***
— Кха, кха…! С вами на связи Серена Лестрен, главный психиатр дела #26444. Это первая запись показаний Мидо Рана, друга детства Генки Кунахито. Вы подтверждаете, что полностью вменяемы и можете давать правдивую информацию? — Да, я полностью вменяем, не нахожусь под какими-либо веществами, и я готов дать показания, чтобы помочь Генке. — Из показаний Генки нам известен инцидент, произошедший с ней и с её отцом в детстве. Для полной психологической картины состояния Кунохито, мне хотелось бы узнать её, так как пациент не смогла рассказать эту историю из своей жизни. — Я являюсь свидетелем этой истории. Это был первый раз, когда я увидел Генку в таком состоянии, но тогда она не сломалась и не сдалась… — Расскажите об этом по-подробнее. — Хорошо… Расскажу с самого начала… Мы сидели у меня дома… … Капли дождя осаждали улицу. Облака затянули небо так, что казалось будто из этой пелены ни за что не выбраться солнцу. Улицы пусты, все сидят дома. В одной из квартир в пятиэтажном доме, сидят только два ребёнка. Восьмилетняя девочка – Генка Кунахито и Мидо Рана — шестилетний мальчишка. Первая тихо поглядывала за мальчиком, то и дело улыбаясь, попивала чай и читала книжку, а второй играл в приставку, попутно вскрикивая то от восторга, то от сожаления. — Сестренка Ку-у-у*, пошли-и гуля-я-а-ть, – Мидо повернулся к Генке и заулыбался. Она хмуро посмотрела на него. — На улице холодно и дождливо. Ты хочешь простудиться? – Кунахито изогнула бровь и поправила очки в сиреневой оправе. — Ну-у… Прыгать по лужам разве не весело? – Мидо заулыбался ещё шире, но Генка нахмурилась ещё больше. — Мы можем заболеть, тем более что мне нужно в школу послезавтра. — А мне нужно в садик, и что? – Мидо вопрошающе посмотрел, затем подошёл к дивану, где сидела Генка и дернул за подол юбки, отчего Кунахито разозлилась и покраснела, но не стала его ругать, ведь она думала о нём, как о младшем брате. – Ну, пожалу-у-у-у-йста… — Ми-кун… – девчонка тяжело выдохнула. «Отлично, после этого вздоха она всегда соглашается,» – подумал мальчик, видя как она кладёт закладку и закрывает книгу. – Только не долго, хорошо? — Ура! Спасибо, Ку-чан! — Рана улыбнулся с закрытыми глазами. … — Простите, что прерываю, но почему это всё происходит именно у вас дома? И куда смотрели родители? — Серена–сан, всё это потому, что мать Генки работала практически круглосуточно в школе, а мои родители… Это не важно, где они были. Так вот… Уже тогда я был под её опекой, и она прекрасно справлялась с задачей присматривать за таким непослушным мальчишкой, как я. Когда мы вышли на улицу… … Весёлый детский крик заглушил, казалось бы, непроницаемую тишину улицы. Капли воды падали, словно грязные и непрозрачные бриллианты. По узким улочкам то и дело мелькали две фигуры в дождевиках: красная и ярко-голубая. Мидо захлопал в ладоши и запрыгал на месте. Генка, улыбаясь, наблюдала за ним. — Пошли за мной! – Мидо потянул за собой, и девочка наступила в лужу. — Ми! – раздражённо сказала Кунахито в красном, словно светофорный свет, дождевике. — Прости, – Мидо сжал губы так, что они побелели. — Ладно, — девчонка беззаботно махнула рукой и, крепко взяв за руку братишку, пусть и не кровного, пустилась в легкомысленные скачки по лужам. … — Мидо, это, конечно, интересно, но зачем Вы это рассказываете, когда я попросила рассказать о тяжёлых потрясениях в жизни Генки Кунахито? — Она… Никогда не показывала настоящих эмоций. Словно… Механизм, сколько я её помню, всегда делала только то, что велит логика. Это… Был первый раз, когда она… Действовала против своего образа идеальной девочки. Но всё впереди и эта история, поверьте мне, кончится не так радужно, как хотелось бы верить… — молодой человек тяжело выдохнул. … Прошло где-то полчаса. Дети веселились и играли. Генка смеялась и отдыхала, как никогда в своей маленькой жизни, а Мидо искренне радовался тому, что, наконец, перед ним была самая обычная и счастливая девочка. «Как гром с небес явился девочки отец» Звучит именно так, как это сказано. Разъярённый, он направился к единственному человеку, который верил в его тепло, верил, что за этой стеной серого и строптивого карьериста, есть хороший и добрый мужчина, который был просто очень трудолюбив. Но если Шайона, когда либо и хотел дочь, то чтобы она была идеальна, но, к сожалению, как и все люди, Генка никогда не была такой. Увидев дочь, плескающуюся в лужах с Мидо, он подошёл к этой парочке. Генка, заметив отца улыбнулась и развернулась к нему, Мидо стал наблюдать, зная, как обращается с девочкой отец. — Привет, пап. А мы вот с Ми-куном гуляем. Нам очень весело! – Генка поправила очки. — Генка, что ты творишь? Ведёшь себя, как маленькая девочка, не умеющая контролировать себя! – Кочо сел и схватил руки девочки. Она не вырывалась, зная о бесполезности этого действия. Хотелось плакать, но она держалась изо всех сил. Её губы превратились в узкую белёсую полоску, а в горле было, как будто ей запихали туда тряпку. — Кому нужен такой ребёнок как ты! И на тебя мне приходится тратить время, которое я бы потратить на благоустройство моей школы? – мужчина отпустил дочь, оттолкнув её от себя. Споткнувшись о бордюр, она упала в грязь. От боли, душевной и моральной, она расплакалась. Мидо быстро подбежал к ней, помогая вставать. Кунахито привстала на локтях. По щекам звёздами падали слёзы. — Пока, Генка… Тебе здесь самое место… – холодный и равнодушный взгляд, от которого холодело всё вокруг. Генка застыла на мгновение, зараженная этим. Затем, очнувшись от странного транса, сглотнула. Шайоно развернулся и стал отходить, не придавая значения тому, что ударил дочь и уложил её «в грязь лицом». — Папочка… Ты… Ублюдок! — крикнула Генка и больше ничего не смогла сказать в спину этого человека, ведь она стала захлёбываться слезами. … — А дальше… Я плохо помню, но я отвёл её домой, и мы вместе приняли ванну, кажется. Я долго её успокаивал, а потом… Пришла её мать и выгнала меня. Генка больше никогда не веселилась и не улыбалась, как тогда… Наверное, это наложило большой след на её представления о семье… Но после этого Генка стала лучшей в начальной школе, насколько мне известно… — Спасибо, мистер Рана. Это была первая запись показаний Мидо для полного психического портрета. — Да, конечно. Я всегда готов ей помочь. … — Никогда я не любила кого-то больше, чем тебя. Ты разбил моё сердце. Ты пожертвовал мной, ради неизвестного будущего. Я хотела быть любима тобой, но теперь всё изменилось. Я никогда тебя не прощу…***