Адуляр

В чужой стране даже воздух другой — легкий и дурманящий, наполненный медовыми запахами середины лета. Он пьянит с непривычки, слегка кружа голову, и побуждает вдохнуть глубже. Солнце ласково одаривает округу своим теплом, даже в утепленной для севера одежде совсем не душно. Сяо Чжань, едва дотащивший уцелевшие ноги до границы, вдруг чувствует непонятно откуда взявшийся прилив сил; темный туман, сковывавший грудину, отступил и почти рассеялся. В садах Литода царят безмятежность и умиротворение, кровопролитная война за его пределами теперь кажется ужасающим своей реалистичностью сном, и хорошо, будь это действительно так. Чжань невольно косится на двух сопровождающих их стражников, что совсем не выглядят напряженными или враждебными, хотя и поймали нарушителей; никаких кандалов и копий в спину — вся их процессия больше напоминает дружескую прогулку. По правую руку доносится восторженный вздох Юй Биня, — тот углядел среди высоких ветвей поражающую воображение диковинную птицу, — один из эльфов понимающе улыбается, и на лице его при этом не мелькает и тень насмешки, светлые глаза лучатся добротой. Тропинка выложена камнем и почти не петляет меж вековых стройных деревьев, ведя через чащу напрямик, может от этого так легко получается идти. Вскоре лес расступается — Сяо Чжань отчетливо может увидеть светлые стены высокого замка, что утопает в яркой и сочной зелени; тут и там мелькают и другие эльфы, звучит певучий и незнакомый язык, но ни разу он не замечает и косого взгляда в свою сторону. Такая искренняя доброжелательность вселяет надежду на лучший исход их опасного мероприятия. В конце концов дорога назад канула в бездну. Мраморные ступени гулко отражают тяжелые шаги двух людей, в то время как летящую поступь эльфов едва ли можно уловить, и, прежде чем Чжань успевает смутиться этой мысли, коридор приводит их к высоким расписным дверям. Стражники замирают, выжидающе глядя на нарушителей, и, как только те склоняют головы, отворяют двери в Тронный зал. Смотря строго только себе под ноги, мужчина проходит следом, оставляя Юй Биня чуть за своей спиной, и покорно застывает на месте, только по шороху чужой одежды угадав, что эльфы опускаются на колено. Рассматривая каменный пол, так как глазеть и озираться по сторонам вовсе не вежливо, Сяо Чжань внимательно вслушивается в звучный голос одного из их сопроводителей, что, по всей видимости, докладывает о произошедшем на границе. — Какая нужда привела северных Людей к границам мирного Литода? — мягко раздается на всеобщем языке. Сяо Чжань выступает чуть вперед, почтенно кланяясь и поднимая глаза. На изящном кованном троне восседает Ван Илион, сын Икина, Король Литода. Его волосы удивительно холодного оттенка, почти белые, как снега Пограничных гор, лицо — волевое с тонкими, но мужественными чертами, светлые глаза лучатся мудростью прожитых лет, и это все, что выдает в нем долгожителя. — Ваше Высочество, Сяо Чжань, сын Вочженя, к Вашим услугам. Должен сообщить Вам неприятное известие: крепость Ролим, что охраняла рубеж Средиземья, пала под гнетом вражеской мощи, мой отряд был разгромлен в считанные дни, а из пятидесяти воинов выбраться удалось лишь мне и моему верному товарищу, Юй Биню, сыну Чжоченя. Путь на север был отрезан, мы вынуждены были искать укрытие на юге. В миг зал наполняется звенящей напряженной тишиной. Воин и сам в своих воспоминаниях невольно возвращается к трагическим событиям, с которых минула лишь неделя тяжелого пути, под гнетом снедающей вины. Он был командующим того небольшого, оттого и дружного отряда; в их задачу входил патруль крепости и тщательные доклады о любых поползновениях вражеских разведчиков. Долгое время все было спокойно, пока в одну из ночей, скрываясь в стене дождя и разгневанной грозы, о крепкие стены не ударила армия разъяренных троллей. Их тяжелые дубинки сотрясали ворота до самого рассвета, а