«Никто ничего не узнает, — а затем и разум, который подчинялся мгновениям.»
«Просто сделай это уже! — затвердил в своем сознании и сам еж.»
Его рука прикоснулась к щеке Акорн, пальцы невольно поглаживали кожу, дабы та ощущала некое тепло от него. Салли только смогла принять столь успокаивающие движения, но вот то, что он далее выдал, могло действительно удивить даже ее сердце. — Н-никто точно не узнает? — спросил Соник, стараясь держать себя в руках. — Ни аристократы, ни Эми, ни Тейлз, ни Ванилла, ни кто-либо другой? — Конечно, я никому не скажу, ведь это только наш секрет, — одной рукой она придержала его руку на своем лице. — Т-только один раз, и я больше ничего не потребую, только лишь один… поцелуй… Но воспаленные желания и сознание ежа твердили ему, что на этом ничего не закончится, лишь жалкое начало, которое перельется в нечто столь приятное, что Акорн позабудет о всех проблемах на свете на несколько минут, а возможно, если обнаглеть, и часов. Вновь ощущения столь близкого дыхания друг к другу, вновь то тревожное мгновение, когда хочется лишь почувствовать некое успокоение, то, что может наконец-то сработать и навсегда убрать дискомфорт. Салли только приблизилась к ежу, дабы наконец-то ощутить себя нужной. Соник не удержался в своих порывах желаний, смешанных с тонкими голосами. Соединившись губами, он только и мог, что думать о чем-то абстрактном, о каких-то образах, которые то и дело мелькали в голове, не давая рациональному мышлению победить. Откинув все свои старания, еж смог хоть как-то осчастливить ту, которая нуждалась в искренней поддержке, ту, которая в отличие от других, старалась скрывать недостатки, но в какой-то момент не выдержала и сломалась, отдавая последние нервы для сдерживания истинных мыслей по поводу происходящего. Кажется, будто сейчас Салли практически тонула в своих чувствах, она не могла больше грустить, ведь нечто столь приятное смогло пробудить хоть что-то светлое в ее страданиях, в ее мучительном существовании, от которого особой пользы нет, а старания иногда приводят только к кризису. Возможно, это не то, что нужно было добиваться для успокоения, но, таким образом, Акорн более-менее получала желаемого, хоть где-то, хоть когда-то ее приняли. Языки сплетались, не давая возможности хоть как-то отстраниться, а тело дрожало от столь приятных ощущений, невиданных до селе. Сейчас все взаимно, как казалось Салли, сейчас он сам сделал такие мнимые шаги навстречу, поэтому сердце так трепетно относилось к этим мгновениям чистых и искренних чувств, даже то, что дверь не закрыта, уже не смущало, а если кто и увидит, да и плевать. Соник же терял свой рассудок, он уже не понимал, что именно творит после всех изречений своего сознания. Поцелуй казался каким-то столь пустым, что были сомнения, а он ли сейчас сомкнулся с ней или нечто другое, но это притупление, которое медленно проходило, только давало еще больше страстей. Не удержавшись на месте, он только подхватил Акорн на свои руки и, зная, что сзади нее находится стол, на котором были какие-то отчеты, посадил ее на него, дабы продолжать делать навязанное на его уме. Салли даже не поинтересовалась этому, не сказала «стой». Нет. Она, заметив, что уже сидит, только сильнее прижалась к ежу, а поцелуй уже становился некой вещью, от которой она не могла отказаться ни в жизнь. Сдвинув руку, она задела чашку с крепким кофе, которая в ту же секунду разбилась в дребезги об пол, но это не притупило чувство, это не отвлекло их от задуманного. Акорн не хотела уже останавливаться, а все свои слова, будто это последняя просьба, и вовсе позабыла, оставляя их в чертогах сознания. Их губы разомкнулись, дабы наконец-то подышать воздухом. Вздохи заполонили комнату, не оставляя ничего, кроме невиданных страстей, охватывающих душу этих двоих. Соник невольно сжал грудь Салли, будто бы не понимал, что творит, и это какая-то шутка. — Аха! — почувствовав это, Салли только удивилась. — Э-эй, ч-чего т-ты… Хотя сейчас в голове крутились совсем иные мысли, что-то похожее на «продолжай», но несказанное в слух, дабы не выдать всего того, что она чувствует. Еж, будто бы очнулся