***
В субботу после завтрака все желающие собрались во вновь открытом помещении Дуэльного клуба в ожидании преподавателей. Из девочек я видел здесь предельно собранную Гермиону, задумчивую Парвати Патил, отчего-то агрессивно настроенную Панси и отстранённую, словно витающую в облаках, о чём-то думающую Миллисенту. Из мальчиков пришли почти все, даже недотепа Невилл Лонгботтом и всегда спокойный и рассудительный Теодор Нотт. Люпин появился спустя примерно десять минут, за ним, ожидаемо, пришёл профессор Снейп, и занятия начались. Необходимо отметить, что Люпин, как бывший член Ордена Феникса и преподаватель ЗОТИ был довольно неплох, но Снейп, в прошлом один из лучших учеников своего курса и сильный маг, чаще всего побеждал ослабленного ликантропным проклятием Римуса Люпина. Наконец, преподаватели решили, что с них достаточно, и на дуэль вызвали учеников — отчаянно тянущего руку Рона Уизли и победно улыбающуюся и, очевидно, расчитывающую на успех, Панси. Эта дуэль невероятно напомнила мне ту самую, нашу дуэль с Гарри, закончившуюся… — Серпенсортия! — вдруг выкрикнула Панси и, словно испугавшись того, что натворила, поспешно закрыла рот руками, чтобы не вскрикнуть. Огромная кобра, угрожающе высовывая язык, поползла прямо на испуганного, сжавшегося в комок Уизли, а затем, вдруг повернув голову, уставилась на стоявшую рядом с однокурсником, Гермиону. Гарри, желавший защитить подругу, оказался прямо напротив змеи в мгновение ока. Некоторое время он смотрел ей прямо в глаза, а затем зашипел, сначала тихо и медленно, затем быстрее и громче. Змея тем временем, переводила взгляд с него на девочку и обратно и наконец, сделав последний устрашающий выпад и едва не укусив Гермиону за руку, улеглась на помосте, предварительно взглянув на Гарри. Снейп, всё это время молча наблюдавший за происходящим с палочкой наготове, моментально уничтожил змею, и на этом первое занятие завершилось. Преподаватели отпустили всех, попросив задержаться лишь Панси и Гарри. Я остался с ними, разумеется. — Зачем вы это сделали, мисс? — Люпин смотрел на девочку с нескрываемым осуждением. — Я… а что, нельзя? Я прочитала об этом заклинании и решила, что оно хорошее… — Разумеется, — вмешался Снейп, подходя к своей ученице вплотную, — только вот всё ли вы прочитали о нём, моя дорогая мисс Паркинсон? Ссылки? Примечания мелким шрифтом, а? — на последних словах он почти кричал. Закрыв лицо ладонями, девочка замотала головой, сдерживая рыдания. — Значит, не читали… ну так, я расскажу вам, мисс, чтобы вы понимали, что не все заклинания можно применять неопытным второкурсницам, тем более при большом скоплении народа… — он перевёл дух и, вскинув голову, продолжил, — так вот, мисс Паркинсон, заклинания Серпенсортия призывает змею, которая вполне может и убить противника, но кроме того… если волшебник, вызвавший её неопытен и не имеет понимания о том, как обращаться со змеями, то его же заклинание может быть обращено и против него самого, всё верно, профессор Люпин? Преподаватель ЗОТИ, стоявший чуть поодаль, выпрямился и кивнул. — Видите ли, мисс… то, что вы сделали, могло привести к тяжёлым последствиям, ведь яд волшебной кобры смертелен, а её взгляд завораживает и вгоняет в транс… если бы не мистер Поттер… — Он змееуст? — вдруг спросила Панси, радуясь, что ей удалось перевести разговор с неё на Гарри. Люпин и Снейп молча переглянулись и затем крестный ответил, не смотря на девочку. — Возможно, мистер Поттер обладает некими знаниями в обращении со змеями, но маловероятно, что он может обладать столь редким даром… — затем он бросил на Панси быстрый взгляд, — вы свободны, мисс Паркинсон. Уже когда дверь за ней захлопнулась, я вдруг подумал, что никто из преподавателей не снял с неё баллы. Снейп по очевидным причинам, никогда не снимал их со слизеринцев, но Люпин мог… вероятно, слишком мягкий преподаватель просто пожалел её, видя что девочка и сама не ожидала, что сможет вызвать заклинанием огромную змею. Ведь кто, как ни я хорошо помнил, что шептал