вместо десяти убитых тридцать подоспевали на подмогу. Опасаясь солнечных лучей, враги отступили до темноты, чтоб вернуться с новыми силами, но этого временного затишья было решительно мало. Помощи ждать не приходилось, никто и не надеялся, а с приходом сумерек тролли вернулись снова, прорвавшись внутрь ослабленной крепости. Сяо Чжань своими глазами видел смерть каждого союзника, но память его отказывалась четко воспроизводить хоть одну подобную картину, оберегая от потрясений. Он как раз расправился с последним врагом, когда за руку дернул Юй Бинь — бледный, ужасно уставший, израненный, но живой Юй Бинь! — и поволок через руины и сваленные тела на юг. Сяо Чжань тогда оглянулся напоследок, и в глаза бросился болотно-зеленый вражеский флаг, что развевался в рассветных лучах над порушенной башней павшей крепости Ролим. Король не сдерживает сокрушенного вздоха, словно подсмотрев в его голове трагические события, а затем заговаривает вновь: — Я сочувствую вашей утрате, отважные воины. Вам будет предоставлены все условия для отдыха, для нас честь принимать столь достойных гостей. А вести из-за границы становятся мрачнее, враги набирают силы. Я вынужден созвать Общий Совет, дело больше не терпит отлагательств. *** — Вот уж и вправду легенды не врут, что за Дивный народ! — Юй Бинь, отмокавший в купальне не меньше часа, а после плотно поужинавший, сейчас выглядит куда бодрее. Их изорванные пыльные одежды забрали, выдав свободные рубахи и льняные штаны, удивительно мягкие и подходящие под здешний климат, а затем проводили до личных покоев, поражающих высоким белым потолком, большими распахнутыми окнами и не в пример мягкими кроватями. — Я как будто в лучшем из миров оказался, хоть и, не скрою, готовился к наихудшему из исходов. Ох, даже не верится, что буду спать сегодня на перине, а не сырой земле! Сяо Чжань разделяет его чувства — в происходящее верится с трудом. Измотавшись за долгий путь, воины проваливаются в сон, едва успев донести головы до подушек задолго до всеобщего отбоя. Наконец можно не ставить караульного и не бояться, что из темноты выскочит ушлый гоблин с саблей наперевес — ночь в Литоде окутывала чувством безопасности. Мягко выныривая из сна, мужчина открывает глаза, когда комнату едва начинают заливать лучи рассвета утреннее пение птиц звучит для непривыкшего уха оглушающе. Юй Бинь мирно спит на своей кровати, завернувшись в тонкое одеяло, и просыпаться не спешит. Сяо Чжань не торопясь одевается и бесшумно выскальзывает за дверь, чувствуя себя хорошо отдохнувшим, свежим, хоть снова в бой. Благодарность переполняет его грудь; и пусть будущее туманно, ни один приказ не заставит его поднять оружие против этой страны. Несмотря на ранний час, замок уже просыпается, по длинным коридорам снуют эльфы, размеренно следуя каждый по своим делам. Они приветливо склоняют головы, одаривая светлыми улыбками, и через одного интересуются, не надобно ли проводить дорогого гостя куда-нибудь. Сяо Чжань, меньше всего желавший отвлекать, лишь спрашивает дорогу до сада, чтобы скоротать там время до завтрака. И так засматривается на открывшийся вид из дверей, что неуклюже соскальзывает с верхней ступени, чуть ли не скатываясь кубарем с невысокой лестницы, наделав шуму. Бубня ругательства себе под нос, мужчина потирает ушибленную голень, как вдруг рядом бесшумно вырастает тень, закрыв собой солнечный свет. Подняв голову, Чжань, только что красноречиво сетующий на свою неуклюжесть, вдруг немо открывает рот, откровенно рассматривая наклонившегося над ним юношу. Определенно молод, даже по меркам людей, и удушающе красив, даже по меркам эльфов. Длинные, почти белые волосы убраны от лба и висков назад, позволяя остальным прядям свободно свисать за спиной, — прическа открывает маленькое лицо и вытянутые заостренные уши. Светлые глаза внимательно смотрят в ответ из под контрастно темных бровей, а чувственные