Lunar Blood

Весенняя луна заливала светом дороги, как ледяные пики, а ее бледное сияние заставляло сверкать каждый уголок поместья. В серебряном саду цвела белая сирень, черные бархатистые розы и холодные голубые гортензии. Этот вечер, переходящий в ночь, хранил в себе отрывки философии, и клочья видений умирали в сентиментальности сумерек. — Бывают люди, которым в какой-то момент удается нас сломать. И мы чувствуем себя настолько слабыми, что становимся неспособны защитить себя. Я прекрасно понимаю Драко, но это… — Милый, ты слишком сильно беспокоишься за него. Наш мальчик хорошо воспитан и не позволит себе такой слабости. — Нарцисса, он уже это сделал. — Ну что ж, любовь ранит душу, друзья уходят вместе с временем, обещания нарушаются как и клятвы, а жизнь… — …продолжается. Она посмотрела на себя в зеркало — светлые волосы, как лунный свет в восемнадцатом веке, а изгиб скул напоминал о солнечном луге. Ее волосы были уложены так, словно ей скоро наденут корону как у флорентийской святой. Нарцисса не была названа в честь одной из звезд, в отличие от своих сестер. Она всегда была той, кто отдает всю себя ради других. Наверно, это ее предназначение, что было дано свыше вместе с именем. Многие скажут, что цветы белого нарцисса напоминают о ледяном холоде, бесчувственности и отстраненности, над которыми они одержали победу. Но желтые же, наоборот, несут свет, смирение и благородство. — Так что ты думаешь о мисс Гранцрайх? У окна Нарцисса размышляла, подставив свое лицо ночной прохладе, а ее пульс замедлялся от изнеможения. Она могла доверять своему мужу, хоть его сомнения и были ей порой ненавистны, потому что отчасти они походили на ее собственные. Она понимала, что горизонты расширяются по мере взросления, но их нужно принимать как естественный ход вещей, а не искать компромиссы. Ее сердце было открыто для неких уже обесцененных чувств, а сердце ее сына — для перемен. — Она без сомнений отвернулась от света, величественно шагая прямо в пропасть… — Как это красиво и глупо. У Нарциссы было страстное влечение к саду, мраку, ясному небу и звездам, но она была любима за понимание и заботу. Закрывая глаза, она думала над своими изъянами, а Люциус принимал ее недостатки и напоминал ей о самом светлом, что было в ее душе. — Так она отказала тебе в клятве? — Ее слова стали обещанием, которое она никогда не нарушит. — Почему ты так уверена, милая? И правда, почему? Для Люциуса люди всегда были просто сосудами, которые ничего не значат. Они никогда не смогут понять твои мысли, твои желания. Для Нарциссы — это толпа, шумно лепечущих о чем-то своем, что создавала шум. Их легкие улыбки и полупрозрачные силуэты красиво дополняли роскошное убранство поместья. Они оба были под сомнением, заслуживают ли они человека, что любит тебя всего, твои черты, за которые многие успели их возненавидеть. Они знали, что Драко весьма непредсказуем, но всецело доверяли ему. Знали, что любовь ослепляет и ей нельзя сопротивляться. Времена меняются, но люди остаются прежними, как и надежда на светлое будущее, в котором отступает тьма, и двое непонятых всеми могут быть счастливы. — Потому что он значит для нее целый мир. Ветер вплетался в ее волосы, а дождь заставлял мечтать о грозе, когда нет тишины, в которой она понимала, что оставаться одной невыносимо больно. Не зная, что ее ждет, Нарцисса забывала все печали, пережитые за день, оставляя в памяти и сердце лишь теплые слова. Молочная луна смотрела на ее этой ночью сквозь бархат темных штор, созвездия тускло сияли на черном полотне небес, и в этой сладости ночи Нарцисса позволяла себе некую беспечность. Она уже обрела свое счастье и теперь никому не позволит его отнять. Так почему бы не помечтать о холодном вчера? Или безоблачном завтра?