Теперь все будет по-другому

      Дни до очередного новолуния убывали катастрофически быстро, и все мы вчетвером заметно нервничали. На следующий же день после разговора с эльфами мы рассказали Гермионе об охотящемся за камнем Волан-де-Морте. Гриффиндорка посмотрела на нас испуганными и ошеломлёнными глазами, а потом вдруг спросила:       — А как Тот-кого-нельзя-называть собирается украсть камень, если он исчез десять лет назад? Эльфы сказали, что если он добудет камень, то возродится, то есть… сейчас он призрак? Но призраки бестелесны и не могут брать предметы…       Я в очередной раз восхитился умом этой магглорождённой и шепотом ответил ей (мы сидели во внутреннем дворе школы после уроков):       — Скорее всего, он каким-то образом вселился в того человека, который пытался устроиться в школу преподавателем ЗОТИ, как его… Квиррелла, кажется… — и предвосхищая её следующий вопрос, тут же добавил. — Я когда-то читал о таком… волшебник, со вселившейся в него душой другого волшебника, так долго жить не может: магия истощается, силы покидают тело и… — я развёл руками.       Гермиона и Гарри уставились на меня в ужасе.       — Значит, он умрёт? — выпалили они разом.       Я осторожно кивнул.       Гарри сидел рядом грустный и задумчивый. И я примерно мог предполагать, какие мысли крутились у него в голове. Он думал о том, что директор не просто так рассказал ему о камне. И то, что в ночь, когда умерли его родители, один только Гарри смог выжить после смертельного проклятия…       Рон Уизли не подходил к нам несколько дней после той ссоры. Мы видели, как Гермиона несколько раз пыталась убедить его поговорить, но тот каждый раз угрюмо отворачивался от нас троих. Проблема была в том, что я не знал точно, какую роль сыграл в том злополучном походе за камнем именно рыжий, и возможно ли будет нам в этот раз обойтись без него… и будут ли в этой жизни испытания такими же, как были в той?       Иногда мне казалось, что эта новая жизнь и мои воспоминания о прошлой – это какой-то фарс из фактов, чувств и догадок… Что мне, какого Мерлина, от знаний прошлого, если в этот раз всё идёт совсем не так? Но потом я сопоставлял факты и находил в них зацепки, переплетения с моим настоящим и понимал, что всё-таки, всё не напрасно, обязательно будет так, как должно быть. И почему-то я надеялся, что смогу изменить эту жизнь к лучшему. Но я по-прежнему был Малфоем и слизеринцем, поэтому думал в, основном, о себе и о Гарри. Общее благо и мир во всём мире мало волновали меня, а только лишь семья, друзья и близкие… Вот только оказалось, что слишком много людей внезапно стали мне не чужими. И это немного пугало.       За три дня до новолуния, когда мы отдыхали после обеда в своей факультетской гостиной, на стол перед Гарри, выполнявшим домашнее задание по трансфигурации, приземлилась аккуратная записка в виде птицы сложной формы. «Феникс! — мгновенно узнал я, и сердце забилось чаще. — Это от Дамблдора».       Гарри с удивлением уставился на странную записку. Он взял её в руки, покрутил, ища инициалы, и потом осторожно развернул. Быстро пробежав глазами по строчкам, он уже собирался было передать её мне, как вдруг записка вспыхнула и пропала. Гарри остался сидеть растерянным и смущённым.       — Самоуничтожающееся послание, обычное дело для сильных волшебников, — спокойно пояснил я.       — Ух ты…. — только и мог сказать он, и потом, наклонившись к моем уху, быстро зашептал. — Это от Дамблдора. Он хочет меня видеть сегодня в семь. А ещё… — Гарри захихикал, — там было написано, что он любит лимонный щербет, вот зачем мне это знать? Я что ему сладости должен буду принести?       