губы налиты сочным цветом. Сяо Чжань завороженно скользит по эльфу взглядом, подмечая все новые детали, что поражают его неискушенное в плане красоты сознание. Забывает и о неловком положении, в котором находится, и о правилах хорошего тона, пока чужие брови не взмывают вверх, безмолвно задавая вопрос и выдергивая из дурмана. Мужчина тут же суетится, подрываясь на ноги и почтительно кланяясь: — Сяо Чжань, к Вашим услугам. — Ван Ибо, к вашим. Едва оправились после битвы, а уже снова в поисках приключений с самого утра? Мужчина так откровенно теряется, что однозначно выдает это своим лицом. Все до одного эльфы, которых ему посчастливилось повстречать на своем пути, были учтивы и добродушны, а в только что произнесенных словах сквозит неприкрытая насмешка. А голос этого изящного существа поражает своим низким тембром, в то время как Чжань уже привык к звонким переливам эльфийского языка. И, постойте-ка! Ван Ибо? Сын Илиона, младший принц Литода! Едва совладав с собой, воин решает пропустить укол: — Премного благодарен Вашей семье за участие и оказанную помощь. Эльф никак не реагирует — молчит и рассматривает, чуть сощурив лисьи глаза. Мужчина наконец улавливает, что вполне может назвать облик принца холодным, отстраненным на фоне доброжелательного народа, однако это нисколько не отпугивает, — наоборот, родившийся и выросший на суровом севере Чжань чувствует заинтересованность. От того и медлит, не спешит затеряться среди цветущего сада, выжидает ответ. Ван Ибо, сделав одному ему ведомые выводы, вполне миролюбиво интересуется, успел ли гость изучить замок, а затем сам вызывается в проводники. Сяо Чжань покорно следует за эльфом сначала вглубь сада, осматриваясь по сторонам и наслаждаясь видом ярких цветов, что порадуют даже самого привередливого садовника. И больше всего в душу западает маленькая уютная беседка, скрытая от посторонних глаз в кустах жасмина в укромном уголке, созданная для уединения. Затем они оказываются у обширных загонов, в которые уже вывели пастись лошадей. Сяо Чжань замирает, поразившись изяществом и грациозностью животных, что были подстать Дивному народу. Шкуры лошадей блестят на солнце, гривы заплетены в косы, а хвосты вычесаны. Среди табуна можно заметить как кипенно-белых, так и иссиня-черных, серых и рыжих. Конюшни поражают своими размерами, и задолго до завтрака были вычищены, аккуратность и забота сквозят в каждой мелочи. После Ибо приводит его к тренировочным площадкам, сейчас абсолютно пустым, тихим, чуть поодаль виднеются мишени для лучников. А в замок они заходят с южной стороны, через боковую дверь, вверх по закрученной лестнице и попадают в читальный зал библиотеки. Помещение просторное; высокие стеллажи, плотно заставленные книгами, образовывают собой идеально ровные ряды, на отдельных полках лежат древние письмена, перевязанные позолоченными нитями. Здесь тихо и как-то величественно. Сяо Чжань остается в полном восторге от этого места. — А здесь есть книги на всеобщем языке? — интересуется он, цепляясь взглядом за эльфийские письмена. — Есть, но их немного и нового ты ничего из них не узнаешь. — И снова это ехидство, так сбивающее с толку. Ибо уводит его в лабиринт коридоров и переходов, заглядывают на кухню — там работа кипит, соблазняя сладкими ароматными запахами. А затем они снова выходят в сад, безмолвно бредут по ухоженным дорожкам меж цветущих клумб. Младший принц не прогоняет, а Сяо Чжань не торопится уходить. Хоть проводник оказывается на редкость молчаливым, обход замка приносит много впечатлений. Мужчина не устает удивляться этой стране, в пределах которой течет размеренная и умиротворенная жизнь, а смертельная угроза войны меркнет на фоне ясного неба. Эльфы, нарисованные в северных сказках и преданиях, как отчужденный народ, открыты и чутки к чужой судьбе. Не без исключений, конечно. Сяо Чжань косится на идущего рядом принца, все еще