***
− …и потом я бежал, едва переставляя заледеневшие лапы, бежал не разбирая дороги меж этих страшных, темных деревьев, каждая ветка которых стремилась выдрать клок моей шерсти… − Белой? – прервал драматическое повествование пришедший его убивать мальчишка. − Как снег! – подтвердил Шэнь Юань. – И когда я наконец забился в безопасную ямку меж корней огромного дерева… Тяжелее всего было не ржать. Страдалец то и дело печально вздыхал, поправлял «душащий» его воротник и сжимал тонкие пальцы на вновь обретенном веере, не без удовольствия наблюдая за тем, как хлопающий длиннющими ресницами юноша ловит каждый его жест. Отравленные стрелы уже давно валялись на полу, как и сам юный охотник, наотрез отказавшийся подниматься с колен. Весь рассказ он слушал, глядя на «страшного коварного оборотня» снизу вверх, из-за чего Шэнь Юань чувствовал себя поймавшим Красную Шапочку волком. Поведав под конец о своем побеге (а ведь никто не учил его летать на этих ваших мечах!) и второй встрече с принцем (ах, я был не готов к такому испытанию!), он умолк, уставившись в стену с самым скорбным видом. Молодое дарование ожидаемо не выдержало. − Вы… вы не сможете бегать от него бесконечно, господин Шэнь! – быстро утерев рукавом выступившие слезы, юноша подскочил и встал в позу. Шэнь Юань приготовился к долгой и пафосной речи о силе любви, но в этот раз его ждал сюрприз. – Если… если вы все-таки превратитесь в кота, то я возьму вас себе! – покраснев до кончиков ушей, юный охотник зачем-то добавил «ну домой» и вновь сдулся, преданно глядя ему в глаза. Ну и что с таким делать? − В таком случае мне останется лишь поблагодарить юного героя, − улыбнулся коварный оборотень. – Но у меня остался еще один вопрос… − Я никому не скажу! – поспешно выпалил любитель котиков. − Я тебе верю, − поборов желание потрепать стоящее перед ним чудо по волосам, Шэнь Юань наклонился вперед и раскрыл веер у самого лица, будто бы отгораживая себя и собеседника от всего мира. – Но я хочу знать о другом. Скажи, почему твой наставник назвал принца «капризным чудовищем»? − А вы разве не знаете?! – заговорщический шепот в исполнении Гунъи Сяо наверняка был слышен и в коридоре. – У наследного принца огромный гарем, но говорят, что он никого на самом деле не любит… хотя я слышал, что Церемониймейстер…***
В общем зале осталось двое. Волнами расходившееся от Церемониймейстера желание убивать в конце концов доконало даже Волшебника, и оставленный императором «сидеть на стреме, никого не выпускать» Шэнь Цзю остался за столиком у двери совершенно один. Чашка с чаем – его любимым чаем, ну надо же, помнит! – гипнозу не поддавалась, а швырять ее в стену было бы ошибкой. Он должен слушать, не шумят ли другие, а не наводить бардак лично. В конце концов, заскучавший придворный все же снизошел до напитка, прекрасно зная, что за этим последует. − Позволите присоединиться? – мягкий низкий голос пробежался по спине стайкой мелких мурашек, но Шэнь Цзю лишь неопределенно хмыкнул в ответ. – Благодарю за компанию. В моем скромном доме отчего-то стало одновременно людно и тихо. − Это ненадолго, не беспокойтесь, − в чашке, как назло, не оказалось ни единой чаинки. Пришлось изучать идеально чистый стол. − Я вовсе не против. – Знакомая печальная улыбка была настолько отчетливо слышна, что смотри ни смотри – никакой разницы. Шэнь Цзю все же поднял взгляд. – Не желаете ли вы помочь несчастным влюбленным? − Вот еще! – Нашел о ком говорить! − Но вы же привели их сюда. Их обоих, я спрашивал. Вот и помогай людям после этого! − Ради принца и собственной головы. Я предпочел бы вернуться во дворец, а не шарахаться по всяким… злачным местам в поисках приключений. – И именно этот трактир, как назло, менее всего подходил под определение «злачного места». Цинъюань что, каждую ночь тут все драит?! На это, пожалуй, он бы посмотрел… − Я уже и не ждал подобных гостей. Спустя столько лет… − Да