Как дельфины...

Приятный запах кофе, такой душистый, такой насыщенный, словно горячая жидкость только попала в организм, согревая желудок. Пение голосистых птиц, играющие лучики света и небольшой ветерок, что прокрался через открытое окно, окончательно разбудили девушку. Прохладные простыни, мягкая подушка — всё пропахло еловым одеколоном с приторными яблочными нотками. Кто бы мог подумать, что эти два совершенно несовместимых запаха, могут прекрасно гармонировать. Реджина понежилась в улыбке, вспоминая моменты прошедшей ночи, или утра… как это можно назвать. Тоненькие пальчики прошлись в очертании собственного тела, пытаясь найти хоть какую-то мужскую часть, но этого не произошло. Она с испугом раскрыла глаза и перевернулась на другой бок. Карие очи ослепил блик стекла, от чего Миллс протёрла глаза, принимая сидячее положение. На прикроватной тумбе стоял поднос с тем самым душистым кофе и вафли в хрустальной чаше. Небольшая ваза, от которой и отразился свет, украшала завтрак. Букет прекрасных полевых ромашек заострил на себе внимание. По одному из хрупких цветочков проползла божья коровка. Реджина постаралась посадить насекомое на пальчик, пристально разглядывая нового друга. Та с радостью побежала по ладони, остановившись на длинном ноготке. — Доброе утро, — обратилась она к насекомому, словно к человеку. — Ты тоже хочешь на волю? Ох, дорогая, как мы с тобой похожи, — она перекинула стройные ножки с кровати, рукой придерживая белоснежную ткань. — Давай, я тебе помогу, мы ведь теперь друзья… — девушка прошлась босиком по паркету, ощущая под ногами небольшой сквозняк. Балконные двери раскрылись, а брюнетка непроизвольно ахнула. — Лети, ты свободна! — и маленькое существо, будто понимая, расправило крылышки, упорхнув в небытие. Ослепительный пейзаж с головой погрузил в сказку. То самое ночное озеро теперь переливалось в лазурной глади, отражая облака. Рядом с ним стояла беседка, полностью заросшая алыми розами, а недалеко, ближе к иве, деревянный пирс, будто бы только что установленный хозяевами поместья. С другой стороны открывался вид в огромный лес, который Реджина за все годы жизни так и не увидела вблизи. Шикарный сад на окраине озера — это лучшее, что видела Миллс. Сам же балкон переплетен нежными ярко-розовыми цветами с листами в форме сердца. Это большое пространство больше напоминало веранду, чем холостяцкий балкончик. Девушка попыталась развернуться, но теплые руки обхватили сзади, по-хозяйски устроившись на талии. — Доброе утро, — мужской шепот прозвучал прямо в ушко, от чего брюнетка прикрыла глаза, наслаждаясь голосом. Голова непроизвольно откинулась набок открывая матовую шею, которая тут же получила поцелуй. — Робин… — прошептала от прикосновения мужских губ к эрогенной зоне. — Доброе, — развернулась в его объятиях, моментально врезавшись в обнаженную грудь. — Ты где был? — В душе. Решил встать пораньше, а то вдруг снова сбежишь, — наигранно протянул он, утопая в любимой. — Как спалось? — парень нежно откинул угольную прядку, проведя пальцем по шее. Взгляд девушки моментально упал на накаченный торс, по которому стекали небольшие капельки воды, что благодаря солнцу выделили красные длинные царапины. — Господи, это я тебя так? — провела ладонью по одному из влажных шрамиков. — О да, моя кошечка, ты… — он улыбнулся, приподнимая женский подбородок. — Но я тоже оставил следы, только на шее. Хотя они не сравнятся с моей спиной. Даже тут Вы меня обыграли, миледи. — улыбнулся, даря лёгкий поцелуй опухшим губам. — Прости, — виновато протянула Реджина, целуя в место красной полоски. — Я не хотела сделать тебе больно, — прижалась к