Come Again?

Нервно вздохнув, Рей кладет ладонь на розовую телефонную трубку. Она сглатывает и собирается с духом, а затем с тихим щелчком снимает ее с пластикового корпуса. На линии слышен шорох горящей папиросной бумаги и свистящее дыхание. — Мисс Джонсон. Вы переосмыслили нашу ситуацию? Она прочищает все еще раздраженное после крика горло. — Да. — Вы подняли трубку, потому что готовы подчиниться? — Нет, мистер Соло, — Рей слышит, как он снова затягивается сигаретой. — Теперь я знаю, что не обязана выполнять ваши требования. Никто на свете не сможет помешать мне взять то, что я хочу. На несколько секунд в трубке воцаряется мертвая тишина, но потом он говорит: — А ты все такая же маленькая и грязная шлюшка, Омега? Когда он оскорбляет ее, навешивая этот унизительный ярлык, в самой глубине разума срабатывает какой-то рецептор, отвечающий за удовольствие. Рей плотнее заворачивается в полотенце: — Полагаю, мы это выясним, мистер Соло. Она и сама удивлена собственной развязностью, но что-то внутри нее и заставило сказать это. Что-то, скрытое раньше. А теперь очнувшееся от долгого сна. Ожившее. И она больше ничего не боится. — Ванна остудила тебя? — его голос словно бархат по коже. — Ничуть. Я будто вся горю, — Рей проводит пальцами по чувствительной коже на затылке. — А моя железа... она... она... — она резко вздыхает. — Хотите, чтобы я позаботился об этом, мисс Джонсон? — Как, мистер Соло? — Рей касается медной ручки ящика комода. Она представляет себе его в тускло освещенной квартире. Возможно он сидит в своем кабинете, уложив ноги на здоровенный письменный стол из красного дерева. Или развалился на низком диване, потягивая Манхэттен, в окружении резных деревянных панелей на стенах. — Во-первых, мне нужно очень четкое описание того, где вы и что делаете прямо сейчас. — Я в своей спальне, выбираю ночнушку, — Рей проводит рукой по аккуратно уложенным в ящик хлопковым ночным рубашкам светло-желтых, лазурных и персиковых оттенков. — О, не думаю, что она вам понадобится, мисс Джонсон. Уберите ее, — и Рей решительно закрывает комод. — На вас сейчас что-нибудь надето? — Только мое полотенце, мистер Соло. — Расстелите его на кровати. Вам оно еще понадобится. Рей стягивает полотенце со своего разгоряченного тела и укладывает его поверх блестящего покрывала. До этого она никогда так не делала — не гуляла по дому голышом. Но теперь подозревает, что с этого момента очень многое изменится. — Вы трогаете себя, мисс Джонсон? Когда лежите в своей постели, одна-одинешенька в темноте, вы опускаете руку вниз и... — Я очень здоровая молодая женщина, мистер Соло. И хорошо знаю свое собственное тело. — Но вы никогда не чувствовали в себе чужой узел, не так ли? — Это едва ли... — Рей раздраженно выдыхает. — Я уверена, узел — не единственный способ удовлетворить женщину. В конце концов, последние десять минут отличное тому доказательство. — Женщину? Ее нет. Но вы Омега, и не важно, как долго вы ни пытались отрицать это, мисс Джонсон. Пока не почувствуете узел своего Альфы внутри себя, вы всегда будете ощущать эту пустоту. Это наука. — Я прекрасно понимаю научные принципы, мистер Соло. Я ведь работаю с перфокартами. И то, на что вы ссылаетесь, никакая не наука, а... какая-то черная магия. — Ты так думаешь, Омега? — от его слов что-то внутри нее заходится воем. — Так как вы трогаете себя, мисс Джонсон? — Я не... это не ваше дело. — Отвечай мне. — Рей готова поклясться, что, когда его голос делается на октаву ниже, ее будто встряхивает. Загадочным образом ее так и тянет подчиниться его воле. — Я... я скрещиваю ноги, сжимаю бедра вместе. Я думаю о... я представляю себе всякое. И если сжимать достаточно сильно, обычно этого хватает, чтобы... — У тебя, должно быть, очень сильные бедра, — он затягивается снова, и Рей почти чувствует вкус дыма на своем языке. — А что бывает, когда этого не хватает? — Ну, тогда я могу... могу использовать свою руку, — она делает паузу, чтобы убедиться, что все еще способна сохранять самообладание. — Если