мне в тот день профессор Снейп: «Ты должен представить её, так хорошо, будто видишь, а ещё, мысленно выбрать жертву для её атаки... и я тебя умоляю, Драко, это не должен быть Поттер...» Много позже, уже на шестом курсе крестный рассказывал мне, что об этом заклинании почти не пишут в учебниках, а значит, кто-то старший мог научить этому Панси, вот только зачем?.. Из воспоминаний меня вырвал обращённый к Гарри вопрос профессора ЗОТИ. — Ты раньше разговаривал со змеями, Гарри? — с тревогой в глазах, спросил Люпин. Гарри лишь на миг задумался, а потом его лицо озарилось тенью догадки, которая ещё не вполне была ему понятна. — Да, кажется… я не знаю… — и он рассказал про зоопарк, про огромного питона, добавив в конце, — наверное, это ничего? Многие волшебники говорят со змеями? Люпин и Снейп враз помотали головами, а затем крестный подошёл к Гарри и сказал, пристально глядя ему в глаза: — Нет, мистер Поттер… Гарри… говорить со змеями — это очень редкий дар, очень немногие волшебники владели им, один из них был… — он сделал паузу, словно дав мальчику возможность самому догадаться. — Салазар Слизерин… — тихо ответил Гарри, и Снейп кивнул. О том, что Волан-де-Морт тоже был змееустом он пока предпочёл умолчать, и я понимал его. Ни к чему сейчас мальчику об этом знать. — Считается, что этим даром обладают лишь тёмные волшебники, а потому… будь осторожен, Гарри. Затем преподаватели переглянулись и отпустили нас, а сами всё ещё оставались там, в помещении Дуэльного клуба, обсуждая это странное происшествие. Едва покинув класс и направившись в свою гостиную, мы начали замечать настороженные и недобрые взгляды, направленные на нас, точнее на Гарри. Новость о том, что Гарри говорил со змеей моментально распространилась по школе и многие младшекурсники теперь обходили нас стороной, а кое-кто откровенно пялился и шептался. Только в родном Слизерине всё было спокойно. При нашем появлении лишь несколько голов повернулись в нашу сторону, но вопросов никто не задавал, и Гарри поспешно увёл меня в спальню, убедившись, что мы одни. — Ты что-то знаешь об этом, Драко? — быстро зашептал он, прижимаясь ко мне и теребя рукой непослушные волосы. Я ответил не сразу, решая, о чём Гарри стоит знать, а о чём пока нет. — Ну, судя по всему, ты и правда змееуст, и это очень редкий дар, передающийся по наследству… — Но… — Гарри выглядел удивлённым, — я не так давно живу в мире волшебников, поэтому… как же узнать, кто мои предки, Драко? Возможно, это поможет мне лучше узнать себя. Я задумался. — Тебе стоит поискать в библиотеке, Гарри. Или же… пока оставить всё, как есть, ведь, к сожалению, у нас есть проблемы и поважнее, — ответил я, подумав о дневнике. Он уныло кивнул, соглашаясь. И никто из нас тогда не знал, что на этом наши проблемы только начинаются…***
Всё началось, как и тогда, с убийства петухов, о чём мы случайно услышали от Хагрида, навестив его в один из дождливых октябрьских дней, когда заняться было абсолютно нечем. Все уроки были сделаны, тренировка по квиддичу была перенесена на завтра по причине непогоды. Мы сидели в гостиной и скучали, лениво поедая сладости, которыми угощали нас Винс и Грег. Выпущенные мной в «свободное плавание» ещё в прошлом году, они поначалу жестоко тупили, путались в кабинетах и заданиях, но затем, поняв, что я готов помогать им с учёбой только видя заинтересованность, взялись за ум. «Превосходно» и даже «Выше ожидаемого», они не получали, но и «Тролли» быстро перестали украшать их пергаменты, чему парни были несказанно рады. Учиться было трудно, это отнимало почти все их силы, так и хулиганить желания совсем не оставалось. Сейчас, анализируя своё прошлое, я пришёл к выводу — а ведь они и тогда не были злыми, просто быстро попали под моё влияние, ну а я… Слишком хотел доказать всем, что прав. Всегда и во всём. Наевшись наконец кексов и пончиков и помахав промелькнувшей у одного из окон знакомой русалке (Гарри любил строить ей рожицы, а она так смешно хохотала, что меня порой охватывало