Любовь или ненависть?

Зал становился всё более пустым, оставив их наедине. Атмосфера накалялась, напряжение нарастало всё сильнее. Отведя взгляд на Чую, Дазай с каким-то трепетом в душе слушал все его слова. Каждый раз чувствовать это тепло от его слов - это то, ради чего он готов на всё. Слёзы парня разбивали изнутри, выводя из себя. - Нет. Это того не стоит. Эти слёзы, эти слова, эти унижения. Ничто не стоит даже мира, - пронеслось в голове Дазая. Из короткого полёта мыслей его выбил грохот и болезненный хрип напарника. Вскочив и опрокинув стакан, что стоял на краю, он подбежал к Чуе, что схватился руками за бок. На глазах накатились слёзы, а зубы стиснулись, что казалось, ещё чуть-чуть, и они начнут скрипеть. - Чуя... - испуганно произнёс Осаму, дотронувшись до лица парня ладонью. Для Осаму это стало последней каплей. Он был психом. Тем ещё сумасшедшим. Стоит переступить черту и больше его не остановить. Последний "живой" взгляд он подарил Чуе, а после... Глаза будто затуманились, избавившись от намёков на чувства. - Значит, решил поиграть по плохому? - со злобным оскалом произнёс Дазай, поднявшись, - Хорошо... Поиграем по твоему. Он произнес это с таким терпким, будто горький кофе, безразличием, оголил руки, заворачивая рукава и параллельно подходя к мужчине почти вплотную. - На тебя пули даже жалко тратить, - произнёс брюнет, заглянув прямо в глаза. Пару секунд тишины, и в лицо Акайо прилетает кулак. Моментом коленом Осаму бьёт прямо в живот, а пяткой парень толкает его, уронив на пол, сопровождаясь изнурительным кашлем. Тот монстр, что жил внутри парня, наконец-то вырвался на свободу. - Больно? - толкая ногой, спросил Дазай, всё также улыбаясь, - Давай вставай! Чего разлёгся тут?! Такое гадкое спокойствие, что чувствовалось в голосе парня, дико раздражало Оку. - Мелкий гадёныш! - произнёс мужчина, вставая с пола. - Учился у лучших. Стоило ему отвлечься меньше чем на секунду, из носа потекла кровь от удара, что последовал почти моментально. Завязалась драка. Редкие краткие реплики, брошенные в адрес другому, издевающийся смех, прерывающееся дыхание. Это могло навести ужас на общество, но никого это уже не пугало - сотрудники ресторана исчезли. Сразу стало понятно, что они были куплены. Услышав кашель за спиной, Дазай слегка повернул голову, после оказавшись на полу. - Чёрт... - эхом раздалось в голове парня. Стерев рукавом кровь, что стекала по губе, Ока начал говорить: - Ну и для чего кулаками размахался? Чуя тебе больше не поможет... Оба останетесь. И на помощь вы можете не надеяться... Голос звучал очень самонадеянно. Нога Акайо была прямо на шее Дазая, одно неловкое движение, и он сам себя убьёт. Перед глазами всё начало плыть, а воздуха критически не хватало. Переведя взгляд на стену, Дазай заметил, что рыжика там нет. Пробежавшись глазами по залу, он заметил силуэт и понял, что Чуя, рискуя своей жизнью, встал на ноги. - Знаешь... Свою смерть я представлял как что-то более забавнее. Как падение с моста в реку, ну или полёт, но никак не... - хрипя, отвлекал внимание на себя Дазай. - Замолчи! В твоём положении тебе стоит молить о пощаде, -высокомерно произнёс мужчина. - Ну ты и начинай молить. Моё положение явно получше, - усмехнувшись, негромко произнёс Осаму. Сердце начинало биться тяжелее. Он прекрасно понимал, что сейчас у них остаётся не так много шансов, но силы Чуи намного сильнее чем Акайо. Осаму волновало совсем не это. Его волновало то, что он потратит куда больше сил, чем в обычном состоянии из-за раны. Парня волновала жизнь Чуи куда больше, чем своя. Стоило глазам брюнета