Аладдин. Двадцать тысяч лет до нашей эры

Рука Загребущая нехотя собрался подниматься со своего мягкого и удобного сиденья и собираться искать Ми, как вдруг нежданно-негаданно та сама заявилась в его грот, да не одна, а вместе со своими друзьями! — О, кого я вижу! — важно подбоченился Рука Загребущая. — Злостную преступницу, посмевшую вернуться! Ми хотела было что-то ему сказать, как вдруг в пещеру пожаловала одна из ее соплеменниц, болезненная многодетная женщина по прозванию Прыткая Белочка, которая несла в руках несколько больших и отменных кремней. — Деточка, я вперед пройду, у меня важное дело, можно? — спросила она у Ми, и, когда та утвердительно кивнула, обратилась к вождю племени: — Я принесла десять хороших кремней, дайте мне за них мяса, пожалуйста, а то мне и детям уже есть нечего! — Те, отрежь ей мяса! — крикнул Рука Загребущая одному из своих отпрысков. — Сколько? — решил на всякий случай уточнить мальчишка. — Где-то вот столько. — показал ему рукой отец. — На вес примерно как половина среднего зайца. Те с явным нежеланием оторвался от яшмового котелка, полного сладкого меда, отложил в сторону длинную узкую яшмовую пластинку, которую макал в этот нектар и с удовольствием обсасывал, крикнул своим двоюродным братьям Иду, Ику и Изу, чтобы не съели без него все, достал свой халцедоновый ножик и отрубил им кусок от медвежьей туши, на всякий случай взвесил его в руке, чтобы, не дай бог, не было больше, чем требовал папаша, а затем отдал дичь женщине. Прыткая Белочка была невзыскательна, забрала кусок и, низко поклонившись, ушла, а Ми чуть было не задохнулась от возмущения. Это же совсем не честно — те десять кремней, которые несла вождю супруга одного из членов охотничьего отряда, и то весили в полтора-два раза, а может, и в три, больше, чем то мясо, которые она получила в обмен на этот минерал. — Ты почему здесь? — поинтересовался он у Ми. — А это уже неважно. — последовал невозмутимый ответ. — Сейчас важно другое. Почему ты дал так мало медвежатины той женщине в обмен на столько кремней? — Дожили! Я что, уже харчи должен просто так разбазаривать, за здорово живешь? Мне и моей семье самим пищи недостает! Ми с укором посмотрела на скупердяя. Она своими глазами видела, насколько истощенными и изнеможденными выглядели все ее соплеменники, в то время как Рука Загребущая выглядел сытым и отдохнувшим, а сыновья его младшего братца, сидящие поблизости и с заметным аппетитом обгладывающие медвежьи ребра, и вовсе были такими плотненькими и крепко сбитыми, что были похожи на медвежат. — А ты, как я вижу, не одна тут! — продолжил Рука Загребущая, цокая языком. — Еще с тобой этот оборванец ко мне решил заявиться! Что он делает в жилище лидера Северных Медведей? Нет, нет, не говори! Я сам догадаюсь! Я знаю, что ты здесь забыл! Ты пришел клянчить еду! Ну что ж, будет тебе еда, даже хворост не придется носить. Ал был приятно удивлен тому, что его покормят, однако он сжался внутренне, так как его шестое чувство подсказывало ему, что сейчас с ним может произойти что-нибудь плохое, и это не заставило себя ждать. Прежде чем Ал успел ответить что-нибудь вразумительное Руке Загребущей, тот наконец вскочил со своего самодельного трона, подошел к своим любимым племянникам, которые собрались глодать звериные кости, и отнял их у мальчиков. — Ребята, не надо кости грызть, ну вы же не дикие животные! Затем Рука Загребущая бросил ребра в сторону вошедшего паренька, и, растягивая звуки и слова, промолвил с явным пренебрежением к Алу и наслаждением: —Вот тебе, ешь, все в лучших традициях, как ты привык! Те и его младшие кузены после этого действия со стороны взрослого крепились изо всех сил, чтобы не рассмеяться. Однако не надо их винить, они были просто отражением поведения и черт характера своего отца и дяди. Ми была ошарашена тем, как Рука Загребущая отнесся к пареньку, не сделавшему ему ничего плохого. Ну это же надо — забрать у детей кости, акцентируя их особое внимание на том, что они — не дикие звери, а затем дал их Алу, если быть точнее, кинул их в его сторону, как будто желая этим сказать: «Вот, племяшки, негоже вам есть кости — вы же не какие-то животные, поэтому давайте отдадим их тому, кого я уважаю не больше, чем волка или шакала», что, впрочем, он и сказал им своим действием. — Из тебя вождь просто никудышный! — заявила она. — Это еще почему? — поинтересовался Рука Загребущая. — Может быть, потому, что именно ты постановил, чтобы твой младший брат, старший сын и Рука-На-Расправу-Легка забирали себе львиную долю добычи, что совершенно несправедливо? А может быть, потому, что это твое решение привело к тому, что все племя с голоду пухнет, а все твои многочисленные родственники не знают, куда мясо девать? А, может быть, потому, что ты дерешь со всех своих соплеменников за малюсенький кусочек мяса по три шкуры — в прямом и в переносном смысле? Или же потому, что ты хотел мою лучшую подругу насильно выдать замуж за своего сыночка только лишь потому, что ее папа, Рогатый Лось, задолжал тебе сто кремней? — А что, ты считаешь, что твой Ал лучше бы с этим справлялся? — ехидно улыбнувшись, ответил вопросом на вопрос Рука Загребущая. — Да! По крайней мере, он добрый, а так как ему самому постоянно приходилось терпеть холод и