Правила
16 июля 2020 г. в 20:08
Примечания:
The Cure - Boys Don't Cry
Новая школа сильно отличалась от прежней. Не только своими чистыми свежевыкрашенными стенами, ухоженной территорией и современной мебелью в кабинетах и коридорах. Люди тут тоже были другие — такие же холеные и опрятные, как и само здание. А еще приторно дружелюбные. Роджеру хотелось бы слиться с серой массой и спокойно привыкать к новому месту, но с первого же дня ему не давали проходу одноклассники и школьные активисты, с поразительным упорством предлагающие или скорее навязывающие свою помощь.
— Давай я проведу тебе экскурсию по нашей школе?
— Хочешь, помогу разобраться с расписанием?
— Могу посоветовать, что лучше не брать в столовке на обед!
Вообще-то Роджер не собирался портить ни с кем отношения в самом начале года, но дотошность некоторых людей выводила из себя и заставляла грубить. Только парочка резких слов могла избавить его от назойливого внимания. И если платой за спокойную жизнь было звание грубияна, что ж, Роджер был согласен.
Каждое утро мама мазала тосты маслом и полным надежды голосом спрашивала, не завел ли он новых друзей. Ответ всегда был отрицательный. Роджер и не пытался с кем-то поладить. Зачем ему новые друзья, когда там, в Труро остались Майк, Джимми и Эйлин? Никто не мог их заменить. И уж тем более не правильные во всех отношениях тепличные детки, которые росли в любви и достатке и знать не знают о настоящей жизни.
Переезд дался ему тяжело. С отцом они не разговаривали уже неделю. Роджер не мог простить ему это решение переехать в другой город. Да, здесь больше платят, да, здесь дом просторнее и светлее. Но никто не спросил его, Роджера, мнения. Его поставили перед фактом, без права выбора. Он добровольно должен был оставить 16 лет жизни за спиной, отказаться от них и уехать, как будто его ничего не связывало ни с маленькой закусочной «У Джо», в которой они с друзьями частенько сидели после школы, ни с высоким дубом в центре парка, откуда он упал, когда ему было пять, ни с покрытым ряской прудом, куда они с Майком прыгали с разбегу, поднимая столбы брызг. Он знал родной город как свои пять пальцев — каждую улицу, каждый магазинчик, каждую даже самую маленькую потертую вывеску. Город рос и менялся вместе с ним. Каждое местечко, каждый закоулок хранил в себе воспоминания — иногда хорошие, иногда не очень. Здесь он появился на свет, здесь в первый раз разбил коленки, играя с соседской ребятней в догонялки, здесь получил свою первую двойку и здесь же впервые влюбился.
Казалось, вся жизнь — не его, а целого мира — сосредоточилась в маленьком городке на юге Англии. Любимые места, верные друзья, дорогие воспоминания — все это он должен был оставить в прошлом, и ему пришлось это сделать. Теперь его окружал другой город — большой, шумный и серый. Чужой во всех смыслах. Темные переулки пугали, прохожие на улице казались грубыми и злыми. Незнакомые места, незнакомые звуки. Казалось, будто он потерялся, забрел не туда, когда родители отвернулись, но сейчас они спохватятся, найдут его и отведут домой. Только дома у него больше не было. Он остался там, за тысячи километров отсюда. А здесь не дом, здесь приют, временное пристанище, которое рано или поздно придется покинуть.
Самое обидное — жизнь продолжалась, никому и дела не было до маленького несчастного Роджера Тейлора и его пустяковых переживаний. Люди шли мимо, время тоже шло, даже бежало — гораздо быстрее, чем там. Роджеру казалось, что он стоит в центре огромного оживленного перекрестка, туда-сюда снуют прохожие, безразличные и серые, проносятся машины, все куда-то спешат, жизнь бьет ключом, а он… Он застрял на месте, погряз в своих переживаниях, неспособный отпустить прошлое. Его мысли неизбежно возвращались к одному — его предали собственные родители. Предали, когда вырвали из детства и бросили в эту новую жизнь в новом городе, полную страхов и неизвестности. Мог ли он что-то изменить? Вряд ли. У него не было права голоса, он ничего не решал — обидная и горькая правда. Он был беспомощен, и поэтому все, что оставалось Роджеру — это устраивать отцу молчаливую забастовку. Что он хотел этим доказать? Он и сам не знал. Но упертый дух подросткового максимализма не давал просто смириться с ситуацией.