уж, ты у нас не из тех, кто умеет ждать! – о, как бы прекрасно этот чай смотрелся на лице Цинъюаня! Но для освежающего горячего душа нужен повод повесомей. Он подождет. − Это ведь ты отпустил меня, к чему эти споры? − Ничего подобного. Не имею обыкновения отпускать то, что принадлежит мне, − в горле неожиданно пересохло, и чай все же пришлось выпить. Тем хуже, значит, в полет отправится чашка. − Почему же ты тогда не ушел вместе со мной? – чем мягче звучал этот голос, тем сильнее хотелось вцепиться говорящему в горло. − Что-то не припомню, чтобы меня позвали. − Я оставлял записку. И ждал у ворот всю ночь. − Не было никакой записки! – ох, ну надо же, мы умеем хмуриться! Эка невидаль! Что, непонятно, что врать дальше? – Да и когда бы тебе было ее писать, когда ты весь вечер пялился на Ее Величество, только что пылинки с нее не сдувал! − Потому что узнал, что она ждет ребенка, и хотел попрощаться несмотря на это. Она, кстати, пожелала нам счастья, хотя и не хотела отпускать. Кружка все-таки разбилась, но не о голову лжеца, а об пол. А самым ужасным было то, что Шэнь Цзю прекрасно помнил удивление Су Сиянь, встретившейся с ним на следующее утро. Неужели и правда… − Она была удивлена твоей готовности остаться даже при демонах, но и очень признательна за твой труд. Мы списывались еще несколько раз, я спрашивал… − Замолчи. – Так вот почему императрица то и дело намекала ему взять отпуск и отдохнуть в горах! А ведь ему доверили пост, несмотря на многократные покушения прочих совершенствующихся на государя. – Замолчи, сейчас же. И не думай, что я радостно брошусь тебе на шею, стоит мне услышать о какой-то несуществующей записке. − Я не смею надеяться, − смиренно отозвался Ци-гэ. – Хочешь оладушек?***
На ведущем к комнатам гостей балконе, возвышавшимся над общим залом наподобие зрительской ложи, восседал в уютном кресле Мобэй-цзюнь. Волшебник, для приличия попричитавший о том, что наколдовать второе кресло места и сил не хватит, устроился прямо у него на коленях, укутавшись дополнительно в утащенный из комнаты Старого Охотника – все равно ему больше не понадобится – плед. − Ах, как прекрасна эта невидимая суета перед развязкой! В каждой комнате, за каждым углом, фраза за фразой мы приближаемся к финалу, и никто не в силах остановить это! Да-да, и я не в силах, ведь у сказки должен быть достойный конец! − Достойный восхищения или достойный критики? – князь уже смирился с тем, что время от времени приходится не только поддакивать, но и вступать в полемику с неугомонным Автором. − Если найдется, кому критиковать. А ведь он так умолял меня написать хороший конец! Готов был простить сюжетную дыру, ляпы, даже нарушение композиции сюжета. − Ты все же обиделся, − они и без того обнимались, выразить свою поддержку как-то еще демон просто не мог. – Что стоит сделать превращение временным? − Это не будет достаточно драматичным и зрелищным. На какие эмоции от аудитории можно рассчитывать, сливаясь в самом конце? Вопрос был сложным, и демон честно задумался. − Неужели тебе не хочется подарить им шанс? Никому из них? − Ну, почему же сразу никому? Вон, посмотри, − Волшебник махнул рукой куда-то вниз, и Мобэй-цзюнь понял, что там уже несколько минут как подозрительно тихо. – Эти двое вполне счастливы. Трактирщик мне вообще нравится, хороший персонаж. Мягкий, послушный, совсем со мной не спорил и не отходил от сюжета, в отличие от некоторых… − Значит, отклонения все же были? − Еще какие, − не стал отпираться Волшебник. – Главный герой не перестает удивлять. Уже давно должен был пустить в ход свое обаяние и свой… меч, но погляди-ка, мы сидим здесь, без зрелища и без рейтинга, на чистой романтике второстепенных героев! Нет, что-то все же пошло не так, но я пока не понял, что именно. − Разве плохо то, что получилось? – то, что их дворец скоропалительно очистился от всех лишних, Мобэй-цзюня вполне устраивало. То, что не