Маленькие предательства

      Отвезя Машу домой, Давид остался ненадолго, чтобы переговорить с братом. Мария снова заволновалась, но понимала, что от нее уже ничего не зависит. "Дядя может обсуждать с папой что-то совершенно иное, чем встречу племянницы и генерала в парке", - успокаивала себя девушка, поднимаясь в комнату. Мириам сидела за туалетным столиком, готовясь ко сну. Увидев в зеркале сестру, она обрадовано обернулась.       - Ты откуда так поздно?       - Заходила в гости к дяде Давиду, – Мария устало повалилась в одежде на кровать. – Он меня довез до дома.       - А он еще здесь? Пойду тоже поздороваюсь!       - Не стоит, наверное. У него какой-то разговор к папе. Они сейчас в кабинете, – Мария тяжело выдохнула.       - Что-то случилось? – Мириам заметила, что сестра расстроена.       - И да, и нет. Сегодня в парке я случайно встретила генерала Гранта и предложила ему пойти со мной к дяде, они ведь еще не успели познакомиться. Я думала, что узнаю что-то об истории Беллы Гот, если за столом зайдет беседа, ведь Грант и Гонгадзе каким-то образом причастны к тайне. Но всё вышло не так, как я представляла. Точнее, пока не появилась Дина, всё было мирно: мы обсуждали спорт в Бухте. Оказывается, генерал неравнодушен к боксу, и дядя рассказывал ему о местных знаменитостях, а тётя говорила о самых известных матчах, которые ей приходилось освещать, но, когда вошла Дина, разговор стал очень напряженным. Генерал знал сестер раньше, они говорили про какое-то дело. И, похоже, что это дело оставило след в их отношениях, которые не назовешь доброжелательными. Не знаю, что теперь будут думать они обо мне…       - Маша, отношения Гранта и Гонгадзе - их отношения. Ты тут не причем, не вини себя! Генерал взрослый человек и знал, к кому идет. Но вот то, что тебя так цепляет история Гот, даже мне кажется слегка странным.       - А мне кажется странным, что большинство старается игнорировать, не упоминать те таинственные события, как будто это что-то плохое, хотя на памятнике есть гравировка: «МЫ НЕ ЗАБУДЕМ»!       - Так вот в каком парке вы встретились! Ты ходила туда!       - А что в этом такого? Это очень красивая скульптура и тихое место. Подумай лучше о том, почему генерал оказался там. На вечере он четко дал понять, что тема Беллы его не интересует, а у Гонгадзе стал расспрашивать о памятнике, его стоимости, материалах…       - Просто хотел поддержать беседу. Мужчинам нравятся цифры и такого рода детали: сколько шурупов ушло на этот кусок, какой сплав использовался и так далее. Маша, ты плохо знаешь мужчин, поэтому тебе кажутся странными и загадочными абсолютно обычные вещи, – тут Мириам немного замялась, не зная, как поделикатнее высказать свою мысль сестре, - Не обижайся, но я думаю, что ты так погружена в эту историю, потому что сейчас в твоей жизни не достает новых ощущений, интересных событий, и ты во всем ищешь романтики. Может быть, тебе стоит завести отношения…       - О, прошу тебя, Мириам! – глаза Марии наполнялись слезами, которые она была уже не в силах удержать. – Ты же лучше всех знаешь, как бы я хотела найти молодого человека, но не могу! На меня никто не смотрит, все взгляды прикованы к тебе! А теперь, когда родители решили, что в доме останусь я, а не ты, я боюсь еще больше не оправдать их ожиданий!       Мириам подбежала к плачущей сестре и крепко обняла ее.       - Прости, прости меня! Я знаю, Маша. Ну, прости! Я только хочу, чтобы ты была счастлива.       Но Мария продолжала всхлипывать и трястись. Впервые в жизни сестра не понимала её и не разделила с ней интересы. Мария всегда была не такой, как Мириам, но сестры понимали друг друга. А сейчас она почувствовала себя одинокой. Особенно после того, как сестра нажала на её болевую точку. Нет, Мария никогда не завидовала сестре, но с возрастом ей становилось все больнее от того, что ни один мальчик не смотрит и не говорит с ней так же, как с её сестрой. Вот и Танк Грант; стоило ему только появиться в школе, как он сразу подошел к Мириам… Почему она сейчас подумала о нем?       