Нежная феерия

      Каждый вечер вторника сопровождается тихим ворчанием Дахён у двери, пока её пальцы осторожно перебирают связку ключей, и ужасно неудобными сумками с продуктами, которыми запасается девушка на неделю вперёд. Вторник, потому что именно в этот день у неё заканчиваются проекты. Часто всё зависит от сложности работы, но многое успешно завершается как раз к этому дню. Стабильный рост позволяет гибкий график, отчего девушка давно привыкла либо не спать пару дней подряд, оформляя дизайн сайта, либо сидеть без дела около недели. Учиться на профессию было сложно только в тот момент, когда студентка осознала, что перенапряжение глаз может плохо повлиять на зрение, но, кроме профилактики, гимнастики и капель, сделать что-либо другое она не может. На данный момент жизнь работницы Ким Дахён спокойно плывет среди осторожного озера, позволяющего попробовать и увидеть все прелести взрослой жизни. Конечно, именно её взрослая жизнь чаще оказывается в четырёх стенах и одним единственным походом извне в неделю. Как и сейчас, ей хочется побыстрее попасть домой, нагревая купленную еду. Под носом бормоча какую-то милую песенку, Ким совсем не замечает осторожных движений за спиной; потому, когда прямо около уха, обжигая кожу горячим дыханием, шепчут только:  — Как дела? — девушка вырывается, крича и ударяя знакомую сумкой, пока та лишь смеётся, зажимая рот.  — Умоляю, — Ким начинает шипеть, — скажи, ты нормальная или нет?  — Твоё лицо, — указывая пальцем на движения подруги, Наён измывается в смехе, — оно такое смешное, боже. Обычная вредная соседка, которая всегда старается подшутить над девушкой, снова смогла словить её врасплох, поэтому Дахён хмурится, мило морща свой носик. Кажется, что это происходит не каждый вторник, а это выводит педантичную Ким из себя и она показывает старшей язык:  — Когда ты перестанешь так делать? — аккуратно поднимает сумки, готовясь их погрузить в свою квартиру, и с удовольствием принимает помощь подруги. — Меня скоро удар хватит, честно. После чего хозяйка спокойно открывает ключом квартиру, подозрительно косясь на подругу, отчего та пожимает виновато плечами:  — Прости, — Им тянет, вместе с ней заходя в обитель программистки, — просто этот лестничный проход и тишина так напоминали какой-нибудь хоррор, что удержать соблазн было невозможно.  — Ты невозможная, — утверждают в ответ и только проходят дальше на кухню, оставляя гостью в маленькой прихожей.  — Знаю, детка, — незамедлительно кивает онни вслед, ибо чего врать-то, — зато честная, — и бьёт себя по груди, утаскивая из сумки собеседницы яблоко, — я возьму одно?  — Ты уже взяла! — кричит Ким, дальше исчезая в комнатах. — И проходи, онни, чего стоишь?  — Спасибо, Дубу, — тянет девушка и снимает обувь, чтобы зайти дальше. В квартире тихо и спокойно. Аккуратные бежевые оттенки, которые выбирала сама девушка, очень хорошо вписываются в уютный интерьер, создавая нечто вроде комфортного островка. Ким живёт тут, кажется, около двух лет, и очень редко делает перестановку. Однако, Наён удивлённо присвистывает, когда замечает, что на кухне появились пару новых чашек, тарелок и кружек. Казалось, зачем это покупать, если в квартире находится максимум три человека, но младшая умеет удивлять, поэтому подруга только садится за стол, терпеливо ожидая объяснений.  — Это всего лишь посуда, ты знаешь? — ворчит программистка, пока игривая подруга только прокусывает яблоко, подмигивая ей. — Ах, не вынуждай меня.  — Я тебя вынуждаю? — она выпучивает недовольно глазки. — Не делай из меня демона, Дубу, — цокает, — иначе пожалеешь. На скатерти появляются те самые новые чашки, к которым сразу присматривается наблюдательная гостья. Хозяйка молчит, но закатывает глаза так, чтобы другая их не видела. Пару осторожных движений и чай уже готов, лёгкий салат на столике, и Дахён удобно садится, наблюдая как улыбка Им становится шире и наглее.  — Ну?  — Что? — как ни в чём не бывало улыбается Ким, осторожно мешая ложкой жидкость. — Если я расскажу тебе, то ты завалишь меня вопросами.  — Умоляю, — Наён экспрессивно отмахивается, хмыкая, — я уже это делаю.  — И то правда, — собеседница откидывается на спинку стула, осторожно протягивая, — это подарил мне сосед. Наён резко выгибается, будто выплёвывая свои лёгкие, а потом забавно выпучивает глазки и почти кричит:  — Сосед?! — Дахён сидит с каменным лицом, также продолжая пить чай, пока старшая в шоке таращится на неё. — Неужели тот дед из тридцать третьей научился ходить?  — Чего? — выражение лица той наконец-то меняется и она удивлённо передёргивает, вспоминая того самого деда. — Ты нормальная или нет?  — Он серьёзно воскрес? — она, кажется, игнорирует её вопрос, нарочито тряся плечами и кусая нервно губы. Ким от абсурдности происходящего хочет завыть, но только пытается сосредоточиться, чтобы лишнего не наговорить:  — Это сосед из тридцать второй, онни, — склоняет голову набок, кивая, словно сомневается в логике Наён, — кстати, тот дед вообще-то жив и воскреснуть не может.  — Ужасно, — без контекста тянет старшая, а Дахён кривится от недоумения, поднимая брови.  — А?  — Ладно, если не из тридцать третьей, — продолжает розыск, — то тогда к тебе приходил призрак. В комнате нависает напряжённая тишина, каждая клеточка тела Им начинает ещё безумнее трястись, пока сама она буквально не выдерживает, начиная смеяться. Дубу моргает пару раз с шокированным лицом, через несколько секунд начиная лупить старшую по плечам. Та смеётся даже не издевательски, а просто смеётся над глупой ситуацией, но Ким не может понять что смешного в призраке и деде. Впрочем, из-за назойливого и такого искреннего смеха программистка тоже начинает хохотать, хватаясь руками за живот.  — Онни, ты невыносима! — в чувствах тянет Дахён-и и сильнее смешит её. В комнате царит веселье, а Им, кажется, остаётся на ночёвку, отчего весь приближающийся вечер будет звучать как милые посиделки со своей лучшей-подружкой-Имной. Звучит весело. Сколько им лет? Больше двадцати? Чушь не несите, они беззаботные девушки, которые будут болтать всю ночь, разливая чай и рассказывая недавние истории. Пожалуй, не хватает только алкоголя, ах. И возраст никогда не мешает вести себя не так, как предполагают стереотипы. Попозже они обе собираются лечь на пол в спальной комнате, перед сном разговаривая друг друга на разные милости. Тёмный потолок кажется необыкновенно высоким, а окно они не открывают, стараясь не запускать зимний ветерок в прохладную квартиру. Дахен тянет внезапно:  — Онни?  — Да, — лицо сонное морщится, но сама девушка поворачивается лицом к собеседнице, показывая всё своё внимание.  — Но все равно он странный, — хмурится Ким, наконец сказав то, что хотела сказать давно.  — Почему?  — Кто дарит такие дорогие подарки незнакомой женщине? — привстает от волнения, но видит только почти заснувшее лицо Им.  — Да кого это волнует, — она отмахивается, — ты же не дура, чтобы отказываться. Кому-то мешает посуда?  — Нет, — отвечает честно Дахён, начиная зевать, — но ты права. Подумаем об этом завтра, — и залезает под одеяло, закрывая плотно глаза.  — Спокойной ночи, Дубу.  — Спокойной. Ночь предстоит перед выходными длинная, ведь они собираются поздно вставать, но это не важно. Молодые девушки снят спокойно, обнимая подушки и мило сопя, пока кто-то под дверь тридцать первой квартиры осторожно просовывает конверт. И это ведь не дед. Подумаем об этом завтра.