У нее что-то заклинило внутри, а он просто идиот. Влюбленные все такие. Футурама.
2038 год. 9 ноября. Детройт, штат Мичиган.
На душе было неспокойно. Стойкое чувство обиды и злости засело там и похоже не очень-то хотело уходить. Конечно, Мия была не глупой и хорошо понимала гнев капитана, но его слепую веру? Да, она была в толпе протестующих. И даже в числе тех, кто выступил против военных, но она же была не единственной. Видел бы только матёрый капитан сколько было желающих поддержать "бездушных машин". Он даже не дал ей шанса объяснить. Хотя, с другой стороны что бы она сказала? Простите, Джеффри, но в той куче андройдов был мой парень? Ха! Рид остановилась, пытаясь переварить свой внутренний монолог. Не парень он ей, вовсе нет. Мда, это даже в голове звучит не очень. И вообще она ещё не решила верить ли ему. Та история с Карлом выглядела уж слишком притянутой за уши. Манфред против андройдов? Ха! Ещё раз. И всё-таки червячок сомнения уже поселился в её чудесной головке, не собираясь уходить. С чего бы Маркусу придумывать такую, вполне правдоподобную, историю? Он вообще придумывать умеет, спросила сама у себя Рид глядя на моргающий жёлтым светофор. Лучшим решением в такой ситуации было спросить у самого Карла, надеясь что он скажет всё и честно. Так Мия и решила поступить, направляясь прямиком в особняк.***
Так непривычно было видеть спорящего дядю с кем-то настолько увлечённо. Нет, раньше он мог вести продолжительные дискуссии с Маркусом, но у андройда было слишком много доводов против, казалось бы, идеальных мыслей старого художника. Поэтому он быстро сдавался, предпочитая уйти от заведомо проигранного спора к рисованию. Старик что-то доказывал своему сыну, а тот лишь закатывал глаза, продолжая помешивать кипящую на плите кашу. Эти двое были настолько увлечены друг другом, что не замечали привалившуюся к дверному косяку девушку, что уже минут десять наблюдала за перепалкой. Рид ещё раз кашлянула уже громче и две пары глаз с удивлением уставились на неё. Губы расплываются в улыбке и Карл в последнюю секунду успевает раскинуть руки в стороны, зажимая в тёплых отеческих объятиях Рид. От него всё так же пахнет дорогим одеколоном и лекарствами. И девушка не может отказать себе в удовольствии зарыться носом в редких седых волосах. — Здравствуй, милая, — и голос Манфреда всё так же негромко шелестит, щекоча воспоминания. Будь она младше лет этак на двадцать то непременно забралась бы на колени старого художника, нетерпеливо выпрашивая какую-нибудь сказку. — Здравствуй, дядя, — девушка отрывается от старика поднимаясь во весь рост. И пользуясь увлечённостью парня готовкой, перегибается к нему всем корпусом, чтобы видеть его лицо. Вид кожи из цианисто-серого приобретал холодно-бежевые нотки, едва заметный румянец. Ему определённо было лучше. — Привет, Лео. — Привет, — он не смотрит на гостью, полностью поглощённый приготовлением позднего завтрака, но однозначно рад её приходу. — Как твоё самочувствие? — Рид смотрит на старого художника строго, но долго не может противостоять его чарам и снова улыбается. — Уже лучше. Взгляни, — Карл указывает рукой на сына. — Теперь я питаюсь правильно, — и подкрепляет сказанное недовольным фырканьем. И Мия понимает это недовольство, прекрасно помня о его пристрастии к жареному мясу. Яичница с беконом по утрам, стейк с кровью в обед и, так и быть, ужин мог быть лёгким. Настолько, что просто отсутствовал в меню Манфреда. — Так замечательно же, — улыбается Рид, на что старик снова фыркает. — Хоть кому-то удалось сделать это, — и тихий смешок слетает с губ парня. — У тебя всё хорошо? — девушка не забывает поинтересоваться делами и у Лео. Ведь всегда приятно знать, что кто-то думает о тебе. Просто так, не требуя чего-то взамен. — Отлично, — она не видит его лица, потому что он