1
Эндрю просыпается в пустой постели. Он не удивлён, что простыни, где он вчера оставил для Нила место, не смяты — Эндрю бы услышал, как Нил открывает дверь, почувствовал бы его вес рядом. Приходится несколько раз моргнуть, прежде чем получается встать с кровати и натянуть повязки. От ощущения спрятанных внутри ножей дышится чуть легче. Справа кто-то всхрапывает, и Эндрю оглядывается вокруг. На серых простынях виднеется силуэт спящего с открытым ртом Кевина. Эндрю снова обводит комнату взглядом и на ходу натягивает свитер поверх рубашки с коротким рукавом. Первое, что Эндрю замечает, когда проходит в гостиную, — по телевизору с выключенным звуком транслируется какой-то спортивный канал, на который Эндрю плевать. На диване лежат два одеяла, и на одной из подушек вмятина, будто кто-то недавно тут сидел. Бутылка воды — открытая и без крышки — покоится на столе напротив. Эндрю выключает телевизор и проходит на кухню; ковёр под босыми ногами кажется грубым. Всё зудит от желания закурить, но Эндрю знает, что времени на это сегодня не будет. Нил отворачивается от раковины, когда Эндрю появляется на пороге. У Эндрю в груди что-то скручивается: у Нила бледная, блестящая от пота кожа и синяки под глазами, объясняющие пустующую половину кровати. Он открывает рот, возможно, чтобы выдать что-то вроде «я в порядке», но вместо этого заходится в приступе влажного кашля. — Звучит нездорово, — комментирует Эндрю и медленно подходит поближе, чтобы взять стакан и налить воды. Кашель скручивает Нила пополам, и проходит несколько секунд, прежде чем он хватает протянутый Эндрю стакан и делает глоток. — Утречка, — голос Нила звучит так, будто ему по горлу прошлись наждачной бумагой, но по сравнению со вчерашним это прогресс. Нил отпивает ещё и констатирует очевидное: — Не мог уснуть. — Ты не выпил лекарство, — говорит Эндрю и кивает на сироп от кашля, примостившийся рядом с купленными Кевином бананами; Нил в замешательстве моргает. — Там, — добавляет Эндрю со вздохом и одной рукой взяв Нила за подбородок, наклоняет ему голову. — О, — Нил всё так же моргает, и Эндрю поднимает ладонь выше, ко лбу, проверяя температуру. — Если б ты не мотал рукой, я бы увидел раньше. Эндрю знает, что не мотает рукой. Он стягивает с себя свитер и пихает его Нилу. Нил справляется с рукавами и прислоняется к кухонной стойке, и Эндрю, вымыв руки, находит градусник. Тот показывает 102 градуса по Фаренгейту (1); Эндрю протирает стекло и поднимает глаза на Нила: тот оторвался от холодного камня и кренится то влево, то вправо. Отложив градусник в сторону, Эндрю зарывается пальцами в свитер: — Да или нет? — спрашивает он и наблюдает, как Нил хлопает глазами. — Что? — спрашивает он и скорчивает рожу, кашляя. — Эндрю, я болею. — Я в курсе. — Тогда почему ты собираешься меня поцеловать? — Эндрю не говорит, что желание поцеловать Нила в его тупой рот с Эндрю ещё с тех пор, как он заехал Нилу ракеткой в живот в Милпорте. — Я не хочу, чтобы ты заразился. — Я знаю, — отвечает Эндрю и закатывает глаза, — я помогаю тебе дойти до дивана или нет? Нил оглядывает кухню с озадаченным выражением лица. — Почему ты двигаешься? — прикрыв на секунду веки, спрашивает он, — прекрати крутиться, меня тошнить начинает. — Крутится тут только твоя голова. — Да, — говорит Нил, — отведи меня к дивану. Кажется, мне нужно прилечь. Эндрю молча обхватывает Нила за грудь. Когда он говорил Нилу то же самое вчера, то получил «я в порядке» в ответ, а потом Эндрю пришлось едва