Гарь

Гран лежал на ветке дерева и наблюдал за бесконечным полотном зимнего ковра. Лук, который дала ему девочка, был перекинут через плечо и немного мешал, но баш не обращал на это внимания - он старался не шевелиться, не сводить взгляда с серебристого наста. На той же ветке, где расположился он, висел мёртвый тетерев, и кровь, пахнущая теплом и железом, капала вниз, оставляя на снегу рябиновые точки. Вдалеке слышался мерный стук топора. Он слегка раздражал Грана своей инородностью. Вот уже несколько часов он выжидал. Холода не чувствовал, а вот тело начало затекать, ноги напоминали, что им нужно двигаться, спина заявляла, что выбранное им положение крайне неудачно, и тогда он слегка потягивался, но делал это так тихо, что даже белка, сидящая на стволе соседней сосны, не пугалась. Самое сложное было бороться со сном. Ничего не происходило, и сознание начало уплывать, уступая место сладкому беспамятству, совсем как тогда, после пожара, когда он мог только спать и спать, желая забыться. Сейчас, когда уже несколько дней (счёт всех башей ограничивался тремя критериями: “мало”, “несколько” и “много”, но, когда он спросил у мальчика про временной промежуток, тот ответил, что с момента его появления прошла почти половина зимы, а это было как раз “несколько”) ходил по лесу, стало лучше. Он слушал деревья и искал что-то. Сначала убеждал себя, что ищет Орсина, но следа баша не попадалось, а Гран находил птицу или зайца, убивал их и приносил домой. Это ему нравилось даже больше, чем сон. ​ ​ В первый раз, когда девочка дала ему лук с фразой, что Анж говорил, мол ты любишь охотиться, он думал уйти совсем. Почти ушёл. Целую ночь брёл по лесу, нашёл деревню, украл вино и, забившись в поваленное дерево, прижавшись к дикой рыси, уснул. Животные его не трогали, для них он был ничем. Деревом, ветром, лёгким прикосновением травы к шерсти, но никак не угрозой или добычей. Это было удобно. Он приткнулся щекой к тёплой рысиной шерсти, слушая её размеренное дыхание, чувствуя её слабый звериный свет, и уснул, наблюдая за ветром, гоняющим снежники и мертвые листья. Проснулся на рассвете, в полной темноте, с ужасом понимая, что оказался заперт в этом падшем дубе. Снег завалил вход, и стены дерева окружили их с рысью, начали давить, напоминать о прошлом заключении. Гран всегда стыдился этого глупого страха, но не мог с ним справиться. Когда пространство становилось слишком маленьким, когда не было ни дверей, ни ключей, ни окон... Он метался, как птица, пойманная в ладони; голыми руками рыл снег всё быстрее и быстрее, бесконечно повторяя себе, что ничего страшного не случилось. Как только лёдяная преграда исчезла, он ужом выскользнул наружу, тяжело дыша. Развалился на снегу, глядел в небо и старался успокоиться, напоминая, что мир большой и его никто нигде не запирал. Полежав так, он встал и пошёл дальше. Рысь не проснулась. Он шёл назад, потому что чувствовал дрожь в теле, такую, словно бы замёрз, хотя это было не так. Что-то бесконечно тянуло в груди, напоминая то время, когда он был в заточении, в своей смешной деревянной тюрьме. Это ощущение заставляло его забиваться в углы и отчаянно бежать в поисках. Как и все баши, он не мог описать, что чувствует. Он знал, что не может, потому что люди могли. А он обычно выхватывал свои чувства и тут же воплощал их: если злился - злился, если веселился - смеялся. Но теперь уже очень долго он не хотел ни злиться, ни смеяться. Единственное, что он мог сказать - ему было плохо. Так плохо ему не было никогда за всё время его существования. И, поскольку он вырвался из очередного смешного плена, из глупого мёртвого дерева рядом со спящей рысью, ему было ещё хуже от своего страха и слабости, и он направился туда, где ему было лучше. О, как его это злило! Его это злило ещё тогда, на острове Цветов - продолжало злить и сейчас, и он чувствовал себя пленником собственного счастья, человеческим рабом, но как бы ни старался он уйти подальше, становилось только хуже и хуже, и от этого он начинал злиться ещё больше, попадая в бесконечный водоворот собственного раздражения. Он шёл совершенно один через тёмный лес, ощущал на себе равнодушный взгляд ночных тварей, по запаху предугадывал рассвет, проваливался по колено в снег, но всё равно шёл. Когда солнце поднялось над деревьями, он увидел дом, от которого старался убежать. Собаки не залаяли, когда он вошёл внутрь. Без единого звука Гран закрыл за собой дверь. Штаны промокли до колен, ладони слегка покраснели. Он постоял в коридоре, прислушиваясь к утренней тишине. Прошёл в дом на знакомую уже кухню, чувствуя, как тает, как телу становится теплее, как тьма внутри него становится не такой бесконечно жестокой. Чайник на плите начинал закипать. - Горит Маяк, Гран. Он обернулся. Рыжий мальчик стоял в дверном проёме и его Свет горел ярче, чем солнце. Мальчик улыбался. Он улыбался даже тогда, когда лицо его грустило. - Ты весь в снегу, - сказал он. Протянул руку, но тут же остановился, видимо, вспоминая предостережение. Гран этому радовался - он не любил, когда его касались просто так, потому что касаться кого-то - чувствовать его Свет, чувствовать его суть. Поэтому касания к себе он позволял в трёх случаях: когда спал с кем-то, когда его лечили, или когда он убивал. Рыжий взял чайник. - Ты будешь чай или кофе? - Чай, - ответил Гран, усаживаясь за стол, разбрасывая мокрый снег. - Я не понимаю, как твоя сестра пьёт кофе. Он ужасен. - Чем он тебе так не угодил? - Он горький, будто угли жуешь. Рыжий мальчик (Гран понимал, что человека выше его на полголовы и с бородой нельзя называть “мальчиком”, но никак не мог избавиться от привычки думать о нём так: он как был когда-то “его мальчиком”, им и оставался) сел напротив, протянул чашку чая, пахнущего смородиной и мятой, себе взял такую же. - Да уж, по твоему описанию звучит не слишком хорошо. Может, ты хочешь есть? - Нет. - Ладно. Грану нравился чай. Он напоминал о лете. А лето он любил. - Я думал, ты ушёл насовсем, - тихо сказал рыжий мальчик. - Нет. Хотя я тоже так думал. Рыжий как-то странно вздохнул. - Хорошо, что вернулся. Твоя печка тебя ждёт. Ты же знаешь, что тебе не обязательно жить на печке, да? Ты можешь переехать в любую комнату. - Но мне нравится на печке. Многие короли башей мечтали заполучить себе печку, и я первый, у кого это получилось! Его собеседник был явно удивлен. По крайней мере, несколько коротких мгновений, пока по смеху Грана не понял, что это шутка. - Ну тебя! - улыбнулся рыжий. - Зная вас, в это легко поверить. - Да ну. - Правда! Ты помнишь, как Дея ходила за мной несколько дней по пятам, клянча у меня сокровище, а я всё не понимал, чего она от меня хочет, пока ты не заставил её признаться? Это бы игральный кубик, Гран! Дея чуть не убила меня за игральный кубик! Гран снова рассмеялся, вспоминая мгновения, затерянные бесконечно далеко во времени. - Игральный кубик - это очень серьезно, - кивнул он. - Будь у тебя игральный кубик, я бы завладел троном заново. - Я могу его вырезать для тебя. - Нет, не надо. Больше не осталось тронов. Мальчик замолчал. Они пили чай, а утро становилось всё ярче и ярче. Петух прокричал приветственный гимн. - Гран, а ты можешь в следующий раз предупреждать меня, когда вот так вот будешь уходить? - Нет, не могу. Я же не знаю, когда захочу прийти или уйти. - Понятно... Слушай, Анна сказала, что нашла свой старый лук. Она когда-то стреляла, но потом бросила. Она сказал, что может отдать его тебе, хочешь? - Да! - обрадовался Гран. - Смогу приносить дичь. - Дичь - это хорошо. Настреляй нам кроликов, я приготовлю отличное рагу. С картошкой и розмарином, получится