стоит к ней спиной, но тон его голоса явно пропитан улыбкой. Широкие плечи едва шевелятся в такт рукам, которыми парень ловко раскладывает заготовленные заранее столовые приборы. Рид кажется что он даже поправился и прежнюю угловатость теперь сменяли округлые формы мышц. Или это из-за того, что она видит его в простой домашней одежде? — Как твои дела? Возвращение на работу идёт тебе на пользу, — о, ты бы так не говорил, если бы видел сейчас моё плечо, подумала Рид усмехнувшись. Да и недолгим оно оказалось, это возвращение. — Как раз пришла об этом поговорить, — вслух произнесла Мия, отодвигая стул. От резкой боли в плече хочется съёжиться, но она лишь прищуривается, стараясь не выдать себя и садиться напротив дяди. Руки инстинктивно складываются в замок, будто желая защититься. Или оградить? — Только мы вдвоём, — её взгляд становится серьёзнее и стоящий позади отца Лео всё понимает. Сжимает плечо старика Манфреда и молча выходит, оставляя их наедине. — Что-то случилось? — стоит двери закрыться, как старик тут же озвучивает волнующий его вопрос. Ему совсем не нравится, как она смотрит на него, как звучит её голос, как напряжённо перекатываются жилки под кожей на шее. В голове девушки же всё ещё крутятся слова андройда. О чипе, эксперименте, приказе. Она смотрит в эти родные лазурные глаза, в которых застыла ноющая усталость, и размышляет о правильности своего поступка. Мие вдруг кажется, что она принесла этому старому, некогда несчастному, человеку слишком много проблем. И сейчас лишь продолжает добавлять их, вместо того, чтобы хоть как-то исправляться. Ей кажется, что она хуже Лео, когда-то отказавшегося от собственного отца в угоду своего эгоизма и злости. — Маркус случился, — и тут же отводит взгляд в сторону, испугавшись своего голоса. В голове она планировала этот разговор совсем иначе. Чуть мягче, чуть тактичнее. Карл тут же поменялся в лице. Нахмурился, отчего каждую морщинку стало четче видно. — Он жив. — Я рад, — и хотя говорил он без улыбки, его глаза горели. Он и правда был рад этой новости, но его беспокоил тон племянницы. Карл прекрасно осознавал что когда-нибудь это бы всё равно всплыло, но он был не готов. Озвучить, а главное принять тот факт, что он обманул свою маленькую девочку. Да, несмотря на то, что Рид давно уже повзрослела и даже характером не напоминала того наивного ребёнка, что когда-то переступил порог дома знаменитого детройтского художника, он всё ещё считал её маленькой девочкой. Которую хотелось оберегать. Даже если это будет идти ей во вред. Слепая родительская забота, душащая облюбленных чад. Мия глубоко вздохнула, молча глядя на старика. Она всё ещё думала спрашивать ей или нет. Взвешивала все «за» и «против», пытаясь вычислить оправдает ли результат затраченных усилий. Может оно того не стоит? Станет ли ей легче от того, что она услышит? Она сильнее сжала челюсть, напрягая шею. Отступать поздно, твёрдо отдёргивает себя Мия. — Ты же знаешь что он рассказал мне, — и Манфред молча кивает, заставляя сердце девушки пропустить глухой удар. Дышать становится труднее, но в этот раз она старается вести себя осмотрительнее. Всё-таки из возраста гиперэмоционального подростка она уже давно вышла. — Зачем? — до ужаса спокойным, абсолютно ровным, голосом добавляет Рид и ей действительно хочется узнать. Дойти до конца этой крайне запутанной истории. Манфред опускает взгляд на свои старые жилистые руки. Пару раз сжимает кулак, будто пытается ухватиться за ускользающую из сознания мысль: — Я испугался, — наконец выдаёт он. — Знаешь, Элайджа удивительный человек, но ради нужного ему результата он может пойти на многое, — закрыв глаза, старик тут же продолжает, чтобы племянница ненароком не перебила его. Второй раз заставить себя сказать подобное он вряд ли сможет. — Эти его испытания, — и