ли не насильно утаскивать Нила с поля, на которое тот чуть не рухнул из-за температуры. Потребовались совместные усилия Ваймака и Эбби, чтобы уговорить Нила остаться в комнате, пока он не придёт в порядок на самом деле. Нил тут же шлёпается на середину дивана, едва до него добравшись, и вьёт себе кокон из одного из одеял: это должно смотреться смехотворно, ну правда; на Ниле толстовка с капюшоном, ужасно сочетающаяся с каштановыми волосами, и на бледном лице видны только остекленевшие глаза — всё остальное спрятано под розовым одеялом. Но от вида хмурящегося Нила что-то дёргается у Эндрю внутри. — Мне холодно. Эндрю разворачивается и хватает одну из своих книг со столика у окна, делает круг до кухни и возвращается в комнату ещё с двумя бутылками воды. Поставив одну на пол, другую он, открыв, протягивает Нилу. Удивительно, но тот послушно выпивает половину, прежде чем вернуть бутылку назад и ещё глубже зарыться в плед. — Да, — говорит Эндрю и открывает книгу. — Что? — Да. Нил поворачивает к нему голову; Эндрю чувствует, как чужой взгляд скользит по его лицу нежностью, слишком явной для кого-то вроде них. Слишком мягко, будто касаясь. — Я что-то спрашивал? — Ложись, Нил, — говорит Эндрю, отложив книгу. У Нила уходит несколько секунд, чтобы понять — всё это время Эндрю чувствует, как отдаётся в кончиках пальцев пульс. — О, — Нил переводит взгляд на чужие бёдра и проделывает в своём коконе из одеял щёлочку, — ты имеешь в виду?.. — Это «да». — Пока оно не становится «нет», — бормочет Нил, вытягивая ноги и опуская голову Эндрю на бедро, так медленно, чтобы — Эндрю знает — до последнего оставить ему возможность прекратить. Голова тёплая, ощущается на коленях незнакомым весом, но в сознании у Эндрю ничего не вспыхивает, и Нил вздыхает, расслабляясь. — Ты тёплый. Эндрю переворачивает в книге страницу и ничего не говорит. Через стенку слышно, как сопит Кевин и как кто-то ходит по коридору. Пальцы щекочет от желания; придерживая книгу левой рукой, Эндрю протягивает правую вперёд, зависнув над спутанными волосами Нила и вопросом на кончике языка. — Да, — говорит Нил уже полусонно и снова вздыхает, когда Эндрю пару раз зарывается пальцами ему в волосы, прежде чем просто оставить руку лежать среди кудрей. Эндрю не удивлён, что Нил отрубается спустя пару минут. Он всю ночь провёл на ногах, игнорируя лекарства, потому что те «слишком сладкие», и не ложился ни к себе, ни к Эндрю, чтобы не разбудить кого-нибудь кашлем. Эндрю смотрит на Нила — у него во сне приоткрыты губы, и выражение лица кажется непривычно мягким — и думает, каким спокойным выглядит человек, который бросал вызов мафии с экранов телевизоров. Внутри кто-то будто приоткрыл грудную клетку и засунул под рёбра целое солнце.2
Эндрю паркуется перед башней Лисов и поворачивается к задним сиденьям. Наблюдает, как Ники закидывает Кевину руку на плечо и как возбуждённо переговаривается остальная команда, всё ещё гудя от сегодняшней победы, и отворачивается. Нил сидит, прислонившись к двери — он всегда сидит так, наблюдая за тем, как Эндрю водит — скрестив руки, выставив вперёд подбородок и закрыв глаза. Дыхание вырывается слабыми, едва слышными мягкими вздохами, и Эндрю чувствует нелепое желание протянуть руку и проверить, правда ли ресницы Нила такие длинные, какими кажутся из-за падающих на щёки теней. Мышцы горят от истощения после того, как Эндрю пришлось защищать ворота всю вторую половину, и в голове приятное чувство пустоты. Быстро выглянув из