что-то похожее на ревность, хоть я и понимал, что это лишь детская игра), он вдруг предложил прогуляться. — Под дождём? — хмыкнул я, вспоминая шедший весь день противный моросящий дождик. — Ну… — он немного смутился, — тогда, может к Хагриду, а? Скучно… Промолчав о том, что вряд ли в доме великана нам станет веселее, я тем не менее кивнул и засобирался. Услышав от него о петухах, я вздрогнул, а Гарри, казалось, был абсолютно равнодушен к этой новости. — Петухи же не единороги, Хагрид, — обыденно сказал он, — может, это лисы? Лесник посмотрел на него, словно на маленького несмышленого ребенка. — Лисы крадут петухов, чтобы есть, а тут… — Что? — мы вскрикнули хором, и Хагрид даже вздрогнул, не решаясь закончить. — Они просто убиты, не знаю, кому они могли помешать. А ещё… — он промолчал, — кто-то словно собирал их кровь и… — он замолчал, отвернувшись, а затем, приблизился к нам и зашептал, — только я вам этого не говорил. Дамблдор считает, что об этом нельзя говорить с детьми… — Ну мы твои друзья, Хагрид! — с горячностью вскрикнул Гарри и быстро, порывисто обнял огромного лесника, от чего тот ненадолго даже улыбнулся. — И мы обязательно выясним в чём дело! Выяснить не получилось — только я решил, что в этом году преподаватели кажется не слишком зверствуют, как они решили «реабилитироваться» в моих глазах и начали задавать столько, что мы вновь просиживали вечера в библиотеке, строча бесконечные эссе. За уроками и начавшимся тренировками, мы почти не думали о том злосчастном дневнике, пока он сам не напомнил о себе, вызвав новую волну подозрений в сторону Гарри. Это был вечер Хеллоуина и мы, привычно засидевшись в библиотеке, совсем забыли о времени. Гарри вспомнил об ужине лишь когда его желудок негромко заурчал и мы бросились в Большой зал, надеясь ещё успеть съесть хоть что-нибудь. Проходя мимо того злополучного туалета на втором этаже, я уже издалека заметил эти огромные кровавые буквы, а ещё… Гарри заметил его первым: чёрный комок перьев, пришпиленный кухонным ножом прямо на измазанную кровью стену… — Это же твой филин, Драко, он… мне очень жаль! — Гарри порывисто обнял меня, прижимаясь дрожащим телом, а я лишь стоял и смотрел, как из неподвижной птицы ещё продолжают вытекать последние струйки крови… Его звали Блэк. Отец подарил мне его в одиннадцать, незадолго до Хогвартса, и я очень гордился им — большой, иссиня-черный, прекрасный и гордый. Мне казалось, я даже не был к нему привязан, по крайней мере, не так, как Гарри к своей Букле, но стоя сейчас рядом с телом, я вдруг осознал, как был неправ. По моим щекам текли слёзы, а я не мог пошевелиться и просто смотрел, даже не вслушиваясь, как Гарри пытается осторожно вытащить из него нож, говорит что-то о похоронах… В тот самый момент появился Дамблдор и все остальные. Какой-то мальчик с Хаффлпаффа, чуть заикаясь, закричал: — Это он, это все он, это Гарри Поттер! Дамблдор медленно переводил взгляд с мальчика на Гарри и обратно, и по его взгляду невозможно было прочитать, кому он на самом деле сейчас верит. Гарри всё ещё стоял у той стены, выпустив нож из рук и даже не пытаясь вытереть с них свежую кровь. Оказавшийся тут же Рон Уизли смотрел на него со злостью и презрением. Он негромко шепнул что-то стоящей рядом с ним Гермионе но она, привычно тряхнув кудрями, подошла к нам и пылко затараторила: — Я уверена, что это не он, профессор! Гарри не такой, он просто не мог, да и он всё время был с Драко, да и потом — для чего ему убивать питомца лучшего друга, это ведь нелогично? Директор медленно перевёл взгляд на девочку и едва заметно кивнул. — Расходитесь, ребята. Здесь нечего больше смотреть. — Но... — выкрикнул Уизли, — эта надпись, что она значит? «Тайная комната… враги наследника...» — Расходитесь! — в голосе директора появились ранее не слышанные мной стальные нотки, и все ученики понуро отправились восвояси, обсуждая произошедшее громким шепотом. Директор магией снял со стены убитую птицу и, трансфигурировав из носового платка пелёнку, передал её