взгляд голубых глаз вновь сталкивается с блестящим серебром, обжигаясь холодом. Карл согласен принять и её обиду, и её ненависть, но всё же надеется, что она поймёт его. — Ты была на грани и если бы что-то пошло не так… Если бы его мнимые чувства вдруг исчезли, — голос Карла дрогнул, резко прерывая рассказ. Он прекрасно помнил истерзанные чувства родителей, которые выхаживали младшую сестру после очередного расставания, но то были люди, а Маркус он… Манфред опустил глаза, сосредотачиваясь на деревянном рисунке стола. Он не отказывался от своего детища, вовсе нет. В их венах текла разная кровь, но Карл всегда считал его частичкой себя, несмотря на то, что Камски когда-то прислал этого андрайда совсем не за этим. И хотя он мастерски отмахивался предлогами о помощи старому художнику, Манфред уже тогда понимал, что стал частью эксперимента. Тогда ему было всё равно. Потому что на себя он уже давно махнул рукой, не надеясь на что-то большее, чем медленное угасание в окружении своих же картин. Карл совсем не ожидал от себя, что может так прикипеть к кому-то. Не ожидал, что сможет выплеснуть нерастраченные родительские чувства на пластиковую куклу, а та ответит. И будто оживёт в один прекрасный момент. Он был не против их общения, надеясь что Маркус сможет вернуть эту маленькую, потерявшуюся в своих страхах, девочку к жизни, как когда-то было с ним самим, но только до того момента пока не объявился Камски. Старый художник пару раз моргнул, смахивая надоедливую влагу с глаз. Здесь Рид решила для себя, что он никогда не узнает о её отчаявшимся шаге в бездну. — Я не хотел терять тебя. — Прошу, не нервничай, — прикрыв глаза, чтобы совладать с самой собой, умоляет старика Мия. Венка на шее предательски пульсирует, выдавая её волнение, а она всё пытается сложить в голове разбросанный по сознанию пазл. Кажется, список благодарностей говнюку будет пополняться вечно, потому что девушка думает какой же всё время она была эгоисткой. Вместо того, чтобы отпустить ситуацию, она не придумала ничего лучше как опустить руки. Она даже не задумалась, что будет с дядей. У Лео хотя бы есть основание ненавидеть отца, а у неё? Рид тихо всхлипнула, только сейчас осознавая возможные последствия. — Родная, прости, — Карл дёргается вперёд, думая что слёзы на глазах племянницы вызваны его словами, но всё совсем не так. Просьба не нервничать остаётся без внимания, потому как старое сердце художника заходится барабанящими ударами. Рид вовремя одергивает себя, сгребая худощавое тело Манфреда в крепкие объятия. — Говорю же тебе, не нервничай, пожалуйста — а сама готова разрыдаться прямо здесь и сейчас. — Это я должна просить прощение, — она опускается ниже, чтобы видеть беспокойное лицо старика перед собой, отчего он немедленно обхватывает её маленькое личико. Она улыбается, щурясь от прикосновений горячих ладоней к её щекам. И уже тише, боясь спугнуть момент, добавляет. — Как думаешь, у нас с Лео есть шанс научится манерам? — секунда ступора и кухня заполняется смехом, снимая оковы недосказанности и копившейся всё это время обиды. Тыл бойца, которым является его семья, всегда должен быть крепким. А Мия ведь боец, верно?***
Ночная прелестница сегодня особенно хороша во всей своей полноте. Неспешно проплывающие мимо неё облака едва ли касаются лунной чаровницы и так же степенно плывут дальше. Ласковый ветерок несмотря на трескучесть мороза перебирает тонкие ветви деревьев, скидывая с оголённых побегов рыхлый снег. И облачённая в белёсое платье метелица пробегает по крышам домов, невесомо цепляя босыми пальчиками черепицу, тут же мчась дальше, пока её след не затеряется в таких же белоснежных сугробах устилавших город. Рид спит беспокойно просыпаясь от каждого шороха. Ещё и плечо. Сковывает ноющей болью, заставляя периодически