поражаясь его колючему нраву. Должно быть, младшего наследника избаловали в детстве, решает он. Стоит ли его за это корить? Так и выходят к небольшому пруду, заросшему камышами и кувшинками. Покой водной глади нарушают пара черных лебедей, лениво скользящих от одного берега к другому, и плескавшаяся мелкая рыбешка. В тени плакучей ивы Ибо присаживается на траву, выразительным взглядом прося занять место рядом с ним, чему Чжань тут же подчиняется, удобно расположившись на примятой траве. — Тебе нравится моя страна? — Недолгое молчание спустя принц первым подает голос, и в этом вопросе Сяо Чжань явно чувствует неловкое желание начать разговор. — Она удивительная. Знаешь, в наших преданиях мало уделяют внимание самому Литоду, описывая его емким «сказочный», а вот твой народ у нас зовут Дивным. — Ибо усмехается одним уголком губ и больше не выглядит таким колким. — Дивным? А мы все народы, что живут на севере называем «студеные». Это правда, что всю жизнь под своими ногами вы видите только снег, поэтому не знаете как выглядит трава? — Знаешь, где-нибудь высоко на верхушке Пограничных гор скорее всего так и живут, мне же посчастливилось видеть траву своими глазами аж два месяца в году. Ибо запрокидывает голову и не сдерживает хриплого прерывистого смеха. Снова — так не похоже на мягкие переливы, что издают другие эльфы, однако Сяо Чжань вдруг находит эту индивидуальность подкупающей и приятной. Воин неторопливо рассказывает о своей стране, укладе жизни в ней, обычаях и людях, делится несколькими историями из своего взбалмошного детства, а эльф слушает с искренним вниманием, мягко улыбаясь, задает вопросы и чуть кривится на грубое звучание чужой речи. Звуки колокола поднимают их с насиженного места, обрывая легкую беседу. К замку со всех уголков слетаются эльфы, кто-то с утра уже успел хорошо потрудиться на конюшне или в саду. У дверей зала Трапезы невольно расстаются, Сяо Чжань спешит к товарищу, что сонно спускается с лестницы, а Ибо нужно занять свое место рядом с королем. Юй Бинь вздергивает бровь, все же заметив его сопровождающего: — Где ты был в такую рань? — Мне показывали замок. — Чжань ярко улыбается, а затем предпринимает попытку отвлечь его внимание: — Ты бы видел их загоны и конюшни, а какие лошади! Глаза Биня загораются интересом: что ж поделаешь, когда так откровенно играют на слабом месте? *** Сяо Чжань оказывается прав — Ибо действительно избалован всеобщим вниманием и любовью, которыми окружают его обитатели замка. На деле не такой холодный и отчужденный, а по-юношески шебутной и ехидный, он раскрывается подобно белым лилиям, что как раз начали цвести в саду, кружа голову пленительным ароматом. Трудно сказать, кто из них первый начинает искать общества другого. Пара нечаянных встреч в пределах замка, снова осторожные отвлеченные разговоры, больше вежливые и поверхностные, до обидного короткие. А затем Сяо Чжаню везет застать эльфов за тренировкой — те оттачивают позы для стрельбы из лука под чутким руководством наставника. Младшего принца он замечает сразу, отмечая его природное изящество, что сквозит в каждом движении, и уверенность, с которой стрелы поражают мишень. Ибо будто чувствует его взгляд — крутит головой по сторонам, теряя концентрацию, а когда натыкается на воина, то губы его трогает предвкушающая усмешка. В ту же секунду Чжань вызван на поединок и, заразившись чужим азартом, с готовностью принимает незаточенный длинный меч, легкий по сравнению с его боевым оружием. Им отводят дальнюю арену, коротко доносят главный посыл — не калечить — и с интересом поглядывают в их сторону, нет-нет, да отвлекаясь от тренировки. Однако впечатляющих зрелищ так и не дожидаются. Сяо Чжань от чего-то ждет первого серьезного удара именно от Ибо, готовится больше обороняться, но тяжелых выпадов так и не следует. Вместо обучающего боя, они очень быстро скатываются к ребяческой