груди, положив голову прямо на сердце, что беззаботно отстукивало чечётку. — Люблю тебя! — крепче прижал к себе, словно защищая ото всех. — Как ты себя чувствуешь? Ты мне только скажи, если я вдруг вчера перегнул, или…- он гладил по шелковым волосам. — Нет, всё было просто… я не знаю, это было сказкой… Понимаешь, мне Эмма много раз рассказывала о первой, эм … боли, мучениях… и всего такого, — прерывисто тянула Миллс, стыдясь собственных слов. — Но с тобой это было безумное чувство. Так что, скорее всего, это мне нужно спрашивать, как тебе неопытная девушка в постели. Остальные ведь были куда круче… — недовольно потянула Миллс. — Чем бы тебе закрыть твой прекрасный ротик… Дорогая, все девушки, что когда-то были, никогда не появлялись тут! НИКОГДА! — прошёлся по позвоночнику рукой, вызывая мурашки и весьма смущённую улыбку. — Эти куклы лишь на одну ночь. Хватит себя сравнивать! — снова поднял подбородок, окунаясь в горячий шоколад любимых глаз. — Глупышка ты моя, — губы нашли применение, проворный язычок сразу проскользнул в открытые двери. Вальс страсти закружил два любящих сердца в бушующем танце. Пропитанный нежностью, любовью, болью, расстоянием. Он её, а она его. Забываться было так легко. Все невзгоды уходили с его касаниями, а любовь заполняла сердце с каждым поцелуем. Реджина любила, когда он так просто мог завладеть ей. Любила повиноваться, но только своему разбойнику. Вчера ночью девушка точно убедилась, что этот вор усмирил тигрицу, превратив её в кошечку. Нежное создание просто искало укрытие и любящее крыло, но жизнь подкидывала препятствия, стирая все надежды девушки. Робин ласкал её нёбо, слегка щекоча небольшой щетиной. Кусал нежные губы, прижимая красотку ближе. Спускался к шее, вызывая стоны. Ему нравилась эта гонка, что не имела границ. Она самая недостижимая цель, а если упустить, выпорхнет, словно птица, уж в этом Локсли давно убедился. Этот огонь первый потушил мужчина, легонько поцеловав в открытые губы. — У меня для тебя есть сюрприз, — нежно убрал упавшую угольную прядь за ушко. — Какой? — соблазнительно улыбнулась брюнетка, специально закусывая губу. — Пора тебе узнать правду. Но если ты продолжишь кусать эти восхитительные губы, — обвёл контур большим пальцем. — Мы отсюда ещё долго не выйдем. Ты меня поняла? — уже серьёзнее спросил мужчина, притягивая к себе подбородок. — Как скажете, мистер Локсли, — снова укусила губы, а после вырвалась, огибая мужчину со спины. — Люблю, когда ты скрываешь возбуждение… — прошептала, захватывая мочку уха, пока коварный ноготок прошёлся от накаченного торса к груди, оставляя едва заметную полоску. — Я пошла в ванную, надеюсь, мой сюрприз умеет ждать, — и брюнетка скрылась за дверями ванной, оставляя Робина приводить мысли, и не только мысли в порядок. — Чертовка! — проводил взглядом до дверей. Вода зажурчала, а Реджина собрала хвост. Мягкий хлопок спустился с тела, полностью обнажая его. Упругая грудь, тонкая талия, всё, о чем можно было только мечтать. В отражении зеркала Миллс увидела несколько отметин в области шеи и ключиц. Его отметин. Нежно-фиолетовые пятна красовались на бархатной коже. Миллс провела пальчиком, улыбаясь своим мыслям. Какой же он вчера был… великолепный. Стройные ножки переступили порог, окуная тело под теплую воду. Мягкие капельки стекали от лица к талии, градом опадая на пол. Глаза закрылись от наслаждения, а руки зарылись в волосах. Сколько так простояла, смывая вчерашнюю грязь, девушка не помнит. Пальчики прошлись в поисках мочалки, но неожиданно кто-то из-за спины подал гель для душа, дотрагиваясь до плеча. Стон слетел с губ, когда широкая ладонь устроилась