***
День рождения Реджины. Пять лет.
Маленькая длинноволосая счастливая девчонка неслась по полю к любимой семье. Сегодня у малышки долгожданный день рождения. Она ждала его, ведь родители обещали исполнить мечту. Уже в таком возрасте юная Миллс грезила конём. Только лошадь, только она, и больше ничего не нужно для счастья. Вот он, долгожданный подарок. Темный, как ночь, грациозный, как король в своих владениях, перед ней стоял конь в четыре раза выше именинницы. Девочка попыталась самостоятельно залезть на него, но лошадь отчего-то резко рванула, уронив свою маленькую хозяйку на холодную землю. Упав с такой высоты, Реджина сильно ударилась, это уже не говоря о перепачканном белом платье, которое полностью погрязло в грязи. С хрупкой коленки хлынула кровь, а по пухлым щёчкам потекли горькие слёзы. Отец мигом попытался подлететь к дочери, обнять её, погладить, успокоить, но не тут-то было. Высокая из-за каблуков Кора остановила мужа одним движением. Мужчина подумал, что девушка сама хочет успокоить девочку, поэтому отступил. Только избранный мэр города подошла к малышке, во всю захлебывавшейся от слёз. Она присела на корточки, но долгожданного жеста со стороны матери Реджина так и не дождалась. Та лишь повысила тон, заостряя внимание карих глазок на строгой женщине. — Вставай! — укоризненно посмотрела на дочь Кора. — Но, мама, мне больно, — сквозь слёзы щебетала малышка. — Вставай! Никто не должен видеть твою слабость! Это непозволительно для будущего мэра. Если ты вырастешь такой размазней, как показываешь мне сейчас, ты никогда и ничего не добьёшься в жизни! Вставай! — очень громко для маленьких ушек крикнула мать, от чего Реджина вздрогнула. Превозмогая всю боль девочка начала ёрзать и аккуратно встала. Страх перед матерью был куда больше. Она пыталась скрыть слёзы, глубоко вдыхая воздух. Кора для малышки была, как авторитет, тогда ещё была, но после этого момента все отношения разрушились. Такой строгости и безразличия к чувствам в свой адрес Реджина точно не ожидала. Девочка пересилила себя, и, уже с кислым настроением, поплелась к дому, чтобы промыть рану. Голос отца навсегда отпечатался в памяти, ведь это последнее, что помнит Реджина. — Кора, зачем ты так с ней?! Она ещё ребёнок. — Она избалованная отцом дочь! Никогда нельзя показывать эмоции, мир жесток, пусть привыкает к этому с детства! — выпалила женщина. — Мир не жесток, жестоки люди, а сейчас ты окончательно показала, кто тот самый жестокий человек. Кора, самое жестокое — это ты сейчас! — укоризненно посмотрел на жену Генри. — Мне очень жаль, но это правда. Коня перепродали, так как девочка отказывалась к нему подходить. С тех пор она получила фобию к лошадям и испорченный день, который должен был быть самым лучшим. *** Прохладный вечерний ветерок пытался согнать тоску, но лишь усиливал её. Реджина подходила к дому, как её окликнул незнакомый мужской голос. — Реджина Миллс? — обратился к ней кто-то из тени. — Да… Вы что-то хотели? — с опаской смотрела в то место, откуда доносился звук. Отец уже зашел в дом, так что оставаться одной в полумраке с непонятной личностью совершенно не хотелось. — Да, простите… — парень лет шестнадцати вышел на свет. — Распишитесь, пожалуйста, — он протянул какую-то бумажку, в которой Миллс без раздумий оставила автограф. — Прекрасно, это вам, — достал из темноты огромный букет алых роз и достаточно крупного белого медведя. — Но… что это? — не успела выговорить девушка, как вещи оказались на хрупких руках. — Не знаю, я ведь просто курьер. Отличного вечера! — и он ушел, оставляя брюнетку со своей посылкой. В алых розах переливалась открытка, которая сразу же завладела вниманием. Цветов было безгранично много, по всей видимости, больше пятидесяти, да и весили они, как слон. Дойдя до крыльца, Реджина посадила медведя на лавку, где так же положила цветы, и принялась раскрывать открытку. Настроение в разы улучшилось, когда еловый запах перебил цветочный, погружая сознание в полную эйфорию. Бумага открылась под воздействием хрупких пальчиков, а карие глаза сразу побежали по тексту, проглатывая каждое слово, словно воздух. «Думаю, мне не стоит подписывать открытку, если, конечно, за тобой в моё отсутствие не бегает толпа поклонников. Но если бегают, считай они уже лежат в больнице с переломанными костями. Прости меня за быстрые разговоры и долгое отсутствие. Я безумно жду, когда