***
К её удивлению, Гарри получил старый учебник по зельям, который определенно должен был принадлежать профессору Снейпу. Она узнала многие из маленьких изменений, которым он научил её летом, из заметок на полях книги. И правда, Гарри, как получилось, что ты не узнал почерк? Профессор Снейп уже пять лет комментирует твои работы! Их новый учитель, Гораций Слизнорт, был на седьмом небе от счастья, имея в классе двух гениев зельеварения, и внезапно у нее появилась конкуренция. Тем не менее, она знала, что намного лучше Гарри, так как получила два месяца интенсивных занятий и инструкций от самого Принца-Полукровки. Смутно, она задавалась вопросом, почему он выбрал такое нелепое прозвище, хотя понимала, что когда ее профессор еще учился в школе, имя Северус Снейп не пользовалось таким уважением и страхом, которое было дано ему сейчас. - Принц великолепен, - заявил Гарри в восторге, глядя на "П", что он получил от Слизнорна, и она улыбалась, довольная своей собственной. Снейп, конечно, никогда бы не оценил её на "Превосходно", и уж точно не Гарри. - Я тоже так думаю. - Почему ты не пытаешься его вразумить? - спросил Рон, глядя на нее. - Что? - спросила она, моргнув. - Почему бы тебе, из всех людей, не сказать Гарри, что опасно связываться с неизвестными заклинаниями и экспериментальным зельем из источника, о котором мы ничего не знаем? Ты всегда говоришь следовать правилам! Рон был оскорблён её удивительным поведением, а Гермиона лишь пожала плечами. Конечно, она бы это сделала, если бы не узнала источник. Хотя, она не могла сказать Рону и Гарри именно это. Рон вел себя все более странно, постоянно шпынял ее, как будто ожидал, что она будет вести себя по-другому по отношению к нему. До сих пор она была уверена, что ведет себя так же, как и раньше, как обычно, по-дружески, но, очевидно, этого было недостаточно. А потом они поссорились из-за вступительных испытаний по квиддичу. Гермиона полагала, что ей было бы хуже, если бы она не провела лето на Гриммо, глядя, как Рон зажимает Лаванду Браун. - Тебя это беспокоит? - спросил Гарри, внимательно наблюдая за ней. - Нет, - сказала она, слегка улыбнувшись ему. - Нет, совсем нет. Я рада, что Рон нашел девушку. Она уже давно исключила Рона из своего списка волшебников, что не станут поднимать шума из-за того, что она лишилась девственности, потому что знала, что Рон всё испортит. Он никогда не оставит ее в покое. Гарри тоже не было в списке, но это было больше потому что она не могла даже думать о том, чтобы раздеться перед ним - Гарри был братом, которого у нее никогда не было. Честно говоря, в этом списке не было никого, кого бы она хотела видеть, кроме... Вздыхая, она признала, что должна быть реалисткой. Этого никогда не случится. Она должна искать в другом месте, потому что опасность не исчезнет.***
На уроках Защиты, ее профессор был такой же язвительный и сердитый, как и раньше, глядя на кого-либо из Гриффиндора, но были редкие моменты, когда их глаза встречались, особенно если кто-то спрашивал или делал что-то очень глупое в классе, тогда они разделяли позабавленный, но раздраженный взгляд. В любое другое время он был таким же закрытым, каким был до их лета вместе, поэтому она постучала в его дверь в рабочее время с некоторым беспокойством. Заглянув внутрь, она получила привычное приветствие, которое встретит любого, кто попытается побеспокоить его в рабочее время. Его выражение лица, однако, так быстро превратилось в облегченое - и, осмелилась бы она сказать, счастливое? - выражение, когда он узнал ее. - Ну же, входите! Войдя, она услышала как дверь за её спиной с щелчком закрылась, но уверенно прошла к шаткому креслу, предназначенному для посетителей, не задумываясь о том, что заперта в кабинете профессора Снейпа. Должно быть, это кошмар для большинства студентов, но не для меня, думала она с небольшой улыбкой. Кабинет, как всегда темный и запретный, освещало лишь пламя в камине и маленький огонек, качающийся над головой профессора, дающий ему достаточно света для чтения и проверки работ. Смешанный острый и пряный запах