окна на парковку — полностью пустую — Эндрю приходит к выводу, что остальная часть команды вместе с чирлидершами соберётся где-нибудь отпраздновать и что общежитие будет пустым и их. — Нил, — говорит Эндрю. — Я не сплю, я в порядке, — бормочет Нил, вскидывая голову; его голубые глаза тут же находят Эндрю. Он моргает. — Привет. — Привет, — говорит Эндрю в ответ. — У нас был матч. — Да. — И мы победили. — Я там был. — Можно тебя поцеловать? Эндрю вскидывает бровь, оценивая набрякшие глаза и написанное на лице истощение. — А сможешь? — спрашивает он, и резко выдыхает, когда Нил несколько раз моргает. — Не заснув? Ответа он не ждёт и выходит из машины. Когда они подхватывают сумки, Нил стоит у закрытой двери и пошатывается. Через три шага он путается в ногах, и Эндрю понимает, что тот, скорее всего, такими темпами свалится куда-то на газон и уснёт. Так что Эндрю вцепляется в рукав Ниловой толстовки и, пробежавшись взглядом по чужому лицу, накрывает пальцы Нила своими. Они обычно не держатся за руки, особенно на людях, но иногда они… пытаются. Всё не так ужасно, как Эндрю ожидал, и не так потрясающе, как Ники расхваливал, но в этом… что-то есть. И ни Эндрю, ни Нил не против. Каким-то образом им удаётся добраться до комнаты без того, чтобы Нил ни с чем не столкнулся лицом; Эндрю заталкивает их внутрь и закрывает дверь. Когда он оборачивается, Нил съезжает по стене вниз и с полузакрытыми глазами избавляется от обуви. Эндрю наблюдает, как он шагает к дивану — вероятно, намереваясь рухнуть на матрас и заснуть ещё до того, как коснётся головой подушки — и вдруг останавливается. Живот Нила издаёт рёв, и — прежде, чем Нил успел бы открыть рот и отказаться — Эндрю уже тащит его за рукав в кухню. Он хватает с кухонного шкафа две миски и вытаскивает остатки обеда из холодильника, распределив еду между двумя чашками. Когда начинает гудеть микроволновка, глаза Нила снова закрываются. Эндрю легонько пинает его куда-то туда, где ноги Нила касаются столешницы, и Нил тут же встряхивается. — Я не сплю, — хрипит он и моргает. — Правда? — Нил выглядит дурацки мягко, тараща голубые глаза; нижняя губа у него чуть торчит вперёд, а волосы после душа совсем спутаны, и Эндрю хочет поцеловать его ещё больше, чем обычно (он так, так сильно хочет). — Да или нет? — Да- — Не засни, — говорит Эндрю и целует его. Недолго, потому что таймер стоит только на минуту, но Эндрю кажется, что время почти замирает. Пульс учащается, будто он пробежал марафон, и мурашки от губ, которыми он прижимается к Нилу, бегут дальше, по всему телу. Эндрю падает без парашюта за спиной. Он — комета, которая летит к солнцу слишком близко, и он нисколько не возражает. Эндрю поднимает голову, когда микроволновка начинает жужжать, и что-то в груди расслабляется от того, каким потерянным после поцелуя кажется Нил. Он берёт пару ложек, пока Эндрю подхватывает миски, и вместе они устраиваются на диване, закутав в одеяло ноги. Они едят в приятной тишине, пока по экрану беззвучно крутится какая-то драма — Ники смотрел ящик, пока они не ушли на поле — и ставят пустые миски на стол. — Я устал, — говорит Нил и роняет голову на спинку дивана, открывая сильную шею. Эндрю отводит глаза и нашаривает пульт, пробегаясь по каналам. Спустя десяток спортивных трансляций он жмёт на красную кнопку и вытягивает из-под дивана книгу. — Тогда иди в постель. Нил стонет. — Не хочу. Он уже полусонный, и Эндрю может расслышать за словами то, что Нил не произносит вслух. Он не хочет