смогу тебя увидеть, прикоснуться к шёлковым волосам и поцеловать такие же алые, как эти розы, губы. Надеюсь, этот мишка будет согревать тебя, пока меня нет рядом, это единственный, кому я позволю обнимать мою королеву, кроме себя. Не хочу огорчать, но меня опять оставили на неделю. Дорогая, прости меня. Если решишь положить этому конец, только напиши. Буду ждать решения. Люблю тебя, моя мисс истеричка!» Эти строки отдавались в сердце с неистово сильной любовью. Да, он написал, что остаётся ещё на неделю, но именно сейчас Миллс поняла: она готова ждать. Реджина бесконечно любит этого безумно-ревнивого вора её сердца. Девушка расплылась в улыбке, когда вдохнула аромат роз, пропуская через себя каждую частичку. Поняв, что уже поздно, Миллс быстро подорвалась со своими подарками, которые закрывали обзор, и попыталась через черный вход незаметно проскочить в комнату. Долгожданный отдых. Угольные прядки коснулись белоснежной наволочки перьевой подушки. На часах было около часа ночи, когда девушка вспомнила последнюю фразу из записки. «Буду ждать твоего решения…» Она действительно так замоталась, что забыла позвонить или хотя бы написать Робину. — Он скорее всего спит, — прошептала себе под нос девушка, дотягиваясь до телефона. «Сообщение Робину» — «Я тоже тебя люблю» 1:00 Этой фразой было сказано всё решение. Так хотел не только разум, но и сердце. Отчего-то тянуло даже на расстоянии. Реджина всё чаще представляла встречу, погружаясь в царство морфея. «Сообщение от Робина» — «Но я люблю сильнее!» 2:59 Которое, конечно же, увидит спящая красавица только утром. Очень странно, но утро началось слишком хорошо для обычного дня. Девушка впервые за неделю наконец выспалась, встала рано и занималась домашними делами. Но уже ближе к вечеру что-то пошло не так. Затишье перед бурей. Она лежала на кровати, пока строгий голос матери позвал девушку к себе. — Реджина Миллс, подойди на минутку. Реджина, спускаясь по лестнице, совершенно не поняла такого поведения матери, а поэтому решила поспешить к женщине. Кора расхаживала около стола, потирая руки. Рядом с ней сидел бедный муж, который, по всей видимости, уже попал под раздачу хлеба и зрелищ. Мужчина сожалеюще посмотрел на дочку, готовясь к худшему. Та, в свою очередь, сглотнула сухой комок в горле, готовясь услышать приговор. — Явилась, ты ничего не хочешь мне рассказать? — устрашающе Кора прожигала взглядом дочь. — А разве есть что? — более тише ответила Реджина, облокачиваясь о дверной косяк. — Вот не надо тут кокетства. Например, почему в твоей комнате букет цветов и медведь? Почему, черт возьми, люди говорят, что видели тебя после выпускного с парнем. Да ещё и с каким… О, да… — Мама, послушай, я люблю его, это… — она одновременно была перебита матерью, а взгляд отца упал в пол. — Робин Локсли, о да, я-то знаю кто он, а ты хоть знаешь, что за человека впустила в свою жизнь? — серьезно кричала на неё Кора. — О чём ты говоришь? — Реджина действительно растерялась. — Да ты что… Я так и знала! Он использует тебя, — прозвучало, как гром среди ясного неба, от чего у девушки начали наливаться глаза горькой жидкостью. — Я не понимаю, пап? — перевела дрожащие глаза на отца, но тот даже не осмелился посмотреть. — А то, моя дорогая наивная дева, этот человек хотел через тебя пробиться в мэры! — парировала на хрупком сердце женщина. — Но это невозможно! — дрожащим голосом обмолвилась Миллс младшая. — Чтобы стать мэром, для начала нужно быть… — Претендентом? Ахахах, глупая, он и есть кандидат на пост мэра, — сложила руки на груди мать. — Это невозможно! — перешла на крик Реджина, когда перестала контролировать эмоции, и слёзы потекли водопадом по изящной коже лица. — Ещё как возможно. Он использовал тебя. Вот скажи, где он сейчас? Нет, я отвечу… Он собирает документы для смены мэра. А ты была для него хорошей наживкой, — с язвительной улыбкой прошипела змея. — Нет-нет-нет! — закричала Реджина, убегая в свою комнату. — А то нападение помнишь? Так он же его подстроил, — последнее, что услышала брюнетка, захлопывая за собой дверь. Подушка, полностью промокшая от слёз, заглушала стоны и всхлипы Реджины. Хотелось кричать в голос, разрывать себя изнутри. Сердце, кажется, оказывалось работать и чрезвычайно больно сжималось в груди. Хотелось вырвать этот пылающий болью комок из себя, а после собственноручно раздавить. — За что?! За что так? Миллс, ты