превосходно; моя мама так готовила ещё давно, когда я маленький был. Кстати, мы сегодня едем с Анной в город забирать деньги и отвозить новую партию древесины. Может, ты хочешь с нами? - Нет, мне так не нравится. Лучше я пойду в лес. - Я думал, ты любишь наблюдать за людьми. - Обычно люблю, но я хочу в лес. - Ладно, - мальчик встал. - Я начну готовить завтрак. Может, ты хочешь помочь мне делать блины? Гран прыгнул к себе на печку. Тёплую, светлую, с урчащим котом под одеялом. - Если бы мне некуда было деть свою вечность, - сказал он рыжему повару, - я бы обязательно готовил блины. - Да уж, это дело не быстрое. Ну ничего, я один управлюсь, а ты отдыхай. И мальчик принялся за ритуал над плитой. ​ ​ И вот, спустя несколько дней, Гран сидел на ветке дерева, не двигаясь. А всё дело было в том, что он обнаружил следы. Мышиные Карлики. Они пытались, конечно, замаскировать своё присутствие, но Грана было не так просто провести. Их выдавал нечёткий след хвоста, маленькие отпечатки рук, норы, явно вырытые каким-то инструментом и крохотные руны, нацарапанные у основания елей. Всё указывало на зловредных обитателей лесов. Существа эти были очень осторожными, намного более скрытными, чем баши или, тем более драконы, поэтому ждать приходилось долго. Когда начало темнеть, Гран было решил, что, возможно, следы слишком старые, или что он сидел недостаточно тихо, но дал себе установку выждать до полной темноты. Спустя некоторое время его выдержка окупилась: из-под корней ближайшей ели показалась маленькая мышиная мордочка. Показалась осторожно, оглядываясь по сторонам и принюхивась. А следом, прямо под мордочкой, надетой на манер шапки, показалось крохотное уродливое лицо. Все мышиные карлики носили шкуры своих почивших скакунов, чтобы запутать преследователей. Ирония была в том, что они совершенно никому не нужны. Карлик осторожно вышел из укрытия, сжимая в руках сумку из желудя и, крадучась, пошёл куда-то по насту, оставляя еле заметные следы. Гран сгруппировался как кот, готовый прыгнуть на крысу. Он ждал, пока карлик подойдёт достаточно близко. Крохотные ножки карлика семенили, мелкие глазки тревожно оглядывали землю, но посмотреть наверх уродец не догадался. Ещё несколько шагов… Когда карлик оказался прямо под башем, Гран спрыгнул вниз. Снег брызгами взлетел к небу, рука схватила визжащее существо так крепко, что чуть не раздавила. Падая, Гран споткнулся и упал на колени, но ладони не разжал. На расстоянии вытянутой руки он хорошо мог разглядеть пленника: огромный красный нос, густые серые брови, мёртвая мышь в качестве плаща. Существо верещало на высокой частоте, взывая о помощи, и его писк печально затихал в снегах. - Прекрати орать! - приказал Гран, и существо в его ладони тут же замолкло. Глаза у карлика были полностью чёрными, огромными и влажными, словно два паслёна. Он уставился на баша безо всякого выражения в них. - Ты что? - воскликнул он. - Ты что, хочешь меня съесть!? Я невкусный, совсем невкусный, я принесу тебе орехов, только не ешь меня, я принесу тебе много орехов… - Я не хочу тебя есть. - О! О! А я знал. Ты же баш, да? О, давно я не видел башей! Зачем ты меня поймал? Отпусти, пожалуйста! Гран и не подумал исполнять его просьбу. Он направился к ближайшему пеньку, где сел, продолжая разглядывать своего пленника. Что-то внутри него (наверное, та самая тьма) подтрунивало сжать ладонь и посмотреть, как у этого малыша ломаются косточки, как чёрные глаза вылезают из орбит, и как уходит жизнь из того, у кого нет Света. Он отогнал желание. Мышиный карлик продолжал бормотать пустые просьбы о свободе. - Скажи мне, - прервал его Баш-Гран. - Скажи мне, вы, карлики, знаете что-нибудь о Красных Псах? - Господин не может найти собаку? - осторожно поинтересовалось существо. - Нет! Не собака… точнее, собака, но тоже