быть один в тёмной спальне после недели ужасных годовщин, и Эндрю — может, больше, чем кто-нибудь ещё — понимает. Он приходит к мысли, что Нил уснёт через пару минут, и отрывается от книги, когда что-то мягкое касается шеи. Нил чуть наклоняется в сторону, когда Эндрю переводит на него взгляд: близко, но сохраняя между их телами дистанцию, всегда, всегда уважая личные границы Эндрю. — Можно? — Да, — говорит Эндрю и притягивает его ближе за запястье. Перекладывает книгу из левой руки в правую и устраивает свой мизинец над Ниловым (который немедленно их переплетает). Это — это ещё одна вещь, которую они примеряли на себя за последние пару недель. Держаться иногда за руки неплохо, если они наедине и, может быть, и забавно, когда засыпаешь, но может повернуться боком, если они просыпаются. А скрещенные мизинцы — что-то мягкое и новое для обоих. Это шаг в верном направлении — даже когда они засыпают рядом. Эндрю замечает, как дыхание Нила становится глубже и как расслабляются его мышцы, и закидывает книгу на одно из кресел-подушек, раскиданных по всей комнате, чтобы не двигаться лишний раз. Чуть подтянув одеяло вверх, думает: «Не так уж и плохо.»3
— Считаешь звёзды, Джостен? — Эндрю садится рядом с Нилом, развалившимся на крыше; тёплый ветерок доносит запах их общего шампуня, дешёвого алкоголя и чего-то острого. Эндрю достаёт из пачки сигарету и ложится на спину. — Что, для нашего вице-капитана вечеринка недостаточно интересна? Они — после двух сложных таймов и с Эндрю на воротах — смогли победить Троянцев, и старшекурсники вместе с чирлидершами тут же принялись планировать вечеринку. Эндрю хватило одного взгляда на собравшихся и на то, каким двинутым фанатом становился Кевин рядом с Троянцами в целом и задержавшимся Джереми Ноксом в частности, чтобы уйти. Нил хмыкает. — Да, если на ней нет самого интересного для меня человека. Эндрю поворачивает к Нилу голову и выдыхает кольцо дыма прямо в его тупое прекрасное лицо, сопротивляется желанию щелчком отправить сигарету вниз с крыши; Нил даже не моргает. — Я правда тебя ненавижу. — Уверен, так и есть, — говорит Нил. Они близко, но не настолько, чтобы касаться друг друга; Эндрю сложно делать вид, будто Нил не лучится теплом, как живая печка. Небо над ними всё в сияющих и мерцающих звёздах. — Это Венера, — говорит Нил и поднимает руку, указывая на звезду, — её легко найти — самое яркое небесное тело после Луны. Затянувшись, Эндрю жестом велит Нилу продолжать, и тот двигает рукой дальше по небу с указательным пальцем вместо указки. — Эти три звезды рядом — Пояс Ориона. Их несложно найти, и можно использовать, чтобы ориентироваться в других звёздах и созвездиях, — он чуть сдвигает палец и продолжает, — вот тут — Меч Ориона. А посередине — его туманность. — Звёзды рождаются в туманностях, — говорит Эндрю и опускает глаза с неба на Нила и его бледное лицо с блестящими голубыми глазами. — Они сияют несколько миллиардов лет и, в конце концов, умирают. Нил смотрит на него ещё секунду и крадёт из пальцев Эндрю сигарету. От тянущего в груди чувства приходится глубоко вздохнуть. Нил рисует правой рукой контуры квадрата. — Эй, а знаешь, как называются эти четыре зве- — Ригель, Беллатрикс, Саиф и Бетельгейзе. — Ну конечно знаю, — говорит Нил, и Эндрю замечает, как дёргается уголок его рта. — Последняя, Бетельгейзе, одна из самых больших и ярких звёзд на небе. На самом деле, это — супергигант, раз, наверное, в шестьдесят больше, чем Солнце. — И скоро она