на животе, рывком впечатывая в горячий торс. — Милая, я говорил тебе не кусать губы. — Угу, — всё, что могла сказать, задыхаясь его теплом. — Ты специально оставила дверь открытой? — медленно спускался вниз по плоскому животику. — А может я забыла? — лукаво хихикнула Миллс, через спину посмотрев на ослепительные ямочки. — Ну простите, ваше величество… — поцеловал в шею, когда Реджина почувствовала теплые прикосновения внизу живота. Он уже раздвинул горячие складочки, задевая комок нервов. — Робин… — сорвалось вместе со стоном, от чего его возбуждение в прямом смысле подпёрло Реджину. — Не-а, — мужчина быстро убрал руку, забирая мочалку. — Я обещал сюрприз, — улыбнулся, когда услышал недовольный вздох. — Ты издеваешься, да? — риторически слетело с малиновых губ. Локсли налил гель в мочалку, начиная растирать по оливковой коже. — Дорогая, я не хочу, чтобы ты запомнила только секс со мной, — улыбаясь, развернул к себе брюнетку, что ещё смущённо прикрыла грудь. — Ты прекрасна, — убрал её руки, продолжив процедуру. Шершавая поверхность с резким запахом лаванды царапала кожу, оставляя после себя густую пену. Нежность во всём от этого вора не скрылась от девушки. Он боялся причинить боль, отпугнуть или переборщить. Реджина мило улыбнулась, забирая из его рук средство, чем отвлекла парня от изучения своего тела. — Моя очередь, — поцеловала в губы и заполучила мочалку. Брюнетка игриво опустила взгляд на грудь, а после провела по мужской ключице оставляя на ней нежную пенку. — Ты хочешь, чтобы мы одинаково пахли? — А ты нет? — уже закончила с грудью, призывая повернуться. Парень покорно повиновался, а девушка застыла от увиденного. Спина покрыта небольшими шрамиками от ноготков, но было на ней и несколько больших порезов, явно не любовных. — Что это? — притронулась к одному из порезов, от чего Робин непроизвольно зашипел. — Прости… прости, больно? — поспешила извиниться. — Ничего страшного, терпимо, — стиснув зубы, прошептал мужчина. — Я аккуратно, хорошо? — и она нежно начала прикасаться пенкой, огибая шрамы. Дело дошло до самого глубокого и видимо давнего. Девушка не удержалась. Мягкие губы прошлись в очертании пореза, а рука нанесла пенку, бережно массируя мускулистую спину. Резкий разворот и бедра Реджины оказались прямо на торсе, а руки зарылись в мягких волосах. Несколько шагов и пара оказалась под сильными струями воды. Требовательный поцелуй заставил брюнетку захлебнутся влагой, чрезвычайно сильно проникшей в рот. Они остановились на секунду, а потом снова начали эту безумную игру за власть. Два мокрых тела, безудержно желающих друг друга. Воздуха становилось мало, а он всё забирал его и забирал, оставляя для девушки лишь общий. Губы опухли от покусываний, а ножки устали от напряжения. Она уже вся извелась, пока его ладони сжимали ягодицы, а возбуждение обоих было слишком велико. — Робин… — стоном вырвалось из уст, пока он продолжал захватывать губы. — Я очень хочу… пожалуйста! — в приказном тоне рыкнула она, и парень прервался, заглянув в глаза. — Зачем ты меня вывела? — рыкнул он, подкидывая девушку на бёдрах, от чего у той слетел стон. — Потому что я с самого начала хотела этого, когда не закрыла дверь, — язычком облизнула пересохшие губы. — Манипуляторша! — он резко прижал к холодной стене, одновременно входя во всю длину. — Господи! — закричала девушка одновременно с его именем, от подступивщей приятной боли. Робин секунду помедлил и начал движение, покрывая шею любимой мягкими поцелуями. Она не сдерживалась, царапала шею, закусывала до крови губы, кричала в такт их телам и шуму воды. Ох да, если бы не эта жидкость, наверное, даже соседи