многочисленных ингредиентов, хранящихся в бутылках и фиалах, а также запах от рядов и рядов книг и пергамента был приятен, напоминая ей о доме на Гриммо, и она счастливо вздохнула. - Слыхал, Слизнорт поражён вашими навыками в зельеварении, - сказал он слегка скривив губы. - Кажется, я стала лучше за лето, - сказала она, ухмыляясь. - Мой предыдущий учитель не был так доволен мной, как Слизнорт. Он выгнул бровь, прежде чем сказать сухо: - Вашему предыдущему учителю было не так легко угодить. Его стандарты намного выше. - Я знаю, - сказала она, прежде чем добавить неуверенно. - Вот почему я ценю его похвалу намного больше. В тусклом свете она все же смогла увидеть, что его глаза потемнели, он сглотнул, наклонившись вперед с любопытной интенсивностью движений, как будто сжатая пружина. Застыв на неудобном кресле для посетителей, она просто не могла дышать. Словно ее слова зажгли что-то... Крак! Полено внезапно треснуло, угли зашевелились, огонь взметнулся в камине позади него. Они оба вздрогнули, напряжение момента разорвалось. Ее профессор отклонился назад в удобном кожаном кресле за столом, лицо почти скрыто длинными волосами. - Что ж, - сказала она нервно. - Я также пришла спросить вас о проклятии трансмогрифиана. Я читала, что невозможно исправить последствия, и задавалась вопросом, правда ли это. Снейп вздохнул, потирая руки. - Я не припоминаю, чтобы это заклинание проходили на шестом курсе, Грейнджер. Тем не менее, я не удивлен. Вы же прочитали все учебники за седьмой курс, не так ли? - Да, сэр, - сказала она немного застенчиво. - И даже больше, - пробормотал он, кивая ей. - Это хороший вопрос. На мой взгляд, контр-проклятие возможно, но никто не нашел противозаклятие. Я подозреваю, что повреждение все еще требует лечения, возможно сочетанием заклинаний и исцеляющего зелья. А потом он внезапно стал выглядеть очень серьезным, сказав: - Возможно, вам стоит заняться этим. Лучше использовать свои таланты так, чем вызывать друзей по собственному желанию, так как это будет настоящая помощь Св. Мунго. Кроме того, по моему опыту, люди не любят, когда их призывают.***
Эти встречи заставляли её чувствовать себя счастливой, ощущая тепло внутри, когда она могла обсуждать магию с ним, задавать вопросы, зная, что он был единственным человеком из ее круга общения, кто мог за ней угнаться. Их интеллектуальные шутки были такими освежающими, как тихий остров знаний в бурном море разговоров о квиддиче, обычном ворчании о домашнем задании и странного зырканья Рона. И когда он предположил, что она может провести исследование, доказав, что профессор считал ее достаточно способной, чтобы решать такие проблемы, она почувствовала, что может летать. Профессор, однако, выглядел все более суетливым и замкнутым с течением недель, как будто боролся с трудностями, и она задавалась вопросом, не требовал ли Волан-де-Морт слишком многого от него. Было невозможно спросить, но она беспокоилась о нем, слишком часто думала о нем. Ее список "без суеты" продвигался трудно. Она быстро решила, что ей нужен кто-то одинокий, кто-то тихий, кто не будет хвастаться, и это исключило всех Гриффиндорцев, которых она знала, кроме, возможно, Невилла. Она также не была уверена в этом отношении в большинстве парней из Хаффлпаффа. Честно говоря, она считала, что большинство одиноких мальчиков одиноки не просто так. Одиночки Райвенкло были в целом неприятными, и она подозревала, что некоторые из них будут делать заметки во время действия, каталогизируя полученные ответы. И слизеринцы - ну, она не интересовалась такими людьми как Малфой, Крэбб или Гойл, не так ли? Она также не была уверена в слизеринских рангах: Кто был на стороне Волдеморта, а кто нет? Те, кто были, могли использовать эти заклинания Темной Магии против нее, но исследование политического соответствия каждого мальчика из Слизерина казалось сложной задачей. Она быстро пришла к выводу, что слизеринцы были риском. Кроме главы Слизерина. Она знала, что он будет оберегать её. Он всё ещё был в её снах, и она часто просыпалась, задыхаясь от слишком жарких