Адуляр

В полночь Чжань крадется по темным коридорам замка, сетуя на свою тяжелую поступь. Так как на раннее утро запланирован отъезд союзников, ведь медлить было нельзя, пиршество свернули еще до полной темноты. Юй Бинь, сморенный медовыми и ягодными настойками, даже не улавливает его торопливых сборов, так и оставшись крепко спать в покоях. Заранее подготовив фонарь, мужчина уверенно сворачивает в верный закуток, тут же принявшись ощупывать глухую стену в поисках нужного кирпича. И вот камень под ладонью проседает, легко сдвинувшись, и Чжань спешит скрыться в тайном проходе. Крутая лестница дается ему легче, чем в первый раз, все же он уже знаком с ее изгибами, а потому даже немного теряется, слишком быстро уперевшись в стену. В покоях Ибо горят свечи, а сам он тут же подскакивает с кушетки, едва заслышав шаги человека. — Ты и вправду пришел! Чжань спешит выставить перед собой руку, только заметив желание принца к нему приблизиться, и отрицательно мотает головой. Слоняясь меж клумб, как неупокоенный дух, до самой темноты, мужчина твердо решил не дать сбить себя очарованию Ибо с толку, а потому кропотливо составил в голове список вопросов, на которые должен был получить четкие ответы. Однако план уже на грани срыва, стоит только присмотреться к одеянию бесстыдного эльфа. Обычно тот облачен в длинную расшитую серебром накидку, что скрадывает фигуру, ведь даже пояса к ней не прилагалось, высокий воротник и широкие рукава — почти строгий вид. Сейчас же легкое полупрозрачное ночное платье соблазнительно просвечивает в теплом свете, лишь подчеркивая изгибы изящного тела. Сглотнув набежавшую слюну, Чжань старается уверенно озвучить свои условия: — Я не подойду к тебе, пока не убежусь в твоей искренности. — Учитель Сяо сомневается во мне? — Ибо заметно теряется, снова опустившись на кушетку у окна, где и прождал мужчину долгие томительные часы. — У меня слишком много вопросов и подозрений. Ты обвел меня вокруг пальца, поставив сегодня перед фактом. — Чжань предпочитает остаться у стены, опершись на нее спиной и скрестив руки на груди. С такого расстояния он может сопротивляться желанию притронуться к белой коже, что даже на вид нежна. — Хорошо, это справедливо. — Когда ты впервые осознал свои чувства ко мне? Ибо, потупив взгляд, зажимает ладони меж острых коленок и тихо отвечает: — Ясно осознал лишь через неделю после нашего знакомства, хотя, думаю, что воспылал ими раньше, просто мне не с чем было сравнивать. Ты заинтересовал с первого взгляда, меня влекло к тебе со страшной силой, а я наивно думал, что это из любопытства к чужестранцу. А потом поймал себя на том, что засыпаю и просыпаюсь с мыслями о наших разговорах, их тогда было мало, и я постоянно пытался выцепить тебя в коридорах. Мне не хватало твоего внимания, хотелось большего. Чжань ошалело вслушивается в его слова, замерев мраморным изваянием и даже не моргая. Неделя? Так быстро? До самого мужчины со скрипом дошло лишь к третьей. — Когда ты узнал о моих чувствах? — Ох, я не узнал бы никогда, если бы Итай не сжалился над моими метаниями. Видишь ли, мне все время казалось, что я придаю слишком много значения твоему ласковому обращению со мной, что придумываю себе взаимность. Я...