услышали бы, насколько им сейчас хорошо. С ускорением учащалось и дыхание. Голова начала кружиться от частого обмена воздуха. Робин хрипел, подводя девушку к лучшему в её жизни оргазму. Тело сжалось мелкой дрожью, обхватив его внутри себя. Несколько толчков и их захлестнула общая сказка, в унисон произнося имена друг друга. Дыхание. Биение сердец, влажные пылающие тела. Девушка изо всех сил пыталась заглушить крик, укусив плечо. Он старался не сжать её ягодицы, что практически было невозможно. Такого ещё никогда не было с мужчиной, в его-то годы. Робин всё ещё давал девушке отдохнуть, сам захлёбываясь ощущениями. Медленно выходя из неё, заставил Миллс сжать зубы, тихо постанывая. Он аккуратно опустил её задыхающееся тело на кафель, придерживая за талию, иначе Реджина точно бы поплыла по стене. — Как ты? — обеспокоенно спросил Локсли. — Ты ещё спрашиваешь? — простонала девушка, полностью опираясь на его грудь. Ноги перестали слушаться, а голова продолжала кружиться. Победная улыбка заиграла на лице, когда Робин выключил воду, завернул эту кошечку в бархатное красное полотенце, а после понёс прочь из душной комнаты, что стала свидетелем преступления сердец. Наконец одевшись, что стало ещё одной проблемой, ведь поцелуи покрывали каждые участки, а иногда они просто забывались в них. Робин вытащил из кармана брюк красную ленточку, обошел со спины и прошептал прямо в ушко, завязывая атлас на карих глазках: — А теперь просто иди за мной, — поцеловал в щёку. — Хорошо? Кивок девушки, и её хрупкую талию обхватила рука, а вторая сплела пальцы. Дом был давно покинут, это Реджина услышала по скрипу двери, а звуки на улице утихли. Ей оставалось только прислушиваться и принюхиваться, полностью полагаясь на ощущения. Здесь пахло свежим сеном и полевыми цветами. Кажется, пространство очень большое, ведь шаги разносились эхом. Вдруг мужчина остановился и развернул девушку на девяносто градусов. Робин положил матовую ладошку на что-то мягенькое и шершавое. Теплая поверхность приятно пощекотала пальцы, от чего Миллс улыбнулась. — Милая, я сейчас тебя отпущу, а ты стой спокойно. Хорошо? — его нежный голос разбудил новые чувства и заставил довериться. — Но не открывай глаза, пока я не скажу! Ладонь мужчины выпустила руку, всё ещё прижатой к тому месту. Пальцы легонько развязали бантик ткани, а после бережно сползли на талию и обняли её. — Открывай! Девушка медленно раскрыла глаза, всматриваясь из-под пышных ресниц. Ужас и паника мгновенно охватили Реджину. Она резко оторвала руку и попыталась сбежать. Словно котенок, забилась в широкую грудь, прося о помощи. — Я не хочу… не надо! — Эй, девочка, что с тобой? Милая, я тут. Всё хорошо. — Робин, мы можем отсюда уйти. Пожалуйста. — Ты точно не хочешь? — Нет! — вскрикнула Реджина. Они вышли из помещения. Миллс зашагала в разные стороны, хватаясь за голову. Предательские слёзы заполонили шоколадные глазки, погружая в панику. Робин остановил брюнетку, стараясь укрыть её от всего. — Прости, прости… Ты не такой реакции ожидал… прости… — присела рядом с ним Реджина. — Эй, тихо, я знал… я всё знал. — Что? Откуда? — подняла она мокрые от слёз глаза. — Принцесса, я всё знаю, — специально сделал акцент на первом слове. — Папа? Кивок Робина открыл все карты. — Робин, я ничего не понимаю?! Что вообще происходит в моей жизни! Откуда мои родители тебя знают! Почему мать ненавидит? Что, чёрт возьми, происходит? — перешла на крик, презрительно смотря на мужчину, что только сильнее прижимал к себе. — Давай мы прогуляемся, а завтра повторим попытку… — и Локсли перехватил талию, направляясь в сад. Зашли в сад, который приветливо