Любовь или ненависть?

Внимательно посмотрев на Чую, что был разочарован в том, что не смог обмануть Акайо, Дазай взглядом старался показать, что всё в порядке, но тот прятал глаза, стоило им только встретиться лицами. Акайо смотрел на двоих с каким-то недовольством, после чего откинулся на спинку стула. - Вы двое слишком плохо сыграли. Это было слишком легко. Дазай, ты должен понимать, что тебя я раскушу ещё быстрее, я знаю тебя лучше, чем твоя мать, - возмущённо произнёс мужчина, досконально изучая парней глазами. Во взгляде была разочарованность и злость, но он сохранял хладнокровие. - Нам не о чем говорить. Хватит дурить. Думали, что я дурак совсем? А вот и нет. Вы просто зря тратите время, не только своё, но и моё, - вздохнув, произнёс Акайо после чего он снова принялся разглядывать парней, сдерживая злобный смешок, - Если ты опять начнёшь оправдываться, я уничтожу тебя. Даже если ты будешь жив, твоя жизнь станет для тебя адом. Я ведь могу это сделать... Сам прекрасно понимаешь. - Как же бесит! Раздражает твоё спокойствие! Так бы и вцепился пальцами в шею, да придушил, - обругал его в мыслях Дазай. Атмосфера стала тяжелее. Из зала потихоньку уходили люди, ведь на улице темнело. Лучи заката озаряли зал мягким светом, проникая сквозь стекла. На улице начался дождь. Капли постукивали в окно, будто пытаясь войти, как уставший путник, в дом, скатывались вниз, оставляя за собой след, словно слёзы на щеках. Несколько минут тишины, молчаливых взглядов, напряжения не давали собраться мыслям. В голове крутились слова, но издать хоть звук было чертовски трудно. Взглянув на рыжика, голосом разума Осаму пронеслось всё то, за что он борется. Улыбка парня, когда брюнет приходил, его смех, который не так и часто было слышно, его глаза, что сияли от радости. Это заставляло бороться, ведь это единственное, что мешало им стать чуть счастливее. Вспоминая все слёзы, ссоры, всё, что разбивало изнутри, сердце сжималось и казалось, что в него срезаются миллионы осколков. Осаму не показывал каких-то эмоций: он не грустил, не радовался, ведь умел сдерживаться. На лицо лезла та самая чокнутая улыбка, а в глазах виднелась боль. Из уст Дазая вырвался нервный смешок, что разозлил Акайо. Несмотря на то, что парень хотел уже что-то сказать, тот не хотел слушать. - Ты ещё и смеёшься? Дазай Осаму, ты псих и гадкий трус. Я ухожу, - встав из-за стола, произнёс Ока, на лице которого вырвались те самые эмоции, что копились долгое время. Вскочив за ним, Дазай схватил его рукав, дёрнув. - Остановись, пока не поздно, - уже, опустив улыбку, спокойно произнёс он. Получив по лицу, перед глазами расплывчато появлялась картинка прошлого: их скандалы, всё, через что они прошли. Акайо пользовался Дазаем, а он верил. Это поставило точку на спокойствии и учтивости. Сжав запястье мужчины с такой силой, что должны были остаться яркие красные следы, Осаму проговорил: - Года два назад я бы просто промолчал и ничего не сделал, но сейчас, я могу простить за рукоприкладство только одного. И это не ты. Мне ничего не стоит выпустить шальную игрушку... Слегка откинув пиджак, он открыл ему обзор на пистолет, что всегда брал в таких ситуациях. Не ожидая ответа от парня, Ока опешил, именно в этот момент Дазай поставил его на место. - Хочешь верь, хочешь нет. Дело твоё, я расскажу тебе всё, отвечу на любые твои вопросы, просто послушай. Выдохнув, произнёс Осаму, потянувшись к столу рукой к Чуе. Ощутив ладонь в своей руке, он успокоился. - Я буду честен, мою ложь, как ты и сам сказал, ты сможешь увидеть. Тогда, когда мы были вместе, я терпел всё, ведь просто хотел жить... Все твои слова, все действия, я помню всё до сих пор. Да, я не был ангелом... Я помню всю твою ненависть к слезам, помню, как ты говорил мне: "Ты слабый и ничтожный, раз плачешь. Я единственный, кто сможет тебя полюбить". Я сам виноват во всём этом. Голос начинал дрожать, так как вспоминать это было больно. - Ты можешь сказать мне всё, что ты думаешь обо мне, но я хочу, чтобы ты понял одну вещь. У тебя был человек, который тебя спас, я помню. Ты бы смог убить кого-то, кто был безумно ценен этому человеку? Не думаю... Мы были довольно хорошими знакомыми, даже друзьями с Рио. Думаешь, я настолько отвратителен, что смог бы сделать это нарочно? Если был бы выбор между невинным человеком и собой, я убил бы себя, но спас его жизнь. Он поднял глаза, на которых наворачивались слёзы. - Да, такой я слабак. Что мне чертовски жутко это вспоминать... В тот день убили двоих моих друзей, они были мне семьёй, двоих ранили, они были в больнице с очень тяжёлыми ранениями, а нас осталось двое, и то, он был ранен, но не сильно... Я просто хотел защитить тех, кто защищал меня. Я слышал хлопок за спиной, было эхо, показалось, что это выстрел, я развернулся и, - голос дрогнул, а