Паразит

«Почему ты меня оставил у себя? Разве я не являюсь ошибкой?»

       — И что же ты у нас? — Лагающий голос отдаётся в несуществующих ушах.       Его куда-то несут. Но куда? И зачем?       Детское любопытство так часто приводит к ужасным последствиям… Но кто же знал, что этому монстру нельзя доверять?        — Молчишь. Немой, что ли?       Дитя не понимает, о чём говорит скелет. Кто ж виноват, что мы, родившись, сразу же всё не знаем?        — Посиди тут.       Его заперли в каком-то тёмном месте. Тут страшно. Темнота давит на несуществующий мозг.       Из горла вырывается странный жалобный звук. Он будто просит, зовёт. Но никто не пришёл.        — Э!       Никто не слышит. Он один здесь. Сколько он тут сидит? Полчаса? Час? Сутки? Сложно сказать…        — Кто!       Звуки складываются в слова, но их никто не слышит. Ребёнок ходит по этому тёмному месту…        — Кто ты? — Вновь слышится знакомый вопрос.       Теперь перед дитём на корточках сидит белый скелет с пятнами краски на лице и одежде. Его глазницы мелькают разными символами. Он не зол, но очень странный и… пустой?..        — Не знаю… — С трудом выговаривает ребёнок.        — Хмм…       Один глаз стал знаком вопроса, а другой — песочными часами. Скелет задумался, а затем произнёс:        — Пойдём со мной.       Инк. Так звали его. Этот скелет приютил его. Но теперь его тяготили мысли о имени. Джон? Питер? Холлоу? Шадоу? Нет, не то.        — Я знаю! Что насчёт Пейнт?       Ребёнок мотает головой. Да, он будто состоит из краски, но это не значит, что его имя должно быть таким. Это ничего не значит…       Раз, два, три. Пять дней прошло. Идей нет.       У него неплохо выходит рисовать, но что-то не так в его художествах. Именно поэтому он часто мнёт листки и отбрасывает их, хотя Инк обычно против таких его действий.       Художник всеми силами поощряет творчество своего дитяти. Но разве может помочь это, если самому автору работ всё не нравится? Нет. Но Инку-то этого не понять. Если в его пустую голову что-то засело, то, увы, отговорить практически нереально.       Сидя на диване, художник смотрел за ребёнком, который что-то активно черкал на листке. Но вдруг Инк резко вскочил с видом а-ля Эврика и произнёс восторжённо:        — Придумал!!!       Дитя удивлённо повернуло голову, внимательно ожидая продолжения мысли. В конце концов, этот скелет мог запросто забыть, что он говорил секунду назад, но сейчас был явно не тот случай.        — Тебя будут звать Папер Джем!!!       Дитя всё так же смотрело на воспитателя, но лёгкий интерес исчез и выражение лица можно было охарактеризовать как «пустое». До этого возникшая звезда, которая сменилась на алмаз, могла бы это подтвердить.        — Тебе нравится? — Продолжал Инк, и в его глазницах появились знак вопроса и звезда.       Дитя пожало плечами и, зарыв «нос» в созданный собственноручно шарф, продолжило рисовать.        — Ну и отличненько! — Хлопнул в ладоши хранитель, принимая молчание за «да». По крайней мере в этот раз мелкий не говорил, что ему не нравилось это имя.       Внезапно Инк нахмурился и со словами «опять этот надоеда, я скоро вернусь» вышел из дома и с помощью краски телепортировал. Он не в первый раз так уходил.        — Посиди-ка здесь, засранец! — Его небрежно кинули на землю. — Долбанная ошибка! Зараза, живущая здесь, научит тебя манерам, а если повезёт мне, то тебя не станет в живых! Этот паразит прям как ты — ещё тот надоеда!       Ребёнка обуял страх. Он всегда надеялся, что никогда больше не встретится с тем монстром, но избежать судьбы не удалось. И вот теперь дитя лежит на земле, пытаясь не расплакаться от досады. Нет, вовсе не из-за того, что его выбросили как игрушку. Ему было обидно из-за другого.       