Запах чеканной монеты

      «С моей семьей всё ясно: кто альфа, кто омега. Но со мной с самого рождения всё не так. О благополучном будущем, на которое я рассчитывал можно было забыть, закопав все надежды, куда поглубже и подальше. Мало того, что я альфа с запахом омеги, так еще с каким… Мощность изобилия этого запаха, особенно в период гона просто неизмерима. Ненавистный запах чеканной монеты!» — в очередной раз проклинал свою родословную и самого себя высокий юноша с прекрасными волосами, которые совмещали в себе свет звезд и тьму. Он покидал город вместе с папой-омегой, который в очередной раз поругался с отцом-альфой. Сколько лет прошло с того момента, когда до них дошло, что они — пара, а кровь все ещё бурлит в жилах. Стоило тёте Йеннифер показаться перед отцом и покрутить своим уже слегка осевшим задом, пусть и безуспешно, как папа, потеряв всякое терпение тут же послал своего супруга на хрен моржовый, а после уехал, как говорится, к маме. Роль «мамочки» в подобных ситуациях всегда играла Цирилла — королева Цинтры и приемная дочь Геральта и Лютика. Её замок всегда был домом для тех, кто стал её новой семьей. Лютик любил её за доброту и красоту глаз, что вызывало некое возмущение у единственного сына барда. Однако не стоило обижаться вечно на подпевающего старика. Ведь королева напоминала ему о бурной молодости. А её трое детей своей нескончаемой энергией позволяли сыну ведьмака избежать неудобных вопросов о поиске второй половины, которую так трепетно должны искать подростки в его возрасте. Вот и теперь Лютик спешил к своему ангелу-спасителю излить свою израненную душу. А его единственный сын был вынужден стать его верным сопровождающим, дабы уберечь его задницу от посягательств других альф, пока тот заливает горе элем. В конце концов сынок Геральта владел всеми необходимыми навыками телохранителя или в худшем случае головореза. — Сынок, не отставай, — заботливо позвал его Лютик, вырываясь из неприятных ревностных мыслей о своем тупоголовом муженьке. — Да, пап, — юноша стеганул своего коня, чтобы догнать папу. — Как далеко и насколько мы на этот раз? — недовольно спросил он, все еще тая надежды. — Арис, ты же всё видел. На этот раз окончательно ставлю жирную точку! Конец нашей неудавшийся семейной балладе! — твердо ответил ему уже давно поседевший бард. — В прошлый раз ты говорил то же самое. А потом прожил с ним еще три года, — напомнил ему сын, стыдя отца за столь опрометчивые поступки. — Тогда он ушел на работу, а вернулся с новыми шрамами и едва живой, — пояснил ему бродячий певец, пьяно покачиваясь в седле. — А теперь у него эта, Йеннифер, появилась. Пусть с ней и живет! Видимо твоего отца привлекают старые ведьмы с целлюлитом и упавшими до земли титьками, — фыркнул он, гордо задирая подбородок. — Тетя Йеннифер постоянно перед отцом крутит, при каждой возможности. И выглядит она прекрасно, между прочим… и кстати передо мной хвостом вертит при удобной возможности. И что? — не мог понять младший из клана Геральта из Ривии. — Мы слишком сильно паримся из-за этой женщины! — Спасибо этому белобрысому скажи. Это он разболтал ей, что ты — альфа. Хорошо, что Цирилла тебя хоть как брата воспринимает, — ворчал Лютик, все еще испытывая злость. — А вот, умей он держать язык за зубами, ты был бы избавлен от внимания этой особы. — Отец и так постоянно молчит. Слова не вытянешь без пыток или косяков, — пробубнил Арис, но Лютик его уже не слушал, снова затянув свою любимую песню, напоминающую предсмертные крики кота.       «Хммм… Опять эта дурацкая чеканная монета. Почему из всех вариантов совмещения родительских запахов, мне достался именно этот? А потом они еще удивляются, почему я одинок. Разве найдется хоть один омега, которому понравится окислый запах старой, ржавой монеты? Каким же извращенцем надо быть?» — все так же думал Арис, недовольно поджав губы, как это обычно делал его отец в минуты тягостных раздумий. Именно в такие моменты Арис очень напоминал своего отца, становясь его копией. Если бы не волосы, остриженные и частично потемневшие, и не хрупкое на вид телосложение, то юноша мог вполне стать копией своего отца и выдавать себя за ведьмака, охотясь на чудовищ. Ведь даже без силы Геральта он был довольно хорош в истреблении монстров.       Однако долго путешествовать по миру грез, юноше так и не случилось. Папа, слишком старый, чтобы много пить без серьезных последствий, уже порядком наклюкался и принялся строить глазки ехавшему навстречу наезднику, который посмотрел с таким выражением лица, словно проглотил устрицу. Не говоря ни слова, Арис показал незнакомцу ножны и немного оголил лезвие меча, быстрым кивком повелевая тому проезжать мимо и не задерживаться. А грозный взгляд, доставшийся от отца, дополнил образ сильного воина. Ему бы еще запах альфы, было бы вообще идеально…       «Поскорее бы отец закончил охоту на штригу. Найти разгадку в ее проклятие оказалось даже сложнее, чем с той принцессой, о которой Геральт часто рассказывал, когда был в хорошем настроении. На этот раз все не так просто… Жаль меня рядом нет. Я бы быстро ему помог. Поскорей бы… Хорошо, что хоть до замка Цири не так далеко. Там его на себя возьмет сестра и ее муж. А я повидаю маленьких львят. Они уже довольно большие для стрельбы из лука и тренировок на мечах. Наконец!» — размышлял наследник великого белого волка, при этом наблюдая, как его старый папа пытается сдержать нахлынувшие эмоции, крича во все горло свою самую популярную песню своим все еще прекрасным тонким голосом. — «Ох, уж эта песня…»