идиотка. Господи, повелась на смазливого парня, который просто играл с твоими чувствами. Идиотка… — мысленно корила себя Реджина, от чего дышать становилось ещё тяжелее. Девушка не выдержала такого напора. Стены давили на неё. Казалось, комната поглощает со всех сторон, приближаясь всё ближе. С грохотом с тумбы полетела ваза, разбиваясь об пол. Хрусталь мелкими осколками разлетелся по паркету, а лепестки с алых роз упали, как слова с губ. — Чертов Локсли, НЕНАВИЖУ! — она кинула подаренную игрушку в зеркало, от чего то упало со стены, трескаясь пополам. Крик девушки. Крик боли и страданий. Реджина, разрываясь в истерике, сползла по стене на пол. Её взору упал огромный кусок стекла, от чего в сознание брюнетки поползли мысли, как закончить мучения одним разом. Это было лучшее, что сейчас пришло в голову, и Миллс подорвалась с места, выскочив из комнаты, и побежала к выходу. Резкая смена обстановки должна была помочь, но куда там… Реджина бежала по дороге, даже не смотря куда. В ушах стоял гул, а тело трясло от долгих истерик. Что делать? Куда бежать? Хотелось раствориться в воздухе, чтобы никто не видел и не слышал. Всё разрывало, ей было все равно на погоду, всё равно на время. Она выскочила на дорогу недалеко от дома. Огромная фура на всех скоростях неслась на девушку. Машина сигналила изо всех сил, но Миллс лишь закрыла полные слез глаза, ожидая последней секунды мучений. «- Привет, я Эмма, — восьмилетняя девочка подняла на брюнетку зелёный взгляд. — Привет, я Реджина. Сознание играло злобную шутку, пронося перед глазами счастливые моменты жизни. — Мы же будем лучшими подругами вечно? — спросила блондинка, положив голову на плечо Реджины. — Конечно! Уже пятнадцать лет. Тогда девочки заигрались в саду, а Эмма упала с дерева. В тот день Миллс провела всю ночь рядом с блондинкой, успокаивая после травмы. Пришлось зашивать рану, поэтому она часто сочилась, причиняя адскую боль. Реджина просто не могла оставить Свон в таком состоянии. — Хэй, не каждый раз на тебя падают такие красотки. — Убери свои лапы, идиот! Перед глазами возникло море безумно нужных глаз. Его улыбка с весьма милыми ямочками. Его руки, что обхватили в тот момент талию в нескольких сантиметрах от земли. Его голос, такой грубый, такой заботливый. Никогда девушка не видела заботы со стороны близких. Отец, несомненно, был самым лучшим, но Локсли — это было что-то другое. Что-то неизведанное. Что-то новое, но уже такое родное.» Слезы больше не лились, а на лице появилась улыбка. Ей было плевать, что через секунду произойдет непоправимое. У машины отказали тормоза. Водитель изо всех сил сигналил, полагаясь на благоразумие девушки. Но все тщетно. Удар, вздох, темнота… Гул в ушах, чьи-то руки на плечах, лице, талии. Кто-то трясёт Реджину, приводя в сознание. — Реджина! Реджина! Дорогая, очнись! Умоляю! — она слышала знакомый голос, но не понимала кто это. — Милая, пожалуйста! — умоляюще шептал кто-то ей на ушко. Девушка слегка приоткрыла глаза. Но было совершенно не то, что она ожидала. Смерть, возможно, больница, но не это. Миллс лежала недалеко от дороги. Произошло что-то непонятное. Она не чувствовала никакой боли, помимо той, что была в сердце. Гул в ушах прекратился, и расплывчатая картинка собралась воедино. — Но как? — по щекам потекли слёзы, а из онемевших губ брюнетки вырвалось только это. — Это ты мне скажи, как ты тут оказалась, — его ещё трясло, но мужчина старался держаться, ведь на руках было столь хрупкое потерянное создание. — Робин, оставь меня! Что ты вообще здесь забыл? — отвела взгляд от парня, стараясь не показать своей слабости. Всё болело, а мозг до конца не понимал, как себя вести. — Что случилось? Я еле успел тебя вытащить из-под колёс! Ты с ума сошла? — от эмоций Локсли перешёл на полукрик, призывая брюнетку к рассудку. — Это ты! Это всё ты виноват! — Реджина начала биться в его крепких объятьях, стараясь ударить побольнее. — Ты использовал меня! И не говори, что не знаешь о чём я! — кричала, била, извивалась в его руках Реджина, он лишь сильнее прижимал к себе, не отпуская из рук. — Тихо-тихо, — Локсли старался как можно ближе прижать к себе абсолютно потерянную хрупкую девушку. — Я не знаю, что произошло, но, милая, больше тебя тут точно не оставлю, — поднял её на руках и куда-то понёс. — Отпусти! Я никуда с тобой не пойду! Пусти! — чуть ли не выпрыгивала Реджина, от чего мужчине