мне. — Я думаю, ты захочешь похоронить его, Драко, — тихо сказал он и собрался покинуть коридор. — Но профессор!.. — закричал Гарри. Его трясло от страха и несправедливых обвинений. — Вы знаете, что произошло? Сначала мне показалось, что он, как обычно, проигнорирует прямой вопрос, уйдёт от ответа, но, вероятно, отчаянное состояние Гарри убедило его в обратном. — Тёмное проклятие, Гарри… птицу сначала заколдовали, а потом убили. Тайная комната — всего лишь легенда, не думай об этом. И, спокойной ночи… — тихо ответил он и ушёл по направлению к своему кабинету. Только когда мы остались одни, Гарри решился посмотреть на меня. — Ты же веришь мне, Драко? Я кивнул, легко сжав его пальцы. А в голове стучало: «Тот, кто владеет дневником, хочет поссорить нас и подставить Гарри». Внезапно вспомнилось, как примерно час назад в библиотеку приходила рыжая сестра Рона, и мадам Пинс выгнала их разговаривать в коридор, чтобы не мешать остальным. Если бы я не знал о дневнике и душе Тома Реддла, я бы мог поверить, что именно он повинен в смерти птицы… Значит, дневник всё же у рыжей. Что ж, тем лучше, решил я. Филина мы похоронили почти у края запретного леса, за хижиной Хагрида. Лесник, расчувствовавшись, дал нам одну из своих лопат, заколдованных так, чтобы копать было легче. Увидев нас, он предложил помочь и сделать всё самому, но почему-то мне хотелось, чтобы это стало нашим общим с Гарри воспоминанием. Наверное, это было глупо, но… Гарри меня поддерживал и утешал, и в этой неловкой заботе было столь нужное мне тепло и нежность, что пережить смерть любимого питомца оказалось намного легче. — Ну вот и всё, Драко, — тихо сказал он, когда всё было закончено, — а теперь идём спать, сегодня был ужасно длинный и грустный день… Но сразу идти спать нам не довелось, ведь у гостиной Слизерина нас поджидала задумчивая Гермиона Грейнджер. — Ну наконец-то, мальчики, нам надо поговорить! Говорить не хотелось совершенно, всё, о чём я мог сейчас думать — это теплый душ и мягкая постель, но глаза Грейнджер горели и сама она была словно натянутая струна, готовая лопнуть, да и к тому же… — Хорошо, — кивнул я, — пойдём. Я знал подземелья, как свои пять пальцев и без труда отыскал свободную и относительно опрятную кладовку, где мы смогли расположиться в относительном комфорте. Там стоял небольшой заваленный старыми эссе стол, два стула и пыльное кресло, которое девочка очистила заклинанием. — Итак? — спросил я, когда все мы расположились с относительным комфортом. — Что вы знаете о Тайной комнате? — быстро заговорила она, накручивая на палец прядь волос. — Я смотрела в истории Хогвартса и в Истории магии, так вот — там нет никакой информации об этом и это странно, не находите? — Директор сказал, что это всего лишь легенда… — негромко ответил Гарри, — но… это только между нами, ладно?.. Мы с Гермионой кивнули почти синхронно. — Так вот, ещё когда мы были в библиотеке, я слышал странный шипящий звук. Было очень гулко, ну и тем более Хэллоуин. В общем, я не придал этому значения, подумал — такой антураж для вечеринки, хотя… — Что ты слышал, Гарри? — Гермиона вцепилась в подлокотник кресла так сильно, что побелели костяшки — Как будто кто-то говорил: «Убей…» Даже я, ожидавший подобных откровений, вздрогнул, а Гермиона вся побелела и часто задышала. — С тобой всё в порядке? Принести воды? — обеспокоенно спросил Гарри, но девочка помотала головой. — Нет. Я сейчас. Спасибо… за заботу. Мы разошлись по комнатам почти перед самым отбоем, договорившись выяснить про Тайную комнату как можно больше. Перед уходом Гермиона даже попросила меня написать отцу, возможно, он что-нибудь знает, но потом осеклась, опустив глаза. — Всё хорошо, Гермиона, я… это же только птица, не переживай об этом, — я улыбнулся ей, но глубоко в душе, конечно, сожалел о смерти Блэка. Я не мог понять, зачем нужно было так варварски его добивать, была ли это ярость Тома Реддла, заставившего Уизли совершить такое или же сама Уизли не так проста, как кажется на первый взгляд…