ставший ледяной статуей Шэнь Цзю оказался изначально по сюжету связан с трактирщиком – тоже. А еще в этой сказке не пели и не устраивали неожиданных плясок с их участием, что тоже не могло не радовать. Стоило только представить арию того ничтожного министра… − Неплохо, но пора бы ускорить. – Бумаги и туши под рукой не было, и прыгнувшая в руку Волшебника кисть начала писать прямо по воздуху, кокетливо меняя цвет иероглифов с черного на розовый и даже фиолетовый в крапинку. Ледяной демон хотел увидеть результат своими глазами, а не читать его черновик, и отвлек себя рассыпавшимися в отсутствие шпильки волосами мужа. Запасная лента у него обязательно найдется.***
Благородная публика мало-помалу сползлась вниз на запах оладий, и даже пребывающий в любовных муках принц был лично отконвоирован за стол самим императором. − И запомни – поменьше об убийствах опасных тварей, побольше о музыке и литературе! Заведение здесь приличное, за музыку вам я уже договорился, но встать на стульчик и проникновенно читать стихи вместо тебя не могу, извини уж. – За сим сочтя родительский долг исполненным, Тяньлан-цзюнь проверил, что все сидят и жуют достаточно непринужденно. И на достаточном расстоянии от столика принца, подслушивать тут имеет право только он! Главный виновник общественного беспокойства не заставил себя ждать. Спустившись в зал с грацией и торжественностью шествующей к миске домашней кошки, он сразу направился к подскочившему на ноги принцу. Жалея о том, что нельзя оставить одно ухо шпионить за успехами принца (заметят и не вернут потом, проверено), император решил не терять времени и уделить все свое внимание кулинарному творению окрыленного счастьем Юэ Цинъюаня. Тяньлан-цзюнь еще не понял, что сегодня произошло: не то он все-таки лишился Церемониймейстера, не то приобрел нового управляющего… в любом случае, там и без него разберутся. − Ваше Величество не будет против компании? – два часа проторчавший на балконе Волшебник все-таки «снизошёл» до придворного общества. Зачем хозяева ледяного дворца увязались за ними, Тяньлан-цзюнь так и не понял, но подаренные книги того определенно стоили. − С чего бы мне быть против? Я император простой, тут не столица, да и вы не абы кто. – И вообще, хорошие дипломатические отношения с севером за просто так и вместе покушать оладушек – подарок шикарный, Сиянь будет рада. Обед и в самом деле удался. А еще временно отрекшийся от «праведного пути» принц все-таки прихватил с собой талисман от подслушивания, стоило гордиться. К концу второй порции оладий и третьей чаши вина за самым важным столиком зашевелились. Судя по красным от смущения физиономиям и отсутствию попыток удрать, разговор в этот раз прошел мирно, а судя по тому, что принца к императорскому столику вели за руку… И почему только этот обалдуй не несет свою пассию на руках?! Ну, спасибо хоть идет на своих двоих, а не падает в обморок от первой в жизни прогулки за ручку! Или они уже успели тогда, в саду?.. − Ваше Величество, великий князь, дорогой Волшебник, − вид у «сбежавшей невесты» был самый довольный. Интригующе. − Виделись уже, молодой господин Шэнь, − и Волшебник скалится не хуже. Что-то не похожи они на «хороших приятелей». Из дома приятелей, если они хорошие, в метель на чужом мече не сбегают. − И тебе не хворать, − отозвался Волшебник. − Мы хотели сделать заявление... – принц отчего-то умолк, вопросительно глядя на возлюбленного. «Свадьба не раньше лета!» − чуть не вырвалось у императора. − …что ты, любезный Волшебник, официально приглашен Его Высочеством на должность руководителя столичного театра. Останавливаться на одних лишь романах с таким талантом нельзя, к тому же Его Величество будет рад увидеть некоторые твои постановки. Я прав? − Абсолютно! – охотно отозвался император, с интересом наблюдая за движением бровей и челюсти Волшебника в разные стороны. – Я самый преданный поклонник вашего