Теперь все будет по-другому

      На следующее утро мы, как и договаривались, встретились с Гермионой в библиотеке перед ужином. К моей огромной радости, рыжего Уизли с ней не оказалось. Немного замявшись, она сказала, что у Рона возникли какие-то дела с братьями, но по её извиняющемуся тону я понял, что тот просто не захотел тратить своё драгоценное свободное время на дополнительные занятия и чтение книг.       — Итак, — начала рассказ гриффиндорка, — я вчера почитала немного… в общем, оборотное зелье нужно готовить целый месяц, туда входит огромное количество ингредиентов, например… — она сделала паузу, отыскивая нужную строчку в пергаменте, где ранее делала пометки, — сушёные златоглазки, водоросли, спорыш, пиявки, растёртый рог двурога, шкура бумсланга. Непосредственно перед тем, как его выпить, необходимо добавить туда части человека, в которого желаешь превратиться. Я не нашла информации, сколько эти части могут храниться до того, как попадут в зелье…       — Части тела, это, например, волосы? — с интересом спросил Гарри.       — Да, волосы, ногти, слюна, частички кожи… да что угодно… Проще всего добыть именно волосы. Я тут вот о чем подумала, ребята… а не может ли это быть тот самый человек, который пытался устроиться в школу преподавателем, а? Помните, Хагрид рассказывал об этом?       Моё лицо просияло, и девочка, заметив это, обратилась ко мне:       — Ты уже думал об этом, Драко?       Её прямой вопрос смутил меня, я отвернулся, откашлялся и, попытавшись придать голосу неуверенность, негромко ответил:       — Мне казалось, что ответ кроется на поверхности… и наверное… это может быть правдой.       Гермиона кивнула и, понизив голос, объяснила свою теорию: — Возможно. Смотрите. В конце августа этот человек пытается проникнуть в школу, но директор его не принимает и более того, отправляет в клинику Святого Мунго как душевнобольного. Хагрид рассказывал, что именно он помогал директору доставить его туда, верно? В тот момент этот человек вполне мог осторожно выдернуть несколько волос из головы Хагрида и припрятать их. Дальше. Директор рассказывал Гарри о человеке, который рыщет по окрестностям школы и пытается добраться до камня и Гарри… Потом какой-то человек прикидывается Хагридом для того, чтобы проникнуть в школу во время квиддичного матча и украсть камень, но он терпит неудачу из-за того, что не знает, как пройти мимо трехголового пса. И, наконец, некий человек в капюшоне выпивкой и лестью выпытывает у Хагрида сведения о том, как и когда можно нейтрализовать пса и добраться до камня…       Закончив свою речь, Гермиона перевела дух и удовлетворенно посмотрела на нас.       — Получается, что всё это время это был один и тот же человек, так? — уточнил у неё Гарри.       Мы синхронно кивнули.       — Значит, — снова продолжил рассуждать Гарри, — в следующий день новолуния он снова попробует попасть в школу в обличии Хагрида?       — Наверное, — согласился я. — Думаю нам стоит проверять коридор на третьем этаже, а день новолуния… боюсь, что нам придется пойти туда за ним… ведь этого хотел директор, верно?       Договорившись об этом, мы принялись за учебники по зельям и заклинаниям.       Я прекрасно знал всю учебную программу первого курса, но усиленно делал вид, что забываю какие-то вещи, чтобы наши занятия выглядели правдоподобно. В библиотеке было немного сумрачно, но уютно: высокие стрельчатые окна, длинные ряды стеллажей, уходящие под потолок, развешенные над столами неяркие лампы, запах книг, чернил и пергаментов. Время двигалось к ужину, и учеников здесь оставалось всё меньше.       Наконец, наступило время ужина и мы, уставшие от долгих занятий, с радостью покинули уютный мир библиотеки.