это необходимо. — Расскажите мне, мисс Джонсон, и что вы делаете этой рукой? — Ну, — Рей тихо кашляет, желая, чтобы ее пульс перестал колотиться. — Я ложусь на спину. И кладу ладонь ниже пупка, а потом просто прижимаю пальцы к... — К чему, мисс Джонсон? — Там есть одно местечко, — она судорожно сглатывает, мысленно возвращаясь к одиноким ночам, когда она ворочалась в своей двуспальной кровати в Джакку. Ощущение шершавых, грубых простыней к спине. Оно было довольно приятным, но чего-то не хватало. — И когда я начинаю растирать, то... — Мисс Джонсон. Никакое трение не поможет вам в течке. Следуйте моим указаниям. Ее волнует не безопасность. А поднимающаяся изнутри боль, которую, как думала Рей, заглушит ванна. Хотя каждый раз, когда он начинает говорить, ее немного отпускает, но затем накрывает снова еще большей жаждой. — Да, Альфа, — выдыхает Рей, чувствуя, что именно это и должна была сказать. — Хорошая девочка. — Она облизывает губы. — Стань на колени. Поверх полотенца. Рей забирается на кровать, острее, что когда-либо в своей жизни, чувствуя, как бьется в груди сердце. — Что дальше, мистер Соло? — Раздвиньте ноги, мисс Джонсон, — на линии слышно тихое потрескивание сигареты. — Шире. Мышцы бедер уже горят, но Рей повинуется ему. Каким-то образом, где-то на уровне инстинктов, она понимает, что он узнает, если она не сделает этого. Смешно полагать, что он может видеть ее. Но, стоит только коленям задеть края мягкой зеленой махровой ткани, как он одобрительно бормочет что-то, и Рей кажется, что ему совершенно точно известно о каждом ее движении. — Протяни правую руку и потри рядом с этим местечком, — продолжает мистер Соло низким, бархатным голосом. Рей ведет ладонью по животу, к пупку и ниже, а затем прикасается себе между бедер. — Не его. Но прямо рядом с ним. И не слишком сильно. Я знаю, насколько вы... чувствительны. Рей слышит свое тяжелое дыхание, отдающееся в телефонной трубке. — Да, Альфа. Не слишком сильно. — Дыши медленно, — приказывает он, и Рей пытается, но от его тембра у нее все в груди трепещет. — Мы только начали. Она легонько кружит пальцами вокруг маленького комочка нервов, прислушиваясь к размеренным вдохам и выдохам мистера Соло на другом конце провода. И ловит себя на том, что синхронизирует свое дыхание с его ритмом, пока не перестает различать их. — Больше, мистер Соло. Пожалуйста, могу я... — Расскажи, что сейчас чувствуешь, Омега. — Это словно... словно... — почему она больше не может придумать ни слова? — Мне так хорошо, Альфа, — беспомощно выпаливает Рей. Большая часть ее словарного запаса, похоже, смыло в трубу в ванной. — Моя железа... мне никогда так... Боже, я словно оседлала волну. Будто забираюсь куда-то вверх. — Я тоже это чувствую, Омега. Рей открывает рот, чтобы заговорить снова, но с губ срывается лишь жалобный стон. — Нажимайте чуть сильнее, мисс Джонсон. Дайте-ка мне послушать вас. Рей трет с большим усердием, издавая еще один гортанный стон, что льется из ее рта прямиком в телефонную трубку. — Мистер Соло, — все ее тело блестит от пота. — Пожалуйста. Помогите мне. Мне нужно... — Что тебе нужно, Омега? Капля пота стекает по спине, вдоль позвоночника, даруя ощущение кратковременной прохлады. Рей вдыхает, все еще двигая пальцами, стараясь. Но чего-то не хватает. — Думаю, мне нужен... — она почти касается губами телефонной трубки. — Мне нужен узел. Боже! Рей накрывает облегчением от того, что она смогла произнести это вслух, и железу покалывает. Она будто чувствует реакцию мистера Соло на свой ответ, всем нутром. Он доволен. Она чувствует это. Он не произнес ни слова, но ее тело будто поет. Альфа так доволен ею. Она молодец. Струйка смазки стекает по внутренней стороне бедра. Рей снова тяжело дышит в ожидании его голоса. Его следующего приказа. — Чей узел, Омега? Еще одна капелька пота пробегает по железе и устремляется вдоль позвоночника. — Т-твой узел, Альфа. Твой. На другом конце провода раздается приглушенный звук, и Рей закрывает глаза, пытаясь представить