Однажды вспомнить, что по-настоящему важно

      Тощая девушка с чёрной копной волос еле плелась по заброшенному городу. Так странно видеть перед собой одни руины, да траву, продирающуюся сквозь асфальт.       Тони понятия не имела, что случилось с планетой, что всё вдруг так поменялось. Не знала, что за уроды криво ходили по земле, крича так оглушительно, что до сих пор уши закладывало.       Тони не понимала и боялась этого.       Рюкзак на спине, который казался вдвое больше девушки, тяжёлым якорем пытался пригвоздить тощее тело к земле. Ноги ныли от длительной ходьбы, а на спине, казалось, вырос горб, ведь она шла в полусогнутом состоянии, чтобы рюкзак не повалил её назад.       В потрёпанной кобуре, которая была прикреплена к бедру, висел чёрный девятимиллиметровый пистолет, а чуть ниже, на голени той же самой ноги, был закреплён засапожный нож – всё, что у неё было из самообороны.       Впереди показалось здание. Тони и не надеялась дойти до него.       Она подняла взгляд на небо, с досадой замечая, как быстро сгущались сумерки. По её же плачевному опыту ночью оставаться на улице небезопасно, так как фрики в удвоенном количестве выходили из своих берлог.       Брюнетка прибавила скорости и вскоре зашла в здание. Это оказался огромный отель, судя по ресепшену прямо напротив входа.       Блэк оставила свой рюкзак за столиком у противоположной от входных дверей стены, а сама отправилась укреплять своё убежище на ночь. Она проверила все входы, откуда можно было бы пробраться к ней на первый этаж, по возможности задвинула двери шкафами, что далось ей с огромным трудом с её-то телосложением.       Напоследок оставались лишь стеклянные двери – главный вход. Было небезопасно оставлять их в таком виде, ведь любой сможет увидеть её сквозь стекло. Девушка придвинула кресла и тумбы, дабы заблокировать двери, а чтобы и верхняя часть была закрыта, отрыла в обвалившемся этаже несколько досок. До потолка стекло закрыть не получится даже при огромном желании, которого у Тони и так не было. Девушку успокаивало и то прикрытие, которое было чуть выше её роста.       Теперь-то точно никто не сможет ворваться к ней.       Вернувшись за ресепшен, Блэк удалилась в администраторскую. Здесь было очень уютно: комнатка была небольшой, вдоль стены стоял длинный диван, напротив него находился столик, а рядом с ним – холодильник.       Первым же делом Тони направилась к нему. Она открыла дверцу, надеясь, что хоть что-то из еды там осталось, но ничего. Опять пусто. Подобное девушку уже не расстраивало, ведь она всегда была готова к худшему. Надо бы радоваться безопасной дороге, да крыше над головой, а всё остальное – прихоти.       Усевшись на диване, брюнетка достала из рюкзака слегка заплесневелый кусок хлеба. Хоть что-то. Вынув из другого отдела бутылку с дождевой водой, которую она насобирала прошлой ночью, девушка стала жевать чёрствый хлеб.       «Хотя бы тепло», — пронеслось у неё в голове.       Закончив со своей скромной трапезой, Тони убрала бутылку с водой обратно в рюкзак и, как только приняла горизонтальное положение, то тут же провалилась в глубокий, но тревожный сон.       Долго ей спать не пришлось: какой-то грохот вырвал её из чуткого сна, и Тони вскочила с дивана. Сна ни в одном глазу уже не было, будто она и вовсе не спала, а в ушах стоял тот грохот, который раздался за дверью.       Блэк аккуратно подошла к выходу и, медленно нажав на ручку, открыла дверь. Выглядывая из-за ресепшена, она неспеша осматривала холл на причину грохота.       Было тихо. В здание точно никто не вошёл.       Может, из-за повышенной тревоги ей чудится всякое? Возможно, ведь последнюю неделю брюнетка не могла нормально поспать и подкрепиться, что и сказалось на её тощем теле и белой, словно сахар, коже. Под глазами образовались тёмные мешки от недосыпа, а нервная система уже давно и безвозвратно давала трещину.       Вздохнув, Тони расслабилась и почувствовала, как неприятно затекли её плечи. Адреналин, так внезапно ворвавшийся в её кровь, напряг сразу все мышцы, а как только отступил, то девушка тут же почувствовала слабость в конечностях. Может, это была мышь, а грохот был не таким уж и шумным, скорее всего Тони его себе просто преувеличила.       Но вдруг послышался щелчок предохранителя, и Блэк медленно повернула голову в сторону.       — Не двигайся, — приказал мужской голос, держа её на прицеле.       — Как ты пробрался? — один единственный вопрос не давал Тони покоя. — Я же всё закрыла.       — Значит, не всё, — хмыкнул мужчина, подходя к ней.       В предрассветных сумерках блестело дуло его пистолета, и этот блеск, почему-то, привлекал девушку. Ну хоть умирая, последним, что она увидит, будет переливающееся дуло пистолета под рассветным солнцем, а не орду фриков.       Блэк смиренно опустила руки, расслабив плечи. Она прошлась взглядом по мужчине: тёмно-каштановые волосы до подбородка прятались под кепкой; глубоко посаженные тёмные глаза, над ними густые чёрные брови, что грозно были сведены к кривой переносице. Жёсткая борода с проблеском седины, заботу о которой явно забросили.       Он медленными шагами подошёл чуть ближе, остановившись в пяти метрах.       — Тебе повезло: я не стреляю в невинных женщин и… детей, — последнее слово он выделил интонацией.       — И кто же я? — усмехнувшись, спросила брюнетка. — Женщина или ребёнок?       — Ребёнок, — бросил он, опуская руку с пистолетом, но продолжал держать палец на курке. — И долго ты здесь?       — Только пришла, — коротко ответила Тони. — Пару часов назад.       — И неужели всё тихо? — не веря словам «ребёнка», спросил он. — Никого не встретила по пути?       — Никого, — утвердительно кивнула Блэк, вставая с колен. — Антуанетт, — она протянула руку для знакомства. Мужчина свёл брови к переносице. — Тони.       — Дикон Сент-Джон, — он повёл плечами, окидывая её недоверчивым взглядом, но пожал маленькую ладошку.       Его рука была такой тёплой, что не хотелось её отпускать, но в то же время она была жёсткой и сухой – девушка чувствовала нежной кожей болячки и засохшую кровь. Его рука, – такая большая, – казалось, без труда перекрошит тоненькие косточки в ладошке брюнетки.       Впервые за долгое время она чувствовала человеческое тепло и слышала людскую речь, а не безумные крики фриков. И как она только не разучилась разговаривать?       — Давно ты одна? — он прервал тишину.       — Сколько помню, всегда была одна, — поведя головой, ответила девушка. На его недоумевающий взгляд она вздохнула. — Я проснулась в больнице. Это всё, что я помню.       — И тем не менее умеешь стрелять, — хмыкнул мужчина, кивая головой на кобуру у неё на бедре.       — Представь, как я удивилась тогда, — подыграв ему, таким же голосом проговорила Тони. — Так как ты пробрался?       — По вентиляции, — как будто это вовсе не удивительно, ответил Дикон, внимательно изучая стеклянную дверь, которую девушка, как и чем смогла, так и тем и прикрыла.       — Ну что ж, — хмыкнула Блэк. — Я, по большей части, закрывалась от фриков и заражённых животных, а не от людей…       — А зря, — прервал Сент-Джон, обходя её и направляясь в комнату администрации. — Люди в сто раз страшней и опасней.