***

      Дальнейшие дни проходили без особых происшествий. В Британию пришла весна, ученики и преподаватели, за исключением профессора Снейпа, радовались потеплению. Мы проводили больше времени на свежем воздухе в компании однокурсников.       Однажды на большой перемене, когда мы сидели во внутреннем дворе школы и наслаждались весенним солнцем, к нам подошла Панси. Проигнорировав сидевшего со мной Гарри, она плюхнулась рядом и взяла меня за руку.       — Драко, мне нужно с тобой поговорить, — тихо сказала она, смотря мне в глаза, и добавила, — наедине.       Гарри тут же встал со скамейки и, пожав плечами, пошёл в сторону озера.       — Ну? — в нетерпении посмотрел я на неё. — Чего тебе, Панс?       От былой уверенности в себе и высокомерия не осталось и следа. Девочка тут же словно сжалась, превратившись в маленького обиженного щенка. Мне стало стыдно за свою грубость, и я уже мягче сказал:       — Ну прости… — приобнял её за плечи и провёл рукой по волосам. Панси неуклюже дернулась и прижалась ко мне.       — Мне тебя не хватает… очень… Знаешь, я ведь думала, что мы поедем вместе в школу, будем на одном факультете, будем проводить свободное время вместе и… — она вздохнула и положила голову мне на плечо. Её волосы щекотали мою шею. — А что теперь? Ты всё время проводишь с Поттером, Уизли и Грейнджер! И если гриффиндорцы хотя бы иногда проводят время со своим факультетом, то вы… честное слово, Драко, иногда я думаю, что… — она не договорила и махнула рукой. — Глупости конечно, просто… я скучаю по тебе.       Я вздохнул. Конечно, я не был глупым или слепым и прекрасно видел, что нравлюсь ей, но что мне было делать? Даже если бы в моей жизни и сердце не было бы Гарри, я всё равно не смог бы разделить её чувств. Панси всегда была для меня как сестра, как близкая подруга, равная мне во многом, но романтических чувств я к ней, увы, не испытывал.       Так мы сидели довольно долго. Я не знал, что ей ответить, чтобы не давать ложных надежд. С высоты своего реального возраста я чувствовал ответственность за неё. Она была всего лишь маленькой девочкой, отчаянно и безнадежно влюбленной впервые в жизни       Наконец, часы возвестили время окончания перерыва и я, внутренне выдохнув, поднялся, чтобы идти на следующий урок. Я протянул руку вдруг сжавшейся в комок Панси, но та, внезапно оттолкнув меня, осталась сидеть на месте. Я пожал плечами. Уже уходя, я услышал брошенное вслед горькое:       — Ну и иди к своему Поттеру!       На душе скребли кошки, но мне не хотелось её обнадеживать, поэтому я сделал вид, что не услышал.       Это была защита от темных искусств, совместный урок с Гриффиндором. Профессор Люпин мне нравился хотя бы потому, что в отличие от других преподавателей ЗОТИ, действительно давал ученикам полезные знания. Ну, пожалуй, кроме профессора Снейпа, которого я считал одним из умнейших волшебников в Хогвартсе, а, возможно, и в Британии.       Темой сегодняшнего урока были отталкивающие чары, которые обычно используются для защиты от гномов, пикси и прочей мелкой нечисти, а также для разбивания небольших хрупких предметов. После небольшой вводной части и демонстрации заклинания, для отработки его на практике, профессор поделил класс на пары. Моим партнером оказался ирландец Финниган, а Гарри поставили в пару с Невиллом Лонгботтомом. Внезапно мне стало жаль этого странного недотёпу, волей судьбы попавшего в Гриффиндор, и я шепнул Гарри: «Полегче с ним, ладно?» Тот с улыбкой кивнул мне.       — И что это вы замышляете? — Финниган смотрел недоверчиво. — Думаете, как бы поскорее вырубить нас и заработать для Слизерина побольше баллов?       Я не выдержал и огрызнулся:       — Думаем, как не вырубить вас, придурок! Защита явно не ваша сильная сторона, тем более это касается Лонгботтома…       Тут стоявший рядом Уизли не выдержал и вмешался в нашу перепалку:       — Хватит подговаривать Гарри на гадости, Малфой! Он нормальный парень и мне жаль, что ему не повезло попасть на один факультет с таким дерьмом, как ты! — рыжий хотел ещё что-то сказать, но тут я увидел направленную на Уизли палочку моего лучшего друга.       — Флиппендо! — И Рона отбросило в дальний конец класса, — Гарри стоял позади меня и рука, свободная от палочки была сжата в кулак до побелевших костяшек. Таким разъярённым я его ещё не видел.       Весь класс замер, лишь несколько слизеринцев тихо посмеивались на задних партах.       Гарри молниеносно оказался около поднявшегося Рона, которого с двух сторон теперь защищали Томас и Финниган.       — Рон Уизли! — Гарри впервые назвал друга по фамилии. — Ты был и, я надеюсь, ещё останешься моим другом, потому что ты мне и правда нравишься, но я не позволю тебе оскорблять моего лучшего друга, — он сделал акцент на слове «лучшего», выдохнул и продолжил. — А если он тебе не нравится, то наша дружба с тобой окончена, извини, — последнее слово он произнёс уже спокойно и как-то печально.       Моё сердце заныло. Это было так странно, я чувствовал себя принцессой, честь которой защищает отважный рыцарь. О Мерлин, какой девчачий бред! Но почему-то это было так невероятно трогательно.       Рыжий ничего не успел ему ответить, а только смотрел распахнутыми глазами и то и дело открывал и закрывал рот. Тут вмешался профессор Люпин.       — Мистер Поттер, мистер Уизли… Похвально, что у вас так прекрасно получилось новое заклинание, но я попросил бы вас решать личные споры вне уроков и… — он оглядел обоих странным печальным взглядом, — мирным путем… Сегодня я не стану снимать с вас баллы, но если подобное повторится… — тут он посмотрел на Гарри и добавил, обращаясь лично к нему, — задержитесь, пожалуйста, после урока, Гарри… мне нужно поговорить с вами…       Остаток урока прошёл спокойно, гриффиндорцы, конечно, неодобрительно смотрели в нашу сторону, но это уже стало привычной частью нашей жизни. Я ничего не сказал Гарри, да и стоило ли? Взгляды, которыми мы обменялись, были красноречивее многих слов.       Защита была на сегодня последним уроком, и я, оставив Гарри в кабинете Люпина, отправился в слизеринскую гостиную. Там было лишь несколько старшекурсников, которые играли в шахматы, и пара девочек, которая рассматривала журнал «Магическая наука сегодня».       Я сел в своё любимое кресло, с которого хорошо было видно всех входящих в гостиную. Пытаясь читать одну из маггловских книжек, что посоветовала мне Гермиона (это был «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери), я то и дело отвлекался, погружаясь в свои мысли и, наконец поняв, что за четверть часа не продвинулся даже на пять страниц, отложил книгу до лучших времен.       Гарри вернулся примерно через час, взволнованный и немного печальный. Увидев меня, он виновато пожал плечами, давая мне понять, что хочет побыть один. Я кивнул ему в ответ и нарочно подошёл к играющим в шахматы Блейзу и Теодору. Они обсуждали квиддич, зельеварение и ещё «эту милую когтевранку, которую я, вот увидите, приглашу погулять у озера прямо завтра». Партию они так и не доиграли, кстати.       Наконец, наступило время ужина, гостиная опустела, и я всё же решился проверить, как там Гарри. Подойдя к двери спальни, я мягко, но настойчиво постучал. Не услышав ответа, я постучал снова.       — Гарри, это я!       Услышав приглушённое: «Входи, Драко», я толкнул дверь и вошёл в слизеринскую спальню.       Полог кровати Гарри был задернут, и я осторожно присел на свою постель напротив него.       — Что-то случилось, Гарри? Если ты не хочешь говорить, то я пойму, уже ужин и…       Он ответил не сразу. Пару минут в комнате стояло молчание, эта тишина тяготила и пугала меня.       — Ничего… просто… — он отдернул полог, и я увидел причину его странного поведения. Гарри плакал.       