существо. Твой король что-нибудь знает о них? Они сжигают всё, что укусят. - А, ты про сгоревший остров Цветов! Гран слегка сжал кулак и существо испуганно заверещало. - Как ты узнал про остров Цветов? - Крысиный король сказал! Крысиный король сказал! Все существа знают про гибель башей, он сказал! Он встретил одного… но уже не встречает! Он знает, что всё сгорело! Простите! Всё сгорело! - Ладно. А он знает, почему? - Не знает! Просто боится, что это и к нам придёт! Поэтому ушёл глубоко под землю и нам сказал уходить! А я пошёл искать орехи, чтоб было, что кушать, а то мы все от голода помрём! Навсегда помрём! Существо заплакало, и слёзы крупным горохом покатились по его морщинистым щекам, падая на кожу баша. Гран поморщился. - Прекрати реветь. Как ты вообще можешь плакать? Как можно плакать без Света? - Господин, без Света можно плакать от страха, вот я и плачу. - Понятно. - Крысиный король сказал, что надо спросить у Крылатых. Крылатые могут знать, они умнее нас. На этой фразе Гран задумался: никто из существ, населявших Калахут, не был образцом доброты и чести, но Крылатых, их странный поток мыслей, их мёртвый взгляд и больное нутро, он бы причислил к наименее приятным экземплярам. И всё же они были умны, обладали тайными знаниями и особой связью с Калахутом… и тем, что вне. - Я был на их острове, но не знаю, как далеко он отсюда, - сказал он карлику. - Он за проливом! За проливом и на запад! Они там заперлись! - Понятно, - повторил Гран. Он задумался о карте, восстанавливая в памяти все острова и материки, которые знал или помнил, но картинка была неясной: изображение, словно живое перетекало, менялось местами. От мыслей его отвлекло легкое покалывание в пальцах - это карлик старался привлечь к себе внимание. - Господин, вы соизволите меня отпустить? Мне надо найти орехи… Секунду Гран размышлял, подавляя желание, а затем с размаху швырнул пленника в снег. Карлик кубарем покатился, затем испуганно обернулся на баша, и со всех ног бросился к корням дерева, спасая собственную маленькую жизнь. Гран же, забрав мёртвого тетерева, пошёл к ферме. Звук топора уже исчез из леса, а значит, рыжий мальчик (мужчина, мужчина, у него и имя есть, точно же есть…) вернулся домой. Это хорошо. Из печной трубы мягко валил дым. Гран вошёл на кухню. Девочка со смешными волосами налетела на него, что-то пробормотала, кажется, извинение, и побежала в комнату. Мужчина показался из гостиной. - Гран! О, ты с добычей, это прекрасно! Я ощипаю её чуть позже, ты можешь повесить тушку в шкаф, чтобы звери не добрались? Посидишь с нами? Я читаю книгу, и у нас есть горячее вино со специями. - Ладно. Обещание вина довольно быстро заставило Грана согласиться на предложение. Повесив мёртвую птицу в шкаф и перехватив хитрого толстого кота на руки, пошёл в комнату. Мужчина сидел на диване с открытой книгой, девочка примостилась на кресле, укрыв ноги пледом. Увидев кота, она тут же протянула руки, и Гран передал ей животное. Оказавшись на руках девочки, кот довольно заурчал. Три глиняные чашки дымились на небольшом столике, рядом стоял котелок и несколько бутылок вина. Гран сел на пол, рядом с камином. - Как твоя прогулка? - спросила девочка, протягивая ему чашку. - Хорошо. Я видел следы волчьей стаи. - Ой-ой. Это не хорошо, вообще-то, а довольно плохо, когда волки так рядом шастают. Он пожал плечами. - У вас есть карта Калахута? - спросил он. - У меня есть! - девочка кивнула. - Я только позже её тебе найду, сейчас мне страшно лень вставать. Если тебе не срочно. Тебе же не срочно? - Нет, думаю, нет. - Ты куда-то собрался? - спросил мужчина. - Пока нет. Там посмотрим. - Хорошо. Гран отпил немного вина. Тёплое, согревающее, с оттенком гвоздики и корицы, в вине хотелось утонуть и забыться. Он лёг на ковёр, крепко сжимая кружку, спину приятно