встретил солнечным светом и запахом роз. Огромная яблоня тянулась до самого неба, раскидав ветви в разные стороны. Около дерева стояла изысканная лавочка, словно на заказ выструганная мастером. Робин легонько усадил надутую девушку, а сам встал рядом. — Я больше не скажу тебе ни слова, пока ты не прояснишь ситуацию! И, Локсли, сделай так, чтобы я поверила! — Хорошо, — тяжело вздохнул, посмотрев в карие глаза, что с ожиданием смотрели в голубой океан. — Реджина, понимаешь… Ты должна была выйти за меня замуж. — Что? — вскрикнула Миллс, подорвавшись со своего места, как ошпареная. — Стой, дай всё объяснить! — попытался схватить запястье, но брюнетка отбросила руку. — Не трогай меня! Объясняй! — Наши родители, они были знакомы. Когда-то давно мамы стали лучшими подругами. Они учились в одном классе, ходили гулять, встречались. Моя нашла отца из весьма богатой семьи, а после узнала о беременности. Кора же вышла замуж за аристократа, а ещё через два года узнала о тебе. Реджина, мы росли вместе, — он посмотрел в ошарашенные глаза. — Спустя время твоя мать и мой отец начали баллотироваться в мэры города. С этого и началась вражда. Кора поступила очень подло, она пошла по головам, — Робин затих. — Что она сделала? — полными от слёз глазами бегала в разные стороны, пытаясь найти намёк на неправду. — Робин! — Она переспала с моим отцом! — закричал мужчина. — Ясно? Тебе было пять, мне семь. Кора затащила его в постель. Они были любовниками. Знаешь что она сделала? Ты знаешь, Миллс? — кричал на неё неожиданно взбесившийся Робин. Девушка покачала головой, вздрагивая от его вопросов. Реджина закусывала кулак до боли, ведь Робин только что был нежным, а теперь вышел из себя от правды. Ей хотелось сбежать, зарыться в уголке, как мышка, чтобы даже Локсли не смог найти. — Реджина, она отправила эти фотографии моей матери, своей лучшей подруге. На них чётко было видно измену, — мужские глаза наполнились подступающими слезами. — Моя мама, она не выдержала… сердечный приступ. Вскоре отец уехал в Лондон, оставив меня на тётю. Я лишился матери, лишился отца, а всё благодаря твоей семье… — Что ты такое говоришь? — из последних сил вырывалось из уст. — Кора устранила соперника и стала мэром. С тех самых пор я ненавидел твою семью. Тебя… Эти шрамы на моей спине. Так меня наказывала тётя. Полное исчадие Ада. — Робин… — истерически всхлипывала Миллс. — Твоя мать не учла одного. По кодексу только наследники кандидатов могут подавать заявку. То есть ты и я… Всю свою жизнь только и думал, как испортить тебе жизнь. Тебе и твоим родителям. А что может быть хуже разбитого сердца и свергнутого «престола»… — Ты так не мог… — отрицала каждый факт. — Мог, Миллс, ещё как мог… Вы забрали моих родителей, оставив только грязные деньги, — серьёзно рассуждал Локсли, каждым словом раня брюнетку ножом по самому сердцу. — Нет, пожалуйста, хватит! Скажи… скажи, что это ложь… — Так всё и было, но… — начал более тише. — Но я влюбился. Я гнал эти мысли прочь, старался тебя забыть с той первой встречи. Я уехал, хотел заглушить свои чувства. Почти постоянно тебе не отвечал. Я хотел воспользоваться тобой. И у меня был очень выигрышный план. Но ты… Я не смог… — Ты смог… — Нет, всё, что между нами было, это чистая правда. В этом сложном мире только ты открыла мне глаза к свету. Я отказался от наследственного права на пост мэра… Реджина, я слишком тебя полюбил, — он дотронулся до локтя, от чего та вздрогнула. — Прости, мне нужно побыть одной… — развернулась и быстрым шагом вышла из сада под пристальным вниманием мужчины. — «Идиот!» — устало сложил голову на руки, перебирая между пальцами русые волосы.