Я сдержанно улыбнулся и, в свою очередь, наклонившись к уху Гарри, шепнул ему: «Это пароль». Он поднял на меня удивленные глаза за стеклами очков. Я кивнул.       Тут к нам подошла Панси и, не глядя на Гарри, изрекла:       — Ну, чего вы тут милуетесь, на виду у всех, а? Я не узнаю тебя, Драко… — и многозначительно приподняв бровь, она ушла по направлению к спальне девочек. Гарри сидел растерянный.       — О чём это она, Драко? Мы… что? — он смотрел с выражением полнейшего непонимания, и я не решился озвучить догадку Панси.       — Да ни о чем. Ей обидно, что у нас есть секреты от неё и… знаешь, я же дружил с Панси ещё до Хогвартса. А теперь…       — А теперь ты дружишь со мной, и она ревнует, да? — почему эта фраза из уст лучшего друга прозвучала так… наивно?       — Да, наверное… но… ты же понимаешь, что мы не можем больше никому рассказывать о… — я недоговорил, многозначительно посмотрев на Гарри. Тот понимающе кивнул. Так вышло, что в этой жизни он опять дружил с этими гриффиндорцами, ну, а я… просто хотел быть рядом с ним.       Вечером, после ужина, Гарри направился прямиком в кабинет Дамблдора. Он немного нервничал, и я решил проводить его. У самой горгульи я сжал его руку и шепнул: «Всё будет хорошо!», он назвал пароль и скрылся за дверью кабинета директора Хогвартса.       Не зная, чем себя занять, и пытаясь отвлечься от тревожащих мыслей о скорой встрече с Квирреллом, я решил пойти в библиотеку. Снейп задал нам огромное эссе о свойствах зелья, отнимающего память, и я собирался начать его писать.       Взяв у мадам Пинс необходимые книги, я уже присмотрел себе место у окна, чтобы сеть и спокойно позаниматься, как вдруг меня окликнули.       — Малфой! — голос принадлежал рыжему Уизли. Это удивило меня. Уизли? В библиотеке? Что ему нужно? И уж тем более от меня.       Я сверкнул на него глазами и презрительно скривился.       — Чего тебе, Уизли? Пришёл закончить начатое в кабинете Люпина?       Конечно, я сказал это только для того, чтобы его позлить. Рон не выглядел агрессивным, скорее смущённым, было видно, что каждое слово дается ему нелегко. Он то и дело переводил взгляд с меня на парты, потолок и обратно, теребил перо в своих руках. Наконец, почесав в голову, он тихо сказал: — Я… это… извиниться хотел… вот. Мне не надо было тебя оскорблять тогда и… — он замолчал и принялся разглядывать свои поношенные ботинки. Обращаясь к ним, он продолжил. — А где Гарри? Я думал, он с тобой… «Так вот оно что, — подумал я, — ему абсолютно всё равно на меня, ему важно помириться с Гарри, и он пытался найти его».       — Твои извинения приняты, Уизли, — его фамилию я произнёс, растягивая слоги, и саркастично ему улыбнулся. — А Гарри здесь нет, как видишь. У него дела и…       Тут к нам подошла уже взбешённая мадам Пинс и настоятельно порекомендовала заканчивать беседу и заниматься, или же покинуть библиотеку. Я всем своим видом продемонстрировал, что намерен заняться уроками, кивнув на книги в руках. Уизли, что-то недовольно пробурчав себе под нос, удалился.       Эссе по зельеварению я закончил примерно через час и сразу же пошёл в гостиную нашего факультета, надеясь, что застану там Гарри. Быстро обведя взглядом комнату, я, к своему удивлению, его не обнаружил и уже собирался было пойти поискать в спальне, как меня окликнула самодовольно усмехающаяся Панси.       — Поттера ищешь? А его нет, он уже минут двадцать как ушёл с рыжим Уизли. Видишь как… — но я не собирался дослушивать её мнения о Гарри и покинул гостиную.       