потасовке, используя имитацию грозных клинков как обычные деревяшки, с которыми возятся мальчишки. Они носятся друг за другом в пределах расчерченной по земле арене, стремясь приложить по открытым участкам как можно ощутимее, но при этом чутко рассчитывают силу. Сяо Чжань не может сдержать пробирающий его смех, отвлекаясь на горящие весельем чужие глаза, то и дело пропуская меткие удары. Наставник следит за ними со снисходительной улыбкой, едва заметно качая головой. С этого дня направление их общения делает крутой поворот, градус повышается. Ибо тут же отметает правила приличия, стирая рамки между ними острыми подшучиваниями, и ни разу не указывает на свой королевский статус, наоборот, тщательно отводит от него чужие мысли, словно боится этим отпугнуть. Весьма напрасно. Чжань видит, с какой легкостью другие эльфы обращаются к принцу, совершенно не заносчивому. Это наблюдение подкупает. Мужчина привык иметь союзников и товарищей, а вот перед ним маячит надежда на горячую дружбу, так и не испытанную за прожитую жизнь. Что ж, он с охотой поддается всему, что только осмеливается ему предложить Ибо. Проведя среди Дивного Народа насыщенные и яркие две недели, Сяо Чжань загорается желанием освоить их певучий язык, хотя бы в малой доле. Он смущенно высказывает свою мысль Ибо, опасаясь насмешек, однако тот вдруг принимает ее с большим воодушевлением и,тут же отбросив в кусты надкусанный фрукт и схватив мужчину за рукав, настойчиво тащит в библиотеку. В читальном зале они выбирают удаленный от проходов низкий стол, Чжань неловко устраивается за ним, пока Ибо мелькает то тут, то там, тщательно выбирая книги. Затем принц приносит пачку чистых листов, тушь и перья, изящно опускается напротив смущенного таким напором воина и принимается рассказывать об истоках эльфийской письменности, о рунах и их звучании, для наглядности набрасывая на бумаге алфавит. Плененный таким серьезным подходом, Сяо Чжань проявляет себя, как усердный и благодарный ученик. Ибо грамотно делит информацию, объясняет правила с помощью множества примеров, позволяя усваивать их, а не заучивать. Время за уроками протекает незаметно, чаще всего их прерывает колокол, отмеряя тот или иной час. Юй Бинь остается покоренным роскошными лошадьми и вскоре получает позволение с ними работать. Эльфы, что держат в своих руках огромные конюшни, простодушно делятся с ним своими секретами, сумев удивить и такого искушенного всадника. Видано ли, Дивные существа могут удержаться на спине игривого жеребца без всякого седла! Он часто выезжает с пастухами в бескрайние поля, гоняя табун по пригоркам, но даже так замечает крепкую привязанность своего командующего к младшему принцу Литода, что кажется ему несколько скоротечным. Бинь даже задает конкретные вопросы, мол, что это нашло на серьезного Сяо Чжаня? Что за нелепая беготня по саду с криками, от которых разлетаются испуганные птицы? Однако внятного ответа ждать не приходится. *** Пока Юй Бинь проявляет себя в работе на конюшне, Сяо Чжань тоже не бездельничает, найдя куда приткнуть в громадном замке свои способности. Ван Итай, старший сын короля Илиона, по совместительству еще и один из наставников, достойно заслуживший это место своими успехами в искусстве владения мечом. Именно его урок они тогда имели честь превратить в игру, однако не сыскали и тени негодования. Что сказать, Итай многое спускает взбалмошному Ибо с рук. Изначально Чжань лишь хочет напроситься в ученики, быстро устав сидеть без дела, однако после тренировочного спарринга старший принц не без должного уважения отмечает его высокий навык ведения боя, не привычный для эльфов. Было бы чему удивляться! На счету командующего далеко и не десяток серьезных сражений, он обучался по ходу дела, оказавшись на поле битвы с мечом в руке едва ли повзрослев. Однако, скромный по природе, значимость свою невольно преуменьшает, равняясь на