умрёт, — продолжает он и откидывает с лица рыжую прядь, которую задул ветер, — взорвётся сверхновой. И тогда все на земле смогут её заметить; это будет как будто на небе два солнца разом. Эндрю перекатывается на его сторону; локоть на твёрдой поверхности крыши и рука под головой. Он смотрит на Нила, в глазах которого отражается мерцание звёзд. — «Скоро» может быть и завтра, и через миллион лет. Что-то тёплое снова разливается в груди, когда Нил переводит на него взгляд. Эндрю смотрит, как дёргается его горло, когда Нил сглатывает и поднимает к небу руку. — Так и есть. — Тогда мне, наверное, не стоит на это рассчитывать. — Наверное, — говорит Нил и тушит сигарету об крышу. — Да или нет? Эндрю наклоняется к нему ещё до того, как Нил успевает договорить, и накрывает его губы своими. — Да. Они целуются, и Эндрю теряется во времени. Комбинация из высоты крыши и теплоты Нила под ним заставляет пульс пуститься вскачь. Чуть позже, когда они лежат рядом с красными и опухшими губами, их мизинцы касаются друг друга, и Нил смотрит на Эндрю, положив ему голову на плечо. Чужой вес чувствуется по-другому, но Эндрю знает, что «по-другому» не обязательно значит «плохо», он знает и осознаёт. Это в хорошем смысле другое. Это, думает он, когда Нил закрывает глаза и его дыхание становится тише, и грудная клетка Эндрю горит, правда, что Бетельгейзе — одна из самых ярких звёзд, но ничто не сравнится с тем, какой яркий и тёплый Нил. И ещё — что теперь он понимает, почему спутники вращаются вокруг своих планет.4
Эндрю прекращает наконец сбегать от Лисов с их ночами кино и винит во всём Нила. С рациональной точки зрения он понимает, что это не его вина, что он мог легко сказать нет и остаться в комнате или на крыше, но Эндрю слышал, что всё проходит тише (не совсем тихо, такого никогда не случается), когда Нил участвует. Он не в силах одурачить себя тем, что это единственная причина, но никто больше не утруждается спросить (только Нил, всегда он, всегда «да» или «нет»). Он встречается глазами с Рене, устраиваясь на диване — подлокотник с левой стороны и Нил с правой — та коротко улыбается, прежде чем её внимание захватывают Элисон и Мэтт. Твёрдое бедро Нила прижимается к его, и Ники с Мэттом толкаются на другой стороне дивана. Нил поворачивается к Эндрю: — Так нормально? Нога Нила такая же тёплая, как и всё его тело. Прикосновение странно заземляет, но про это Эндрю не говорит, ограничившись кивком, и лицо Нила расслабляется. Вечер ничем не отличается от любой другой ночи кино, на которой Эндрю присутствовал; все препираются, какой фильм лучше посмотреть; Эндрю тут же отстраняется от споров и — впервые с тех пор, как началась встреча — смотрит на брата. Команда наконец останавливается на каком-то варианте, повсюду мелькают закуски, кто-то выключает свет, и фильм наконец начинается. Эндрю не испытывает никакого интереса к происходящему на экране, но всё равно фокусирует взгляд на нём. Фильм оказывается романтической комедией; Эндрю и подумать не мог, что кто-нибудь кроме кузена (и, может, брата) захотел бы подобное смотреть. Ничего любопытного не происходит, и Эндрю тратит ещё пять секунд на то, чтобы понять, что происходит в фильме, прежде чем скосить глаза вправо, на единственного человека, который снова и снова захватывает его внимание, даже не пытаясь. Нил скрестил руки на груди; кончики пальцев спрятаны за слишком длинными рукавами. Его полуприкрытые глаза приклеены к экрану телевизора, и Эндрю замечает, как Нил постоянно