грел огонь, а треск горящих брёвен пел колыбельную. - Только не усни тут, - весело сказала девочка, - А то сг… - Анна! - воскликнул мужчина. - Ой! Проклятие, прости… Прости, Гран. - Ничего. Шелест страниц. - Я читаю дальше? - Постой, Анжей, я хотела сначала спросить у него. “Анжей,” - вспомнил Гран. Вот как его зовут. Анжей. Анжей. Анжей. Столько зим он забывал это имя, но пришла пора запомнить. Его мальчик - это Анжей. И девочка… Чёрная Овечка! Наклонилась к нему, села рядом на колени, не выпуская кота. Комбинезон цвета камня, волосы собраны в пучок, только несколько косичек свисает по бокам, множество веснушек и родинок совсем как у её брата, глаза цвёта кофе и щербинка между зубами. Её Свет был ярче любого костра, но не такой тёплый, как у… Анжея. Чёрная Овечка была совсем рядом, пахла горькими зёрнами и золой. - Гран, слушай, а ты хоть немного можешь колдовать? Я знаю про вот эту печать, но хоть немного? Нам просто очень надо заколдовать одного человека. Гран посмотрел на свою руку - чёрные узоры созвездий всё так же сковывали волшебство. - Я не думаю, - ответил он. - Что за человек? - Ну, помнишь, мы тебе рассказывали о людях, которые хотят отобрать этот дом? Мы думали, что всё решится, когда мы будем продавать древесину, но этот человек, Сандрич, сегодня нам сказал, что с такими темпами нам не хватит времени и начал угрожать… Я его чуть было не убила, Анж еле меня перехватил. - И правильно перехватил, - подал голос Анжей. - Да, вот только теперь от припрётся сюда! - взвилась девочка. - И будет снова нас донимать! Он считает, что чем чаще нам угрожать, тем больше денег мы заработаем! - Он не так считает. Он хочет довести нас до того, что мы сами откажемся от дома. Чёрная Овечка фыркнула и снова наклонилась к Грану. Косичка задела его руку. - Поэтому я и подумала, что, может, ты сумеешь его превратить во что-нибудь или стереть память. Гран отвёл взгляд. Он чувствовал себя опустошенно, поэтому сделал ещё один глоток вина. - Нет, у меня не получится. Овечка вздохнула и отползла к креслу. - Ну ладно, придумаем что-нибудь ещё. Жар от камина стал горячее, и Гран отодвинулся ближе к дивану, прихватив с собой бутыль. Анжей подождал ещё немного, а затем начал читать книгу. Гран не знал этой истории, а потому слушал с удовольствием, пока голова его не потяжелела от спиртного, и он не уснул на полу. ​ **** Тяжелое небо нависало над лесом, ветер тихо шумел, кричала сойка. Волчьи следы петляли по снегу, и Гран довольно быстро нашёл целую стаю: семерых красивых серых зверей. Они пожирали дикого оленя, пачкая пасти в крови, и не обратили на баша никакого внимания, когда он подошёл и погладил одного из волков по жесткой шерсти. Ему нравилось наблюдать за ними, любоваться их желтыми глазами, точёными силуэтами, слушать их переговоры с подвываниями. Всё утро он так и просидел рядом, а стая резвилась, играла, отдыхала. Рядом с ними Гран чувствовал, будто он тоже часть стаи (что, конечно же, было не так), ведь даже среди башей он был лишним, что уж говорить о волках. Наступил полдень и Гран, чувствуя усталость, пошёл по направлению к ферме. Подстрелил по пути лесного голубя - глупыш зазевался на ветке и не услышал шагов - положил серую тушку в сумку, очистил стрелу от крови, искупав в снегу и пошёл дальше. Он помнил, что сегодня мальчик и девочка не едут в деревню, а значит, он сможет провести остаток дня слушая, как Анжей читает книгу и изучить карту. Почти дойдя до дома, почуял, что воздух стал другим, словно кто-то начал давить его, кромсать, отравлять. Гран остановился и услышал голос - крик незнакомого мужчины, пропитанный злобой. Тихо-тихо Гран пошёл дальше, скрываясь за деревьями, а голос становился всё громче и громче. Полностью разобрать предложения не мог, но отдельные фразы: “...шкуру спущу!..” и “...