Роджер чувствовал себя чужим в новой школе — по сути, им он и являлся. Пошла вторая неделя учебы, а к нему до сих пор чаще обращались «новенький», а не по имени. Роджеру казалось, что новеньким он останется до самого выпуска. Всего каких-то полгода назад Тейлор и представить не мог, что превратится в «это». В родном городе его знали совсем другим — взбалмошным открытым рубахой-парнем, другом и верным товарищем во всех приключениях. А теперь что? Нелюдимый аутсайдер из глубинки. Таким его видят здешние одаренные детишки из благополучных семей, что так любят действовать по указке, думая, что правила упрощают им жизнь.
Правила. Еще одна вещь, что не нравилась Роджеру в новой школе. У них было слишком много правил, половину из которых он слышал впервые. Правило носить школьную форму. Правило иметь при себе сменную обувь. Правило не опаздывать на уроки. И еще сотня нудных указаний, огораживающих ученика тесными рамками. Все они были прописаны в уставе школы, который Роджер забросил за комод, не дочитав и первой страницы.
И видимо зря.
Он как раз наслаждался бутербродом с маслом и вареной колбасой, отсиживаясь в углу кафетерия, когда к нему за стол подсела староста. Сначала Тейлор подумал, что в столовой просто не хватало места, и Клэр пришлось искать любой свободный стул, который по несчастливой случайности оказался рядом с ним, Роджером. Эти призрачные надежды растаяли в ту же секунду, как Клэр открыла свой маленький ротик с накрашенными губами, совершенно точно обращаясь к нему.
— Тейлор, слушай, — Роджеру уже не нравилось такое начало, но он продолжил жевать свой бутерброд, — я понимаю, ты еще привыкаешь к нашей школе, тебе нужно время и все такое. Но в мои обязанности, как старосты, входит информирование учеников о важных событиях. Что тебе известно о внеурочной деятельности в нашей школе?
Она протараторила это так быстро, что Роджеру потребовалось еще несколько мгновений, чтобы уловить суть вопроса. Что бы там ни понималось под «внеурочной деятельностью», он заранее был не в восторге. Почему в этих крутых школах всегда все так сложно? Можно подумать, без них у школьников недостаточно сложная жизнь.
Клэр сверлила его взглядом, дожидаясь ответа и постукивая ногтем по столу от нетерпения. Роджер вздохнул и честно заявил, что не известно ему ровным счетом ничего. Явно ожидавшая подобный ответ староста вдохнула полную грудь воздуха и зачастила с новой силой.
— По правилам нашей школы, в первые две недели сентября каждый ученик должен выбрать и записаться хотя бы в один клуб. У нас их предостаточно: спортивный, литературный, компьютерный… Короче, полно. Все перечислять не буду, сам потом посмотришь. Можешь выбрать любой, какой больше понравится. Хоть клуб рукоделия — мне вообще плевать, — она небрежным жестом откинула с лица длинные карамельные волосы. — Все, что от тебя требуется, — вступить туда и ходить на встречи клуба минимум два раза в неделю. За посещением никто особо не следит, но, если долго не будешь там появляться, об этом сначала узнаю я, а потом и руководство. Все понял?
Роджер был рад, что к тому моменту уже доел свой скромный перекус, иначе бы он совершенно точно подавился. Что еще за клубы? Почему это обязательно? Можно ли как-то откосить от этой обязанности? С каждой секундой в его голове возникали все новые вопросы, но не успел он задать хоть один из них, Клэр поднялась из-за стола с чувством выполненного долга.
— Постой, — ему пришлось перегнуться через стол, чтобы поймать старосту за рукав. — Куда мне хоть подойти-то надо? Ну, чтобы записаться в этот твой клуб.
— В холле на первом этаже висит список. Оставишь там свои данные и посмотришь, когда состоится первая встреча клуба.
Роджер плюхнулся обратно на стул. Настроение испортилось окончательно. Перспектива торчать в этой дурацкой школе до самого вечера дважды в неделю казалась просто катастрофической. Он-то думал, что хуже уже быть не может.
— И еще, Тейлор, — уже отошедшая от его стола Клэр вдруг обернулась. — Я бы на твоем месте поторопилась. Набор в клубы открыли еще на той неделе, а свободные места там разлетаются как горячие пирожки.
Ухмылочка на ее лице не сулила ничего хорошего. Роджер почему-то почувствовал себя обманутым. Раз это так важно, она могла бы и раньше сказать. Староста она или кто? С другой стороны, он сам шарахался всех одноклассников уже вторую неделю, а мог бы уже давно найти приятелей и быть в курсе всех новостей.