воображаемых встреч, заставляющих её стыдиться, возбуждаться и испытывать ноющую боль. Но... Это было не так, как когда она постоянно разговаривала с ним весь день, и есть шанс, что он не подцепит шальную мысль, когда она была в толпе студентов. Наложив "полог тишины" на постель, она сунула одну руку в трусики, чувствуя влажную, разгоряченую плоть, и позволила запретным мыслям о ее профессоре течь свободно. Он мог бы попросить ее остаться после занятий, запирая двери, прежде чем сказать ей, что вознаградит ее за то, что она такая хорошая девочка. Приказывая ей наклониться над столом, он обнаруживал, как она промокла, сбрасывал свои брюки, прежде чем крепко сжать её бедра, входя в неё твердым тёплым стволом. Или, возможно, он даже сказал бы, что она плохо поступила, отшлепал бы ее, его теплая рука ударяла ее по заднице, перед тем как он жестко взял ее, приговаривая, что она очень хорошо приняла его наказание. Фантазии заставляли её корчиться в одинокой постели, и её дыхание становилось тяжелее, пока она кружила пальцами вокруг клитора, скользкого от сочащейся из нее влаги. Тянущая боль от пустоты в ее лоне требовала заполнения, и она осмелилась позволить одному пальцу нажать на отверстие, чувствуя любопытную мягкость и влажность внутри, но вскоре, она поморщилась от ощущений, вызванных растяжкой. О, он был бы намного больше, его член был бы таким крепким, когда он брал бы ее... Она кончила со вскриком, представляя, что он внутри нее, ее пальцы яростно натирали клитор. Задыхающаяся и покрасневшая, она лежала неподвижно пока её сердцебиение не замедлилось, а тело расслабилось в блаженном послевкусии. То, что ее фантазии были о том, как он доминирует над ней, было немного нелепо и, конечно, она не была слабой девушкой. Напротив, она была умной, сильной и амбициозной, и была на пути к тому, чтобы стать могущественной ведьмой. Так почему же она кончила, думая о том, как ее строгий профессор может контролировать ее, вознаграждать или наказывать?***
В течение осени он слишком часто смотрел на неё, замечая, что с каждым днем она становится все красивее. Он отметил, что 19 сентября она достигла совершеннолетия, и после этого его частые дрочки на фантазии о ней тревожили его намного меньше. В каком-то смысле он также был благодарен за то, что все еще ощущал к ней влечение. Это доказывает, что он не так сильно пострадал от Дома, как опасался. По крайней мере, это запретное желание - затащить свою ученицу в постель - было его собственным, а не безумным наваждением извращенного, злого дома. Несмотря на то, что он все еще был взрослым человеком, жаждущим студентку, ведьму-подростка, по крайней мере она была совершеннолетней, и его желание не было незаконным. Как будто он когда-либо станет действовать. Теперь всё было не так, как если бы он вернул ее в Дом. Вместо этого он фантазировал, что она придет к нему, мягко закроет за собой дверь, снимет мантию, прежде чем выдохнуть: - Профессор, пожалуйста, вы не поможете мне? Он бы с радостью повиновался, наклоняя ее над своим столом, стоя на коленях позади нее, пробуя ее мокрую киску, облизывая ее до тех пор, пока она не содрогнется перед ним в оргазме, а его подбородок не начнет блестеть от слюны и ее влаги. Затем он брал ее, толкаясь внутрь, медленно, осторожно, пока она не начала умолять: "Еще, сильнее, профессор!" Вонзаясь в нее, он опустошал себя в ней, в то время как она дрожала и сжималась вокруг него, её собственный оргазм выжимал последние капли из него, и... Задыхаясь, он быстро взмахивал палочкой, накладывая "Tergeo!" над своим животом, чувствуя себя больным до глубины души. Она никогда бы этого не сделала, никогда в жизни. Это было извращенное воображение одинокого волшебника, который хотел девочку на двадцать лет моложе себя. Было бы лучше, если бы он спустился в Три Метлы и нашел себе доступную ведьму на ночь - но он не хотел этого. Он хотел ее. Тем не менее, он не мог не спросить, нашла ли она молодого волшебника, который трахнул бы ее без вопросов. Для такой красивой девушки это вряд ли было бы трудной задачей, но его воротило