после ее слов, а затем и резко отпустил, дабы не гневить свою королеву. — Я… П-прости, — вымолвил еж, глядя прямо в ее глаза. Она замечала, как его глаза быстро смотрят в разные стороны, доказывая, что сейчас у ежа нервы бьют ключом. Салли понимала это, даже осознавала, что они делают неправильные вещи, ведь та королевских кровей, а он простой житель, правда отличившийся своим героизмом. — Ч-что-то в голову взбрело, я… — Соник не знал, что и сказать. Он хотел уже отпустить ее, дабы та сошла со стола и вновь сделалась той, кто всегда смотрит вперед, не оглядываясь назад, и делает жизнь слуг легче, помогая избавиться от проблем и от войны. К сожалению, только Соник попытался мыслить разумно, пытался вырваться из хватки внутренних демонов. Салли, наоборот, заметив как ослабевает его хватка на ее спине, захотела вернуть все, как было в эти мгновения блаженства для ее сердца. Она хочет получить желаемого, значит сможет достичь такого, особенно увидев, как еж не может совладать с самим собой в столь дивные минуты. Прижавшись вплотную к нему, вновь воссоединившись губами, она сделала нечто, что смогло полностью сломить волю рыцаря, подстраивая его под себя, дабы наконец-то свершить тот чудесный миг, о котором та мечтала очень давно. Соник вновь удержал свою хватку на ее спине, что радовало Акорн. Но поцелуй длился не очень-то и долго. Она слегка отстранилась, дабы посмотреть на своего возлюбленного, заметить, что тот невольно пододвигается к ней своим лицом, чтобы продолжить сплетение губ, но вместо этого, Салли лишь улыбнулась и сказала: — Соник, я вижу, как ты стараешься, но… — прислонившись к уху, она тихо прошептала. — Пожалуйста, не сдерживайся… — Н-но… — еж практически не мог сопротивляться, но пытался хоть что-то оставить в себе нормального. — Т-и-и-ш-е-е, — она будто бы пропела ему, отчего у ежа побежали некие странные мурашки по коже. — Никто ничего не узнает, особенно то, что я л-ю-б-л-ю т-е-б-я Словно некий странный наркотик, пробирающийся сквозь вены, заставил Соника потерять свою голову от данных слов, сказанных столь сладостно, что даже, если бы он находился в здравомыслии, то также не смог сдержаться со всеми бурлящими желаниями внутри. Он, не мешкая ни минуты, набросился на Салли без каких-либо предупреждений, которые в обычном состоянии высказал бы. В сию же секунду одежда, находящаяся на теле Салли, разорвалась от столь жестокой хватки, а его губы так сладострастно прижались к груди Акорн, что та воскликнула от приятных ощущений, ведь все тело внимало языку, который то и дело прижимался к ее душе. — Аха! К-куда т-так б-быстро! — Салли только сильнее прижалась к ежу, не выпуская его из своих объятий. Но на самом деле она только ждала сего момента, что даже откинула голову назад лишь только от того, что почувствовала, как язык ее возлюбленного стал касаться груди, что даже невозможно вытерпеть столь ласковых касаний, столь значимых для нее чувств. В этот момент в голове у ежа творился какой-то бардак. Голоса говорили продолжать, душа говорила продолжать, разум твердил, что нельзя, а само сердце разрывалось от неимоверных предложений со стороны разных частей тела. Все будто бы в тумане, из которого невозможно выйти. Возбуждение произошло столь стремительно, что даже сама Акорн, заметив, что плоть Соника наконец-то выглянула из шерсти, только сделала удовлетворенный вид, ведь также чувствовала себя странно, чувствовала себя счастливой и в этот же момент столь мокрой, что невозможно терпеть. — С-Соник, н-ну же… — ее голос дрожал, а невольные постанывания только раздражали ежа еще больше. Она больше не могла терпеть, ведь столь сладостный момент может быть только раз в этот проклятый день. Самолично сняв с себя штаны, в которой ходила все это время, Акорн раздвинула ноги, будто бы приглашая его к некому абстрактному танцу только вдвоем, от которого только веет счастливыми эмоциями. Соник обратил на это внимание, отодвинулся от груди, а затем посмотрел на Акорн, замечая только покрасневшее лицо и такой теплый воздух вперемешку со вздохами, что невозможно было понять — сон или реальность. Она только улыбалась, наблюдая