Гарри нашёлся в уже почти пустом Большом зале. Он сидел за гриффиндорским столом рядом с Уизли и Грейнджер, и они что-то бурно обсуждали. Вспышка из прошлого больно кольнула в самое сердце – так всё и было прошлые шесть лет (седьмой курс эти трое пропустили, скрываясь от Министерства и Азкабана): гриффиндорский стол, три макушки, дружба навек, а я… я мог только издалека наблюдать за ними и сначала мечтать, а потом, уже просто смирившись, смотреть на Гарри и понимать, что этот человек уже никогда не станет моим…       Тряхнув головой, чтобы прогнать грустные мысли, я решительным шагом направился в сторону троицы.       — О, здравствуй, Драко, — поприветствовала меня Гермиона, когда я не очень аристократично плюхнулся на скамейку рядом с Гарри. Он бросил на меня быстрый и как будто смущённый взгляд. — Мы тут обсуждаем план действий, ведь скоро новолуние, ты знаешь…       Я кивнул и перевёл взгляд на Гарри.       — Директор говорит, что пройти испытания будет сложно, но мы к этому готовы, он наблюдал за нами весь год и считает, что мы справимся с ними…       — Он так и не сказал тебе, почему ждёт этих «подвигов» именно от нас? — наверное, чересчур резко спросил я.       Гарри пожал плечами. Гермиона вздохнула, а рыжий фыркнул и отвернулся.       — Ясно, — тихо ответил я, а про себя подумал, что этот старый маразматик, который, конечно, всё продумал наперед, не посчитал нужным сообщить Гарри о его Избранности… Хотя, думал я, может, он в какой-то степени пожалел психику одиннадцатилетнего ребенка? Узнает обо всём в своё время. Черт, как же я ненавидел директора в такие вот моменты.       Тогда, на первом курсе, я ужасно завидовал славе Гарри Поттера и его друзей, мне казалось, что они нарочно ищут приключения, чтобы прославиться, но сейчас, собираясь отправиться на встречу смертельной опасности, я понимал, как же был не прав. Эти трое никогда не искали приключений… приключения сами находили их, потому что так было нужно, для того чтобы в итоге Гарри победил. А он победил?       Липкий страх, казалось, парализовал меня на мгновение, и Гермиона, конечно, это заметила.       — Драко? — тихо спросила она, дотронувшись до моей руки. — С тобой всё хорошо?       — Да, а что? — попытался ответить я, но из горла вышел какой-то писк.       — Ты побледнел, и глаза, как стеклянные… ты боишься? Если ты не хочешь, то мы поймем, да и директор говорил, что втроём мы справимся…       Я хотел было сказать пару неприятных слов нашей самоуверенной подруге, но меня опередил Гарри:       — Мы все боимся, Герм. Да, да и даже ты, Рон, не надо делать вид, что это не так. Но… от нас слишком многое зависит, понимаете? Мы нужны друг другу. И мы пойдем туда вместе, — сказав это, он сжал мою руку и улыбнулся мне уголками губ.       Детали плана мы обсуждали до самого отбоя и почти сразу, как моя голова коснулась подушки, я провалился в неглубокий, тревожный сон.       В день апрельского новолуния было почти по-летнему тепло и солнечно, зима окончательно отступила, и многие ученики в обеденный перерыв высыпали на школьный двор, чтобы размяться и подставить солнышку счастливые лица. Младшекурсники прыгали, играли в догонялки и игры с мячом, смеялись и хлопали в ладоши, ребята постарше стояли или сидели небольшими группками, негромко обсуждая будущие экзамены, сложные предметы, а кое-то строил друг другу глазки, обнимался и целовался. В Хогвартсе царила атмосфера ожидания лета, тепла и безмятежности, и только мы четверо (ну и Дамблдор, МакГонагал и, возможно, кто-то ещё) знали о том, что нам предстоит совершить сегодня. Рон и Гермиона пытались храбриться, но я замечал тревогу на их лицах, рваные движения, нарочито громкий смех и редкие, задумчивые вздохи. Гарри был собран и как будто отстранён, но я понимал его чувства и старался не вмешиваться.       