Перерождение в Гидре в мире марвел

Опять вокруг темнота. Похоже, в этот раз я умру по-настоящему. Хмммм… Почему я не чувствую чего-то необычного? Стоп! Я начинаю чувствовать тело. Ощущение напоминает сонный паралич, только в этот раз я даже глаза открыть не смог. Но когда оно закончилось, я смог подняться с постели и оценить своё состояние. Я был безмерно рад, что та хрень была просто кошмаром. Состояние тела после получения всех этих повреждений было довольно приемлемым. Даже не смотря на ту тьму бинтов, в которую я был замотан, в теле были лишь лёгкие отголоски былой боли. Это одновременно радовало и настораживало, так как если я почти восстановился после того ужаса, то сколько уже успело пройти времени? Что случилось с ребятами? Пума, конечно, имеет сильную регенерацию, но против тех зверьков он не выстоит. Они, наверное, считают, что меня убили. Надо будет с ними связаться. С этими мыслями я сорвал датчики с тела, и экран загорелся красным. На выходе в меня чуть не врезался мужчина в белом халате и очках. — Ты уже пришёл в себя! — его голос был полон радости. — Тебе надо вернуться в постель, пока твоё тело не восстановится полностью. — Док, сколько я был в отключке? Как я понимаю, это — Зверь? Вроде он в основном отвечал у Иксов за лечение учеников после суицидальных миссий от школы. — Ты пробыл без сознания 2 дня. — Его взгляд полон восхищения. — Твой геном просто удивителен. Можешь сказать, какие ещё способности, кроме телепатии, у тебя есть? — Он чуть ли не пускал слюни, смотря на меня. Знал бы я чуть меньше про него, то начал бы волноваться насчёт того, что могло произойти, пока я был без сознания. — Хэнк, успокойся, а то ты уже начинаешь пугать мальчика, — молвил въезжающий в палату Ксавьер. Кстати, это был МакЭвой. — Но, профессор, его ДНК поражает! — попытался возразить Зверь. — Потом, — произнёс Чарльз тоном, не терпящем пререканий. — Хорошо, — буркнул угрюмо уходящий Маккой. Он выглядел так, будто его отрывают от исследования восьмого чуда света. — Профессор, можно ли мне позвонить, а то мои друзья могут посчитать меня мёртвым, — произнёс я, смотря на него серьёзным взглядом. — Конечно, ты можешь позвонить. Но после этого, я надеюсь, ты сможешь ответить на несколько моих вопросов, — ответил он, улыбаясь самой доброй улыбкой, на которую был способен. Однако в его взгляде читалось явное волнение. Хотя и непонятно, было ли оно от неспособности залезть ко мне в голову, или от того, что в его сверхсекретном подвале не каждый день появляется подросток в полумёртвом состоянии. Получив телефон, я сразу связался с Филиппой по номеру, который знали только члены команды. Она было безмерно рада, что я жив. Я даже не заметил, как мы стали так дружны за эти месяцы. Она рассказала, что случилось у них после того, как план скатился в тартарары. После моего побега Пума тоже столкнулся с этими модифицированными людьми, но, к счастью, по силе они, похоже, не особо отличались от первой двойки, напавшей на меня. Томас их разорвал и продолжил преследование, но он слишком поздно понял, что выбрал не тот маршрут. Поэтому, последовав назад и свернув ко мне, обнаружил только разводы крови на стенах и полу, от которых пахло мной и ещё двумя неизвестными. Не найдя моего тела или следов цели, он отступил. И они покинули базу. Теперь они скрываются и залечивают раны. На предложение встретиться после восстановления я ответил, что подумаю. Я и так собирался прервать свою карьеру наёмника из-за скорого начала сюжета второй железки, а эта миссия подкрепила мою идею, что мне нужен апгрейд и, пока я не получу его, лучше особо сильно не отсвечивать. Профессор, как и ожидалось, спросил, как я получил эти травмы и как меня зовут. Насчёт травм я не стал особо выдумывать, сказав, что на меня напали хорошо вооружённые военные, среди которых были мутанты. Мой ответ заставил его погрузиться в размышления — ситуация эта весьма уникальна. Скажи я, что напали просто военные, и это не объяснило бы раны, полученные точно от тех, кто превосходит возможности простого человека, а организаций, в которых для охоты на мутантов использовали других мутантов, он не знал. Имя же я оставил старое. Зачем менять то, что работает? На вопрос, как я попал в подвалы особняка, пришлось долго ломать голову, но сошлись на одной из способностей, которой я не могу пока управлять. И что даже при использовании правильных координат высота приземления часто глючит. Он сказал, что тогда мне повезло, так как из-за того, что я не сильно отсвечиваю для телепатов, то приземлись я на крышу, они могли бы найти меня только через пару дней. После мы обсудили ещё пару вещей. Он был крайне удивлён, узнав, что я не телепат, и сказал, что моя мутация самая