за тем, как герой подвигается все ближе. — С-Салли! — выкрикнул еж не в силах себя держать. — Я… Я не могу б-больше т-терпеть!.. — Д-давай! — она только принимала его несдержанность. — Я люблю тебя, не бойся! Используя столь неясный момент для сомнений, еж, поддерживая только свои внутренние инстинкты, кричащие о праведности сие действия, наконец-то смог, хоть и в грубой форме, но соединиться плотью, не в силах сдерживать свои эмоции, накопившиеся из-за некой абстрактной битвы с самим собой. Салли воскликнула от такого небрежного решения с его стороны, но, подавив секундную боль, вытерпев столь важный для нее шаг, смогла в полной мере держаться на столе, дабы наконец-то начать самое главное, отчего только сможет обрести на несколько минут счастье. Соник, волею случаю, от которого пострадала его личность, только начал свои движения внутри Акорн, отчего ощущал только что-то непонятное. С одной стороны, чувства трепетали, столь приятные, столь нежные, что можно было растаять в ее объятиях, не в силах пошевелиться. Но с другой. Что он делает? Неужели этого хотело его сознание в глубине души, но никогда не выдавало? Возможно, темные эмоции слишком сильны для понимания, поэтому и сражаться против них, не зная подноготную, нельзя, ибо есть шанс проиграть в неравной схватке и поддаться страстям, отделяющие его от дикого зверя. Ответ на такой вопрос в сознании ежа не находился, в этот миг он только слышал сладостные стоны со стороны своей королевы, которая, таким образом, только мечтала о том, дабы ее доблестный рыцарь смог наконец-то насладиться вместе с ней, стать чем-то целым, наплевав на всякие запреты. Столь блаженные движения внутри только давали стимул продолжать странную авантюру со стороны и Салли, подчиняющаяся своим чувствам, и Соника, невольно не справляющийся со своими внутренними разногласиями. Души, будто бы соединялись воедино, образовывая нерушимый союз. — Ах! С-Соник, н-наконец-то, ахх! — чувствуя блаженство, она не могла полностью проговорить свои мысли. — Т-ты, Охх! — и вновь одно движение со стороны ежа, и Акорн застонала. — Р-решился-! — не веря в свое счастье, Салли даже сквозь свои стоны проговорила эти слова Ее слова, будто бы алкоголь, который опьянял неразумного ежа, он хотел, дабы она замолчала, не тревожила сломленные чувства, которые вертятся, будто сумасшедшие. Их губы соединились, дабы Салли ничего не говорила, дабы она не подталкивала того к еще более решительным действиям. Акорн только приняла такую напористость, даже языки мгновенно сплелись, чтобы закрепить такой союз. Соник, не утруждаясь особо, только поплыл по течению своим сознанием, только их плоть разъединилась, как в ту же секунду вновь, пришла в положение, будто бы и вовсе никогда не двигалась назад, заставляя этих двоих только истошно дышать. Всепоглощающая страсть только усиливалась, не давая даже минутку на передышку. Движения ускорились, дабы чувствовать только блаженство, чтобы все пагубные мысли в сию же минуту отстали от двоих, в особенности от Салли, что с лихвой получалось. Но мгновения шли, а чувства усиливались, что не давало полностью контролировать процесс. Они даже не замечали того, что разбросали документы по всему полу, на разлитый кофе, даже на то, что стол и так шатается под напористостью ежа, да и еще невольным подергиваниям Салли, пребывающей в неком чувственном экстазе. Даже боязнь того, что может произойти что-то непредвиденное, ни в коем случае не беспокоили королеву, ведь та готова на все, а наследники на трон, что же, хорошая разыгранная карта против аристократов. Эта мысль даже нравилась Акорн, ведь та, вдруг мельком подумав об этом, только сильнее стала прижиматься к ежу, дабы его движения все больше вбивались в ее плоть. И они почти достигли высшего блаженства. Соник не мог больше хоть что-то предпринять для того, дабы остановиться, да и попыток как таковых не наблюдалось практически с самого начала. Салли только желала этого мгновения, ведь так же хотела выплеснуть все накопленное в эти мгновения счастье. Полностью оперевшись об стол, еж, не желая ничего, даже не задумываясь о том, что пред ним