творчества, даже обидно, что сам не додумался! − Это… но ты же… − немедленного согласия не последовало, и Шэнь Юань поспешил добавить. − А я, разумеется, буду главным цензором. Возможно, попрошу о наставлении у Церемониймейстера Шэня, он разбирается в искусстве как никто другой! − Да ты совсем… − Осмелел от счастья. Ведь найти для себя дело по душе – дорогого стоит, правда? Словно услышав предназначенную специально для него команду, принц резко подался вперед, замер на секунду, обхватил талию будущего цензора рукой и осторожно «клюнул» того в губы. В этот же момент очевидно вознесшийся от радости Шэнь Юань показал в сторону стола странный жест с воздетым к Небесам средним пальцем. Волшебник подавился, тут же закашлявшись до слез, но Тяньлан-цзюню было не до него. Поцеловал! Сам! И даже в обморок не рухнул и не сбежал! О, император из последних сил старался не прослезиться. − Как?! – хрипло выкрикнул прокашлявшийся Волшебник, привлекая внимание даже тех немногих, кто еще честно пытался трапезничать и не глазеть. − Ваше Величество, как думаете, Его Высочество наследный принц не будет против театра? – в этот момент милый маленький Шэнь Юань ужасно напомнил императору Церемониймейстера. Вот ведь «в тихом омуте»… − Надо же ему куда-то девиц своих выгуливать, − пожал плечами Тяньлан-цзюнь. – А первый спектакль у нас будет про храброго менестреля, пишущего стихи о любви, и тронутую его поэзией ледяную принцессу… − А… это тогда… − Волшебник проглотил услышанное и почему-то уставился на Лю Цингэ, как на восставшего мертвеца, причем восставшего по его душу. − Воспитанник их величеств. Тоже принц, но не совсем. – Промурлыкал Шэнь Юань. − Сын не по крови, но по духу! – Тяньлан-цзюнь поучительно воздел палец к небу по примеру Шэнь Юаня. Небо, впрочем, было слишком занято метелью и вряд ли оценило жест, зато Волшебник и Шэнь Юань закашлялись уже хором. – Сиянь настояла на том, что нашему старшенькому очень нужен брат, и брат примерный, но на престол не претендующий! − Еб… − Естественно, Ваше Величество. Прекрасное решение, − Шэнь Юань поспешил перебить расчувствовавшегося Волшебника. – Так выпьем же за новую программу театра и счастливый финал! − Чтоб ты подавился, − искренне подытожил Волшебник, принимая чашу из рук тут же подскочившего с подносом молодого охотника. И в этот радостный день никто не заметил, что лучащийся счастьем Первый Министр так и не выплюнул Шан Цинхуа…***
− Да чтобы я еще раз позволил кому-то попасть в мой мир! – ларец с письменными принадлежностями чинно доплывает до чемодана и падает аккурат между свернутыми в трубки свитками и любимыми теплыми сапогами Волшебника. Мобэй-цзюнь помнит, что муж называл их «валенками». – Котяра ободранный, да чтоб за тобой теперь этот второй принц по гроб жизни носился! Молодой Волшебник злится, но в этот раз комната не ходит ходуном. − Ты можешь написать, и угроза сбудется. Измена, противостояние братьев… − Да щас! Буду я еще на этого Огурца время и вдохновение тратить! Последней в огромный, почти-совсем-бездонный чемодан влетает потрепанная книга в яркой обложке. Демон припоминает парочку таких, особенно после визита императора. Крышка захлопывается, и Мобэй-цзюнь поднимает их общий багаж, направляясь к выходу из ледяного дворца. У ворот их уже ждут запряженные странными красноносыми оленями сани, извлеченные как-то забавы ради из странной детской книжки подвыпившим Волшебником. Обернувшись, ледяной демон с удовольствием следит за тем, как его супруг уменьшает их общий дом и запечатывает его в маленький стеклянный шарик, в котором всегда идет снег. − Тебе давно был нужен соавтор. Такой, чтобы спорить, − Волшебник хмурится и смешно топает ногой. − С каких это пор ты на его стороне? − Ты сам меня таким придумал. − И ни о чем не жалею! Едем! И не-старый, не-мудрый, но очень счастливый Волшебник забирается в сани, предвкушая эффектное появление в столице.