голод, он бы с пониманием относился к таким, как Прыткая Белочка! И, как я уже говорила, именно ты довел всех до такого состояния! — Да, возможно, ты считаешь, что если ты добр великодушен, то тебе всегда будет легко по жизни, так как эта черта характера в жизни всегда пригодится. Спешу тебя разочаровать: это не так. — С чего ты это взял? — Да, доброта может быть полезна, но вот только не тебе, а другим — если ты всегда будешь добр ко всем и к каждому, рано или поздно все сядут тебе на шею. Люди имеют свойство быстро наглеть — если ты один-единственный раз им в чем-то не откажешь, то они вновь обратятся к тебе с такой просьбой, выполнение которой добавит тебе ненужных проблем, так как ты не сумеешь отказать и об этом будет заранее известно. — Ты — просто неисправимый эгоист! — Извини, дорогуша, но тут я с тобой совершенно не согласен. — И почему же? — У меня очень большая семья: только одних детей четырнадцать! А еще же у меня мать, шесть жен, теща, сестра, брат, пять племянников, зятья, невестка, шесть внуков. — принялся загибать пальцы Рука Загребущая. — Ты вот меня обвинила в том, что я поступил несправедливо, раз решил, что мои родственники, самые лучшие из членов охотничьего отряда, должны получать больше мяса при дележке. А ты сама подумай: мне же необходимо чем-то кормить всю эту многочисленную ораву, мне же нужно какой-то корм для них доставать! — И? — Каждый должен заботиться в первую очередь о своей семье, и лидер общины — не исключение. Пусть каждый охотник печется о своей родне, никто ничего против не имеет. Я не обязан всех опекать, так как я — предводитель, а не попечитель. Да, я должен решать важные вопросы жизни Северных Медведей, но глобальные, такие, как, например, с кем из соседних племен можно заключить мир, кого из соседей можно будет завоевать и прочее, а не мелкие повседневные вопросы, которые в силах разрешить каждый самостоятельно. — Не могу с тобой в этом поспорить. Но твоя схема разделения добычи на охоте совершенно неправильная! — Милая моя, она работает только на тех животных, которые были добыты совместно всеми членами охотничьего отряда, понимаешь? — Если честно, не совсем... — Ну вот, смотри: если кто-то из мужчин самостоятельно, в одиночку убьет, ну, допустим, зайца, у него этого самого зайца отбирать никто не собирается! — Ну, теперь мне все ясно. Просто у тебя, хоть ты и хочешь быть хорошим вождем, по крайней мере, мне так кажется, не совсем это выходит. Все недовольны тем, что у власти встал ты. — Просто с момента смерти твоего отца не прошло и двух недель, все еще опомниться не могут после этой трагедии, а тут главный богатей племени встал во главе стойбища! Конечно, не все в стоянке любят меня, поэтому и недовольны. — Ну что ж, ты оказался куда лучше, чем я могла поначалу подумать. Однако объясни мне еще одну вещь: зачем ты хотел силой выдать замуж Ли за своего наследника Те? В это время в грот зашел Тяжелая Дубинка, который нес в руках мешок, полный обработанных кремней. — Рогатый Лось все-таки сумел вернуть долг. — объяснил силач своему родителю, а затем повернулся к Ли, все это время стоявшей около Ми. — Радуйся, твой папка вернул сто кремней моему и теперь тебе не придется выходить замуж за моего младшего брата! Ли слабо улыбнулась, а ее приятельница продолжила беседовать с Рукой Загребущей. — Хоть я поначалу решила, что ты и в подметки не годился моему папе и рядом не стоял с Алом, моим парнем, но, все выяснив, решила, что мне следует несколько изменить в лучшую сторону свое мнение о тебе. Если ты считаешь самого себя хорошим лидером для нашей общины, то сделай милость — позволь мне вернуться к моим соплеменникам! — Я бы с удовольствием, но что мы будем делать с Раджой, хищным зверем, которого ты решила притащить в наше стойбище? — Я считаю, что если он всю свою жизнь ел мясо животных, а не человечину, то значит, на нас он нападать не станет. — заметила Цветущий Кустик, присоединившись к диалогу своего супруга с Ми. — Этот тигр, возможно, сможет приносить нам пользу. — Да? И что же ты предлагаешь? — Я привыкла жить в гармонии с природой. Саблезубый тигр, который ни разу в своей жизни не нападал на неандертальца, вряд ли сделает это, зато сможет очищать стоянку от костей и прочих отбросов, которые все выбрасывают! — Для этого у нас есть Яго. — не согласился Рука Загребущая. — Какой же ты двуличный! — воскликнула Ми. — Ты сам содержал хищную плотоядную птицу, а меня обвинил в том, что я решила приручить тигреночка! — В устоях Северных Медведей говорится лишь о том, что никому из племени не позволено держать хищных зверей! Понимаешь, ЗВЕРЕЙ!! А Яго — ПТИЦА!!! — Ишь, какой ты хитрый! Сумел-таки отыскать лазейку в законах! Ну так что, позволишь или нет? — Ладно, только при одном условии — когда мы переберемся на летнее стойбище, на долину реки, то ты будешь жить не на холме, а близ водоема, вместе со всеми остальными, так как вождь племени теперь я, а не твой отец. Идет? — Ну что ж, идет, я на все согласна. Жить вне общины оказалось очень трудно, лучше уж я буду равной со всеми, чем буду жить в одиночестве. Вскоре Ми вышла замуж за Ала, Ли — за сына одного из охотников, а Те и его сестрицы нашли себе невесту и женихов в соседнем племени. Жизнь все расставила на свои места.