Мэтт берёт ружьё

У барной стойки кафе «Виншалларе» стоял незнакомец. Черный кожаный жакет, щетина на лице, чемодан в руках, за спиной продолговатый чехол. Администратор, подошедший на вызов, нервничал. Мэтт Гамфри, напротив, оставался спокоен, полон уверенности и улыбался. – Это джаз-кафе, вы понимаете? – на круглом лице администратора выступила багровая краска. – Да, джаз-кафе, – невозмутимо повторил Мэтт. – Здесь не будут выступать никакие рэперы. Только джазовые музыканты! И уж точно не этот, как вы его назы... – Эмиль Фальк, – поспешил поправить Мэтт. – И уж точно не он, – администратор вытер вспотевший лоб платком. Вернее, тряпкой, которой бармен обыкновенно протирал стаканы. Она же была отобрана из рук бедолаги, щуплого человечка в клетчатой рубашке, который стоял подле и недоуменно глазел на незнакомца. Мэтт приподнял бровь. – А теперь, господа, я вам… предложу сделку, от которой вы отказаться точно не сможете. Он потянулся к карману, вынул пачку купюр. – Я от Луиса Гамфри, – Мэтт положил перед ними визитку с коронованной буквой «G». – Это возьмете вы, – он начал раскладывать купюры пасьянсом. – Это вашему бармену. Это передайте Фальку, когда он приедет. Ах да, ему уже заплатили. Можете тоже забрать себе. Мэтт, улыбаясь, протянул руку. – Договорились? Администратор сгреб охапкой купюры, оглянулся по сторонам, толкнул недоумевающего бармена, чтобы тот не стоял над душой, и упрятал деньги куда-то внутрь своего пиджака. Потом пожал руку Мэтта. – Если что, звоните. – Эмм... – Всего доброго. – Странный делец в черной кожанке уже направлялся к выходу. Не считая Мэтта, посетителей в кафе не было. В воздухе висело утреннее спокойствие. В динамиках лениво потягивал саксофон. Со стен заведения, отделанных бутафорской кирпичной кладкой, свисали пластиковые растеньица. На сцене посреди блестящего джазового арсенала почетное место выступающего артиста занимало ведро с водой и швабра; где-то в каморках шастал уборщик. На стенных плакатах красовались черно-белые Прага, Лондон и Мадрид, которые тоже, казалось, еще пребывали в сладкой дреме. Мэтт вышел из кафе. По заснеженным дорогам промелькнули и унеслись навороченные Тойоты и Ниссаны, обвешанные лебедками, кенгурятниками и противотуманными фарами. Затем, скрипнув шипованной резиной, промчалась кавалькада пестрых спортивных авто в наклейках зимнего ралли Андерсторпа. Мэтт шел узким тротуаром мимо однообразных пригородных домиков, провожая взглядом пролетевшее мимо автомобильное великолепие. Вилла Луиса, с фасадом белее снега, находилась напротив мебельного магазина "Терминатор". Найти ее не составило труда. Видная и представительная, сейчас она утопала в сугробах, а ее владелец, видимо, нисколько даже не беспокоился об уборке. Мэтт позвонил в дверь. Через полминуты, после тяжелых шагов, шуршаний и бормотаний, дверь открыл человек в гавайской рубашке и шлепанцах на босу ногу. Если представить подвыпившего хиппи с усталым лицом, то можно получить практически точное представление о Луисе Гамфри. Растительность на лице его была густой и плотной, будто он безвылазно провел несколько месяцев в диких лесах Сибири. Брат Мэтта носил полупрозрачные солнцезащитные очки желтоватого оттенка, зачем-то надевал ободок на обросшую макушку, подобно спортсменам. Губы его обыкновенно были поджаты, а выражение глаз, с каким-то врожденным отпечатком усталости, апатии и пофигизма, как бы говорило: «Расслабься, чува-ак». И еще приподнятая бровь: «Может, пивка?». Под рубашкой, застегнутой на половину пуговиц, проглядывал плотный живот. Придерживая дверь, Луис равнодушно глядел на брата. – Мэтт, скажи пожалуйста, сколько сейчас времени? – Без двадцати десять. – Девять часов сорок две минуты, – проконстатировал Луис, сверившись с наручными часами. – Ну, допустим. – Я велел тебе быть в час тридцать минут дня, а по прибытии в город ждать дальнейших указаний. – Указаний?.. – удивленно, с насмешкой в голосе переспросил Мэтт. Луис принялся застегивать пуговицы на рубашке. Управившись с ними, стал сверлить брата тем же равнодушно-ожидающим взглядом. – Войти можно? – поинтересовался наконец Мэтт. Луис распахнул дверь, развернулся и потопал в шлепанцах в дом. Оказавшись внутри, гость сразу же поражался отделкой Луисовой виллы. Много дерева, антикварная мебель, красные и желтые узорчатые обои. В разнобой на стенах развешаны всевозможные чудеса