понимаешь, какие это деньги, урод?..” понимал отлично. И вот - ферма. Знакомый маленький домик, девочка и Анжей стояли перед входом, собаки заливались лаем, а перед ними - небольшой темноволосый человечек кричал так, будто готовился разорвать лёгкие. Лицо покраснело, злобный взгляд вонзался прямо в Анжея, и красными руками человечек схватил Анжа за ворот рубахи. Чёрная Овечка что-то кричала в ответ, а Анжей говорил тихо-тихо. Гран притаился за ближайшим дубом, наблюдая. Пришедший человек ему страшно, до отвращения не понравился. Ещё меньше ему нравилась его злость - дикая и грязная. На поясе у человечка был кинжал. Стрела сама легка в руку. Человечек толкнул Анжея. Рыжий сделал шаг назад, но устоял, а девочка бросилась удерживать взбеленившихся собак. Человечек снова закричал, срывая голос: - Ну никак ты не можешь понять по-хорошему! За одну секунду нападавший схватился за рукоять кинжала. Этой же секунды Грану хватило, чтобы выпустить стрелу. Звук, с которым умер человек, был похож на удар по тесту: тихое чвякание - это наконечник пробил глаз и врезался в мозг. В полной тишине человек упал, смотря в серое небо с удивлением, не желая поверить в собственную смерть. Из приоткрытого рта вылетел маленький светлячок - тот самый Свет - и улетел к облакам. Всё нутро Грана скрутило от голода и жажды - он не успел перехватить Свет! Дурак! Надо было броситься сразу, но всё произошло так быстро… Даже Чёрная Овечка и Анжей замерли, как куклы, не издавая ни звука, тупо пялясь на труп. Одна из собак заскулила. Гран выскользнул из-за деревьев и подошёл ближе. Тут девочка повернула к нему лицо, непривычно бледное, и прошептала: - Что ты наделал? Гран посмотрел на тело. Для него было вполне очевидно, что он убил человека, но, возможно, девочка туго соображала. - Я убил его. Он присел на корточки, осматривая мёртвого мужчину. Тот пах кислотой и был теперь таким же пустым и тёмным, как сам Гран. Внезапно его грубо схватили за плечи, развернули, и лицо Овечки появилось совсем близко, так, что были видны красные прожилки в её глазах, полных слёз. - ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! - завопила она. - КАК ТЫ МОГ ЕГО УБИТЬ?! КАК ТЫ МОГ ЕГО УБИТЬ?! Теперь Гран совсем не понимал ничего. - Но он же хотел убить вас. - НЕТ! НЕТ! ОН ПРОСТО УГРОЖАЛ! НЕТ! КАК ТЫ… - она оттолкнула баша и упала на колени, рыдая. - О Мотылёк! Как ты мог его убить? Что ты наделал?! Никогда ещё Гран не чувствовал себя так беспомощно и глупо. Он словно сделал что-то плохое, но никак не мог понять, что. В поисках ответа он повернулся к Анжею, но всё внимание мальчика было поглощено трупом: взгляд отсутствующий, губы поджаты, лицо белее снега. Гран подошёл, и Анжей, наконец-то, посмотрел на него. В глазах было столько страха и разочарования, что баш сказал: - Я не понимаю… Но его прервал снежок. Кусок льда врезался Грану прямо в скулу, оцарапав кожу. Чёрная Овечка сидела на снегу, лепила очередной заряд и буравила Грана взглядом: - Убирайся! - крикнула она, бросая второй снежок, от которого башу удалось увернуться. - Пошёл прочь! Просто уходи, ты, ублюдок! Дрянь! Мразь! Пошёл прочь, убийца! Гран хотел было сказать ей: “Как ты смеешь так ко мне обращаться!”, но не смог. Он словно бы снова оказался запертым в темнице, в полной темноте, совершенно один. От очередного снежка увернуться не сумел. - Ты что, оглох?! - крик девочки бил по ушам. - Убийца! Уходи, просто уходи от нас!! Тут ожил Анжей. - Анна, не надо… Чёрная Овечка вскочила, налетела на брата: - Если ты посмеешь его защищать, я тебя придушу, Анж, слышишь меня?! Он убил человека! Он только что убил человека!! - Да, я вижу… - Он не меняется, совсем не меняется, а Сандрич теперь мёртв, ты это понимаешь?! - Да, но… И тут Грану это надоело. Он начал злиться: если не могут оценить то, что он