Games with Death

POV Ники —Давай же... Вставай! —Т/И пытается встать с кровати, но я её крепко обнимаю, продолжая целовать. —Мне завтра на тесты в Поль Рикар. Давай сегодня просто поваляемся в кровати, как тебе такая идея? —я прикусываю её губы, оттягивая и снова затягиваю в поцелуй. —Если я тебя сейчас послушаю, ты же потом и будешь возникать, почему я не заставила тебя подняться с кровати. Так что, герр Лауда, поднимайте свой упрямый зад, —я распахиваю глаза от удивления и хочу возмутиться на такие реплики, но Т/И не даёт этого сделать, теперь уже сама затягивая меня в поцелуй. —После тестов — Гран-При Южной Африки и времени свободного у тебя не будет. —Времени на "что"? —от любопытства, я прикусываю, теперь уже собственную нижнюю губу. —Чем быстрее встанешь, тем быстрее узнаешь, —заговорщицки выдаёт она, прищурив глаза. "—Кажется Хант прав... Я становлюсь подкаблучником..." —пролетает мысль в голове, но также быстро и исчезает. —Это должно быть что-то интересное, чтобы я не пожалел о том, что встал с кровати, в такую рань, —я поглаживаю волосы Т/И, стоит ей положить голову на мою грудь. —С каких пор ты стал таким ленивым? —тихо смеясь, жена смотрит на меня так, будто видет впервые. Я так ей до сих пор и не сказал, что уже несколько месяцев учусь летать и у меня это вполне неплохо получается. Т/И и без того переживает, что я не ушёл из Ф1, если ещё узнает и про самолёты... О новом увлечении знают несколько пилотов, но и они ничего не рассказывают моей жене. Хант лишь смеётся, снова замечая, что я стал подкаблучником, раз боюсь о таких вещах говорить жене. Петерсон называет психом, от чего Джеймс начинает ещё громче смеяться. Помимо гонок (а в этом году, прошло уже два этапа), встреч со спонсорами и дел связанных с авиакомпанией, мне приходится проводить ещё и огромное количество часов в небе. Перегрузки в кабине самолёта, намного ощутимей, чем в болиде и отнимают много сил. Поэтому, да, я совсем не прочь, последний выходной, лениво пролежать в постели, желательно вообще не вставая. Т/И ждёт от меня ответа, но врать ей я не решаюсь, а говорить правду — не хочу. Уверен, она, моё новое увлечение не одобрит, но даже если и так, я понимаю, что не смогу бросить самолёты. Каким бы роботом меня не считали, но я уже физически не могу долго обходиться без скорости, а небеса прекрасны тем, что там нет никаких границ и преград, и от этого, ответственности в разы больше. Меньше шансов на ошибку. И полёты прекрасно тренируют концентрацию внимания. Так что, мне намного легче послушать её и встать с кровати, чем придумывать ложь или уж тем более — озвучивать, совсем для неё неприятную правду. —Твоя взяла! —обречённо замечаю я, поставив тёплые босые ноги на прохладный пол. Я протираю лицо руками, нехотя прогоняя остатки сна и надеваю тапки. —Мне придётся сделать одну вещь. Если тебе неприятно или ты против, скажи об этом прямо, хорошо? Не против, если я закрою ладонью твои глаза? Т/И смотрит на меня с некоторой опаской, будто сказала что-то страшное или непозволительное... В горле встаёт неприятный ком от того, что она об этом вообще спрашивает. Почему я должен быть против?! Или она ждёт, что от прикосновения, шрамы рассыпятся, как битое стекло? Конечно, во мне говорят досада и горечь... Она и близко не думает о подобных вещах... Моя собственная жена боится моей внешности... Вот в чём причина... Мне многое хочется сказать по этому поводу, но я заставляю себя молчать, просто отвечая на её вопрос. —Конечно, не против. Всё нормально. Т/И вздыхает с некоторым облегчением, а после, мы встаём с кровати, выходя из комнаты. Т/И, обняв меня за талию, снова начинает улыбаться, но от меня не ускользает некоторая нервозность этой