от одной только мысли, хотя он не имел права так думать. Он хотел поговорить с ней, когда она появится в рабочее время, но также был рад, что она не появлялась слишком часто. Последнее, что ему было нужно, это чтобы кто-то задавался вопросом, почему преданный Пожиратель Смерти проводил так много времени с подругой Поттера. К концу одного вечера он сказал: - Вы достаточно умны, вы знаете риск. Не приходите сюда слишком часто, хотя я... я ценю ваши визиты. Её румянец вспыхнул незамедлительно, её рот был полураскрыт, глаза блестели от его похвалы, и его член дернулся, когда он вдруг задумался: Так ли бы она выглядела в постели? Вздохнув, она поднялась, как будто боролась сама с собой, желая остаться, но мягко сказала: - Вы выглядите усталым, профессор. Может вам стоит подумать о том, чтобы отдохнуть. Это тронуло его, такое безобидное выражение заботы, то, что никто больше не проявлял к нему. - Я справлюсь, - сказал он. - Но спасибо, Грейнджер. Она все не покидала его, задумчиво спрашивая: - Это из-за него? Вздыхая, он мучительно скривился. - Из-за чего же еще? Этой осенью Волан-де-Морт был особенно требователен, и он содрогался, думая о том, что ему пришлось сделать, и ещё больше, думая о том, чего избежал, ссылаясь на необходимость сохранить свое прикрытие в качестве профессора Хогвартса. - Мне так жаль, - сказала она мягко, сострадательно. - Хотела бы я что-нибудь сделать. Словно ужаленый, он смотрел, как она уходила.***
Стало скучно после того, как они ушли. Не с кем поговорить, не кого испугать. Он задалась вопросом, произойдет ли что-то между ними Вне или же они просто будут отдаляться друг от друга. Несмотря на то, что наличие грязнокровки внутри было отвратительно, половина дома хотела, чтобы они вернулись извне. В конце октября Кричер вернулся назад, рассказывая истории о том, как Темный Лорд переехал в поместье Малфой. Он сорвался на домового эльфа, велев ему начать уборку, но Кричер только плюнул, проскользнув в свое логово. Ворча, он удивлялся, почему все это происходило в поместье Малфой. Семья, живущая внутри, обслуживаемая многочисленными домашними эльфами, которые действительно делали свою работу, теперь она имела честь разместить и Темного Владыку? Когда же пал Благородный Дом Блэк? Почему Дом на Гриммо остался один, брошен, лишен семьи? Почему остатки Семьи, которые все еще существовали, предпочитали жить за пределами? Ну, по крайней мере, он сохранил договор со своей семьей, служа их желаниям, хотя они больше не считали нужным жить в доме номер 12 на площади Гриммо. - Смерть и рабство Нечистым Кровью, - пробормотал он, прежде чем впасть в унылое молчание, прерываемое только храпом Кричера.***
Гермиона вновь засиделась допоздна в тихой библиотеке Хогвартса. Все остальные ушли, отложив домашнее задание на вечер, а она перечитывала свое эссе о том, как защитить себя и своего партнера во время боя. Оно должно было быть идеально, потому что она не хотела, чтобы ее профессор плохо о ней думал. Она переписывала абзац, когда ей вдруг пришла в голову идея. Защита и охрана имеют сходство, и если она сравнит различия в своем эссе, то может получить его одобрение. Она покосилась на свою сумку, зная, что книга о темной магии крови, ранее хранившаяся в Блэковской библиотеке, все еще там. Она прочла её только один раз в течение лета, перескочив через несколько частей, потому что было так много других интересных книг для чтения. Поэтому Гермиона поместила ее в стопку на прикроватном столике для повторного прочтения, а потом просто засунула всю стопку в сумку, когда покидала Гриммо. Её щеки запылали, когда она поняла, что буквально украла книгу. Вытаскивая старую кожаную книгу из сумки, заполненной книгами и свитками, даже несмотря на то, что на ней было заклинание Расширения пространства, Гермиона потеряла хватку на книге, почти вытянув её из сумки. С весьма слышимым в тихой комнате грохотом, книга упала на пол, тонкий блокнот выпал из нее. Она сузила глаза, взглянув на него. «Старые блокноты... Это действительно может быть опасно》- подумала Гермиона, ужас ее