Мы сидели во внутреннем дворе школы и выглядели, наверное, странно на фоне веселящихся первокурсников. Возможно, со стороны мы казались похожими на умудренных опытом уставших семикурсников, но… я таким и был, а что до остальных, то слишком велик был груз, свалившийся на детские плечи.       На уроках сегодня мы были задумчивы и не собраны, даже Гермионе лишь чудом удалось не испортить зелье от прыщей, а я вообще готовил его просто на автомате. На трансфигурации профессор МакГонагалл дала задание превратить улитку в заварочный чайник, и из нас четверых это удалось только мне, на что декан Гриффиндора удивлённо вскинула брови, перевела взгляд на смущённую Грейнджер, одной рукой придерживающую свой чайник, который всё-таки пытался от неё уползти, потом подошла к девочке и что-то шепнула ей на ухо, после чего девочка расправила плечи, кивнула и одним четким движением превратила недоулитку в чайник. — Десять баллов Гриффиндору за умение собраться! — провозгласила профессор трансфигурации, на секунду задумалась, обведя глазами класс и словно нехотя, добавила. — И десять баллов Слизерину за отличную работу Драко Малфоя.       Я усмехнулся. Гарри смотрел на свою улитку застывшими глазами, и я незаметно от всех, трансфигурировал её в корявый чайник невербально.       — Как ты?.. — спросил он удивленно.       Я махнул рукой и будничным тоном ответил:       — Я много читал, Гарри, тренировался… Как ты думаешь, что ещё делать детям волшебников до одиннадцати лет, сидя дома, а?       Конечно, это было лишь часть правды: невербальные заклинания я освоил, как и все, на шестом курсе, но, зная, как малы сейчас познания Гарри о мире волшебников и, в частности о мире чистокровных семейств, я иногда мог оправдывать свои умения именно этим. Когда-нибудь я собирался рассказать ему правду, но… не сейчас.       Уроки закончились в пять вечера, до ужина ещё оставалось время, но мне не хотелось тратить его на Уизли и Гермиону Грейнджер, поэтому я предложил Гарри пойти в нашу гостиную поиграть в шахматы. Он кивнул и рассеянно посмотрел на меня.       Игра не клеилась, Гарри выглядел неважно, и на нас уже подозрительно поглядывали. Не выдержав, я прервал партию и взялся за учебник по заклинаниям.       После ужина мы по заранее определенному плану собирались навестить Хагрида, а ближе к полуночи отправиться в тот самый коридор на третьем этаже. Ещё на подходе к хижине мы заметили, что что-то не так.       — Смотрите, в хижине Хагрида темно, значит, его нет? — высказал гениальную мысль Уизли.       Мне хотелось ответить ему что-то колкое вроде: «Ты поразительно догадлив», но в данной ситуаций и мне было тревожно, я промолчал.       — Странно, правда? — обеспокоенно сказала Гермиона. — Его нет именно сегодня, в день новолуния… — девочка наколдовала часы, — восемь! Как вы думаете, То-кого-нельзя-называть пойдет добывать камень в полночь?       — Мы же это уже обсуждали, Гермиона! — ответил ей Рон. — Скорее всего в полночь… Ну и что вы предлагаете сейчас? Ждать Хагрида? А вдруг Тот-кого-нельзя-называть схватил его и держит где-нибудь, а сам… — в свете фонаря лицо рыжего побледнело, а многочисленные веснушки проступили ярче.       Пару минут мы молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию. А она выглядела непростой – по нашему плану предполагалось, что мы навестим Хагрида, убедимся, что это он и с ним всё в порядке, затем пойдём в свои гостиные, в десять вечера, как и подобает, ляжем в постели, а около полуночи осторожно выйдем и направимся в сторону того коридора. Для перемещений по школе предполагалось использовать мантию-невидимку. Гарри пришлось рассказать о ней и, конечно, гриффиндорская парочка была ошеломлена такой ценной и необычной вещью, доставшейся Гарри от отца…       Наши невеселые размышления были прерваны радостным лаем волкодава Клыка и вернувшимся из Запретного леса великана Хагрида. Оказалось, что он «просто прогуливался перед сном» (на этих словах я хмыкнул – тоже мне весёлая прогулочка в темноте по лесу, кишмя кишащему всякой нечистью).       