я не смог держать это в себе, рассказал брату о своих переживаниях. Он долго молчал, лишь выслушивал, а … а когда я потерял контроль... я пришел к нему в комнату в тот же вечер и во всем сознался. Брат не смог больше этого выносить и сказал, что я ослеплен своей любовью, раз не замечаю, что ты готов на нее ответить. — Потерял контроль? — Именно. Большой Урожай. Чжань тут же вспоминает, как в этой самой комнате трепетно расчесывал роскошные волосы эльфа, откликнувшись на пусть и странную, но вполне невинную просьбу. Десять дней назад. — Это ведь была не просто прихоть? — Не просто. — Ибо согласно кивает, теперь рассматривая ковер у себя под ногами и избегая поднимать глаза, однако в искренности его слов сомневаться не приходится. — Я тщательно подбирал книги, которые либо зачитывал сам, либо давал читать тебе, поэтому ты и не знал истинной подоплеки. У нас существует древняя легенда о короле Синэе, сыне Имрата. Слишком мягкий и добросердечный, он был предупрежден провидением о смертельном предательстве, что прервет правление его династии. Со дня коронации Синэй становился все мрачнее и подозрительнее, постепенно отдалял от себя придворных, чутко спал, вздрагивая от каждого шороха в ночи, мало ел, опасаясь яда в своих блюдах. Единственный, кому он мог рассказать о своих опасениях, был его близкий друг юности, Ниар, беспризорный мальчишка, что прижился на подмостках замка, а после дослужился до главного советника Его Величества. Ниар не проявлял зависти, лени или же пренебрежения. Скромный и благодарный, он завоевал слепое доверие Синэя, который в страхе за свою жизнь вешал изнутри покоев кованную цепь и замок на дверь, подозревая в заговоре даже верную стражу снаружи. Ниар, пользуясь слабостью чужого рассудка, убедил короля в том, что слуги, которые занимались вечерним или же утренним туалетом правителя, самые опасные враги, и вызвался лично прислуживать в покоях. Синэй простодушно отослал верноподданных и допустил советника в свои комнаты, немного успокоив страхи. Долгое время Ниар усыплял бдительность короля, со всем усердием выполняя поручения, пока однажды ловко не заменил роскошный гребень, усыпанный сверкающими камнями, на точно такой же по виду, но со спрятанным внутри лезвием. В роковой вечер Ниар без труда перерезал Синэю, что подпустил предателя к своей спине, горло. Доподлинно не известно, есть ли место этой легенде в истории Литода, но личный гребень — предмет почти священный для эльфов, он хранится в шкатулке на замке, и к волосам королевской семьи не прикасаются даже личные помощники. Разрешить кому-то расчесать себе волосы — проявить безоговорочное доверие, вверить свою жизнь в чужие руки. Этот жест значит намного больше самых громких слов. Сяо Чжань с трудом переваривает услышанное. Наверное, только сейчас он всерьез задумывается о том, насколько безрассудно поступал Ибо. Если отбросить личные привязанности, то ситуация выходит прескверной. Вы только представьте, младший принц великого королевства тайком водит в свои покои чужестранца, легкомысленно поворачивается спиной и открывает тайны своего народа. Они знакомы всего каких-то два месяца, толком и не проверив друг друга на прочность, очень короткий срок, чтоб суметь раскрыть все потайные двери чужой души. А что, если бы на месте Чжаня оказался вражеский разведчик? Или просто кто-то более корыстный и жестокий? От этих мыслей становится не по себе. — Я не понимаю, Ибо, как твой брат допустил это. Мне кажется, я еще не заслужил такого доверия. — Мужчина сокрушенно качает головой. Пусть он благодарен Литоду, уважает его правителя, нежно любит этого взбалмошного эльфа и всей душой и сердцем предан Дивному народу — однако знать наверняка этого никто не мог. — Учитель Сяо заслужил намного больше. — Ибо упрямо поджимает губы. — Когда я рассказал все Итаю, он даже не разозлился, — погладил по голове и посоветовал перестать страдать на ровном месте. Сказал, что невооруженным глазом видно твою привязанность ко мне. А еще, что ты самое чистосердечное и бескорыстное существо, которое ему только удалось повстречать в жизни. О, поверь, он знает о чем говорит. В свое время брат много дальних земель посетил. — Ты с ума меня сведешь. — Чжань все еще не согласен с поспешностью его действий, хотя в груди теплеет. — Ладно, тогда почему не признался сразу? С того