их спас, отлично! Так тому и быть, пусть разбираются дальше сами! Он подхватил тело и поволок его по снегу в лес, оставляя алую дорожку. Тащить оказалось тяжелее, чем он думал, но останавливаться он не собирался, шел и шёл, волоча труп по насту. Слышал, как его окликает Анжей, но ни разу не обернулся. Но не мог перестать думать, что же он сделал не так. Почти выбившись из сил, он дошёл до поляны, где спали волки. Учуяв кровь, звери задрали морды. Их жёлтые глаза алчно засияли. Гран швырнул труп: - Вот вам, мои дорогие друзья, обед. Наслаждайтесь, ешьте. Это будет подарком, который вы сможете оценить. Волки встали, аккуратно обнюхали труп, а потом начали есть, открывая куски мяса и сражаясь за кости. Гран сидел на ветке дерева, наблюдая за пиршеством. Вот это было понятно и правильно. К вечеру волки ушли, а Гран поплёлся куда глаза глядят. Ему страшно хотелось выпить, чем-то заглушить неясные чувства, которые заполнили его целиком, но ничего не было под рукой, а идти к людям он не хотел. Хотел лишь забыться, уснуть и больше никогда не просыпаться, чтобы не чувствовать бесконечную тоску. И что-то ещё. Неясное, непонятное ощущение, похожее на желание греться у чужого костра. Стемнело. Ночь цвета морских глубин захлестнула лес, вдали завыли волки, зарычала дикая кошка. Грану показалось, что он услышал, как его снова зовёт Анжей, далеко-далеко за деревьями, но не отозвался, а пошёл дальше, проваливаясь всё глубже и глубже в снег. Становилось холоднее. Он не чувствовал, но видел, как иней покрывает тонкие веточки орешника, а его собственное дыхание прекращается в пар. Наконец, набрёл на небольшой пруд, полностью покрытый льдом. По берегу рос камыш и рогоз, в нём спала какая-то птица. Рядом возвышался массивный дуб, чьи корни расположились так, что образовывали небольшую пещерку. Гран забился внутрь, свернувшись калачиком. Казалось, что холод подступает, и ещё чуть-чуть, и он замёрзет, но нет. Конечно же нет. Чтобы отвлечься, посмотрел на звёзды. Такие родные, такие далёкие, красивые, сияющие… Он отчаянно пытался вспомнить о тех временах, когда был одной из них, но никак не мог. Никогда не мог. Просто знал, что его место - где-то там, наверху, в бесконечном холоде космоса, а не здесь, у пруда, в зиме Калахута. - Заберите меня уже с собой, - сказал он в небо. - Я не знаю, что мне делать тут. После этого он задремал. Проснулся резко, как от удара. Ему показалось, что его снова кто-то звал, но не Анжей и не Чёрная Овечка, а другой голос, смутно знакомый. Огляделся - никого. Прислушался - голос был, но звучал словно бы чрез сон, а не наяву. Да и не голос вовсе, а какая-то сила, чья-то воля, смутной песней звучащей в подсознании. Гран встал, стряхнул с себя снег, снова осмотрелся, но было слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то, кроме очертаний деревьев. Тогда он сделал пару шагов к пруду, и голос зазвучал громче. Внезапно во льду появилась маленькая искорка. Гран пригляделся и увидел пламя свечи, а за ним, прямо в замёрзшей воде, он рассмотрел лицо женщины. Женщина глядела на него удивлённо, распахнув синие глаза и открыв рот. Она беззвучно крикнула что-то. Гран жестом показал, что не слышит. Тогда женщина во льду начала показывать слова руками, и Гран вспомнил. Та самая девочка, которая жила в зеркальце и смогла его освободить! И язык, их смешной язык жестов, который они оба так долго и упорно учили. Символы воскресли в памяти. “Я в опасности. Буду гореть. Меня поймали. Деревня Прибой. Они идут. Помоги мне”. Гран всё ещё не был уверен, что это не сон, слишком давно он не помнил про этого человека, слишком ярко светили звёзды над головой. Он всматривался в это лицо, давно забытое, но живое. Сейчас оно было испуганным. И Гран сказал: - Да. Свеча погасла. Женщина исчезла. Король направился к ферме.