and this is a bit of both.

      Его режим сна стал в лучшем случае беспокойным. Что касалось квиддичной практики, общих приключений трио и шалостей, которые должны были быть запланированы (также добавьте многочисленные попытки удержать Гарри подальше от больших неприятностей), а также префектные обязанности и домашние задания, которые должны были быть сделаны, способность читать и запоминать книги никогда не была еще более своевременной. Если быть честным с самим собой, то было просто смешно, что он, Рональд Уизли, семнадцатилетний юноша-волшебник, который всегда все держал в голове, и знающий главное правило еще с первого года в Хогвартсе — читать книги, не связанные с Квиддичем, вне домашнего задания, неприлично — что он и делал круглосуточно.       «Двенадцать безотказных способов очаровать ведьм» была подарком от его дорогих старших братьев, мастеров хаоса и королей всех шалостей, известных волшебному миру, Фреда и Джорджа Уизли. Он слегка разозлился, когда с волнением разорвал оберточную бумагу и обнаружил название книги, чудесно поблескивающее огромными золотыми буквами, которые были словно пощечина подростку. Он точно помнил, как вышел из комнаты и захлопнул дверь перед изумленными лицами Близнецов, к их большому огорчению и своему собственному смущению, когда он вспоминал об этом.       Но сейчас? Теперь это было все, что он хотел прочесть. Он никогда не считал, что парни, которые делают комплименты направо и налево, стоят многого, но, борода Мерлина, в книге говорилось, что девушки действительно любят их? Так что вместо того, чтобы держать безумные мысли при себе, как он и делал последние шесть лет, этим утром неуклюжее «ты выглядишь очень мило» сорвалось с его робких губ. Конечно, она подозрительно посмотрела на него и посмотрела на свои волосы в отражении оконного стекла, но маленькая улыбка, спрятавшаяся в уголке ее верхней губы, подтвердила его мысли, что оно того стоило, посылая волну тепла и гордости вниз по его груди. Более того, он вырос, думая, что размер палочки был самым важным и решающим, и был полностью уверен в этом. Однако, опять же, эта изящная книжечка говорила об обратном. Видите ли, именно работа с палочками была ключевой, понимаете ли. Это крошечное открытие потрясло его мир и заставило его изо всех сил искать все больше и больше информации, копаясь все глубже и глубже в таинственном поведении девушек, пока оно больше не перестало быть для него тайной. Впервые в жизни он почувствовал ту сомнительную жажду знаний, желаю наконец понять Гермиону.       И если говорить о Гермионе Джин Грейнджер, главной причине его недосыпания в эти дни, то Рону еще предстояло выяснить, как она могла жить без сна и с целыми двадцатью книгами о ней. Поздно вечером, в предрассветные темные часы, она сидела в уютном кресле, которое предпочитала, прямо у камина, и листала страницы с величайшим любопытством, и морщинкой на лбу, которая, как теперь знал Рон, указывала на то, что она была на сто процентов сосредоточена. Мозг девушки был как губка, заключил Рон, потому что ни один человек не мог просто читать и запоминать так много. Но если он хочет начать ухаживать за ней, это значит, что он тоже не должен спать.        — Обязанности префекта, — говорил он Гарри, оставаясь приклеенным к стулу рядом с ней, прекрасно зная, что его лучший друг может видеть сквозь эту половинчатую ложь. Но, честно говоря, ему было все равно.       В такие поздние вечера тени от ревущего огня плясали вокруг ее скул, нежно лаская их. Блики в ее волосах изменились и закружились, заставив лишенный сна разум Рона задаться вопросом, действительно ли это была корона, густая коричневая корона на самой красивой голове, которую он когда-либо видел. Ее кудри кружились и кружились вокруг висков, обрамляя лицо и нежно касаясь подбородка. Он задумался, каково это, провести по ним пальцем, почувствовать их мягкость на своей веснушчатой коже?       — С тобой все в порядке? Ты, кажется, немного… не в себе, — прокомментировала Гермиона, перелистывая страницу книги, в которую она погрузилась. Рон немедленно закрывал рот и сфокусировал свое зрение, одаривая ее беспечной улыбкой и бессмысленным пожатием плеч.       Рано утром он провожал ее в библиотеку и даже предлагал разделить с ней бремя множества книг, которые ей приходилось таскать с собой.       — Мы идем в библиотеку, ты же знаешь, да? Я имею в виду, что там уже миллионы книг, — сказал он, и она надулась так, что он всегда восхищался, погружаясь в разглагольствования о книгах, знаниях и других вещах Гермионы, которые заставляли желудок молодого человека сжиматься и устраивать серию акробатических трюков.       Оказавшись в библиотеке, он плюхнулся на стул, подпер подбородок и придал своему лицу театрально скучающее лицо, которое, на самом деле, скрывало влюбленный и полный достоинства вид, который уже стал ассоциировать с ней. Она расхаживала взад и вперед с уверенностью хозяйки заведения, вставая на цыпочки, чтобы лучше прочитать название, и опускаясь на колени, чтобы отчетливо разглядеть другое.       — Ты ведьма, сколько раз тебе повторять? — удивленно спрашивал он, слова были полузадушены кулаком, на который он опирался головой. Она хмурилась, потом улыбалась, потом вытаскивала волшебную палочку и создавала вокруг себя вихрь книг, призывая их к себе безмолвными чарами. Возможно, именно это ему больше всего и нравилось в Гермионе: книги заставляли ее забыть обо всем остальном. Она могла раствориться в них, погрузиться в науку и факты, которые питали ее существо, которые сделали ее самой яркой ведьмой своего времени.       Он никогда не замечал, что ему чудится, будто семь утренних лучей света скользят по чернильно-черным буквам, наматываются на слова, превращая их в фразы. Он никогда не знал, что его сердце начнет подражать звуку ее пера, яростно царапающего свежий кусок пергамента. Он никогда не знал многих вещей, но одно знал наверняка: Гермиона Джин Грейнджер, с ее невыносимым, великолепным, удивительно умным ртом, произвела на него довольно сильное впечатление с тех пор, как вошла в его жизнь в тот сентябрьский день на Хогвартс-экспрессе. Каким-то образом он знал, что мир — или, по крайней мере, его мир — был в безопасности, когда она была рядом, с ответом на любой возможный вопрос и полным карманом шуток, чтобы сопровождать его собственные.       — Ты выглядишь как настоящая женщина, Гермиона, — он попробовал оригинальный комплимент, который явно немного смущает девушку, которая ему снилась.       — Э-э-э, спасибо, Рон. А ты… ты тоже ничего, — попыталась она ответить ему взаимностью, хотя слова ее запнулись, когда она взглянула на грязные, безумные письмена на пергаменте рядом с ней. Рон фыркнул и снова уткнулся в домашнюю работу, чтобы скрыть улыбку, которая широко раздвинула его губы. Лишенный сна, он решил, что стоит проводить с ней час за часом, и это было бы очень кстати. Кому вообще был нужен этот сон, чтобы выжить?