вечера прошло немало дней. — Я сомневался, что тебе это нужно. Сейчас у всех лишь война на уме, Средиземье продолжают разорять и грабить, и это, безусловно, имеет важность. Я не хотел ставить тебя перед выбором — твое королевство или влюбленный эльф. Думал, что лучше разыщу тебя в более мирное время и тогда предложу все, что только захочешь. — Почему сегодня? Из-за брака? — И да, и нет. Я все еще уверен, что время не самое подходящее, но … Представляешь, я не видел тебя всего лишь день... — Ибо замолкает, так и не сумев подобрать слов, глубоко вздыхает, чтоб немного совладать с собой. Неудивительно — сегодняшний день принес ему слишком много противоречивых переживаний, отголоски которых он наверняка чувствует до сих пор. Ему есть, что сказать. Только нужно собраться. Чжань не торопит, терпеливо ждет и даже вид его больше не несет в себе той твердости, с которой он шел сюда. Он верит Ибо, верит всем собой. Но остались еще вопросы, что не дают ему покоя. — Давай я лучше отвечу на него позже. Можно? Мужчина кивает — ему самому сложно было объяснить Юй Биню, какого черта он впадает в детство рядом с принцем. На осознание некоторых порывов нужно время. — Да, хорошо. Тогда Совет. Ты можешь разглашать то, что происходило за закрытыми дверьми Тронного зала? — Учитель Сяо, вы не внимательно слушали на наших уроках. — Ибо ехидно ухмыляется, чуть прищурив хитрые глаза. Похоже, смененная тема не так трогала его нутро. — Я добровольно и с удовольствием отдал вам ключ от всех запертых дверей. Рука сама взмывает вверх, накрывая грудную клетку, где под плотной тканью рубахи отчетливо ощущается адуляр. Эльф лишь едва заметно кивает, подталкивая к дальнейшим расспросам. — Хорошо. Расскажи, что обсуждали на Совете. Как я понял, союз был заключен меж пяти государств, и лишь Западное королевство потребовало дополнительные условия. Почему твой отец пошел на это? Неужели они думают, что не справятся с троллями? — Все не так просто. — Принц снова серьезен, чуть поводит напряженными плечами. — Многие даже не догадывались о том, какой масштаб принимает это противостояние. Манфир вообще впервые узнал о войне из письма отца, в котором его и приглашали на Общий Совет. Однако Северное королевство добыло много полезных сведений. Тролли тоже не так просты: они истощили свою армию, но сдаваться или отступать не намерены. Если верить твоему королю, то орки и гоблины так же соблазнились разжиться краденым золотом. Последние надежды на то, что договор с Западным королевством — одна чудовищная ошибка, рушатся. Чжань как мог избегал этой мысли, но даже по дороге в Литод им то и дело попадались гоблины. Легко можно было предположить, что и низменные народы способны на объединение, теперь же у них есть показания разведчиков. — Я сомневаюсь, что от короля Циуня мы получим должную поддержку. — Мужчина цедит сквозь зубы, едва подбирая нейтральные слова и выражения. — Это не так. Он намерен в кратчайшие сроки подготовить население и отослать не меньше тысячи воинов. Брак укрепит его права на троне, победа на войне поднимет авторитет в глазах народа. Это выгодно для обеих сторон. — Но почему ты?! — Даже если Чжань и осознает, как жалко это звучит, то не придает этому значения. — А кто? Наследник трона — Итай. Это его кровный долг — остаться подле отца в тяжелое время. Ты видишь кого-то еще? — Голос Ибо серьезен — он озвучивает очевидные вещи. — Ты так легко это принял? — У меня есть выбор? Чжань злится. Злится на троллей, что посеяли смуту. На орков и гоблинов, алчных до чужого добра. На Циуня за его юный возраст и отсутствие к нему доверия даже со стороны собственного народа. На время, в которое они встретились. На себя, потому что оказался беспомощным и неспособным отстоять свое счастье. Злится, потому что у них вправду