Моё сердце больно сжалось от увиденного: он сидел на постели, сжавшись в комок, черные волосы выглядели так, словно мальчик не причесывался несколько дней. Очки были сняты и отброшены к дальнему краю кровати. Изумрудные глаза казались почти черными в тусклом свете лишь одной свечи, а на щеках виднелись невысохшие дорожки слез. Не успев ничего обдумать, я бросился к нему и со всей силы обнял, прижал к себе и стал истово и, наверное, немного грубо, гладить его по голове и шептать:       — Гарри… Гарри… Всё будет хорошо, всё хорошо, я с тобой…       А он только сильнее прижимался ко мне и тихо всхлипывал, ничего не говоря.       Наконец, всхлипы стали тише, и Гарри мягко отстранился, неловко вытер лицо рукавом рубашки и пристально посмотрел на меня.       — Ты же никому не расскажешь, да? Обещаешь? Я кивнул, заверив его в том, что о его слабости никто не узнает.       Ещё какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Наконец, Гарри сказал:       — Профессор рассказал мне о моём отце… Оказывается, в школе они были лучшими друзьями, представляешь? Ну… как мы с тобой, наверное… Их было четверо. Они называли себя Мародёрами, забавно правда?       Я не видел ничего забавного ни в этом прозвище, ни в том, чем занимались отец Поттера и его друзья в школьные годы, но я кивнул, чтобы успокоить Гарри. Шмыгая носом и изредка всхлипывая, он рассказал мне всё, что узнал о своем отце, Люпине, Блэке и Петтигрю, а также о Снейпе. Дойдя до рассказа о предательстве Сириуса Блэка, я чуть было не выпалил: «Блэк не предатель!», но вовремя прикусил язык и лишь кивал, стараясь не упустить ни одной детали. Я ещё помогу Блэку завоевать доверие Гарри, это всё обязательно будет…       В прошлой жизни я терпеть не мог Сириуса Блэка, считая его предателем семьи и рода, но сейчас, пережив войну и смерть, я хорошо понимал, каким храбрым был Сириус и к тому же, он был крёстным Гарри, а значит, мог взять его под опеку и вырвать из цепких лап этих ужасных магглов.       Мы проговорили довольно долго. В гостиную стали возвращаться поужинавшие ученики и мы поняли, что если что-нибудь не придумаем, то останемся голодными. В моём животе заурчало, и я посмотрел на Гарри. Тот виновато улыбнулся:       — Мы пропустили ужин. Мне жаль, Драко. Это всё из-за меня.       — Ничего, я знаю, как попасть на кухню, у эльфов ещё полно еды. Ты со мной?       Немного повеселевший и явно голодный Гарри кивнул, и мы пошли по направлению к кухне.       Эльфы-домовики очень удивились нам, но, конечно, были рады услужить. На столе, как по волшебству, появились тыквенный суп, жареная курочка, сэндвичи и обожаемый Гарри пирог с патокой, а также тыквенный сок и зелёный чай. Мы уплетали угощение за обе щеки и с любопытством поглядывали на копошащихся маленьких эльфов. Особенно с интересом на них смотрел Гарри. Ему уже приходилось изредка видеть эльфов в школе, но обычно те в страхе отпрыгивали от учеников и торопились скрыться по своим делам. А здесь была их территория, и они чувствовали себя спокойно. Некоторые были заняты своими делами: мыли котлы и тарелки после ужина, другие же стояли поодаль, смотря на нас и перешептываясь. Наконец, одна маленькая эльфийка в зелёном полотенце, видимо, самая смелая из всех, подошла к нам и опуская глаза, быстро спросила:       — Вы же Гарри Поттер, сэр? Бинки и другие эльфы думают, что вы Гарри Поттер…       Гарри смущённо улыбнулся.       — Да, я Гарри Поттер.       Услышав ответ, эльфийка просияла и торжествующе посмотрела на остальных домовиков.       — Гарри Поттер… — снова повторила она и уже тише, почти шепотом, произнесла:       — Гарри Поттер спасёт нас от Темного Зла… Тёмное Зло пытается проникнуть в замок… Бинки боится… все боятся… но Гарри Поттер поможет Бинки и всем остальным!       Гарри выглядел ошеломлённым и переводил взгляд с Бинки на меня и обратно. Эльфийка решилась пояснить свои слова. Она подошла ближе к Гарри и жестом попросила его наклонить голову. Затем она что-то быстро зашептала ему на ухо. Гарри довольно быстро прервал её шепот.       — Могу я рассказать об этом своим друзьям, Бинки? Один я вряд ли справлюсь. Драко, — он указал на меня, — мой лучший друг, и у нас нет секретов друг от друга.       Эльфийка на миг задумалась, посмотрела на своих, и те неуверенно кивнули. Бинки, наконец, решилась.       — Бинки говорила Гарри Поттеру, что Тёмное Зло пытается забрать Камень Жизни… Он хранится на третьем этаже в коридоре под люком. Директор и преподаватели поставили защиты на пути к камню, но Тёмное Зло скоро придёт за ним. Гарри Поттер должен сразиться с Тёмным Злом, а иначе… — Бинки закрыла лицо руками, — а иначе Тот-кого-нельзя-называть снова возродится…       Сказав это, эльфийка затряслась всем телом и в ужасе упала на пол. Пара эльфов покрупнее подхватили её и унесли в помещение за кухней, которое, вероятно, являлось спальней.       Гарри был потрясён. В зеленых глазах друга отражался страх вперемешку с отвагой и решимостью.       — Волан-де-Морт возродится? — спросил он чуть громче, чем следовало.       Домовые эльфы, что были на кухне, как по команде, прижали свои огромные уши к головам и запищали:       — Нельзя произносить его имя, Гарри Поттер!       Наконец, один из тех, кто только что отнёс Бинки в другую комнату, подошёл ко мне и Гарри и тихо сказал:       — Тот-кого-нельзя-называть пытался проникнуть в школу. Директор узнал его и не пропустил. Тогда он прикинулся лесником и пришёл в школу снова. Его не пропустил Пушок. Но он…       Тут я не выдержал и перебил его:       — Получается, всё это время вы всё знали? Почему не сказали раньше? А если бы мы вообще не пришли к вам сюда?       Пожилой эльф закрыл лицо руками и тихо, противно завыл:       — Бинки хотела вас найти и рассказать, но мы решили, что эльфы не должны вмешиваться. Директор всё знает и поступает правильно… Дамблдор сам знает, что надо делать…       — Что же сейчас изменилось? — осторожно спросил Гарри.       Домовик поднял на него огромные золотистые глаза.       — Бакстеру страшно. И Бинки страшно. Нам всем страшно. Гарри Поттер должен забрать камень жизни раньше, чем… — Гарри кивнул.       — Мы всё сделаем, не волнуйтесь. Мы уже готовимся. Вол… то есть, Тот-кого-нельзя-называть не сможет забрать камень.       Бакстер и остальные эльфы благодарно улыбнулись и, наложив нам полную корзинку всякой снеди, вежливо выпроводили из кухни.       В общей гостиной мы сели в одно просторное кресло, прижавшись друг к другу, и Гарри зашептал мне на ухо:       — Так значит, тот человек, который охотится за камнем и есть…       Я прижал палец к его губам.       — Ш-ш-ш, не произноси его имени! Да, получается так…       — Но ведь… — Гарри чуть повысил голос, и остальные слизеринцы странно оглянулись в нашу сторону. Тогда он встал с кресла и взглядом попросил меня идти с ним в спальню. Там Гарри залез на свою кровать, я сел рядом, задернул полог и наложил запирающее и заглушающее.       — Ух ты! Я всё хотел спросить – где ты этому научился?       Я невозмутимо ответил:       — Я ведь чистокровный волшебник, Гарри… Таким вещам нас учат ещё до поступления в Хогвартс…       Гарри молчал, сидя на кровати и подтянув колени к груди. Я, не зная, что сказать, тоже молчал, пытаясь обдумать полученную информацию. «Значит, хогвартсские эльфы знают о философском камне и тёмном волшебнике, пытающемся его заполучить…»       Мои мысли прервала негромкая фраза Гарри, заставившая моё сердце снова сжаться от боли и нежности:       — Мне кажется, Драко, что именно я должен встретиться с ним… с Тем-кого-нельзя-называть… и знаешь… — он замолчал, вдруг поднял голову, и я увидел его распахнутые изумрудные глаза, — мне страшно…       Вместо ответа я обнял его и почти шепотом, касаясь губами темной макушки, ответил:       — Мы встретимся с ним. Вместе. И, вот увидишь, мы победим.