Сестра продолжала обнимать её, слегка покачиваясь и поглаживая по спине. Мария постепенно успокоилась и снова почувствовала, что сестра чувствует её боль и, если она сейчас продолжит плакать, заплачет и Мириам. Девушка вытерла слезы и сказала, пытаясь улыбнуться:       - Все хорошо, хорошо. Извини, что я так…       - Что ты! Это нормально. Ты переживаешь и устала, я понимаю.       - Спасибо тебе!       В это время этажом ниже между братьями шел свой разговор:       - Я просто счел нужным рассказать тебе. Не вижу в этом ничего дурного, но лучше, чтобы ты знал.       Давид сидел в широком кожаном кресле, где много лет назад отец держал его и брата на коленях. Теперь же он мог поместиться в нем только один.       - Я очень тебе благодарен, поверь! – Гавриил был обеспокоен всем тем, что рассказал Давид. Ему вовсе не хотелось, чтобы дочь встречалась с генералом вне стен дома. Грант настораживал его, оставаясь закрытой книгой, а Гавриил был человеком проницательным. Может быть, это было предчувствие, но мужчина не всегда обращал внимание на интуицию, в отличие от брата.       - Мне в целом понравился генерал, - продолжил Давид, - у него есть какие-то старые разногласия с Диной, и Нина тоже, вероятно, в этом замешана, чего я совсем не ожидал. Но он, кажется, человек, не лишенный достоинства и чести.       - Может быть и так. В конце концов, он военный. Только совсем ни к чему, чтобы он говорил с Машей об истории Гот. Это не для её ушей. Я приложил достаточно усилий, чтобы в нашем окружении об этом никогда не упоминалось.       - Должен заметить, что дело тут не в Гранте, а в самой Маше: это она пришла к памятнику и за столом слушала, затаив дыхание. То, что генерал оказался там – случайное совпадение, а вот то, что он пришел в наш дом, было решением Маши.       - Не преувеличивай! Она перед ним просто ребенок! Зачем он завел разговор о памятнике?       - Это вышло случайно, я бы сказал, что главную роль тут сыграла Дина. Её задача популяризировать легенду.       - О Господи! Дина… Слушай, Давид…       Но брат прервал его, зная наперед, что услышит, и предвидя, что они снова зайдут в тупик, а ему важно было донести до Гавриила одну мысль:       - Ты сделал очень много, я знаю. Но есть то, что не в твоей власти, в том числе Дина. Однако, есть и то, на что ты еще можешь повлиять. Гавриил, Мария уже не ребенок, ты не сможешь её контролировать и знать о ней всё, как раньше. При этом твоя дочь еще достаточно юна, а запретный плод в этом возрасте сладок как никогда.       - О чем ты? – Гавриил еще больше напрягся от ощущения, что упустил нечто очень важное.       - Маша питает интерес к истории с Беллой. Это факт. Она всеми путями ищет информацию, не разбирая источников. Так не стоит ли тебе самому поговорить с ней? Рассказать, пусть не всё, но то, что удовлетворит её любопытство. Я никогда не вмешивался в воспитание племянницы, в том числе по причине своего семейного положения...       - Давид, я…       Но он остановил его жестом руки, вновь зная, что скажет брат.       - Не буду этого делать и сейчас. Не буду против, даже если ты не захочешь, чтобы она приходила в наш дом. Но позволю себе дать совет: не ограничивай её. Чем сильнее сожмешь круг, тем больше будет напряжение и тем сильнее взрыв, когда не хватит сил его сдерживать. Поговори с дочерью сам, и увидишь, как она начнет доверять тебе.       - Маша всегда была маминой дочкой, - вздохнул Гавриил.       - Но сейчас только ты можешь ей помочь.       Давид встал. Он был уверен, что брат понял его. Мужчины пожали руки и обнялись, постучав друг друга по плечу.