себе его снова — представить, что там происходит, что он делает, как выглядит. Устроился ли он в кресле, в стильной холостяцкой берлоге с панорамными окнами? И на нем костюм? Или же он лежит в постели, всего лишь в одной майке? Или возможно вообще без ничего? — Вы промокли, мисс Джонсон? Его железа горит так же сильно, как и ее? — Да, мистер Соло, — Рей нажимает еще сильнее, словно ей нужно это подтверждение. Или ей просто хочется представить, что это рука Альфы касается его. Или кое-какая другая его часть. Трется о нее. — Да, я такая, ох-х-х... — И как сильно промокли? — У меня вся рука в смазке. Рей стонет в трубку. — Ты готова, Омега? — от этих его слов у нее голова кружится. Даруя наслаждение. И голод. — Да, Альфа, я готова. Совсем готова. Совсем... — Мне нравятся девушки, которые совершенно точно знают, чего хотят, — и то, чего хочет Рей, подтверждено наукой. — А теперь слушайте меня внимательно. — Но мистер Соло, мне нужно... — Используйте пальцы, мисс Джонсон, — возможно из-за нечеткой связи его голос звучит несколько на взводе. — Вам станет лучше, когда что-то наполнит вас изнутри. Нежно и мягко. Рей проталкивает скользкий средний палец внутрь, преодолевая тесное сопротивление мышц, и издает сдавленный стон. Он прав. Так лучше. Но только самую малость. — Рад слышать, что вам полегче. Ее грудь тяжело вздымается, соски напряглись под прохладным дуновением ветерка от потолочного вентилятора. Рей забыла задернуть занавески, но теперь уже точно не пойдет делать это. Вместо этого она представляет себе, что квартира мистера Соло так удобно расположена напротив, на другой стороне дворика, окнами на юг. И так он может видеть все. — Да, Альфа, — бормочет она. — Это помогло. — Вот так, Омега, — его голос перекрывает собой тихие стоны, срывающиеся с ее губ. Все больше ее подталкивает к чему-то, но этого недостаточно. — Продолжай. Ее бедра горят, но Рей не останавливается, толкаясь пальцем все глубже. — М-м-м-м... — Открой рот, Омега. Скажи мне, чего ты хочешь. Ее рот прижимается к трубке. — Больше, Альфа. Я стараюсь, но мне нужно больше. Она не знает, блестит ли ее тело от воды после ванны, или же это пот, проступивший на коже. — Как думаешь, можешь принять в себя два пальца вместо одного? — Я никогда так не делала, мистер Соло, — Рей пробует добавить еще один палец. — Не уверена, что смогу. — Вы же хотите быть послушной девочкой, мисс Джонсон? Для меня. — Больше всего на свете, Альфа. — И доказать, что ты можешь принять мои пальцы. — Д-да, — почувствовав внезапный прилив решимости, Рей сжимает два пальца и направляет в себя. — Я сумею, мистер Соло. — Хорошая Омега. Я слышу, какая ты мокрая. Ее тело дрожит от возбуждения, она почти слышит стук колес вагонетки, поднимающейся все выше и выше по деревянной раме русских горок. — Я никогда не была такой мокрой, Альфа. Я не знала, что смогу... — Согните пальцы, мисс Джонсон. К передней стенке. Рей сглатывает и делает, как он и велел, несмотря на неудобное положение. И ощущение чего-то подступает все ближе, но не... не совсем... — Вы бы засунули в меня свои пальцы, мистер Соло? Если бы оказались тут прямо сейчас? В воздухе повисает тишина, долгая. И раздается лишь звук его дыхания. Тяжелые, прерывистые выдохи ей на ухо, как будто он совсем рядом. — Я бы встал позади тебя, Омега. Провел пальцами по твоей спине, ощупывая каждый позвонок, пока не добрался бы до самой шеи. И коснулся твоей железы, — которая сейчас горит огнем. — А затем толкнул бы тебя на живот, чтобы локти стукнулись о матрас. Или щека. Никто понятия не имеет, что скрывается под всеми этими пышными юбками, которые ты носишь. Но я знаю.. Рей чувствует, как дрожат ее плечи, опускаясь все ниже, словно невидимый призрак толкает ее на полотенце. Пластиковые дужки очков вдавились в виски. Она выпускает трубку из рук, и та падает на матрас рядом. Но Рей даже не думает поднимать ее обратно, потому что единственное место, где сейчас должна быть ее ладонь это рядом с правой, между бедер. Голос мистера