других и не переставая совершенствоваться. Ибо же, что все это время смиренно наблюдает со стороны и, услыхав слова брата, пылает гордостью. Он ловко подскакивает к обескураженному столь приятной оценкой мужчине и, почтенно поклонившись, торжественно просит стать наставником, отметив, что отказы не принимает. Ван Итай едва сдерживает улыбку, но брата поддерживает, богатый опыт Чжаня не оставляет ему и шанса затесаться в ученики. Так и находит он дело себе по душе. Тренировки проходят каждый день спустя полтора часа после завтрака, когда высокая башня обеспечивает площадку тенью, спасая от палящих лучей. Младший принц, вопреки опасениям, на занятиях ведет себя более чем достойно, и только в обращении «учитель Сяо» едва сквозит ехидство. — Тогда и я буду звать тебя «учитель Ван»! В конце концов ты тоже обучаешь меня. — Чжань чуть хмурится, сидя на траве в тени ветвистого дерева и наблюдая за Ибо, что высматривает вверху спелые фрукты и щурится от слепящего солнца. — Как пожелает учитель Сяо, — монотонно проговаривает принц, все еще дразнясь. — Тц! Да какой из меня учитель?! — Мужчина с досады даже отшвыривает в сторону изжеванную травинку. Ему нужно чуть больше времени, чтоб смириться с присужденным значимым статусом. — С твоим талантом может сравниться разве что твоя красота. Смысл легко брошенной фразы доходит до Чжаня с опозданием в несколько секунд, он даже успевает пару раз моргнуть отупело, прежде чем захлебывается жгучим смущением, чувствуя, как заливается душной краской лицо. Проницательный Ибо хитро скалится, открыв для себя новый способ дразнить, и не спеша подходит ближе, присаживаясь напротив. В его руке лежит румяный круглый фрукт, незнакомый для северного человека. Принц окрестил его нонум, заверив, что мякоть его слаще и нежнее меда. — Смотри, он бледный на фоне твоего лица. Сяо Чжань возмущен до предела подобной наглостью. Так и не сумев подобрать слов, он замахивается и шлепает несносного эльфа ладонью по плечу. А затем еще раз, не сильно, но ощутимо. Ибо едва ли уклоняется, не сдержав довольного смеха, и с восхищением всматривается в чужие горящие глаза. Стоит отметить, что Сяо Чжань, выросший в семье, лишенной развращающих излишеств или же важных титулов, не приучен к самолюбованию. Более того, он вполне сливался с компанией других ребят своего селения, а на военные учения попал еще совсем нескладным угловатым юнцом, так и не избавившись от детской припухлости щек. В череде бесконечных занятий, проверок на выдержку, длинных утомительных походов, а затем и первых сражений ему и в голову не приходила мысль о собственной наружности. Носить длинные волосы воину было не удобно, поэтому даже этим похвастать он не может. Стало быть, лестные слова Ибо пробуждают в нем сильнейшее смущение лишь от того, что звучат непривычно серьезно, без всяких насмешек. И если поначалу принц веселится с его реакции, то после заметно мрачнеет. В библиотеке кроме них почти никого нет, Сяо Чжань увлеченно вчитывается в строчки эльфийских басен, изредка отвлекая Ибо от рисования, чтобы уточнить значение того или иного слова, а после записать на отдельном листе. Он делает большие успехи в освоении чужого языка, приписывая свои заслуги чуткому учителю, и уже может без труда понимать обыденный разговор или же вот такие легкие сказки. Поэтому когда эльф мягко трогает его за плечо, привлекая внимание, и, проникновенно заглядывая в глаза, нараспев произносит всего три слова: «Ты очень красивый», Сяо Чжань не может сделать вид, будто не понял их, и тут же прячет лицо в ладонях. Быть может, именно тогда это и случается. Сердце, что было глухо и немо столько лет, вдруг запевает и с трепетом откликается на зов столь юного, столь прекрасного существа. Осознание собственных чувств накрывает мягко и безболезненно. Мужчина здраво оценивает, что Ибо не разделяет его томлений, испытывая разве что крепкую дружескую