клюёт подбородком. Эндрю будто оказывается под водой каждый раз, когда смотрит на него; всё вокруг размывается, и остаётся только Нил, будто в центре урагана, и Эндрю думает, что не имеет ничего против. Он смотрит, как Нил снова роняет вниз голову, и тихо вздыхает. Быстрый взгляд убеждает его в том, что все остальные слишком поглощены происходящим на экране, чтобы обратить на них внимание. Ощущения непривычные, особенно когда и Ники, и Элисон в комнате, но Эндрю принимает их и снова переводит глаза на Нила. — Да или нет? — спрашивает он тихо, чтобы никого не отвлечь и чтобы только Нил мог услышать. Тот тут же поворачивается; глаза ярче обычного от отражающегося света экрана. Вместо того, чтобы дёрнуть головой, он поворачивается всем телом, мгновенно приковывая к Эндрю всё своё внимание. Оглянувшись, Нил вопросительно вскидывает бровь, и Эндрю ненавидит его в этот момент. Ненавидит то, как потрясающе Нил выглядит и то, что он этого даже не осознаёт. — Да, — говорит Нил, и уголок его дурацкого рта взлетает вверх; Эндрю правда его терпеть не может. Он приподнимается и притягивает Нила за шею ближе и вниз. Нил позволяет ему и устраивает голову у Эндрю на плече, вздохнув — Эндрю больше чувствует, чем слышит. Эндрю зарывается пальцами в мягкие рыжие пряди и снова возвращается к телевизору. Он заинтересован в фильме не больше, чем пару минут назад, но Нил пахнет их общим шампунем и солнцем, и Эндрю чувствует, как его заливает тепло. Вес Ниловой головы на плече знаком и незнаком одновременно — ещё одна из вещей, которые они пробуют и которая растягивается из недели в неделю. Би назвала бы это шагом вперёд и, учитывая то, как этот маленький жест возвращает Эндрю на землю, может, он бы и согласился. В какой-то момент фильма Мэтт швыряет в Кевина горсть попкорна за необдуманный комментарий об актёре-мужчине, и Ники фыркает от смеха. Ничего из этого не беспокоит Нила, дремлющего у Эндрю на плече: его дыхание греет кожу, а прижимающееся к Эндрю тело посылает тёплые мурашки. Эндрю знает, что разбудит Нила ещё до того, как кончится фильм и снова включится свет: ему неспокойно от того, что кто-нибудь из команды увидит их такими после прошлого года, когда их грубо выдернули из их шкафов. Но сейчас, думает Эндрю, всё в порядке.5
Лисам удаётся выиграть у Воронов в Эверморе и, когда всё сделано и сказано, свалить от шумной толпы и назойливых репортёров в автобус так быстро, как только возможно. Эндрю смотрит на затылок Кевина, пока тот медленно пробирается к пустому сидению, и в конце концов тычет в него локтём для ускорения процесса. Кевин зыркает через плечо и, осознав, что это Эндрю, сдувается, как воздушный шарик. Эндрю двигается дальше по автобусу, пока не доходит до пустых задних сидений. Идущий за Рене Нил ловит его взгляд, пока Эндрю бредёт к окошку с правой стороны, не прекращая зрительный контакт. Мышцы рук болят после кучи отбитых подач во втором тайме, и глаза жжёт от истощения. Есть что-то приятное в этой боли и в том, как кричат мускулы от каждого движения. Нил останавливается возле ряда, на котором сидит Кевин, сужает и без того едва открытые глаза и резко машет рукой; Кевина это, по-видимому, тормозит, прежде чем он принимается разгуливать по салону снова. Нил усаживается рядом с Эндрю, с осторожностью сохраняя дистанцию между их телами, и на секунду желание Эндрю поцеловать его усиливается. Эндрю это игнорирует. Нил поворачивает к нему голову: — Да или нет? — Я не буду тебя целовать, — отвечает