нет выбора. Все это бурлит в нем, заставляя крепче стискивать зубы. Ибо чутко улавливает перемену в настроении и тут же вскакивает на ноги, однако не осмеливаясь сдвинуться в сторону мужчины, помня его наказ. — Учитель Сяо, я поступил по совести и чести, дав свое согласие на политический брак. Это незначительная жертва в масштабе благосостояния моего королевства и верного народа. Посмею напомнить, и вашей страны тоже. Клятвенно заверяю, что не имел намерения оскорбить вас этим решением или же обидеть. Примите же мои искренние извинения и соблаговолите, наконец, обнять меня. И не смотрите такими грозными глазами — я напуган ими до ужаса. «Грозные» глаза вмиг становятся растерянными. Пусть и преувеличенно официальные, слова принца попадают точно в цель — с Чжаня как будто падает пелена, что морочила ему голову. Теперь он видит перед собой совсем еще неискушенного тяготами жизни Ибо, неподготовленного к резким поворотам судьбы, на его хрупкие плечи упала большая ответственность. И вместо того, чтоб поддержать любимого, окружить вниманием, мужчина охотно свалился в пучину сомнений и обид, вынудив эльфа еще и извиняться за, по сути, скверное стечение обстоятельств. — Иди сюда. — Чжань, расцепив руки, разводит их в стороны, и Ибо ломается. Маска нерушимости, что держалась на его лице весь этот бесконечный день, наконец, осыпается, являя искренние переживания. Принц влетает в такие желанные объятия, цепляется за чужую шею и не прячет больше свою слабость. Ему страшно думать о завтрашнем дне. О своей дальнейшей жизни. Сяо Чжань гладит его узкую спину, чувствуя мелкую дрожь под ладонью, и сам уже шепотом просит прощения за свое низменное поведение, за унизительный допрос, за недоверие. — Я все прощу учителю Сяо, если он поцелует меня. — Голос эльфа непривычно робок, будто он не уверен, что Чжаню всерьез это нужно. Мужчина мягко обхватывает его щеки, приласкав нежную кожу подушечками больших пальцев, и трепетно касается чувственных губ своими. Их первый поцелуй Ибо сорвал накануне вечером, впопыхах, толком и не прочувствовав. Зато сейчас всего вдруг становится слишком много. Нежное поверхностное прикосновение срывает последнюю плотину, больше нет сомнений во взаимности. Принц тут же распаляется, не скрывая и не стыдясь своей жадности, прижимается ближе и делает поцелуй откровеннее, вылизывая и прикусывая губы мужчины. Чжаня начинает вести от пылкости любовника, он оглаживает изящные изгибы чужого тела, ощущая под ладонями жар кожи. Ибо настойчиво тянет его за собой на кровать, не расцепляя объятий, а затем, уронив спиной в ворох одеял, укладывается сверху. — Я надеюсь, ты не рассчитывал спать сегодня? — Покрасневшие губы эльфа кривятся в усмешке, глаза в полумраке комнаты кажутся темнее грозового неба. Мужчина забирается руками под задравшийся край ночного платья и ощутимо сжимает округлые ягодицы принца. Ни о каком сне не может быть и речи. — Отлично, потому что я больше не намерен тратить и секунды впустую. Ибо удобно устраивается на бедрах мужчины, тянет льняную рубашку, что скрывает желанное тело, вверх и откидывает в сторону, затем берется за штаны и, привстав, небрежно приспускает их до колен вместе с нижним бельем. Совершенно похабно, напоказ облизывает ладонь и обхватывает напряженный член мужчины, лаская быстро и отрывисто. Чжань сцепляет зубы, подается придавленными к постели бедрами вверх — скачок острого возбуждения выметает из головы все тягостные мысли, оставив лишь желание. Шаловливыми пальцами откровенно лапает, лезет меж половинок и вдруг ощущает на подушечках влагу. Вздергивает бровь, с неверием глядя на хитро прищурившегося эльфа, и чуть толкается внутрь чужого тела. Ибо удовлетворенно выдыхает, охотно принимая в себя пальцы мужчины, и произносит одними губами: «Ни секунды». А затем привстает на коленки, перемещаясь выше и задирает струящуюся ткань до самого живота, чтоб не мешала. Сяо Чжань придерживает его за бедро и свободной рукой направляет собственный член, помогает Ибо на него опуститься. Горячее нутро сдавливает чувствительную плоть, обжигает всполохами удовольствия вдоль позвоночника. Принц насаживается до самого основания, плотно притеревшись ягодицами, и запрокидывает голову, не сдержав восхищенного вздоха. Адамово яблоко на его обычно скрытой шее беззащитно выпирает, и Чжань прикипает к нему взглядом, чувствуя, как все зудит от желания впиться зубами. Ибо словно соткан из соблазнов и пороков, изящное и гибкое тело отзывается на жадные прикосновения, прозрачное платье не скрывает напряженные темные соски, узкую талию, твердый живот и возбужденный член. Мужчина мельком поражается, как не сорвался раньше, в ту ночь, когда ему уже готовы были отдаться. — Ну же, ты так глубоко. — Эльф чуть качает бедрами, уперевшись рукой в грудь мужчины, и в его голосе звенит нетерпение. Чжань разводит ноги шире, насколько позволяют спущенные до колен штаны, упирается пятками в пол и осторожно толкается вверх, проверяя чужую реакцию. Ибо тут же сдавленно стонет, его кожа покрывается мурашками, а глаза зажмуриваются. Он встречает следующее движение на полпути, улавливает ритм и подчиняется ему. Такой жаждущий, открытый, от него ведет не хуже, чем от крепких сладких настоек. Возбуждение замешивается на отчаянии, что вызвано их незавидным положением. Сяо Чжань пятнает скорыми синяками белые бедра, насаживая на себя на грани с грубостью и наслаждаясь высокими стонами эльфа. Они отдаются друг другу дико и без остатка. Оргазм пробивает Ибо насквозь, стоит только приласкать его влажный член, и он утягивает мужчину за собой, плотно сдавив сокращающимися мышцами. Ночная тишина нарушается лишь их сбитым дыханием, одним на двоих. Ибо изнеможенно ложится сверху, устраивая голову на плече мужчины, и подцепляет пальцами адуляр: — Он никогда не горел так ярко у меня. Чжань разлепляет веки и тоже смотрит на лунный камень на своей груди. В глубине мутных граней как будто заточен холодный свет, его голубые переливы отбрасывают отблески на кожу. Самое настоящее волшебство. — Что было, если б я его не принял? — Я бы выбросил его, — спокойным голосом сообщает принц, чуть поведя плечами. — Куда-нибудь в воду. Реку или глубокое озеро. — Выбросил? Камень Души?! — Мужчина даже чуть голову поднимает, чтоб видеть умиротворенное лицо эльфа. — Конечно. На самом деле он всегда предназначается лишь избраннику, одному единственному существу во всем мире. Адуляр не подходит мне, у нас разные энергетики, зато он гармонирует с тобой, это своего рода подсказка провидения. Так что если бы ты отказался, то и носить его дальше не было бы смысла. — А такие случаи были? — Несколько. Как раз когда дело касалось представителей других рас. Так что у меня был повод волноваться. Чжань крепче обнимает Ибо, водит подушечками пальцев по горячей пояснице, ощущая соблазнительные провалы ямочек над ягодицами. Ткань неприятно липнет к взмокшей коже, и он тянет за подол вверх, избавляя принца от одежд полностью. Тот чуть приподнимается, охотно помогая, и заинтересованно сверкает глазами. От первого раза они отошли быстро, утолив голод, но не погасив жажду. Чжань, наконец, снимает сапоги и мешающие штаны, забирается на постель к довольно улыбающемуся Ибо. Теперь их поцелуи лишены дикости, зато становятся развязнее. Они занимаются любовью до самого рассвета, топя друг друга в нежности, не в силах расцепить объятий. Когда небо начинает предательски светлеть, Ибо наспех обтирает их своим заляпанным ночным платьем и вытаскивает из сундука длинные накидки. — Я еще вечером распорядился, чтоб