дёргаться. Очередное пробуждение вызывает ни волна судорог и даже ни воющих за окном ветер. Мия распахивает глаза, слыша внизу какое-то шуршание. Рука инстинктивно тянется к спрятанному под подушкой пистолету и ощущая в ладони сталь «Сига» девушка чувствует себя уверенней. Бесшумно опуская босые стопы на пол Мия перехватывает оружие поудобнее, делая упор на здоровую руку и осторожно передвигается к стене. Дверь в спальню не закрыта, оно и к лучшему. Не будет лишнего шума. По лестнице Мия спускается быстро, бесшумно, припадая спиной к стенке. На кухне проскальзывает чья-то тень, направляясь прямиком на Рид и она решает действовать на опережение. Резкий выпад, неизвестный от неожиданности не может удержаться на ногах и падает на пол. Воспользовавшись замешательством Мия тут же садиться сверху, зажимая ногами неизвестному визитёру руки и приставляет холодное дуло пистолета к челюсти. — Маркус? — лунный свет весьма вовремя освещает кухню, открывая девушке лицо ночного гостя. И если Рид была в полнейшем шоке, по крайней мере первые пару секунд, то андройду вся эта ситуация похоже нравилась. Он открыто улыбался в лицо ошарашенной девушке, не торопясь скидывать её с себя. И кажется был совсем не против того, что оголённые ножки девушки, облачённые в короткие пижамные шорты, сковывали его движения до нуля. Правда Рид соображает быстрее и как только узнаёт его тут же поднимается на ноги, кладя пистолет на столешницу. Ей кажется что кружечка горячего кофе сейчас, во втором часу ночи, будет как нельзя кстати, поэтому она подходит ближе к кухонному гарнитуру, пытаясь дотянуться до банки, в то время как андройд садится на высокий барный стул. — Как твоя рука? — он наблюдает за тем, как её тонкие пальчики ловко цепляют край стеклянной ёмкости, ловя ту налету. От неспешных движений шоколадная копна волос колышется, рассыпаясь по спине, отчего его рука неосознанно тянется вперёд. Так хочется почувствовать мягкий шёлк на своих пальцах, что система начинает подавать слабые сигналы ошибок. — Ты и правда пришёл чтобы спросить об этом? — не поворачиваясь к нему Рид по привычке засыпает в кружку пару ложек растворимого кофе и включает чайник, слыша в ответ короткое согласие. — Отлично, — она поворачивается к андройду лицом, скрещивая руки на груди. — Видишь, уже шевелю, — Маркус в который раз спрашивает себя когда она успела стать такой ершистой, пытаясь разглядеть во взгляде девушки ответ на свой вопрос. Ведь в его памяти до сих пор хранились самые первые воспоминания и в них она была совсем другой: нежно-голубое платье, давно не новое, но отлично сохранившееся. Босоножки на небольшом каблучке, так аккуратно сжимающие маленькие босые стопы. Маленькая. Это слово как нельзя лучше описывало тогдашнюю Рид. Ребёнок, боящийся даже словом обидеть кого бы то ни было. А сейчас перед ним, скрестив руки под грудью, стояла совсем другая девушка. О, и совсем не маленькая. Особенно это было заметно из-за катастрофически минимального набора одежды на ней. Она сильно похудела, отчего её и без того миниатюрное тело выглядело совсем хрупким. Сожми её чуть сильнее и она рассыпется. А сжать девушку Маркусу очень хотелось, чтобы она трепыхалась в его руках пойманной птицей. Как тогда, в переулке. — Разговаривала с Карлом? — он читает её словно открытую книгу, замечая перемены во взгляде на что девушка усмехается. Ей всё ещё хочется контролировать ситуацию, потому что она боится дать слабину. А глядя на сидящего перед ней андройда сделать это становится всё труднее. Может это было лишь её воображение, а может он и правда изменился. Обласканный лунным светом он выглядел слишком хорошо — острые, ярко выраженные скулы, которые контрастировали с пухлыми губами. И благодаря ночной прелестнице Рид могла лучше разглядеть хрусталик чистого лазурного оттенка, заменивший