королева, смог только почувствовать некое удовольствия от того, что наконец-то смог испытать нечто блаженное, как в принципе и Акорн, которая также почувствовала приближающие мгновения экстаза. Их дыхание столь сбивчиво, что невозможно представить, как они все еще не упали, а находятся в том же самом положении, в котором были в начале. Акорн все еще не полностью верила в то, что наконец-то смогла добиться своего, а Соник… А еж пребывал в некой аллюзии на выбор, он даже пошевелить телом не мог, будто бы кто-то выключил саму возможность управления нервами. Он застыл в том мгновении, когда понял, что сейчас поступил как низшее существо на свете, при этом, к сожалению, не испытывал раскаяния, ведь все понравилось. Акорн глядела на него с некой коварной ухмылкой. Он ее сейчас, даже не пытается сбежать, отшутиться, только устало его уста выдают некий горячий воздух, который хочется подхватить. Даже сейчас она не передумала ни о чем, а хотела лишь продолжения. Она понимала, что еж слегка выдохся из себя, ведь сегодня, хоть они еще и не сражались, был напряженный день для его нервов, для решений, ведь тот отважился наконец-то порадовать свою лучшую подругу с того самого момента, когда те, будучи детьми, встретились в «Борцах за Свободу». — С-спасибо, — она только смогла вымолвить это. — Но… Соник почувствовал, как на него напирают. Удержаться на месте не смог, поэтому с характерным звуком упал на пол, но при этом ничего не поранил, будто бы кто-то это рассчитал и подействовал, исходя из сложившейся ситуации. Он пришел в себя, замечая над собой Салли, которая не отрывала взгляд от своего рыцаря, вкушая те мимолетные мгновения, когда они еще раз побудут так страстно вместе. Еж захотел подняться, но не смог, ибо Акорн не дала этого сделать. — Я хочу еще! — с выражением блаженства высказалась ненасытная подруга. — Э-эй, С-Салли! — Соника осенило, он почти вырвался из-под влияния своей темной стороны. — М-мы ведь только од--- Он даже не договорил свои слова, как тут же почувствовал, как их плоть воссоединилась в такой странной для ежа позе. Он даже пошевелиться не мог, а все управление будто бы перешло к Салли, которая только простонала от сделанного, на сей раз она здесь главная. — Аха! — простонал еж, ведь только недавно испытал высшее блаженство. — П-постой! Руки также не слушались ежа, подчиняясь мгновениям. Только разум, который полностью осознал положение, вдруг забил тревогу, что дало хоть как-то ежу разобраться в себе. Салли же вовсе забылась, не предавая ничему значения, ведь сейчас главное это то, что они вместе. И вновь ее движения сверху предавали некое странное удовольствие ежу, он не мог сопротивляться, да и организм уже не слушался, а чувства, вызванные такой сменой, только забурлили с новой силой. Салли уперлась руками в торс ежа, дабы опираться на него, делая все самостоятельно. — Ну-ка! — она проговорила это, как вдруг вновь осела на его плоть. — Я… Л-лучше Эми? Ах! — и вновь немного приподнялась. — В-вижу, ч-что н-нравится! Ох! Соник и не скрывал улыбку, ведь попросту не мог, за него кто-то это делал, внушая Акорн неправильное представление о всем сложившемся, но было плевать, ведь сейчас вновь те мгновения, когда о всем можно позабыть, отдавая все воле столь извращенным чувствам. Голос ежа задрожал, он не хотел отвечать на такие вопросы Салли, он даже не хотел и думать про сравнения этих двоих, но, к сожалению, вновь те ощущения, будто контроль приходил вовсе другому мобианцу. Руки ежа потянулись к бедрам Салли, а затем схватились за них, что обрадовало Акорн. — Конечно! — выкрикнул еж, хотя не хотел этого делать, даже не думал об этом. — Какая ты к-красивая с-сейчас! Ч-черт возьми! И теперь будто все ограничения полностью сняты, будто их и не существовало вовсе, он, помогая движениям Салли, руками стал опускать ее, дабы самому решать какие ощущения хочет получить. Акорн только невольно стонала от прилива чувств и от того, что Соник высказал столь лестные слова в ее адрес. Процесс теоретически был под контролем королевы, но практически вверх одерживал еж, подталкивая ту к движениям, дабы она не особо утруждалась, а