странная из тех, что он встречал за всё время работы института. Меня, конечно, заинтересовало, как они всё ещё не поняли, что у меня нет икс-гена, ведь Хэнк, похоже, уже успел повозиться с моей кровью. Стоп! Или он всё-таки есть? Эта мысль выбила меня из колеи и, прервав монолог профессора о множестве плюсов жизни в этом институте, и о том, как тут будут рады любому мутанту, сбившемуся с пути, и могут помочь раскрыть мой потенциал, я спросил, где находится лаборатория Зверя. Затем, извинившись перед Чарльзом, я удалился в обитель пробирок и опытов с таким ускорением, что если бы я сейчас встретил того волка, то он просто глотал бы пыль. Добравшись до лаборатории, я нашёл Зверя, изучающего какие-то гены. Увидев меня, он сразу схватил меня и завалил кучей вопросов. — Сколько у тебя способностей? Когда ты открыл в себе мутации? Ты чувствуешь в себе изменения? — Так и сыпал бы он на меня без остановки слова, если бы я не смог вырваться и сказать, что попытаюсь ответить на его вопросы, если он немного успокоится. — Давай по порядку. До этого я думал, что у меня только одна способность, но узнал от вас, что у меня ещё и защита от телепатов есть. А эти приборы показали что-то странное в моём икс-гене? Вот и наступил момент истины. — Нет, он не имеет отличий от других, но твоё тело и ДНК — они просто поразительны! — Вот опять этот его пугающий взгляд безумной фанатки. — И чем же? — спрашиваю я, немного отстранившись. — Твоё тело изменялось в течение всего времени восстановления. Если невооружённым глазом это и не заметить, то по приборам было отчётливо видно, как скорость твоей регенерации повышалась каждый час. Нет, конечно, скорость твоего восстановления не являлась чем-то удивительным даже по последним показаниям. Я видел намного более мощные способности к восстановлению, но те способности, которые постоянно становятся сильнее, — такого я ещё не встречал. — Об этом я не знал. — При этих словах у меня даже зародилась надежда на получение одной очень полезной способности. — Также твоя кровь немного схожа с данными Логана, только не в области регенерации, а животной составляющей, но у тебя она в 13 раз больше. Если честно, я не понимаю, как у тебя остаётся такой обыденный облик при том, что при превышении в 3-4 раза тело человека начинает изменяться, подстраиваясь под изменённую ДНК. — И тут его взгляд поник. Похоже, этот Хэнк уже использовал на себе сыворотку. Тогда получается, он сейчас сидит на том подавителе? — Ты говоришь об этом так, будто уже сталкивался с такой ситуацией, — уточняю я, пытаясь подтвердить свои догадки. — Да, сталкивался. Было время, когда я сильно желал избавиться от своей мутации и, поддавшись рвению, не до конца рассмотрел все риски и поплатился за это своим внешним видом. Сейчас ему не хватает тучки над головой для полной картины уныния. — Но сейчас ты выглядишь довольно нормально. Если, конечно, не смотреть на этот свитер, — попытался я разредить этот негатив, заполнивший комнату. — А что не так со свитером? — Отвлекаясь от самобичевания, он переводит внимание на часть своего гардероба. — Да всё с ним в порядке, когда он находится на дедушке, которому за 70, но тебе вроде и 30 нет? Или это одна из твоих мутантских способностей, и тебе на самом деле уже несколько сотен лет? Потому что если это так, то все претензии снимаются, и я даже буду готов подарить тебе кресло-качалку в качестве примирения. — Нет, мне только 27. И мне нравятся кресла-качалки, — тихо добавил он в конце, но я-то всё слышу. — Так ты не ответил, что не так с твоим внешним видом? — Возвращаю я тему к важным вопросам. — Мой человеческий облик сейчас держится на инъекциях сыворотки, подавляющей мой икс-ген, — признался он и указал на колбочки с синей жидкостью в углу лаборатории. — То есть без них ты примешь вид чего-то среднего между человеком и животным, и вокруг тебя начнут собираться фурри-поклонники? — Почти. Я обрасту синей шерстью, мои руки примут более звериный вид, и строение мого лица станет чем-то более близким к животному. Но ни про каких фурри-поклонников я не знаю. — Да? Тогда советую тебе погуглить, и я уверен, что если ты пошлёшь свои фото в том виде на какие-нибудь связанные с этим сайты, то у тебя отбоя от фанаток не будет. — Я хотел узнать у тебя, не согласишься ли ты продолжить сдавать свою кровь и слюну, пока восстанавливаешься? Данные, которые я смог бы получить из них, очень бы мне помогли, — проговорил он, смотря на меня взглядом, полным надежды. — Как я могу отказать тому, кто спас мне жизнь, — отвечаю я с улыбкой. — Спасибо. Мы пожимаем друг другу руки, и я покидаю лабораторию с громадным количеством мыслей. Обернувшись, я замечаю, как Зверь начинает поиск чего-то в Гугле.