закрыться, как воздух резко поступил в лёгкие, восстанавливая сердцебиение. - Чуя? - вскочил Дазай, чуть не упав от головокружения, но вовремя схватившись за стену рукой. Увидев перчатки, что Накахара кинул на пол, в голову пришло осознание того, что парень пошёл на крайние меры. На полу появилась ещё одна лужа крови от разбитой головы Акайо, что удалился в сторону стола, стянув за собой скатерть. Проскользнув к пистолету, что отлетел в угол, Осаму внимательно следил за происходящим. Он видел, что Чуя что-то говорит, но ничего не было слышно. Заметив безумие в глазах Накахары и страх в глазах Акайо, он понял, что это конец. От потери крови мужчина уже вряд ли встанет, но вот Чуя вот-вот может потерять сознание или еще хуже - умереть. Заметив то, что действия Накахары становятся бессильны, всё слабее, Осаму тут же подскочил к нему. Выстрел. И Ока хватается за сердце. Вся одежда пропитана кровью, а на лице постепенно теряются эмоции. - Чуя! - окликнул Дазай парня, но тот будто его не слышал. Схватив парня за руку, Осаму уронил его к себе, после, применив свою способность, "очистил" Чую от порчи, что являлась его истинным обличием. Обессиленный парень упал с ног, повалившись на Дазая, что сел вместе с ним на пол. - Прости, Чуя... Я не хотел, чтобы такое произошло, - прижав к себе парня, произнёс Осаму. На глаза накатывались слёзы, ведь он обещал, что не допустит этого всего. Вспомнив про рану, он аккуратно дотронулся рукой до бока Чуи, отодвинув рубашку. К счастью, рана была неглубокой, Акайо повредил только верхние ткани, не затронув глубже. Обведя зал глазами, брюнет убедился, что следов, подтверждающих, что именно они были здесь, не было, и, убрав перчатки Чуи в карман, в последний раз посмотрел на бездыханное тело Оки. - Прости, что теперь и ты там же, где твой брат... Но ты не был таким же хорошим как он... Мне даже не жаль, - ни капли не грустя произнёс Дазай, укладывая Чую. Парень был без сознания, потеряв кучу сил. Размотав часть руки, Дазай приложил бинт к ране, чтобы убрать всю кровь, что начинала засыхать на коже. Накрыв глаза Накахары рукой, он оберегал его от света, зная, насколько он болезнен для зрения в первые секунды раскрытия. Руки Осаму были всегда холодными, а по сравнению с телом Чуи, сейчас они были словно лёд. Стараясь остудить парня, он не мог откинуть из головы худшее. - Очнись, прошу, - дрожащим голосом говорил парень, - Чуя... Сердце колотилось в бешеном темпе. В голове была единственная мысль: "Лишь бы он открыл глаза". *** Чуя не очнулся. Он был бессилен, но крепкая рука едва ли смогла схватиться за лоб, что горел огнем от всего происходящего. Его голова лежала на правом бедре Дазая так, что все рыжие кудряшки небрежно расположились на его штанах. Осаму все также пристально глядел на закрытые глаза, по краю век которых веером собирались длинные ресницы. Казалось, что его безмятежное лицо не выражало никаких эмоций, но стоило только взглянуть, как можно было заметить, что уголки губ Чуи бессознательно поднялись вверх, создавая иллюзию хитрой улыбки. Что она могла означать? Достойный триумф. Гордость за храбрость. Быть храбрым - значит быть сильным, решительным, бесстрашным, отважным, мужественным: храбрый не тот, кто не боится, а тот, кто может побороть свой страх. Рискуя собственной жизнью, Накахара допустил воспользоваться "смутной печалью". Хорошо справляясь с гравитацией и созданием черных дыр, он быстро добрался до Акайо, а затем, отдавая дань уважения его собственным философиям, Чуя снял перчатки и закричал со всей мощью: "О, дарители тёмной немилости, не тревожьте