его родной зелёный. Мысленно она даже успевает примериться, какой из оттенков ему бы подошёл больше. Длинная, сильная шея, упирающаяся в крупную ключицу, по которой когда-то она так любила проводить пальцами. Рид неосознанно коснулась подушечек пальцев, поджав губы. Взгляд опускается ниже на почти идеальное телосложение. Будто она смотрит на набросок одарённого художника, где вся работа лишена изъянов. Рельеф не скрывает даже плотная ткань одежды и мысли девушки начинают уходить совсем не в том направлении, когда по кухне проносится негромкое: — Всё ещё злишься? — Думаешь, если бы я слиняла, прикрываясь своей смертью, ты бы прыгал от радости? — чайник за спиной тихонько запищал и Мия снова отвернулась от андройда, чувствуя на себе его прожигающий взгляд. Она упорно продолжает язвить, пытаясь поддерживать образ бесстрашной воительницы, но это же не так. Она слышит как стул с громким стоном отодвигается в сторону. Осторожные шаги, будто крадущийся на охоте хищник присматривается к своей добыче. Мия затылком ощущает, что дело пахнет керосином и отодвигает кружку с дымящимся кофе подальше. Не хотелось бы ненароком обзавестись ожогами. Она не торопится оборачиваться, закрывая от удовольствия глаза, когда табун мурашек в очередной раз проносится по спине подгоняемый горячим дыханием. Мысли в голове слишком откровенные, чтобы открыто кричать об этом на каждом углу. И она прекрасно осознаёт, что скорее всего в голове Маркуса подобное не появится никогда, а уж о проявлении и речи быть не может, поэтому остаётся довольствоваться лишь своей фантазией. В какой-то момент ей хочется крикнуть, чтобы он сделал уже хоть что-нибудь, но вместо этого Мия аккуратно разворачивается, стараясь не столкнуться со стоящим почти вплотную андройдом. Она снова видит перед собой раскинувшую крылья птицу, не решаясь поднять глаза. Маркус стоит неподвижно, лишь деревянное украшение мерно покачивается, создавая иллюзию полёта. — Ты что, дышишь? — тонкие пальцы едва дотрагиваются до груди андройда, заставляя его вздрогнуть и эта маленькая нелепость так поражает девушку, что она рвано вдыхает. — Я живой, — бёдра обдаёт жаром и очередь удивляться переходит к Рид. Будто она ничего не весит Маркус поднимает её, усаживая на поверхность столешницы, чтобы их лица находились на одном уровне. Он хочет заставить её смотреть на него, только на него. Чтобы больше никто не смог поймать взгляд её удивительных глаз. Он не торопится убирать руки и Мия мысленно рада, что на кухне достаточно темно, чтобы спрятать её алеющие щёки. Она ругает саму себя за излишнюю самоуверенность в мыслях, на деле же сдавая заднюю. От такого напора Рид теряется. — Посмотри сама, — тихий шёпот режет застоявшуюся тишину, ещё больше сокращая расстояние между ними. Слова здесь лишние, даже машина это поняла бы, но Маркус не был машиной. И Рид отчётливо осознавала это с каждой последующей секундой. Его руки настойчиво сжимают девичьи бёдра, притягивая её ближе. Настолько, что ей приходиться ладонями упираться ему в грудь, оставляя последнее слово за собой. И всё, что ей остаётся, так это рвано дышать приоткрытым от удивления ртом. — Я хочу поцеловать тебя, — усмехается он, в точности повторяя когда-то сказанные ею же слова, не сводя глаз с блестящей глади серебра и Рид, как в первый раз, замечает на всегда серьёзном лице андройда трогательные крапинки веснушек. Так выбивающиеся из общей картинки идеальности, но чертовски идущие ему. — И совсем не боюсь, — она не успевает улыбнуться своим воспоминаниям, потому что её пульсирующие губы накрывают осторожным поцелуем. Мие всегда казалось, что в этот момент она сможет трезво анализировать, какие у него губы, какие будут ощущения, как вообще всё произойдёт, но идеальный план рушится одним горячим прикосновением. В кухне вдруг