Мы все немного продрогли, пока ждали лесника, и с радостью приняли его приглашение выпить горячего чая. Проведя в этой странной хижине около часа или чуть больше и убедившись, что перед нами действительно Хагрид, а не тот, кто им притворяется, мы засобирались обратно в школу, тем более потому, что близился комендантский час.       В гостиную Слизерина мы вернулись почти перед самым отбоем, около десяти часов вечера. Сославшись на усталость, мы сразу пошли в спальню мальчиков первого курса и честно попытались лечь спать. Сон не шёл, и к одиннадцати, когда в спальню вернулись остальные наши однокурсники, мы окончательно поняли, что уснуть в этот странный день нам не удастся. Дождавшись, пока Винс, Грег, Блейз и Тео уснут, мы осторожно выбрались из своих постелей. На часах было 23:42.       — Ого! — прошептал я уже в гостиной. — Времени совсем мало, Гарри!       — Да, нам надо спешить, идём! — кивнул он, и мы уже было собирались выйти из гостиной, как путь нам преградила невесть откуда взявшаяся раздражённая Панси.       — Так так… и куда же вы собирались? Мне доложить профессору Снейпу, или вы всё же пойдете в кровати и будете вести себя как паиньки, а? — она фальшиво ласково улыбнулась, но глаза сверкнули недобрым. — Впрочем, Поттера я не задерживаю, можешь идти куда шёл…       — О Мерлин, Панси! — воскликнул я. — Мы можем оставить разговоры до завтра и… я ведь знаю, что ты не…       — Тс-с-с… — девочка приложила палец к губам и посмотрела на Гарри. — Иди-иди, Поттер, я же сказала – я тебя не держу!       Одними губами я прошептал ему: «Иди, а то опоздаешь!» Сам вздохнул и приготовился к очередной дурацкой проповеди от девочки-которая-хотела-со мной-дружить.       Едва за Гарри захлопнулась дверь, Панси схватила меня за руку и усадила на один из кожаных диванов у камина.       — Ну. И куда же ты собрался посреди ночи, а?       — Я не обязан перед тобой отчитываться, Панси, знаешь…       Она странно посмотрела на меня и машинально поправила прядь волос:       — Я всё знаю, Драко… я подслушала ваш разговор… несколько дней назад… и я… ты не пойдешь туда, понял? Это опасно! — последние слова были произнесены почти крича, и я невольно вздрогнул. «Панси всё знает. Всё. Знает. Но почему?..»       — Почему ты не сказала никому? Снейпу или?.. — она сидела, низко опустив голову и теребя в руках волшебную палочку.       — Я надеялась, что ты передумаешь. Я же знаю тебя, Драко! Ты… ты не герой, понимаешь? То есть… ты не пойдешь охотиться на чудовищ, спасать мир и всё такое… Ты же Малфой!       Последняя фраза разозлила меня, я вскочил и выпалил:       — Да что ты знаешь о моей семье, Панс? Да что ты можешь знать? К чему приводит слепое поклонение идеям чистокровности, темной магии и Волан-де-морту? Да знаешь ли ты, чем всё закончится?       Девочка сидела не в силах пошевелиться, а я в очередной раз проклинал свою несдержанность.       Наконец, она аккуратно встала и подошла ко мне, попытавшись обнять меня со спины. Я неловко отстранился и взял её за руки.       — Панси, послушай… Я не герой и тут ты права, наверное, но знаешь… это важно для Гарри, а я его лучший друг, поэтому я должен там быть! И, если честно, — я вдохнул и на выдохе выпалил, — мне всё равно, если ты сообщишь Снейпу. Потому что я знаю, что ты этого не сделаешь. Мне жаль, Панс! — произнёс я и направился к двери, ведущей из гостиной Слизерина в подземелья.       — Мне тоже жаль, Драко… — с грустной решимостью ответила она и вдруг выкрикнула. — Ступефай!

