каждому. На ее щеки падали пряди растрепавшихся волос, и она, казалось, старалась не моргать, боясь заплакать. — Герои и псевдогерои, участливые и равнодушные, гуманисты и циники — разве есть смысл в том, чтобы враждовать друг с другом? Мы все — участники проекта воспитания Символа Мира, ученики класса 1-Х. Так почему же мы так разрозненны? В этом — абсурд, если не безумие. Здесь все равны, так давайте же прекратим эту бессмысленную вражду прямо сейчас! Шин, насмешливо хлопая в ладоши, нецеремонно подошел к ней и, стоя сбоку от нее, смотря в противоположную ей сторону, уперев руки в бока, с брезгливой гримасой произнес: — Какие громкие слова… жаль только, что никто, кроме тебя, искренне не поверит в них, — после чего с неожиданной развязностью он обратился к классному руководителю. — Если вам больше нечего добавить, мы можем идти? — Д-да, наверное… — запинаясь, пробормотал Символ Мира, отошедший от своих дел. «Кто… Вот кто меня за язык тянул?..» — с досадой подумала наша героиня, ее щеки горели, как два красных кирпича, а губы дрожали. Таймлапс почувствовала, как перехватывает от злобы и унижения ее горло. Развернувшись, она с ненавистью смотрела на спины корейца и его друзей, Вивеку, Родриго и Стояна, покидающих тренировочное поле, когда Леон неожиданно положил свою теплую руку на ее плечо. Девушка перевела свой взгляд на него. Юноша улыбнулся ей и кивнул в сторону класса. Рыжая бестия с удивлением обнаружила, что на лицах остальных ее одноклассников возникло такое же неодобрение по отношению к «отступникам». –Ты молодец. Просто эти — личности шибко твердолобые, чтобы понять твои слова, — похвалил ее «гладиатор», после чего, боксируя воздух, добавил. — Ну, ничего! Однажды мы и им эту прописную истину вдолбим! — Так держать, Агни! Прямо как Сократ сказала! — с энтузиазмом проорал Юудай, сложив ладони вокруг рта. — Опять ты о нем… — усмехнулась Айла, а затем с гордостью поглядела на свою смущенную рыжеволосую подругу. — Помни, Надя, на дураков не обижаются! И весь класс залпом разразился похвалой. Наша героиня окончательно завоевала благосклонность своих будущих коллег. На сердце стало так легко и приятно, что девушка в порыве благодарности даже подскочила к своим друзьям и стиснула их в крепких объятиях. Те радостно захихикали, словно только этого и ждали — тоже принялись ее тискать и обнимать. Вскоре к ним подключились и остальные. Даже Эрика благожелательно ударила ее кулаком в плечо. Казалось, будто со дня последнего Надиного урока в Холмском героическом университете прошли долгие-долгие годы. — Вы… проблемные дети, — с хрипом проворчал Айзава, обращаясь к «большой тройке» своего класса — Деку, Динамайт и Шото продолжали сидеть на своих местах, сохраняя видимый нейтралитет. — Сейчас пойдете на жеребьевку, а потом вам придется проследовать за мной. — Точно! Жеребьевка! — спохватился Всемогущий, ударив себя по лбу. — Милая Коваль, догони, пожалуйста, юного Тодорова, Гонсалеса, Ю и милую Лундберг, и отведи их в актовый зал. Остальные — не расходитесь, пойдем все вместе. — Как бы сильно мне не хотелось баловать вас сейчас, — парировал «плохой» полицейский учитель, — Но не зря же мы старались…