Решив, что вина все же лежит на них обоих, Роджер начал собираться.
До конца обеденного перерыва оставалось всего ничего, а после по расписанию шла история, на которой он планировал хорошенько выспаться. По дороге к нужному стенду Роджер успел прикинуть, какие клубы в теории могли бы быть ему хоть чуточку интересны. Выходило неутешительно мало. Но, по крайней мере, он точно для себя решил, что в спортивные клубы он ни ногой. Это уже исключало из обширного, по словам старосты, списка футбол, баскетбол и прочие болы. От плавания Роджер тоже сразу отказался — не хотелось это признавать, но в свои шестнадцать он до сих пор чувствовал себя камнем в воде — так же хорошо и быстро шел ко дну.
Наконец впереди показалась доска объявлений. На ней не было, казалось, и миллиметра свободного места — всю поверхность занимали разноцветные листы бумаги с названиями клубов и списком, куда нужно было записывать имя. Первой в глаза бросилась афиша киноклуба — яркая и привлекающая внимание. Хороший вариант — смотришь себе фильмы да обсуждаешь их потом с другими ребятами. Делов-то! Роджер уже потянулся было в рюкзак за карандашом, как вдруг взгляд упал ниже, и он с досадой обнаружил, что свободных мест уже не осталось.
Пришлось продолжить изучать объявления. Театральный, кулинарный, литературный, садоводческий, математический, художественный, хор. Что-то из этого нравилось Роджеру чуть больше, что-то чуть меньше. Но эти клубы объединяло одно — все они были переполнены.
Только сейчас он понял, насколько облажался. Оставалось всего два варианта: клуб юных геологов и клуб эрудитов. Ни то, ни другое не вызывало энтузиазма. Оба названия звучали отвратительно скучно, и Роджер остановил свое внимание на втором лишь потому, что от мысли о походах на природу и копании в грязи становилось как-то совсем грустно. Он достал свой обгрызенный карандаш и неуверенно вывел на бумаге свое имя и номер телефона. Перед ним в списке отметились всего три человека: Брайан Мэй, Мэри Остин и Джон Дикон. Имя Остин показалось знакомым, и Роджер припомнил, что так, кажется, звали одну из его одноклассниц. Он с ней не общался, впрочем, как и со всеми остальными, но Мэри часто отвечала на уроках, и ее имя было на слуху. Про оставшихся двух учеников он слышал впервые. Тейлор еще раз пробежался глазами по объявлению, с досадой замечая, что встреча клуба назначена на сегодня на половину третьего в кабинете номер 309. Ну, вот и за что ему все это?
Буркнув себе под нос парочку ругательств, Роджер закинул рюкзак на плечо и поплелся на историю, задней мыслью отмечая, что безбожно опаздывает.
На уроке ожидаемо не произошло ничего особенного. Учительница воодушевленно порхала у доски, показывая что-то на картах и выписывая мелом важные даты, но похоже, что интересно на этом занятии было только ей одной. С первых парт время от времени доносились ленивые ответы на многочисленные вопросы, но Роджер даже не вслушивался в тему лекции, слишком увлеченный разглядыванием многочисленных надписей, оставленных его предшественниками на парте.
Когда наконец прозвенел долгожданный звонок, он сгреб в рюкзак общую тетрадь с мятой обложкой и, не потрудившись даже записать домашнее задание, вышел из класса.
Найти нужный кабинет оказалось не так уж просто — это была маленькая, больше похожая на кладовку, комнатка в закутке на третьем этаже. Какое-то время Роджер мялся на пороге, не решаясь войти. Снизу из-под двери выбивалась полоска света, значит, кто-то из клуба зануд уже был на месте. Не то, чтобы Роджер стеснялся их, вовсе нет. Но какое-то непонятное ему самому волнение все же шевельнулось внутри. Кто знает, что это будут за люди. А ведь ему предстоит видеться с ними минимум дважды в неделю до конца года, если конечно в каком-то более приятном клубе не освободится место, и он не сможет перевестись. Вдруг они какие-нибудь фрики, помешанные на учебе? И, что еще хуже, сделают и Роджера таким же?
Тейлор замотал головой, отгоняя дурацкие мысли. Нечего себя накручивать. Вполне возможно, что ему попадутся понимающие ребята, которые не будут против того, чтобы он больше ни на какие встречи не заявлялся.
Набравшись решимости, Роджер повернул ручку двери.