Эндрю и знает, что Нил услышит и то, что он не произнёс вслух. Поцелуи для них обоих были чем-то личным. Маленькая часть Эндрю хочет сохранить их такими и дальше, чтобы они были чем-то, что он может спрятать внутрь себя и разглядывать, когда захочет. Нил фыркает. — Я спрашиваю не про это, — поясняет он и стукается головой об сидение автобуса, когда автобус сдвигается с места. На его глаза падает солнечный свет, делая голубой ещё ярче; у Эндрю под рёбрами стягивается узел. — Я положу голову тебе на колени: да или нет? Эндрю рассматривает автобус. Кевин сидит ближе всех, рядах в шести впереди и, кажется, обсуждает что-то с Дэн и Мэттом, которые ещё на ряд дальше. Рене распласталась на сиденье где-то в начале автобуса, сложив руки на подушке и устроив на ладонях голову, пока Элиссон рядом с ней бешено жестикулирует. Ники с Аароном о чём-то спорят, наклонив головы. — Да, — отвечает Эндрю и смотрит на остальных ещё секунду, прежде чем перевести взгляд на Нила; как раз вовремя, чтобы застать быструю улыбку, которую Нил ему посылает, прежде чем осторожно наклониться вниз, приподняв ноги и устроившись у Эндрю на коленях. Тот моргает, когда Нил первым смотрит на него, а не наоборот, как Эндрю думал. Нил выдыхает; дыхание опаляет Эндрю руку, и из тела разом уходит всё напряжение. Он отворачивается от Нила и вместо этого рассматривает проносящиеся за окном пейзажи. Закат делает всё ярче и золотистее, чем оно есть на самом деле, и в итоге рука Эндрю оказывается у Нила в волосах, когда Ваймак резко выворачивает руль на повороте. Узел внутри натягивается ещё больше. Эндрю не обращает на него внимание и пропускает сквозь пальцы мягкие, светло-каштановые пряди.+1
Когда Нил открывает глаза под первые пронзительные трели будильника Кевина с другой стороны комнаты, то встречается взглядом с опухшими глазами Эндрю. Он знает — по тёмным кругам, по тому, как расфокусировано смотрит Эндрю и как он перекручивает между пальцами тонкое одеяло — что сегодняшний день для Эндрю будет плохим. Нил осторожно встаёт с кровати, следя за тем, чтобы не слишком наваливаться на неё своим весом. Кевин тянется к будильнику рукой и вырубает сигнал. Со стоном выползает из кровати, и Нил прикрывает глаза, считая до десяти на всех языках, которые знает. Кевин принимается слоняться по комнате в поисках одежды, и Нил сдвигается в сторону, закрывая Эндрю собой, когда Кевин устремляет на них взгляд всё ещё полузакрытых глаз. — Вы идёте? — скрежещет он, поджимая губы. Кевин поворачивает голову, и Нил наклоняется в том же направлении, получив в ответ хмурый взгляд. — Что ты делаешь? Эндрю что, ещё спит? — Кевин, — пытается Нил, но тот обрывает его с резким: — Он приболел?? — Кевин снова пытается заглянуть Нилу за спину, и тот, сдерживаясь, пихает его чуть назад. — Нил, что за- — Завали и иди выпей свой сраный смузи, — шипит Нил и щурит глаза. Кевин окидывает его долгим взглядом и у выхода перекидывает через руку одежду. Удивительно, но дверь закрывается за ним с тихим щелчком. Нил разворачивается и приседает, балансируя на кончиках пальцев и позволив рукам повиснуть вдоль тела. — Эндрю? — спрашивает он тихо. Им обоим слишком тяжело справляться с громкими звуками в плохие дни. Нил сглатывает от вида темноты в глазах Эндрю, когда они встречаются взглядами. — Тебе что-нибудь нужно? Какая-то крошечная часть Нила надеется, что Эндрю скажет «Я ничего не хочу», но он лучше других понимает, что иногда говорить — это уже слишком много.. Эндрю