***

      Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Это была небольшая комната в тёмно-зеленых тонах, где кроме узкой и довольно жесткой кровати был только небольшой стул, тумбочка, уставленная какими-то пузырьками и фиалами, и небольшой шкаф чёрного цвета. В дальнем конце комнаты была дверь, ведущая, очевидно, в ванную. В комнате странно пахло, и я не сразу уловил, что эти запахи мне напоминают.       Профессор Снейп появился, словно из ниоткуда. Он был без своей привычной мантии, а в домашнем, неизменно чёрном халате, из-под которого выглядывала такая же чёрная, пижама. Лицо крёстного не выражало ничего хорошего.       — Очнулись, мистер Малфой… Вижу, вам уже лучше… А теперь потрудитесь-ка объяснить, что всё это значит?       Я попытался подняться, но резкая головная боль заставила меня вскрикнуть и осторожно улечься обратно.       — Тише, тише, тебе нельзя делать резких движений… Ты довольно сильно ударился затылком, когда мисс Паркинсон…       Я прикрыл глаза и тихо застонал. Панси, ну почему? Как она могла? Хотя… удар в спину – это так по-слизерински… Но в эту же секунду поступок Панси вылетел у меня из головы. Гарри!       — Как Гарри? С ним всё хорошо, профессор?       Снейп выдержал театральную паузу, в это время пристально глядя мне в глаза и, словно нехотя, ответил:       — С мистером Уизли и мисс Грейнджер всё в порядке, они уже отпущены из больничного крыла, и сегодня им разрешено не посещать уроки и отдохнуть… Что же до мистера Поттера… — я напрягся и снова, на этот раз осторожно, попытался сеть, — его состояние вызывает некие опасения, но… мадам Помфри отличный целитель, я уже говорил вам, и директор ей всецело доверят, так что…       Моё сердце резкими толчками забилось, ударяясь о ребра. Гарри снова в больнице, ему плохо! А что если это из-за меня? Что если я бы мог ему помочь, если бы не Панси? Мысль о том, что теперь обо мне думает гриффиндорская парочка и сам Гарри заботила меня в самую последнюю очередь. Мне нужно было сию же секунду навестить его.       Поэтому я попытался встать, но тут же был мягко отброшен невербальным заклятием. Лицо крёстного было как всегда бесстрастным.       — Мне нужно в больничное крыло, я должен проведать Гарри!       — Спокойно, Драко… — эта особенность Снейпа переходить с «вы» на «ты» и обратно сбивала с толку, — с мистером Поттером… — он сглотнул… — с Гарри всё будет хорошо. Мы успели вовремя, — видя немой вопрос в моих глазах, он тихо добавил, — мы были там – я и Дамблдор.       — Но как?       — После того, как мисс Паркинсон тебя оглушила, она сразу же пришла ко мне и рассказал всё, что знала о… ваших планах относительно философского камня и того, кто собирался им завладеть…       — Темного Лорда, — закончил я.       Снейп кивнул и, словно подбирая слова, продолжил рассказ:       — Я перенёс тебя сюда, наложил дополнительно ещё и сонные чары, так как не был уверен, насколько хватит заклятия мисс Паркинсон… если бы в разгар событий мне пришлось вытаскивать ещё и тебя…       Я нахмурился и отвернулся к стене.       Снейп встал и осторожно присел на постель рядом со мной, неловко касаясь моей спины.       — Ты хороший друг, Драко, честно говоря я не ожидал, что сын Люциуса может настолько кем-то дорожить…       Некоторое время я так и просидел спиной к нему, а он в это время прижимал меня к себе. В этом неловком жесте было столько отеческой заботы, что я невольно расслабился и дал волю слезам. Он ничего мне не говорил, не пытался прекратить это или стыдить меня, а просто был рядом, ожидая, пока этот поток эмоций иссякнет. Наконец, по-маггловски вытерев слезы рукавом рубашки, я обернулся к нему.       — Что будет теперь, крёстный? Темный Лорд мёртв? Точнее, Квиррелл мёртв, да? Гарри убил его? А камень?       Снейп посмотрел на меня долгим тяжёлым взглядом, потом встал, прошёлся по комнате туда-обратно, потом снова, как будто не мог подобрать слова или решиться спросить о чём-то. Затем он всё-таки сел на стул возле меня и, откашлявшись, попросил:       — А теперь расскажи мне всё, Драко.       Страх пронзил меня словно кинжалом, я побледнел и срывающимся голосов спросил:       — О чём? Ведь вы всё знаете… от Панси и директора…       Северус внимательно посмотрел мне в глаза.       — Есть то, чего я не знаю о тебе, Драко… Я ведь уже говорил, что наблюдаю за тобой весь год… а сейчас эти вопросы – откуда ты знаешь, что там был именно Квиррелл? И что Гарри должен был убить его? Гарри, а не взрослый опытный волшебник? И почему ты ведёшь себя вовсе не так, как должен был бы себя вести? Я знаю тебя с рождения, Драко… Больше тебе не удастся обмануть меня. Итак?       Я зажмурился и мысленно досчитал до десяти. «Что будет, если Снейп обо всём узнает? Он ведь… любит меня? Он поможет, верно?»       И, устав от необходимости постоянно скрывать свою тайну, я, не открывая глаз, тихо ответил:       — Если я скажу тебе, что это моя вторая жизнь, ты… сочтёшь меня сумасшедшим?