таксидермии, головы трофейных животных и чучела птиц. Рядом с ними красовались картины в дорогих рамах; уже в прихожей гостя встречало широкое полотно с изображением охоты на медведя. Поднимаясь на второй этаж по изысканно отделанной лестнице, можно рассмотреть щедрый на размеры герб какого-то старинного рыцарского ордена в сопровождении подвешенных мечей и кинжалов. Но, изучая внутреннее убранство, в один момент гость приходил к заключению, что у владельца дома напрочь отшибло чувство стиля. Вся планировка и весь декор были столь же дорогими, сколь и безвкусными. Так, сразу через коридор от гостиной в романском стиле находилась неброская спаленка под модерн. При этом в коридоре, что разделял их, висел каяк, и проходя под ним, непременно приходилось нагибать голову. Мэтт проследовал в просторную светлую комнату на втором этаже. Самое видное место в ней занимал широченный телевизор с изогнутым экраном в сопровождении массивных колонок. Всюду царил беспорядок. На диванах, на креслах и на полу были разбросаны пакетики от луковых колец, одежда бесцеремонно раскидана где попало, кое-где завалялась пара бутылок армянского коньяка. Луис взял со спинки кресла пиджак и принялся надевать его. Мэтт остановился в дверях. – Как Ирэн? – спросил Мэтт. – А тебе-то какое дело? – отвечал Луис, поправляя воротник и задирая обросшую голову. Мэтт молчал. – Вы вроде как с ней не разговаривайте, – прибавил Луис. – Да, но все ж... – Мэтт вспомнил давнишнюю ссору с сестрой. – Она уже полтора года сидит на антидепрессантах. Луис завертелся, пытаясь отыскать пропавший галстук. – Ничего страшного, просто вошла в полосу кризисного состояния, – добавил он, будто рассуждая о экономических проблемах какой-то страны третьего мира. – Типичное для нее состояние. Перед окнами на массивном палисандровом столе под стать важному должностному лицу стояли четыре старых проводных телефона, каждый с выгравированным словом: «In», «Principio», «Erat» и «Verbum». Мэтту вспомнились, как Луис говорил когда-то, якобы такие телефоны сложнее отследить, но решительно отказывался поведать, отчего именно. Один телефон зазвонил, Луис проворно подскочил к нему. – Слушаю. Ну-у, ты мне не лепи горбатого. Что значит «парням наскучило»? В чем суть проблемы? И ты думаешь, я такое позволю? Замотивируй их. Пусть занимаются бандитизмом, а не всякой херней. Вот и славно. Давай. Зазвонил другой. – Да. Ну-у, пока удается всех дурачить, – Луис усмехнулся. – Мэтт у меня. Слушай, я тебе его сейчас дам, он рядом. Мэтт, – обернулся он к брату, – Мама звонит. – Я не хочу сейчас разговаривать. – Как так? – Я... я не подготовился. – Не хочет, – ответил Луис в трубку. – Подожди, один момент. Послушай, Мэтт, ей все равно, где ты пропадал четыре года. Ей абсолютно безразлично, сколько у тебя внебрачных детей. И вообще, она знать ничего не хочет, что у тебя там было в твоем криминальном прошлом! – Я же сказал: не хочу, – спокойно, но настойчиво повторил Мэтт. – Безнадежен, – проворчал Луис в телефон. – И ты не хворай. Обязательно, выкрою время, так сразу к вам. Ну давай. Он положил трубку. – Они сейчас с Ирэн в Карлсруэ, – сообщил он. – Почему не здесь? – Здравый вопрос, на который у меня нет ответа. А почему ты не здесь, а, Мэтт Гамфри? – с издевкой проговорил Луис. – Я здесь. – Тем не менее, последние четыре года ты пропадал хрен знает где. – Не более чем случайное стечение обстоятельств, – отмахнулся Мэтт. – Ну-у, конечно. Всего лишь случайное стечение об… Раздался протяжный звонок в дверь. Луис, в костюме без галстука, пробормотал что-то и рванул по коридорам вниз. Слышно было, как он стукнулся лбом об каяк, чертыхнулся и побежал дальше. Мэтт не спеша последовал за ним. В окне первого этажа он увидел плотного мужчину, усатого, как запорожский казак, с фотоаппаратом на шее. Бросив шарить по прихожей в поисках галстука, Луис обратился к подошедшему Мэтту. – Так, слушай. Через полчаса придет Хендрик, скажи, что я у врача, вывихнул колено или что-то типа того. В одиннадцать придет Мальборо, частный детектив. Отвесь ему хорошего пинка и выгони прочь. Без двадцати минут первого придет Анвин, передай ему это, – Луис всучил Мэтту в руки какие-то черные вязаные вещицы. – Что это? – Бандитские шапочки. Будут звонить – не трогай. Ну, я по... А, вот он где! – Луис снял галстук с кабаньей головы на стене, завязал его впопыхах и вышел из дома.