привязанность. А потому не мучает себя пустыми надеждами и с благодарным смирением принимает все, что только могут дать ему в ответ. *** Тронный зал, украшенный и нарядный, непривычно шумен. В этот томный вечер Дивный народ празднует начало Большого Урожая. Из книг Сяо Чжань успел немного узнать о традициях Литода, поэтому нисколько не смущается размаху гуляний. Медовые настойки и фруктовые вина льются рекой, от всевозможных яств ломятся дубовые столы, разодетые эльфы веселятся от души, выплясывая под звуки духовых инструментов. Головы большинства из них кокетливо украшены венками из самых разнообразных цветов, которыми только мог похвастаться роскошный сад. На Ибо тоже венок, цветы бордовых пионов слишком большие для его маленького лица, лепестки то и дело лезут в глаза, но от контраста белых волос, светлой кожи и ярких цветов грудь мужчины переполняют восхищение и нежность. Даже во время разговоров с Юй Бинем Сяо Чжань не может запретить себе то и дело посматривать в сторону принца, что занимает свое почетное место возле короля. И надо отметить, в подавляющем большинстве случаев натыкается на ответные взгляды. Чем больше сладкого вина пьет Ибо, тем томнее становятся его глаза, потемнев на пару тонов. Он заметно красуется, сделавшись игривым и соблазнительным. Сяо Чжаню остается только наблюдать, как совсем еще юные эльфийки несдержанно охают и возбужденно перешептываются между собой, попавшись на крючок привлекательности младшего принца. А затем мужчина отвлекается на шум и взрыв смеха — кто-то не очень аккуратный цепляет со стола графин с настойкой, облив своего соседа — а когда поворачивается обратно, то место принца оказывается пустым. Не сумев скрыть своей растерянности, он озирается по сторонам, но Ибо испарился словно чудесное видение. В миг праздник теряет для него интерес, утомив и наскучив. Наскоро попрощавшись с Бинем и заверив того, что идет спать, Чжань покидает Тронный зал, от воздуха которого впору пьянеть. Сад встречает его ночной прохладой, остужая разгоряченную кожу. Стоит умиротворенная тишина, нарушаемая лишь тихим пением цикад, но воин все равно не улавливает и шороха чужих шагов, поэтому, когда на глаза ложатся прохладные ладони, он вмиг напрягается, еле удержавшись от резкого порыва. Из-за спины доносится низкий смешок, до боли знакомый и уже удивительно родной. — Ибо, разве можно так пугать старых людей? — осуждающе тянет Чжань, оборачиваясь с улыбкой. — Учитель Сяо снова на себя наговаривает. В приглушенном свете уличных фонарей принц кажется неземным, его пухлые губы налиты порочным цветом душистого вина, гармонируя с пышными бутонами, что венчают светлую голову. Он так и не отнял своих рук, устроив их на чужих плечах, и нерешительно мнет хлопковый воротник. — Могу ли я просить Вас об одолжении? — Несмотря на официальность, вопрос звучит кокетливо. Сяо Чжань прищуривается, внимательнее всматриваясь в хитрые глаза напротив, и делает вывод, что принц переборщил на празднике с выпивкой, а потому лишь осторожно кивает. — Расчешите мне волосы, учитель Сяо. Мужчина даже бровь вскидывает в недоумении. Расчесать волосы? Ибо же, уловив его нерешительность, плавно притирается вплотную, ласково оглаживает чужую шею и проникновенно мурлычет на эльфийском всего одно слово «пожалуйста». Такой податливый и хмельной; от него кружит голову, и сопротивляться нет никакого желания. Просьба кажется ему невинной. — Как скажешь. Принц, тут же встрепенувшись, улыбается радостно и настойчиво тянет за собой обратно в замок, взяв мужчину за руку. Они минуют главный коридор, свернув в узкий и темный проход, что служит эльфам, работающим на кухне, основной дорогой до Трапезного зала. Сейчас тут непривычно пусто и тихо, весь народ веселится на гулянье, что им только на руку. Ибо заводит его в неприметный закоулок, оборачивается и игриво прикладывает указательный палец к своим