улыбки, а после, совсем невесомо, почти не прикасаясь к моему лицу, она накрывает ладонью мои глаза, уводя, кажется к входной двери. Я обнимаю её за шею, притягивая к себе, вслепую целуя в макушку, от чего жена начинает тихо смеяться. —Готов? —спрашивает она. —Смотря к чему... Перед тем, как Т/И убирает руку, я чувствую, как повеяло морозным воздухом от открытой настежь входной двери. Ладонь исчезает с моих глаз, вместе с поцелуем в шею и фразой, —С днём рождения! Я щурюсь от солнца, что не греет, но ослепляет, несколько раз быстро моргая. И наконец, могу сфокусировать взгляд, на том, что стоит прямо у входа в наш дом! Новый, гоночный мотоцикл — KTM, предстаёт передо мной, во всей своей красе и меня отделяет от него, буквально какие-то пять-шесть метров. Ярко-жёлтый, перевязанный огромным красным бантом, он, среди "голых" зимних деревьев, что растут у нашего дома, оказывается самым ярким пятном в радиусе двадцати-тридцати метров! —Ох, чёрт! Т/И! —я чувствую себя маленьким мальчиком, которому подарили любимую игрушку, о которой он давно мечтал... А меня, так и тянет завизжать от восторга! Я поворачиваюсь к жене, хватая за талию и кружа над землёй, от чего она начинает смеясь вскрикивать и просить, чтобы я поставил её на пол. Т/И всё также заразительно смеётся, когда всё же опустив её на пол, я беру в ладони её лицо и начинаю торопливо, беспорядочно целовать. —Может вернёмся в кровать? Ты же хотел, —смеясь, напоминает она мне о моих же словах. —Что? Нет! Конечно же нет! Спасибо! Это лучший подарок! —я снова её целую, но на этот раз в губы. —Я должен его проверить прямо сейчас! —Оденься хотя бы! —улыбаясь, замечает она. А я тут же, чуть ли не бегом, возвращаюсь в дом и оказавшись в гардеробной, кажется, надеваю на себя первое, что попадается под руку: джинсы, чёрная футболка, а сверху тёмно-синий свитер и тёплое пальто. На ногах — тёплые кроссовки на меху, а вместо шапки — привычные *балаклава и гоночный шлем. Т/И снова смеётся, видя, как я возвращаюсь, щеголяя в простой одежде, с уже надетой балаклавой и с гоночным шлемом в руках. —Ну зато все пешеходы сразу будут видеть, кто за рулём, —шутит она, переводя взгляд на шлем, на ярко-красном фоне которого, большими белыми буквами написано "Niki Lauda". —Хочешь прокатиться со мной? —задаю я резонный вопрос. —Если ещё и я буду в шлеме Стюарта, то это будет незабываемое зрелище! Я вспоминаю, как на одной из вечеринок, трёхкратный чемпион Ф1, Джеки Стюарт, уже завершивший к тому времени карьеру — подарил мне упомянутый Т/И шлем. Гонщики суеверные люди, в большинстве своём. И на той вечеринке, когда я был ещё по сути салагой, у которого даже побед в Ф1 не было, ни то, что титулов, а Т/И в это время не отходила от Ханта и Хескета... Ко мне подошёл Джеки и сказал, что хотел бы подарить мне свой гоночный шлем. Стюарт объяснил своё решение тем, что я напоминаю ему его же самого, лет десять назад. Такой же рассудительный, спокойный, борющийся за повышение безопасности... Считайте, что таким жестом, шотландец, как бы передал мне "эстафетную палочку", одобряя мой подход к гонкам и жизни в целом. И помимо моего шлема, шлем Джеки — единственный и последний, что есть в нашем доме. Задумавшись, я не замечаю, когда Т/И уходит, но возвращается она уже с упомянутым шлемом в руках: ярко-белый с широкой яркой красной горизонтальной полосой в шотландскую клетку, он одновременно является и простым в дизайне, но и, в тоже время — выделяется этой самой полосой, среди многих шлемов других гонщиков. Я помогаю Т/И затянуть ремешки на шлеме, а она всё также смеясь, весело замечает. —Мы будем самой эффектной парой на дороге! *** *балаклава – маска, что надевается на лицо, перед тем как надеть шлем.