Инк был тем, кто не следил за ним. Он постоянно уходил, оставляя ребёнка одного. Художнику было плевать на воспитанника.       Другой, чёрный монстр был ничуть не лучше. Он издевался и… он был прав. Да, он определённо является ошибкой. Своей, чужой — не важно. Ему не было места в этом мире. Он всегда так старался угодить им. Пытался сделать красивые рисунки, чтобы Инк гордился им. Хотел показать, что он способен быть чем-то, нет, кем-то! Не ошибкой, не аномалией, не пустой тратой времени, а КЕМ-ТО! Но даже тут ему не дали шанса. Его выбросили, оставили одного на съедение неведомому Паразиту… Хотя… Он же тоже паразит. Паразит, который испортил жизни двух врагов (а уж друзьями этих двоих точно назвать было нельзя).       Где-то вдали были слышны какие-то странные, но по-своему приятные звуки. Музыка?       Ему было плевать. Он останется тут. Пусть его съедят, убьют — неважно. О его смерти не узнает никто, кроме грачей. Кроме жуков и червей. Кроме него, в конце концов. Он исчезнет и не будет никому мешать. Он появился для того, чтобы тут же умереть… Иронично…       Что-то щёлкнуло. Нет, не вокруг, а в голове. Дитя встало и огляделось. Лес. Сквозь зелёные листья пробивались лучи солнца. А у кого-то ведь нет и его…       Была слышна перекличка птиц. Звери тихо искали себе добычу.       Ребёнок сделал шаг вперёд. Сил было мало… Надо найти пищу.       Он шёл и шёл, озираясь по сторонам и выискивая что-то съестное. Убивать живое существо было не в его обычаях… да и маленький ещё, какие убийства?       Взгляд зацепился за какие-то ягоды. Малина, вроде как? Подойдя, он стал жадно срывать её и есть. Он наконец понял, насколько же голодным он был. Интересно, он вообще ел что-нибудь у Инка? Даже не помнит. Да и неважно сейчас это.       Съев столько, сколько смог найти, ребёнок встал и поплёлся дальше. Он вытер рот рукавом измученной рубашки.       Пройдя ещё немного, дитя обнаружило ещё ягоды — смородина. Он стал есть и её. Ему нужны силы. Он хочет жить.       Наевшись вдоволь (насколько вообще это было возможно при том, что ел он ягоды), он вновь поплёлся вперёд. Дитя не знает, что ждёт его там, впереди, но упорно идёт, повинуясь судьбе. Может, перед смертью он найдёт что-то действительно… великолепное?..       Он устал и прилёг поспать. За это время он успел раз 5 поесть, выпить из ручейка воды. Сны ему не снились, настолько утомлённым он был, и настолько день был… скучным? пустым? бессмысленным? Не так уж это и важно…       Просыпаться он начал от того, что кто-то начал его упорно звать. Именно его и никого другого, так как голос раздавался совсем рядом.        — Эй! Проснись! Малец!       Разомкнув глазницы и чуть повернувшись он увидел… скелета. Ещё одного в своей короткой жизни. Но что-то было с ним не так. Неуловимое чувство… опасности. Оно исходило от него, но…        — Чувак, ты же в курсе, что спать в лесу — не лучшая идея?       Ребёнок лишь холодно глянул на скелета. Он был ярким, даже ярче, чем Инк. А его огромные глазницы… нет, это что-то другое, но в них тоже менялись символы… они были странными. Чёрные линии над глазами постоянно выгибались, изображая эмоции.        — Вставай, — скелет стал поднимать ребёнка с земли силой.        — Оставь, — тихо произносит измученное дитя.       Яркий хмурится, но упорно поднимает мелкого. Добившись наконец своего, он отряхивает чужие лохмотья, замечая, что одежду ребёнку нужно сменить, хотя сейчас лето, простыть в таком тоже можно.        — Как тебя зовут? — спрашивает скелет.        — Я… Я Папер Джем, — тихо произносит дитя, потирая голову.       Улыбка скелета становится немного шире, и он, с изменившимися символами, представляется:        — Крутое имя! А я Фреш!