только получала свое счастье, свои дикие желания, наконец-то обретая у себя в душе хоть кого-то, кто хочет ее, кто так странно любит, но скрывает. — Т-тогда! Аха! — она прижалась к ежу, продолжая движения, отчего становилось только лучше. — Ах! К-как насчет… Аха! Т-такого отдыха со мной, к-когда! — и вновь голос не контролировался, но поборов свои инстинкты, она произнесла. — К-когда захотим о-отдохнуть от дел?! Охх! — Отлично звучит! — с ухмылкой произнес еж. — Как только захочешь еще, то только дай знак! В этот момент только внутренний голос самого ежа кричал во всю глотку «Нет!», но никто его не слушал, даже само тело уже подчинялось столь сладостным моментам, от которых только хочется продолжения. Мысли запутывались, отдавая приоритет низменным желаниям. «Нет! Что я творю?! Какого черта! П-почему?! — только и мог проговорить в своей памяти Соник. — Я… Я в-ведь… н-не такой!!!» Но то, что творилось в голове Акорн сложно разобрать. В основном оно сейчас состояло о еже, о том, что они делают и ни о чем больше. Она жила мгновением, она жила тем, что ей нравится, и это приводило только во внутренний экстаз, от которого она все сильнее желала своего героя. «Мой… Мой… Мой… Мой… Мой… Мой! — проговаривала про себя Акорн, смотря на самодовольного ежа. — Мой… Мой. Мой… Он мой… Мой… Пошли все… Он мой… Он… Мой!!!» Но сейчас мысли, которые скрывались в голове Салли, вдруг, в сию же секунду, прозвучали, вырвались наружу, показывая возлюбленному все то, что она думает о нем, но это, к счастью, состояло всего лишь из нескольких нежных слов: — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя! — разум затуманила любовь, и Акорн не сопротивлялась этому. — Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя!!!!! И как еж не мог ответить взаимностью на столь сладкие изречения из ее уст? Конечно, это подвержено влиянию нескольких факторов, но воспользоваться ими он хотел, он желал сделать так, дабы Салли навсегда привязалась к нему, словно Эми, которую, к счастью, уже не отпустит. — Я тоже люблю тебя, Салли! — в фальшивой манере произнесла темная сторона души. Акорн, хоть и обладала умом и различала где фальшивые слова, а где настоящая правда, от которой может быть и весело, и грустно, но в данный момент она не поняла подвоха. Она только сильнее прижалась к нему, что случайно вырвалось в то, что оба не смогли удержаться. Вновь почувствовав высшее блаженство, наконец-то, Салли полностью свалилась на ежа, не в силах подняться. Дыхание прерывалось в надежде найти хоть каплю воздуха, а сам еж лежал, к сожалению, ничего отвратительного не чувствовал. Наоборот, какая-то лицемерная надежда поселилась в сердце, некая мысль про то, что он изворотится и удержит подле себя обеих, при этом не оставшись один и не сцепив их в драку друг против друга. Соник, который не желал этого, сейчас был потерян, он не понимал ничего, он хотел только вырваться отсюда и убежать… Куда-нибудь, где никто не найдет. Чувство стыда одолевало ежа, но почему-то в то же время та часть, которая наслаждалась, перебила истинные эмоции, истинные чувства, от которых хочется рвать на себе шерсть из-за содеянного. Салли же только лежала рядом, пытаясь отдышаться. — Я тут подумал, — произнес еж. — а как же наше задание? — Ой… Хех… — Салли усмехнулась. — Я перенесла его на завтра, плевать уже… Отдышавшись в сласть, они вновь обратили друг на друга внимание. Салли с надеждою в глазах, а еж с улыбкой, будто бы все сейчас нормально и так должно быть. Прижав свою руку к ее щеке, он только ласково провел ее по милому личику своей подруги. — Так… у нас есть куча времени? — спросил еж, будто бы захотев кое-что проверить. — Д-да… — со смущением произнесла Акорн. — Отлично, — еж вздохнул, а затем. Сделал так, дабы Салли была внизу, а он смотрел на нее с каким-то коварным взглядом, отчего у королевы вновь застучало в сердце, будто в первый раз. Он только прикоснулся к ее губам, а она уже готова на все, лишь бы это не заканчивалось, лишь бы он никуда не ушел. — Так, продолжим, моя королева? — спросил Соник, явно желавший продолжения.— Да, мой рыцарь, — с улыбкой произнесла Салли.