Соло все еще слышен из динамика трубки, но Рей поклясться готова, что на самом деле он в ее голове. Она вдыхает и выдыхает, резко и шумно, работая изо всех сил пальцами. — Моя железа, мистер Соло. Она... я никогда... — влажные пряди скользят по затылку, и от их прикосновения к коже, железа вспыхивает словно спичка, поднесенная к огню. Рей представляет, как ее Альфа склоняется позади нее, собирая светло-каштановые волосы в свой здоровенный кулак, натягивая, и придвигается еще ближе, пока его рот не... — Вы хоть понимаете, что делаете со мной, мисс Джонсон? — его голос срывается, словно его обладатель на грани. — Пожалуйста, расскажи мне, Альфа, — ритмично толкающиеся пальцы подводят Рей к новым, невероятно возбуждающим вершинам удовольствия, разлившегося по телу. Ее руки словно одержимы. Может, это действительно какая-то черная магия, потому что она совсем не контролирует себя. И чистое, куда более яркое, чем когда-либо в ее жизни, ощущение прокатывается вниз по позвоночнику, стягивается узлом в низу живота, туже и туже, а железа готова взорваться. — Твой голос, Омега. Я хочу тебя слышать... — Я думаю... Я... прошу, Альфа, — Рей придвигается щекой на дюйм ближе к трубке, так, что ее губы почти касаются пластика. — Твой узел. Мне нужен... — Кончите еще раз, мисс Джонсон. Давайте же, — он так тяжело дышит, что Рей почти чувствует эти рваные толчки воздуха на своей железе. — Кончи для меня снова и ты получишь мой узел. Она трясется вместе с матрасом, бедра словно желе, а пальцы никак не могут утолить боль. Но Рей совершенно точно знает, что сможет ей помочь. — Д-да, Альфа, — выстанывает она в трубку, усиливая ритм толчков. — Хорошая Омега. Ты так стараешься. Еще чуть-чуть. — Ах-х... Мистер Соло, я... я... — все внутри нее сжимается, ломаясь, и вагонетка на самой вершине русской горки опрокидывается вниз, только ускоряясь на своем пути. Бедра марает хлынувшая потоком смазка, и Рей издает такой крик, который наверняка услышали все соседи в доме. А может, и даже в доме напротив. Она сжимает каждый мускул, стараясь продлить это ощущение, а затем опрокидывается на спину, дыша так тяжело, словно только что проплыла сотню метров баттерфляем на Олимпийских играх. Ей нужно не меньше минуты, чтобы собраться и снова взять трубку. — Мистер Соло, — отваживается Рей, шепча совершенно сорванным голосом. — Вы все еще... вы еще на линии? Она почти слышит грохот его сердца через динамик. — Мисс Джонсон, — кажется, он тоже задыхается. — Мне нужен ваш адрес. Немедленно. Боль возвращается обратно. Лишь немного угомонившаяся, она все еще отдается пульсацией внутри. — А мне нужен ваш узел, — Рей поправляет очки и смотрит на потолочный вентилятор, пытаясь вспомнить хотя бы свое имя, не говоря уж об адресе. Чтобы снова почувствовать кровь, несущуюся по венам. И ощущение жара по телу. Возможно это все... — Забудь ее адрес, я дам тебе свой, — раздается в трубке голос, который совершенно точно не принадлежит мистеру Соло. — Надо же, а я думал, что вы просто пара скучных зануд. И взрыв смеха. Рей принимает сидячее положение, выпрямляясь. — Дэмерон?! — рычит мистер Соло. Рей возмущенно натягивает на себя покрывало. — Ладно, беру назад все, что сказал. Ваши постельные терзания ужасно занимательны. Альфа позерство — это просто нечто. — Мистер Дэмерон, вы... как долго вы были на линии? — слабым голосом спрашивает Рей. — Ну что, жар прошел, мисс Джонсон? — издевается тот. О боже. — Дэмерон, немедленно положи трубку, — грозится мистер Соло. — Я так не думаю, Соло. Думаю, с этого момента я буду проводить еще больше времени на телефоне! — Исчезните уже! — негодующе кричит Рей в трубку. — О, это я могу, мисс Джонсон, — Дэмерон смеется. — Вполне могу. Знаете, у меня есть для вас одно замечательное предложение, мои маленькие развратные голубки, — он делает паузу для драматического эффекта. — Я даже ограничу свои звонки до тридцати минут из каждого часа, если сегодня ночью вы, мисс Джонсон, оставите телефонную трубку рядом с кроватью. Идет?