Games with Death

22 февраля. 1977г. Австрия. Вена. Лишь спустя полгода после аварии, Т/И окончательно привыкает к новой внешности мужа. Нет, её совсем не пугает бугристый лоб, что останется у Ники таким навсегда (ведь он против пластических операций); она не отворачивает взгляд, как делают это многие люди, что видят Лауду впервые; её не смущает, что пострадавшая от ожогов половина головы мужчины — навсегда без волос, а милые кудряшки, которые девушка так любила — остались в прошлом; она не брезгует от длинной, будто рассечённой напополам ярко-алой полоски, которая не заживёт на правой щеке австрийца и полном отсутствии бровей; она не замечает практически полного отсутствия правого уха... Т/И ни секунды не брезговала и не боялась своего мужа. Ведь это всё тот же Ники — упрямый, занудный и принципиальный... Всё тот же Ники, который одним своим присутствием на трассе, портил кровь не только Ханту, но и самой Т/И, ведь девушке приходилось после неудачных гонок, отлавливать в барах, а после и успокаивать британца... Нет, определённо, авария нисколько, ни на йоту, не изменила отношение Т/И к Ники, но... Было одно "но", которое побороть она не могла — страх сделать больно. Девушка не была в восьмисот градусной печи... Она даже приблизительно не может представить, какая это невыносимая боль... И ей никогда не понять, каково это — спуститься в адское пекло и вернуться назад. Поэтому, она всячески старалась не прикасаться к повреждённым участкам кожи собственного мужа, боясь, что случайно, может сделать Ники больно. Да, Т/И знает, что её мужа невозможно обидеть или задеть за живое. Он понимал реакцию окружающих, но сумел принять то, как выглядит и жить дальше. И конечно, Т/И могла бы спросить, болят ли у него шрамы? Не будет ли он против, если она до них дотронется?... Но, прожив почти всю жизнь в Великобритании, она научилась такту и просто из уважения и любви к Лауде, не могла позволить себе подобных вопросов, считая их слишком личными, даже несмотря на то, что она является его женой. Как-то в разговоре, Ники сам сказал, что ожоги и шрамы его не беспокоят и практически не болят. Будто поняв пережевания Т/И, избавив её от ответственности, задавать такие неудобные вопросы. Но прикасаться к шрамам, она всё же не решалась, не зная, как на это отреагирует Ники. Хотя, как он может отреагировать? Это же известный на весь мир "Компьютер". А после его возвращения в Ф1, это прозвище ещё сильней закрепилось за мужем. И всё равно, она не решалась. Поначалу Ники не замечал за женой ничего необычного, но со временем поняв, что она избегает шрамов, воспринял это, как брезгливость с её стороны. Какое-то время, он делал вид, что ни о чём не догадывается, ожидая, что поведение жены изменится, но летели дни, а всё оставалось без изменений... В один из дней, Ники позвонил знакомый и предложил стать совладельцем авиакомпании (то, о чём Лауда грезил уже не первый месяц). И австриец, не раздумывая, вылетел в Италию, посмотреть на самолёты и бумажную волокиту, связанную с будущим бизнесом. Там же и возникла идея, получить лётную лицензию. И вот, он уже сам не замечает, как неделями напролёт проводит в Италии, рассекая небеса, в тот момент, когда Т/И всё это время остаётся в Вене. А ведь раньше, австриец и нескольких дней не мог прожить без жены... Он всё также её любит... Даже, наверное, ещё сильней, чем прежде. Ведь она не просто "не бросила его", но и прошла вместе с Ники все проблемы, взвалив на себя немаленькую ответственность и огромный список обязательств. Всё для того, чтобы Лауда поправился, как можно скорее. Их отношения не становятся хуже. Просто, появляется много недомолвок и молчания. Когда он прилетает в Вену, у них всё такой же прекрасный секс. Хотя, называть то, что они делают "сексом" — слишком грубо. Они любят друг друга, сливаются в единое целое, растворяются друг в друге. Ники всегда внимателен и аккуратен, а Т/И всегда податлива и нежна. Это настоящее блаженство для обоих, но после близости, каждый раз, мужчина прибывает в смятении. Если Т/И всё также чутко реагирует на него, отчего тогда, она брезгует его шрамы? Ники Лауда, человек, что всегда говорил "правду-матку", никогда не думал о чувствах окружающих, о том, что может кого-то обидеть... Человек, что сам никогда ни на кого не обижался... Этот самый хладнокровный и рассудительный "Компьютер", впервые в жизни боялся задать вопрос... Ему было плевать, что думают другие о его внешности, но услышать от Т/И, что его ожоги её пугают, что она считает его уродом и брезгует... Это было равносильно смерти! Поэтому, Лауда знал наверняка, лучше он всю жизнь проживёт в неведении, чем услышит от любимой, что теперь она его боится... Он всё также "сбегал" в Италию, лишь бы не пугать Т/И своим присутствием... Говоря, что летит к спонсорам или в Феррари. А она, даже не подозревая страхов мужа, искренне верила ему. И вот сегодня, 22 февраля, в день рождения Ники, она поняла, что больше не может терпеть этой недосказанности между ними. Австриец никогда особо не любил шумные праздники, да и не видел в них никакого смысла. Поэтому, и этот день, по идее, должен был стать самым обычным, коих в году ещё 364. У него точно не было в планах устраивать попойку, вечеринку или что-то в этом духе, но... Циферблат на небольшом квадратном будильнике, что стоял на прикроватной тумбочке, близился к цифре "7", подгоняя минутную стрелку... Несмотря на довольно морозную погоду в это время года, сегодня было солнечно, без единой на небе тучки. Ники сонно поморщился, от ослепившего веки, яркого солнца (стоило только Т/И одёрнуть шторы), переворачиваясь на другой бок и что-то недовольно бормоча на немецком. —Вставай, соня, —улыбнувшись, от такого непривычно-милого поведения мужа, девушка легонько погладила его по спине, целуя в плечо. —Сегодня же выходной! Мне никуда не надо ехать! —Лауда спрятал голову под подушку, не желая вставать так рано. —Сегодня твой день рождения, просыпайся... У нас большая программа на сегодняшний день! Т/И стянула одеяло, поднимая пижамную рубашку мужа и кусая его за мягкий животик. Ники невольно рассмеялся, откидывая подушку и обнажая зубы, кажется, окончательно пробуждаясь ото сна, а Т/И, для пущего эффекта, ещё несколько раз прикусила мягкую кожу, заставляя мужчину разразиться громким смехом. Маленький секрет, о котором знала, пожалуй, только Т/И. Невозмутимый Лауда, до жути боялся щекотки, а его небольшое пузико, было самым слабым местом для "безжалостных щекотошных атак". —Вставай... —протянула Т/И, пытаясь вытащить Ники из кровати, схватив его за локоть и потянув на себя, но Лауда, всё ещё не открыв глаза, уличив момент, "поймал" жену в свои объятия, заставляя повалиться на кровать. Девушка хотела было возмутиться, но ей даже не оставили шанса, утягивая в нежный, но настойчивый поцелуй.