второго года обучения легко пришел на ум. Склонившись, она взглянула на блокнот, отметив, что он принадлежал Мисапиное Блэк, имя, выведенное красивым, косым почерком на темной коже обложки. Это было потенциально опасно. И кем была эта Мисапиноя? Возможно, кем-то неприятным, зная семью Блэк, так что... Вынув палочку, она тщательно проверила книгу, но не смогла обнаружить в ней никакой вредоносной магии. Тем не менее, знала ли она достаточно, чтобы проверить его на скрытые тёмные заклинания? Быстро приняв решение, она, с помощью заклинания Левитации, подняла и запихнула блокнот в книгу о темных ритуалах защиты, прежде чем положить все это в сумку.***
- И вы его вообще не трогали? - спросил он, глядя на нее своими черными глазами, пристально и подозрительно. - Нет, совсем нет. Он выпал из книги, и после проверки я снова отлеветировала его внутрь. Она постучала в его дверь, хотя было поздно, но он впустил ее в свой тусклый кабинет, не сказав ни слова. - Хорошо. Очень хорошо для такой любопытной маленькой штучки, как вы. Это одобрение почти вогнало её в краску, знакомое покалывание из ночных снов внезапно проявилось вновь. Сделав глубокий вдох, она закрыла глаза, учуяв его запах. Он был как книга, кожа и пергамент, и что-то острое - может быть, кедр и бергамот - и что-то свежее и зеленое. Почти пьяная от аромата, она открыла глаза, встретив этот черный взгляд, интенсивность которого была почти удушающей. - Итак, Грейнджер, - его голос был глубже, чем обычно. - Вы хотите, чтобы я проверил это для вас, чтобы увидеть, что эта Мисапиноя Блэк написала в своем дневнике? Он никак не прокомментировал наличие у неё книги из Блэковской библиотеки, и Гермиона почувствовала облегчение. Кивая, она прошептала: - Да, пожалуйста, сэр. Северус Снейп поджал губы, прежде чем вытащить палочку. Длинная, элегантная черная палочка указала прямо на блокнот, и спустя серию прошептанных заклинаний - она очень тщательно запоминала то, какие заклинания использовались им для проверки - он, наконец, пожал плечами: - Как ни странно, здесь чисто. Открывайте. - Хорошо, - пробормотала она, глядя на него сквозь ресницы. Ей, на самом деле, нетерпелось прочесть самой, но, возможно, ему тоже было любопытно. Вероятно, так и было. Он встал рядом с ней, темные полы его мантии прошуршали во тьме, он возвышался над ней, заставляя ее чувствовать себя крошечной и... в безопасности. Он наклонился, что заставило ее ощутить мурашки по коже, когда его рука коснулась её. Осторожно открыв дневник на случайной странице, она увидела, что это был отчет о магической инаугурации 12 Гриммулд Плейс. Я хотела бы записать, как мы сделали Гриммаулд Плейс 12 настоящим домом для благородного дома Блэк. Я, Мисапиноа Блэк, участвовала в ритуале по созданию и пробуждению Дома, чтобы быть нашим хранителем, защищая наш дом и нашу семью от всего дурного. Ритуал был самым грандиозным ритуалом, проведённым за века в волшебной семье, конкурируя с тем, как волшебные семьи Малфой, Принц и Розье создавали свои родовые дома в былые времена. Инагурация дома номер 12 на площади Гриммо состоялась 13 августа 1840 года в полнолуние. Мой отец собрал всю нашу семью, чтобы помочь, и мы привели множество заключенных маглов, по одному для каждой комнаты в доме. Охота и погоня за маглами были чем-то славным, хотя, конечно, это должно оставаться в секрете. Ритуал проходил в нашей гостиной. Моя мать сделала круг огня, зеленое пламя потрескивало, не выжгая драгоценный пол, и мы все держались за руки. Сначала мы скандировали заклинание, чтобы подготовить дом к жертвам. Со стоном, раздавшимся будто бы из Подземного мира, Дом зевнул, большая пропасть открылась в середине круга. Мы кормили его страхом, отчаянием, болью и горьким гневом, получая эти эмоции от маглов различными способами. Были случаи разврата, которые я не хотел бы описывать в письменном виде. Достаточно сказать, крики были достаточно громкими, чтобы я зажала уши. Мой брат участвовал, совершая поступок от имени мужской линии, так как моя мать не позволила моему отцу делать... то... с магглянками. О, подождите, я