становится жарко настолько, что кажется весь новехонький гарнитур расплавится сиюсекундно, оставляя на пепелище только их двоих. Ладонь по прежнему давит на грудь андройда, боясь отпустить последнюю возможность на отступление, но стоит ему прикусить её нижнюю губу, как Рид не задумываясь обвивает руками его шею. Сопротивления больше нет и Маркус свободно притягивает девушку ближе, прижимая к себе всем телом, отчего она тихо стонет ему в губы. Его системы давно ничего не фиксируют, теперь он полностью предоставлен сам себе. Маркус чувствует, как тело нагревается и приятное тягучее ощущение опускается от живота всё ниже. Он не знает точно ли это так, но ему кажется что голову невероятно кружит, когда она проводит своим языком по его губам. Тонкие ручки ловкими движениями проходятся по коже на шее, отчитывая каждый позвонок, отчего в кончиках пальцев чувствуется лёгкое покалывание. Маркус подминает её под себя, наклоняясь вперёд, отчего поцелуй разрывается. И Рид даже не успевает возмутиться, потому что тело выгибается ему навстречу, чувствуя на шее разгорячённые губы андройда. Будто клеймо, каждый поцелуй выжигается на её коже причудливым узором. И это дурманит не хуже дорогостоящей бутылки виски, затуманивая остатки рассудка приятной истомой. — Прости, — Маркус прерывисто выдыхает, пытаясь сфокусировать мутнеющую перед глазами картинку, но едва ли успевает договорить, потому что тоненькие пальчики уверенно сжимают ткань плаща, притягивая андройда ближе. — Не сейчас, — её голос хриплый, она почти рычит, задевая припухшими губами такие идеальные губы андройда. И углубляет поцелуй, на который Маркус отвечает незамедлительно, удивляя даже самого себя. Они задыхаются друг другом всё ещё не веря в эту реальность. Не торопясь исследуют каждый миллиметр, на ощупь пытаясь понять новые чувства, незнакомые им обоим. Он ощущает вкус таких желанных губ, сходя с ума от удовольствия. Тех, что сейчас так требовательно впивались в его. В сознание настойчиво проникает запах кофе и сладкое ощущение на губах приобретает горчащие нотки. А вот сознание Рид отказывалось работать. Она полностью утопает в сжигающих её ощущениях, неосознанно отвечая на разгорающиеся поцелуи прерывистыми стонами. Плевать она хотела на приличия, скрещивая ноги на ягодицах Маркуса, кожей ощущая как напряжены его мышцы. Плевать она хотела и на последствия, ведь это будет после. Фантазия скачет где-то далеко впереди, рисуя картинки настолько изощрённые, что щёки неосознанно покрываются алым, а сердце ловит какой-то бесноватый ритм, однако им не суждено сбыться. Не выпуская девушку, Маркус разрывает поцелуй, оставаясь при этом всё ещё слишком близко. Так, чтобы видеть её застилаемые ноющим желанием глаза. — Всё ещё злишься? — он снова повторяется, следя за улыбающимися губами девушки. И сам не замечает, как отвечает ей тем же. Будто они оказались на заднем дворе особняка, в тот рождественский день, когда снег усыпал раскрасневшиеся девичьи щёки, не скрывая счастливого лица. — Мне кажется я… — Маркус замолкает, заглядывая в омут серебристых глаз. И она не торопит, затаивая дыхание. Ей кажется, что сейчас прогремят слишком важные слова, на которые она боится дать согласие. Даже самой себе. Тонкий пальчик ложится на губы андройда, когда он уже хочет произнести свои мысли и Маркус привычно хмурится, заставляя Рид улыбаться шире. — Давай помедленнее с потрясениями? — палец соскальзывает вниз, уступая место невесомому касанию губ. И Мия почти силой заставляет себя оторваться от него, вновь открывая глаза. Дыхание постепенно выравнивается, срываясь с пульсирующих губ короткими урывками. — Что дальше? — пальцы невесомо дотрагиваются до щеки, отчего Маркус одним уверенным движением перехватывает её руку, сковывая запястье обжигающей хваткой. — Не делай