купальня была готова засветло. У нас есть в запасе чуть больше часа. Он абсолютно залюблен, ленив и разморен. Волосы растрепались, губы порочно припухли, а на теле скоро проступят следы их страсти. У Чжаня щемит сердце от такого родного и мягкого облика любимого. Он покорно встает с ложа, собирает свои разбросанные одежды, облачается в плащ на голое тело и следует за эльфом в темноту тайных переходов. В этот раз они спускаются лишь на ярус, сворачивая в узкий коридор. Ибо нежно гладит его запястье большим пальцем, пока их руки сцеплены в замок, и через пару поворотов доводит до нужной потайной двери. Купальня немного больше той, в которой доводилось бывать Чжаню, бортики выложены мрамором, от воды заметно идет пар. Одежды небрежно опадают на пол, когда мужчина укладывает эльфа на кушетку, устраивается меж разведенных бедер и дарит ласковые поцелуи. Время ведет обратный отсчет, стремительно тая, пока они отдаются друг другу медленно, наслаждаясь каждым движением, каждым вдохом, сорвавшимся с заалевших губ. После Ибо лежит в его руках, в воде по пояс, вымотанный подчистую, и сонно моргает, пока Чжань натирает его тело мыльным корнем. Сам он сидит на ступенях, зачерпывает воду ладонями, чтобы омыть светлые волосы. — Столько дней ходить вокруг да около, — вполголоса сетует мужчина. Ему катастрофически мало этой короткой ночи. Ибо в ответ жмется сильнее. — Боюсь, что в противном случае я б никогда не смог выговорить простое «согласен» на Совете. Неизвестно, как развивались бы тогда события. Чжань и сам это понимает, но все его нутро продолжает сопротивляться. — Как будет заключаться брак? — Тайно. Потому и так рано, лишь королевская семья и пара советников со стороны Циуня, как свидетели. Два документа, четыре подписи — и в дальний путь. Никакой романтики. Мужчина усмехается, чуть шлепая голое плечо эльфа за поддразнивание, а затем мягко подцепляет его подбородок, заставляя поднять от груди голову. Он хорошо усвоил предыдущий урок и не намерен утопать в жалости к своим чувствам, пока Ибо напуган мыслями о чужой для него стране, вдали от семьи и родного народа. — Думаю, их можно будет пересмотреть после окончания войны. Твоему отцу наверняка тяжело далось это решение. Глаза принца блестят от подступающих слез, он лепечет срывающимся шепотом, как будто кто-то может подслушать: — Это не важно. Абсолютно не важно, ты только вернись ко мне, ладно? Даже если разлюбишь, если будешь сомневаться — найди меня. Сердце замирает от мысли, что ты можешь сгинуть на поле боя. Я не переживу твою смерть, слышишь? Чжань целует дрожащие губы, запечатывая на них обещание. *** Запутанные лабиринты темных ходов не пугают Сяо Чжаня, он идет по наитию, рассеянно подсвечивая себе под ноги. Всю его сущность тянет обратно, туда, где осталось его сердце — в нежные руки любимого. Одной короткой ночи оказалось до ничтожного мало, и, хоть оба они старались оградиться от угнетающих мыслей, скорая разлука висела над головами дамокловым мечом. Мужчина сам еще не верит, что нашел-таки в себе силы уйти. Коридор выводит его к лестнице. Чжань медлит, прежде чем осторожно начать спускаться. Каждый шаг прочь дается труднее предыдущего. Преодолев несколько ярусов, он замечает вдруг в одном из проходов слабый отблеск фонаря, и спустя несколько секунд на ступеньки бесшумно выходит Итай. Он замечает замершего чуть выше Чжаня, но удивленным не выглядит, наоборот, расплывается в улыбке и склоняет голову, здороваясь. Мужчина кивает в ответ и даже не думает начинать оправдываться, хотя и поймали его выходящим из покоев младшего принца. Откровенно говоря, столкнись он сейчас с Его Величеством, навряд ли испытал бы больше волнений, истощенный морально подчистую. — Я как раз шел известить вас о том, что Северный народ начал свои