соблазнительным губам, призывая соблюдать молчание. Затем подхватывает ближайший фонарь и, ловко ощупав стены, сдвигает в сторону один из кирпичей, что на первый взгляд кажется намертво вмурованным. Сяо Чжань своими глазами наблюдает, как бесшумно расступаются камни, открывая потайной ход. Принц тут же ступает в него, маня следом, тусклый свет фонаря рассеивает темноту, позволяя рассмотреть ступени за его спиной. Мужчина без страха заходит внутрь, удивляясь совершенству этой конструкции. — Смотри, вот так можно закрыть за собой или выйти. — Ибо указывает на рычаг прямо рядом с проходом и плавно опускает его вниз. Стена так же без единого скрипа возвращается на место. — Пойдем. Ступени оказываются узкими и крутыми, винтовая лестница резко поворачивает,и у Чжаня даже кружится голова. Перил нет, держаться можно лишь за выступы в каменной стене. Принц снова берет его за руку, помогая подниматься. Сам он путь преодолевает легко, ловко подсвечивая фонарем путь. Несколько раз им встречаются темные проходы на разных уровнях, что верно наталкивает на мысль об обширности потайных ходов в замке, а затем лестница упирается в глухую стену, впрочем, можно заметить еще один рычаг. Стоит камням разойтись в стороны, как Сяо Чжань тут же догадывается, куда его привел Ибо. Помещение просторное, круглое и с высокими окнами по всему периметру, легкий ветер раздувает воздушную белую тюль. Комната находится под крышей одной из башен. — Личные покои? — Мужчина с интересом осматривает убранство, поразившись размерами ложа. — Именно так. Стража за дверью не имеет права впустить сюда кого-то кроме членов королевской семьи. Впрочем, это не важно, иди сюда. Принц манит его за собой, отступая вглубь комнаты. Не прерывая взгляда, плавно опускается на ковер. Собрав под себя ноги, как-то трогательно протягивает на раскрытых ладонях изящный гребень. Сяо Чжаня сбивает с толку торжественность момента. Уже не так уверенно он подходит ближе и аккуратно, чтоб не измять цветы, снимает с головы эльфа венок и откладывает его в сторону. Что-то не дает ему покоя во всей это истории. К тому же, потайные коридоры, по которым его так ловко провели, скорее всего также являются достоянием исключительно королевской семьи. — Учитель Ван, меня же не повесят с первыми лучами завтрашнего солнца? — Я не позволю. — Ибо тихо смеется, его плечи расслаблены — такое безоговорочное доверие подкупает. Сяо Чжань отбрасывает последние сомнения, заходит за спину принца и принимается аккуратно распускать плотно повязанную ленту с белых волос, медленно, чтоб случайно не причинить боли. Распутывает две тонкие косички, что берут свое начало за вытянутыми ушами эльфа, и только затем принимает гребень. Расчесывать начинает с самых кончиков, отделяя пряди друг от друга. Делает все осторожно, неожиданно увлекшись процессом. Теплый свет от свечей искрит в обычно холодных волосах, и кажется, что в руках разлилось золото. Густые и мягкие, они требуют к себе бережного обращения. Чжань не замечает, что уже не сдерживает всей той нежности, которая переполняет его последние дни. Он ласково перебирает пряди пальцами, не может перестать трогать, хотя давно пора отпустить. Сильный порыв ветра вдруг коротко треплет воздушную тюль, и мужчина приходит в себя. Медленно отстраняется, холодея внутри от мысли, что выдал себя с головой. Но Ибо оборачивается с разморенной улыбкой, певуче благодарит и плавно поднимается. Видно, вино таки начало усыплять юного эльфа. Находиться с ним, таким изнеженным и податливым, в одном помещении становится боязно — у любой выдержки есть пределы. А потому Чжань торопится избавить себя от соблазнов. — Мне вернуться тем же путем? Ибо смотрит пронзительно, словно читает хаос чужих мыслей, а затем понимающе улыбается: — Не заблудишься? Возьми фонарь, а прежде чем выйти в тот коридор, убедись, что в нем никого нет. Спокойной ночи, учитель Сяо.