качает головой — едва заметное движение — и Нил кивает. Он быстро оглядывает комнату, отыскивая свои джинсы со свитером, и возвращается к силуэту Эндрю. Всё в нём, от темноты в глубине глаз до жестов, которыми он комкает одеяло, кричит «нет», но Нил балансирует на носочках и спрашивает: — Я ухожу или остаюсь? Проходит несколько секунд, прежде чем Эндрю фокусируется на Ниле, и ещё столько же, прежде чем он открывает рот и говорит: — Иди. Нил кивает и встаёт. Рядом с кроватью стоит бутылка с водой, всё ещё неоткрытая, и Нил оставляет её там. Он быстро собирает одежду и выходит из комнаты, чтобы переодеться в ванной. Тост, который он жуёт, абсолютно безвкусный, и банан не сильно от него отличается. Мыслями Нил остаётся в комнате, и поездка до университета, и сами пары тянутся дольше обычного. Он знает по собственным плохим дням, что оставаться в одиночестве — важно, и даже если он больше не хочет этого сам, он всё ещё уважает и понимает желания Эндрю. Но горький привкус во рту никуда не исчезает всё время за учёбой и по дороге назад в Лисью Башню. Он паркуется там же, где день назад Эндрю оставлял Мазерати, и поднимается в их комнату с сумкой в руке. Внутри тихо; Нил берёт из холодильника холодную бутылку воды и стучит по двери спальни, прежде чем открыть. Он знает, что будь это обычным днём, Эндрю услышал бы его, но знает и как собственные мысли иногда могут заглушать все звуки вокруг. Эндрю всё ещё лежит там же, что и утром, но по бутылке у кровати Нил замечает, что Эндрю, по крайней мере, раз из неё пил. Он выдыхает и снова присаживается на корточки; на этот раз Эндрю поднимает на него глаза ещё до того, как Нил зовёт его по имени. — Привет, — говорит Нил и чувствует себя тупицей, секунду спустя Эндрю только моргает, и Нил моргает в ответ. — Я буду в гостиной, хорошо? — он встаёт и слышит, как хрустят колени. Его тянут за свитер, и Нил тут же разворачивается к Эндрю. — Останься, — шепчет тот и тянет снова. Нил неожиданно чувствует, будто из него выбили весь воздух, и осторожно разрешает себе присесть рядом с Эндрю на кровать. Шарит под подушкой рукой и вытягивает книгу, которую ему давал Эндрю. — Нормально, если я буду читать вслух? Эндрю согласно гудит, и Нил перекладывает книгу в правую руку, оставляя другую на животе. Он читает не громче, чем разговаривал с Эндрю, и спустя совсем немного времени теряется в красочном слоге. Между ними, как обычно, свободное пространство, но Нил, читая, чувствует, как Эндрю подвигается чуть ближе и медленно, очень медленно укладывает голову ему на плечо. Такое уже случалось однажды, но тогда Эндрю лежал с температурой. Сегодня — не обычный день, но даже он может отличаться, особенно когда Нил чувствует, как Эндрю подцепляет его мизинец своим. Он не прекращает читать, когда Эндрю выдыхает и посылает по шее Нила стайки мурашек. Не останавливается, когда его глаза наконец закрываются и расслабляется тело. Когда Нил прерывается на секунду, чтобы взглянуть на Эндрю, тот всё ещё лежит, оперевшись на Нила, касаясь рукой живота. Их мизинцы переплетены. — Пялишься, — шепчет Эндрю, не открывая глаз. И Нил отвечает «ага», прежде чем вернуться к недочитанной страничке. Он всё ещё читает, даже когда Эндрю начинает дышать глубже. Секунду Нил тратит на то, чтобы возненавидеть каждого, кто когда-либо называл Эндрю — человека, который сейчас мягко дышит в его шею — монстром, и прикрывает начавшие гореть глаза. Он сглатывает и возвращается к книге. (1) — 38,8 по Цельсию.