сборы. Вашему королю не терпится начать подготовку к войне. — Благодарю. — Чжань едва находит в себе силы для короткого слова. Что ж, значит, Юй Бинь заметил его отсутствие. Как бы не пристал с расспросами. — Господин Сяо, — спустя недолгое молчание вновь обращается Итай, ведь ни одни из них так и не сдвинулся с места. — Прошу вас, не думайте об Ибо, как об эгоистичном и вольном любовнике. Пусть он многое скрыл от вас, и поступки его на первый взгляд кажутся импульсивными, поверьте, его намерения с самого начала были самыми искренними. Камень Души был вашим еще до Большого Урожая. — Он все равно собирался отдать его мне? — Именно так. Правда, изначально Ибо планировал вручить его в день вашего отъезда, как «знак вечной дружбы», утаив истинное значение. Чжань насмешливо фыркает: что ж, это очень похоже на Ибо. — И что же заставило его передумать? — Страх, что вы больше можете не встретиться вновь. Снова воцаряется тишина. Мужчина покусывает нижнюю губу, собираясь с мыслями, чтоб задать самый главный вопрос. Он не посмел озвучить его Ибо. Старший принц не торопит, терпеливо ждет, хотя в замке поднимаются обитатели, и коридоры начинают оживать. — Скажите, как вы думаете... у нас...у нас есть шанс? Итай смотрит на него с отеческой нежностью в глазах, подходит ближе и сжимает дрожащую руку человека в своей теплой ладони: — Дорогой господин Сяо, я действительно в это верю. Чувства, зарождение которых я имел честь наблюдать собственными глазами, поражают своей силой. Пусть сейчас не самое мирное время — и на вас, и на Ибо давит долг перед родиной, — есть одна вещь, которая является священной для земель Литода. Камень, что по праву принадлежит вам, имеет куда больший вес, чем заученные клятвы у алтаря. — Даже чем мирный договор? — неверяще спрашивает Чжань, боясь дать себе ложную надежду. — Намного больше. Камень Души не просто так отдают лишь раз. Король Циунь получает законный брак, но преданность и любовь Ибо остаются с вами, как и ключ к тайнам нашего народа. Если вы хотите остаться при Литоде — вы имеете на это право. Во всем замке нет двери, что запрещено вам открывать. — Спасибо вам, — шепчет Чжань одними губами, не в силах совладать с голосом. — Спасибо за все. Эльф мягко улыбается и чуть отступает, освобождая спуск. Замок и вправду уже просыпается, но Чжаню удается выскочить из тайной двери незамеченным. В покоях Юй Бинь уже застелил постель и собрал их скромные пожитки. Пусть накануне вечером он налегал на выпивку, состояние его на порядок бодрее, воодушевление так и прет. — Где ты был в такую рань?! — Прощался, — расплывчато отвечает мужчина. — Дай угадаю, младший принц? А мне с эльфами с конюшни тоже надо парой слов перекинуться, так они добры ко мне были, что аж сердце поет. Хотя каким бы чудесным ни был Литод, а по дому я жуть как соскучился! Путь неблизкий предстоит, король торопится, так я его понимаю!.. Товарищ еще о чем-то продолжает рассуждать, возбужденно жестикулируя, но для Сяо Чжаня слова его сливаются в фоновый шум. Он переводит взгляд на большое окно, в проеме которого видно чистое небо и сочные кроны садовых деревьев. День обещает быть теплым и погожим, и именно сегодня Чжань не будет думать ни о чем насущном. Ни о предстоящем тяжелом пути, ни о холодных родных землях, ни о грядущей войне, ни о ее неизбежных последствиях. Лишь волнующие и согревающие воспоминания о проведенных вместе часах и минутах, что подарил ему Ибо. От самого первого взгляда до последнего поцелуя. Мужчина будет прокручивать их в голове снова и снова, а затем придумает им счастливую встречу, которая обязательно случится. Ведь пока на его шее под плотной тканью висит адуляр, Сяо Чжань принадлежит Ван Ибо, а Ван Ибо принадлежит Сяо Чжаню. И значит, у них есть еще шанс на счастливый финал.