пришлось поставить брюнетку, но он не ослабил хватку. — Да что, черт возьми, произошло?! Реджина, ответь мне! — он немного потряхивал Миллс за плечи, стараясь привести в чувства. — Ты использовал меня! Ты хотел пост мэра! Почему ты мне врал?! Пусти, я не хочу тебя видеть! — с каждым разом она кричала всё громче, а в тихой улице разносилось эхо, ещё больше увеличивая звук. Робин обхватил двумя ладошками её заплаканное лицо, призывая смотреть прямо в синеву глаз. Даже при сумерках они сияли бирюзой, переливаясь с черными зрачками. — Реджина, послушай меня, — спокойно начал мужчина, с каждым словом словно убаюкивал. — Я действительно кандидат на пост мэра, но мне и в голову бы не пришло использовать тебя. Да, мой адвокат предлагал это, как вариант, и хочу признаться, что был не против, но когда увидел тебя… — Робин слегка осекся, но после продолжил. — На том вечере меня словно прострелило тысячами стрел. Обещаю тебе всё объяснить, дай мне шанс. Я никогда не смог бы этого сделать! Слышишь? Никогда! Девушка затихла в его руках, переваривая информацию. — А то нападение? Это не подстава? — Миллс дергалась от частых всхлипов, от чего голос дрожал. — Ты что? Ты правда думаешь, что я способен на такое? Господи, вставьте этой девушке мозги! — иронично произнес Робин, стирая слёзы с румянца. — Иди ко мне! — и он заключил Миллс в объятия, из которых та перестала вырываться. Только сейчас Реджина осознала, насколько ошибалась в его преданности. Он только что спас от смерти. Недели две назад от банды, что позарилась на хрупкое тело. Словно принц, её разбойник всегда появлялся в нужные моменты. Кожаная куртка веяла знакомым одеколоном, а такое необходимое тепло согревало изнутри, по кусочкам собирая осколки сердца. Она вжалась в мужскую грудь, стараясь запомнить каждое прикосновение. Майка под курткой намокла от слез, которые теперь были лишь из-за безысходности и испытанного шока. Он гладил девушку по голове, пытаясь забрать всю боль. — Я больше не хочу идти домой, — еле слышно прошептала Миллс, закрывая глаза и делая глубокий вдох. — Не оставляй меня! Пожалуйста… — молила брюнетка, переводя взгляд в его поголубевшие глаза, из-за роста немного смотря снизу вверх. — Никогда! — выпалил Робин и желанно завладел малиновыми губами. Он прикоснулся к ним, стараясь не отпугнуть от себя девушку. Миллс уже сама обвила шею двумя руками, всем своим телом прижимаясь ближе. Она охотно впустила его язык, сплетаясь в жарком, но одновременно горьком танце. Как им не хватало друг друга эту долгую неделю. Поцелуй, наполненный страданиями, болью и безграничными чувствами, перебившими тупую оскомину страха. Воздуха катастрофически не хватало, но желание близости было слишком велико. — Уж лучше задохнуться, чем потерять его снова, — подумала Миллс. Руки блуждали по телу, а сердце бешено вырывалось из груди. Поняв, что девушка просто сейчас свалится, Робин слегка отстранился, а затем, поцеловав в уголок губ, вовсе прервал момент, давая разрядку лёгким. Их лица находились в миллиметрах друг от друга. Настолько близко, что девушка даже ощущала дрожание мужского дыхания и сладость его губ на своих. Открыв шоколадные глаза, моментально встретилась с родными голубыми. Дыхание сложно было привести в норму, но с каждым разом у Миллс это выходило всё лучше и лучше. — Но что ты тут делаешь? — опомнилась Реджина, ведь Локсли обещал приехать только через неделю. — Когда я писал записку, хотел сделать сюрприз, чтобы ты даже не догадалась об этом. А выходит, что моя королева чуть не покончила с жизнью, — он убрал упавшую прядку волос за ушко, со всей нежностью смотря на девушку. — Боюсь представить, что бы было через неделю. — Прости меня! Я просто дура! — Эй, нет, не стоит! Я ведь успел! — улыбнулся, оголяя ямочки и окончательно сводя с ума. — Опять… — продолжила брюнетка. — Обещай больше так НИКОГДА не делать! Обещай, что при любой смене настроения ты будешь звонить мне! — со всей серьёзностью выговаривал мужчина. — Обещаю… — тихо, словно котенок, мяукнула Реджина, от чего хотелось сильнее защищать маленькое создание. — Пойдём, — он оставил нежный поцелуй в уголке губ, а после, взяв девушку за руку, направился подальше от её дома. Было уже неважно куда идти. Что делать. Кто будет «за», а кто «против». Она сейчас была с ним. Крепкая ладонь переплетенных в замок пальцев — единственное о чём можно было мечтать.