хотела бы добавить, что одна девушка сбежала, симпатичная молодая штучка, которая бежала по дому, но ее длинное, тяжелое бархатное платье помешало ей, и мой брат легко обогнал ее на втором этаже. Он схватил ее, несмотря на то, что она брыкалась и кричала, сорвал с нее одежду, и сделал это прямо там, в холле, прежде чем отнести ее хромое тело обратно в круг, бросив ее в пасть дома. Наконец, все маглы были убиты, кровь была пролита в каждой комнате, чтобы пробудить дух дома. Нам всем пришлось пожертвовать несколькими каплями крови, чтобы он признал нас, Блэков, в качестве высших правителей дома. Наш постоянный спутник следит за атаками врагов, магглов и кровососов. Мы в безопасности здесь, на Гриммулд Плейс, 12, потому что дом всегда будет отказывать магглу или грязнокровке без мастера-волшебника. Или - как я убедила отца добавить - ведьме-любовнице. Через несколько лет я бы хотела иметь маггла-раба, но должна подождать. Мне только четырнадцать лет. Ее профессор захлопнул тонкий блокнот, выглядя отвратительно, сделав шаг от нее, и она тут же поежилась, потеряв его тепло. - Вот тебе и Блэки, - выплюнул он. - Злые, безумные, бессердечные и безжалостные. Неудивительно, что дом безумен, как Порлок в период размножения. Сведя брови, она размышляла о том, что испытала в доме. Кошмары, мрачное предчувствие чего-то скрытого - это все потому, что дом был предназначен для защиты от магглорожденных и маглов? Медленно, она сказала: - У меня были кошмары, знаете. Я бегала по дому, в старомодной одежде, пытаясь убежать от какого-то зла. Как та девушка, которую они убили. Он фыркнул. - У меня они тоже были. Дом пытался заставить меня преследовать вас и... - он остановился, бросив на неё быстрый взгляд, наполненный стыдом. - Я велел ему оставить вас в покое. Я очень надеюсь, что через некоторое время так и произошло. - О, - сказала она. - Да, эти сны прекратились. Но она не могла не думать о других снах. Эти сны еще не закончились, она все еще возбуждена и беспокойна здесь, в Хогвартсе. Эти сны были вызваны не домом, а... им. - Хорошо, - сказал он, выглядя смущенным, его щеки слегка окрасились румянцем.***
На рождественской вечеринке Слизнорна ему было тошно смотреть, как этот здоровяк-тупица, Маклагген, пытался засунуть свой язык ей в глотку под омелой. Она была такой красивой, такой нежной, в розовом платье, с выиграшно демонстрирующем её прелести декольте, весьма соблазнительно, правда. Это была та самая ночь, это был мальчик, которого она планировала использовать для дефлорации? Как она могла?! Разговоры вокруг него были гулом в ушах, но всё же вампир, которого Слизнорт притащил в школу, пробился скозь него, пытаясь спросить: - Итак, профессор Снейп, я слышал, что вы просто превосходны. Вы экспериментировали с зельями крови? Потому что я хотел бы предложить... Это могло быть законным деловым предложением, но Северус не собирался слушать. Рыча, он вырвал свой рукав из бледных длинных пальцев вампира, и подошел к центру комнаты с оскорбляющей омелой. Объясняя этот поступок самому себе, стараясь заглушить в сердце ярость, он подумал: «Все знают, что я должен бороться с любым неправильным поведением, так что, если поступить так и здесь?》 Что, если он выпнет этого мальчишку под зад, отправив его на отработки вместе с Филчем на месяцы... Затем она, к его огромному удовольствию, оттолкнула мальчишку и выражение отвращения на её лице затронуло что-то в его груди. Она не хотела и не приветствовала ухаживания Маклаггена, если судить по гримасе, которую она скорчила. Он хотел пойти за ней, утешить ее, но это даже не обсуждалось. Затем бардак, который всегда был в его жизни, довольно эффективно разрушил вечер, а Грейнджер внезапно исчезла из виду.***