дыхание сбилось. - А дальше ты сам знаешь... На нас напало двадцать человек, против шестерых. Да, я виноват в случившемся, я не оправдываю себя. Ты имеешь полное права меня ненавидеть. Брюнет стряхнул пальцами слёзы из глаз и ещё раз посмотрел на Акайо, чей взгляд стал туманнее. - Хочешь отомстить мне? Мсти мне одному, не впутывай Чую. Он узнал эту историю только недавно. Он даже не знал, за что ты хочешь меня убить... Дазай грустно взглянул на Накахару. - И да, он и вправду пришёл ко мне с этим намерением. Но у него есть сердце и душа... И он не сделал этого, - опустив голову, закончил парень. - Хотя лучше бы сделал, тогда Чуя не был бы впутан во всё это, - подумал про себя мафиозник. Сидя между двумя людьми, Чуя наблюдал, как борются 2 противоположности: Акайо, что мстит за смерть своего близкого человека и Дазай, что прошёл огонь, воду и медные трубы, запечатливший сетчаткой глаза множество смертей, в том числе и близких людей, тяжелое детство, преступность, криминал, страх потерять дорогого человека, страх столкнуться с неизвестным, страх жить в мире, построенном на одном насилии. В словах Осаму были слышны оттенки искренности, откровения, о чем тот говорил довольно-таки редко. Легче соврать человеку и не думать об этом, чем сказать правду и мучаться. Услышав фразу Дазая: «Не впутывай Чую», сердце настолько сильно екнуло, что тот попятился вперёд, держась одной рукой за рубашку, что успела помяться от сжимания кулаком за грудную клетку, а другой - еле за угол круглого стола. Дазай не на шутку перепугался, но Накахара лишь показал ладонь, что означало: «Все хорошо» и, встав и отряхнув пыль с костюма, откашлялся и начал: - Вот знаете, когда Дазай взглянул на меня, я понял все одними движениями его лицевых мышц. Взглядом можно выразить всё, и при этом, однако, всё можно отрицать, ведь взгляд не поймаешь на слове. Ока, вы большой молодец, что способны читать людей как книжку, это действительно редкий талант среди обычных людей. Но... Взяв Дазая за потную руку, что недавно держала пистолет, Чуя тяжело вздохнул, сжимая ладонь крепче, и, будто бы чувствуя умиротворение, с закрытыми глазами продолжил развивать свою мысль: - Я будто прочувствываю дикую атмосферу, в которой всю свою жизнь находился этот парень. Уже с малых лет он работает в Портовой мафии. Не каждый ребёнок осмелитсся взять в руки пистолет. Конечно, в то время он вряд ли что-то будет понимать, но не стоит же винить его всю жизнь? Вы знаете всю ситуацию? Нет! А я да. На последних фразах слышались звонкие отголоски сострадания к парню, которые сопровождались слезами. Есть такие слёзы, которые обязательно надо выплакать, вне зависимости от обстоятельств или времени суток, выплакать, чтобы все внутри перегорело. - Он изменился. Я замечаю это в каждом его поведении, в каждой эмоции, в каждом взгляде. Я - тот человек, что помогаю избавиться ему от негативных мыслей и научить нормально жить, хотя сам имею проблемы. Вы представляете, какого помогать психически нездоровому человеку, когда сам нездоров? Подумайте сами! Вы тоже не полностью идеальны, хоть и являетесь психологом. Вам просто нужно найти того человека, который координально поменяет ваше мировоззрение на мир. Совершенно необязательно прибегать к насилию. Вы наоборот ухудшаете ситуацию. Ссадины и синяки, все раны, все кровоподтёки, люди это помнят. Вы думаете, что они их прикроют одеждой и забудут? Нет, вы будто бы накладываете печать на их уже гиблую от людей-тиранов кожу. Открыв глаза, те были настолько покрасневшими, настолько печальными, уже не в силах терпеть этот мир жестокости. Взяв Акайо за руку, предварительно кинув в угол заряженный пистолет, Накахара сел на колени и умолял: - Прошу вас, хватит вести эту бессмысленную борьбу. Ничего вы этим не добьётесь! Я очень люблю Дазая Осаму, и если вы хоть раз тронете его пальцем, я вырву ваше сердце живьём, а затем... Докоснувшись ногтями до его шеи, от которой пахло едким мужским парфюмом, Накахара проговорил сквозь зубы: - Я распорю вам шею, и все ваши внутренности полезут наружу. Я выведу из вас всю грязь... Державшись за длинный белый пиджак, Чуя не осмеливался смотреть на Оку, позволяя слезам течь ручьём по полу. Почувствовав легкое прикосновение на подбородке, рыжик взглянул на Оку, чьё лицо из яркого злорадства превратилось в тяжёлое уныние. Медленно поднимая Чую наверх, тот обнял его и прошептал: - Спасибо тебе за совет. Но только... Вряд ли я им уже воспользуюсь... Хрип Накахары, что разнесся по всему залу, загудел эхом в голове Дазая. Несколько секунд Чуя смирно стоял, а потом, схватившись за левую часть живота, упал на пол, и по белой бархатной рубашке отчетливо разлилась темно-вишневая кровь, увеличивавшаяся в своём размере. *** небольшой спойлер к след. главе - Дазай и Чуя применят свои способности