меня вновь!" На открытых участках тела Чуи пролилась алая кровь со странными знаками, что означало лишь одно: он активировал "порчу". Порча проистекает из истоков Чуи как сущности Арахабаки, Бога огромной разрушительной силы. Недостаток способности был в том, что Накахара мог легко потерять контроль над собой, и если его вовремя не остановит Дазай, то тот погибнет. Несмотря на то, что во время этой способности легко потерять самообладание, Накахара, быстро повысив свои физические возможности (а именно силу и стойкость) и забыв про слабость, нанес противнику удар, отчего у того плыла размытая картинка перед глазами, вводя в заблуждение. Но рыжик не был в состоянии драться, так как был ранен, отчего дело оставалось за малым: убить из пистолета, что и сделал Осаму. Пронзив противника пулей, что промчалась через сердечную систему, словно стрела пролетела в мишень, Ока мгновенно умер, не оставив никаких эмоций на столь грубом лице. Слабость настолько сильно пронзала все тело, что глаза, не до конца видевшие перед собой разрушенный ресторан, медленно и постепенно открывались. - Так и знал, что ты будешь смотреть на меня и плакать, - хмыкнул рыжик, - Меня так просто не убить, и я не позволю, чтобы кто-то убил моих друзей. - Ну что ты, малыш-кун, мне просто попала грязь в глаза, а про тебя я особо и не думал, - усмехнулся Дазай. - Не смей меня так называть, идиот! Чуя собирался врезать тому в грудь, но его мгновенно отдернула рука Дазая, что обратно положила на бедро: - Ты сейчас ничего не сможешь сделать. Чуя, ты израсходовал слишком много энергии, не рассчитав то, что тебя ранили. Ты настолько хотел меня защитить, малыш-кун? - Захлопнись! - прошипел Накахара, тягостно вздохнув. Просидев минуту в тишине, Осаму прервал ее: - Знаешь, я никогда не видел настолько отважных рыжих мальчиков как ты. Тот буркнул, но ничего не сказал, так как его могло выдать смущение, что поглотило Чую полностью. - Дазай, я рад, что мы избавились от него, и я ни капельки не сожалею, что он умер. Да, его брат погиб трагически, не сделав ничего плохого в жизни, но Ока... Такой человек вряд ли прожил долгую счастливую жизнь. Его лучшее лекарство от проблем стала сама смерть, - прислонившись к нему ближе, Накахара продолжил, - Пока я лежал без сознания, передо мной промчалось множество воспоминаний. И большинства из них были связаны именно с тобой. Тебе это ни о чем не говорит? Осаму улыбнулся и, кивнув его, заставил говорить самим. - Гад, мне что, самому все выдавать?! - Приятно смотреть на твое смущенное лицо, мистер модная шляпа, - улыбнулся Дазай. Проигнорировав его, Чуя продолжил: - И среди самых запоминающихся я выделил наше с тобой первое знакомство. Мне казалось, что ты такой же обычный подросток, как и большинства типичных в нашем обществе. Но это оказалось не так. Ты открыл мне тот мир, которого раньше я не видел, - поцеловав руку Осаму, закончил тот. После смущения и некой неосознанной радости его поглотило чудо присутствия Осаму рядом с ним. Продолжая беззаботно лежать, они разговаривали и больше никогда не думали о плохом. Их счастливая жизнь началась с чистого листа. - У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не день, а мгновение. И каждое мгновение я хочу проводить с тобой, Дазай Осаму, - проговорил Чуя и, коснувшись рукой его шершавой от шрамов щеки, поцеловал.

"Чтобы сделать жизнь счастливой, нужно любить повседневные мелочи. Сияние облаков, шелест бамбука, чириканье стайки воробьёв, лица прохожих — во всех этих повседневных мелочах нужно находить высшее наслаждение", - говорил Акутагава Рюноскэ.

КОНЕЦ