так, — и взгляд у него блестящий, подкреплённый сдавленным хриплым тембром. Ему слишком тяжело сдерживать себя, находясь в опасной близости от неё и от осознания этой мысли Рид улыбается, специально прикусывая нижнюю губу. Слишком заметно, чтобы он наверняка увидел. Маркус заговорчески щурится, заставляя девушку нервничать, а после резко притягивает её ближе, проводя шершавым языком от шеи до мочки уха. — Ладно-ладно, — она инстинктивно съёживается, пытаясь запомнить момент невероятного ощущения и смеётся, отпихивая лицо андройда в сторону. — Не буду, — руки зажимают голову Маркуса так, чтобы её лицо было наравне с ним, отчего их носы соприкасаются, находясь слишком близко. — Пока ты сам не попросишь, — тише шепчет она, то и дело опуская взгляд на манящие губы. И ему не нужно намекать дважды, чтобы подарить ей ещё не один поцелуй…2038 год. 10 ноября. 23:57. Детройт, штат Мичиган.
Рид нервным шагом мерит комнату уже, наверное, в сотый раз, то и дело оглядываясь на входную дверь. Дом пропитан насквозь звенящей тишиной, нарушала которую разве что мечущаяся по гостиной девушка. В голове заевшей пластинкой повторялись вчерашние новости, которые и не давали ей спать вот уже больше восемнадцати часов. И противная рожа Перкинса маячившая перед глазами, где он уверенно вещал о том, как ФБР удалось обнаружить убежище девиантов. Стоило ему закончить, как в экран телевизора полетел пульт, разбивая гладкую поверхность вдребезги. Мию трясло. И даже то, что она отчаянно пыталась себя успокоить обвив плечи руками не помогало. Уничтожены. Слово, чуждое и холодное настолько, что зубы сводит, звучало противным голосом фэбээровца, заглушая пульсирующую в ушах кровь. Руки резко взметнулись вверх, зажимая уши так сильно, что костяшки пальцев побелели. Неправда, гремит в опустевшей голове и Мия выпрямляется, поворачивая голову в сторону. Сердце отстукивает ровные удары, замирая в тот момент, когда дверь распахивается, пропуская внутрь того, кого она так ждала. Рид не задумывается, это слишком сложное действие будто улетучивается из её головы стоит девушке увидеть андройда, и бежит ему навстречу. И только когда его руки сцепляются на её талии, бережно прижимая к себе, она успокаивается. И сердце больше не умирает в беспокойном беге, чувствуя рядом родное тепло. Она утыкается носом в холодную шею Маркуса, вдыхая запах его тела. Запах пороха, жжёной ткани и лекарств. Мия отстраняется, выжидающе глядя на андройда, впрочем она и без объяснений понимает, где он мог быть. Маркус старается говорить тихо, спокойно. Чтобы ненароком не выдать своего беспокойства. — Я хочу пойти с тобой, — неожиданно выдаёт Рид, на очередном слове андройда. И будь у него диод он бы непременно пожелтел. Маркус смотрит прямо, вновь хмуря брови, потому что ему совсем не нравится то, о чём она говорит. Он не хочет, чтобы она находилась в гуще всех событий, потому что боится. Он знает, чем всё может закончиться, аналитика всегда была его сильной стороной. И маленькая хрупкая Мия совершенно не вписывалась в эту картину. — Хочу быть рядом, — она пытается провести ладонью по его щеке, но Маркус специально отворачивается, не желая идти на уступки. Это слишком опасно, кричит его взгляд, беспокойно метаясь по лицу девушки, а она улыбается. Как всегда мягко, отчего механическое сердце щемит, перехватывая не особо необходимый кислород в районе горла. — Если окажется, что это наша последняя ночь вместе, не лишай меня этого шанса, — взгляд серебристых глаз в момент становится серьёзнее. И Маркус понимает — она всё равно пойдёт за ним. Всё равно будет рядом, даже если это означает…Мия быстро отмахивается от ужасной мысли, стараясь не доводить сознание до раннего отчаянья. Ведь тогда толпа людей пошла на уступки. Почему бы чуду не случится ещё раз?Ещё один раз. Всего один…