Ему хотелось кричать со странным сочетанием страха и радости, когда Дамблдор сообщил ему, что ордену понадобится непристойно огромное количество зелий на Рождество. - Были стычки, и так много разведывательных миссий, - пояснил директор после извинений. - Нам нужно больше оборотного, старящего, драфтов, различных антидотов и исцеляющих зелий, и особенно противоядий. И, по мере того как борьба продолжается, я должен сказать, что несколько членов Ордена попросили Сон-без-Сновидений. Из-за того, что происходит, людям трудно расслабиться и уснуть. - Никаких ядов? - вставил Северус, и Дамблдор покачал головой. - Пока нет, Северус. Пока нет. - Как жаль. Я мог бы сварить двойные порции, вместо того, чтобы не спать день и ночь, чтобы заниматься другими зельями. Знаете, Темный Лорд снова запросил довольно много ядов. Он также хочет целые партии Оборотного, Сущности Безумия, Зелья Забывчивости и, как ни странно, партию зелья Сохранения. - Зелье Сохранения? - Дамблдор выглядел озадаченным. - Да, я понятия не имею, зачем. Должно быть, есть беременная Пожирательница Смерти, которую он хочет облагодетельствовать. Я понятия не имею, кто это. - Как странно, - Дамблдор покачал головой, прежде чем рискнул предложить. - Мы могли бы попросить Грейнджер снова. Это хорошо сработало летом, не так ли? С колотящимся сердцем, Северус медленно кивнул. Потому что он отчаянно хотел этого, он жаждал ее близости к нему. Подальше от всех мальчиков, с которыми она собиралась трахнуться. Но... Сможет ли он удержать дом в узде сейчас, когда она достигла совершеннолетия? Он должен был. Он обязан был найти способ! Он говорил Дому, что не может вступить с ней в отношения, пока она не закончит школу. Тот протестовал, мучил его мрачными видениями. Хотя, это не имело значения, потому что к этому моменту он знал, что безнадежно влюбился в нее. Он просто хотел быть с ней снова, как будто вновь было лето. Ничего дурного... просто... говорить с ней, наслаждаться ее компанией. - Тогда я возьму с собой Грейнджер, - заявил он, закрывая сознание, как во время общения с Темным Лордом, глядя прямо в голубые глаза Альбуса. Директор кивнул. - Я попрошу ее. Хорошо, что у тебя есть компания, которая тебе действительно нравится, Северус, - добавил он, беспощадно мерцая глазами. - Нравиться... - произнес тот так, будто кислота капала с его слов, хотя это было только для шоу. - Она делает свою работу. - О, осмелюсь сказать, что вы вдвоем наслаждались обществом друг друга. Вы тоже заслуживаете немного счастья, - сказал Альбус, выглядя необычайно серьезно. Грозно зыркнув на директора, - что знал старый пидор? Его окклюментивный щит каким-то образом отказал? Невозможно было сказать точно, - Северус твердым шагом направился к своему подземелью.***
В тот же вечер она пришла в его кабинет. Из-за леденящих сквозняков в каменном замке, она носила толстый шерстяной кардиган поверх слишком узких маггловских джинсов. И - он знал, что это было в основном для его удовольствия, ведь каждый ученик знал, что он строг, когда дело касается ношения школьной формы - черную школьную мантию поверх. - Мне нужно провести Рождество с родителями, - сказала она, - но если бы вы смогли приехать и забрать меня ко Дню Подарков?.. Полагаю, мне нельзя путешествовать одной, хотя это всего лишь час на поезде. - Конечно, - сказал он галантно, но внутренне содрогнулся, думая о ее невероятно властной матери. В этот раз ему придется пить рождественский пунш, или она заставит его есть имбирный хлеб часами? Он надеялся, что никто из них не обнаружил, что он избавился от того ужасного фруктового напитка, который они подавали летом, выплеснув его под куст сирени. Было что-то важное, что он должен был ей сказать. Дом - она должна была знать. Иначе, эта глупая тварь может начать болтать с ней, расстраивая ее до бесконечности. - Послушайте, Грейнджер, - начал он ворчливо, пытаясь скрыть свои смущение и стыд. - Дом... я... вы беспокоились из-за него летом. - Да, - она кивнула, осторожно вскинув голову из-за того, что он сказал. - Как я уже говорила, мне снились кошмары, и... Просто мне казалось, что он хочет мне навредить. - Как вы, наверное, догадались, Дом пытался заставить нас исполнить ужасы, которые создали его, воздействуя на наши сны, - сказал он. - Разумные дома делают то, что хотят, независимо от желания их хозяев, так же, как и Хогвартс. Блэковский дом просто не такой... милый. - Он собирался сказать хаотичный, но вовремя передумал. Замок был склонен слушать, и обладал довольно мстительным характером. - Это то, что получаете, когда проливаете чрезмерное количество крови для защиты, знаете ли. - Я поняла это, - пробормотала она. - Я знаю, что вы бы никогда этого не сделали. Чего хотел этот Дом. Как глупо, её доверие заставило что-то внутри него трепетать. Прочистив горло, он продолжил: - Итак... Дом был настроен против магглорожденных, маглов и врагов в целом, Блэки были теми, кем они были. Когда я осознал, насколько сильно вас беспокоил этот дом, я... Он остановился, пряча глаза. - Вы... - она надавила, глядя на него, но он не мог произнести ни слова. - Я знаю, что что-то изменилось, - сказала она. - Мои сны перестали быть... кошмарами, внезапно. Они были моими. Необъяснимо, она сильно покраснела, как будто было что-то смущающее в ее снах, прежде чем сказать: - Может ли это действительно навредить мне, если оно попытается? - Может быть, - сказал он, сглотнув. - Дом может заставить вас упасть, может уронить на вас предметы интерьера, вроде люстры, или... пытаться свести вас с ума, запугивая. - Хм. - он почти мог видеть как лихорадочно работает этот яркий ум, оценивая риск для себя. - Послушайте, Грейнджер, - сказал он хриплым голосом. - Я приказал не причинять вам вреда. Но чтобы он прекратил пугать вас, я сказал Дому... Я сказал Дому, что я - ваш хозяин, потому что подозревал, что это позволит вам остаться невредимой - это общая черта для такого рода охранных чар. После этого, он принял вас с готовностью, будучи под властью волшебника. Это не значит, что я когда-либо... я сделал это, чтобы защитить вас. Я буду держать его в узде, когда мы вернемся, но он может... Вам кое-что сказать... Тишина в комнате была угнетающей, тяжелой, как будто вот-вот грянет гром. Медленно, девушка покраснела, облизывая губы, прежде чем шепнуть: - Хозяин, действительно... - Да, - сказал он, избегая этих больших, карих глаз. Если она выйдет и отправится прямиком в Дамблдору, он не сможет винить ее. Но она должна была знать. - На вашем кабинете заглушающие чары, верно? - неожиданно спросила она, явно нервничая. - Верно, - заявил он, с любопытством глядя на нее. Ее реакция была не такой плохой, как он боялся, и он чувствовал, что трепет в его груди несколько утих. Делая глубокий вдох и пытаясь успокоить нервы, она спросила: - Когда мы вернемся на Гриммо вместе... я хотела бы просить вас об одолжении. Она замялась, и он поднял бровь. - Неужели, - беззлобно сказал он, задаваясь вопросом, что ей понадобилось. Это или книги, которые ей нужны от "Флориш и Блоттс", или ингредиенты для собственного использования, хочет ли она выучить определенное заклинание или... Вопрос, раздавшись, ошарашил его. - Не могли бы вы лишить меня девственности? - ее глаза были большими и темными, и она нервно скручивала руки. Он почувствовал прилив крови к члену, что было внезапно болезненно, и порадовался что его брюки скрыты столом. Тем не менее, он сумел с собой справиться: - Я тот, кто будет поднимать меньше шума, не так ли? - Что-то вроде того, - сказала она, теперь ее глаза прикованы к ее дрожащим рукам. Хотя его член, его разум и даже его сердце громко кричали "да, дурак, тысячу раз да", и коварный голос в его голове сказал ему, что это решит все его проблемы с Домом, он покачал головой. - Это было бы неправильно, Грейнджер, - ответил он хрипло. - Вы заслуживаете сделать это с кем-то, кто вам дорог. Не обращайтесь с этим, как с чем-то, от чего хотите избавиться или как с заданием, которое нужно выполнить. Найдите кого-нибудь, о ком будете заботиться, и тогда вы сможете... предаться чувствам. Так будет лучше. Случайные встречи - не лучший способ начать... сексуальную... жизнь. И почему он всегда чувствовал необходимость поступать правильно? Это была вина, вот что это было, постоянное искупление грехов своей юности. Она закусила губу, как будто хотела что-то сказать, но не смела. Какое-то время они оба молчали. Потом она поднялась, не глядя в его глаза, и сказала: - Увидимся в День Подарков.